Принесли коньяк. Выпили за знакомство. Закусив лимоном, он сморщился и чихнул. Коньяк решили повторить. На эстраде заиграл гитарист. Стало шумно. Посетители прибывали.

Алексей вдруг сказал, перегнувшись через стол:

– Вот спрашиваешь, чем я занимаюсь? – Он тоскливо оглянулся на гитариста. – А я окна вставляю.

– Какие окна? – по возможности заинтересованно спросила я. Мол, окна так окна. Будем говорить про окна, про двери и лестничные пролеты. Пока не позвонит Ольга.

– Такие пластиковые, – с вызовом ответил он и откинулся в кресле, словно обессилел от трудного признания. – Обычные пластиковые. Обычный такой парень, каждый день мешки таскает...

– Здорово, – что я могла ответить? – Я тоже сейчас ремонтом занялась...

– Да, здорово, ниче не скажешь! Класс, – он сощурил покрасневшие глаза. – Круто. Тачки, там бабок охренных нет. Ну, че еще ищут в Интернете?

Я не мешала ему выговориться. Кто-то обидел его. Когда-то этот обычный парень полюбил, может быть, впервые. Он увивался за ней, как простодушный щенок за мудрым, сердитым псом. Она, крашенная, длинноногая и амбициозная, предпочла другого. И перестала его замечать, изредка снисходительно кивала при встрече, поигрывая ключами от новой машины. Она выглядела счастливой – разочарования впереди.

– Ну че бабам еще надо? Дом на Кипре? – Он опрокинул салфетницу со стола, неуклюже махнув рукой.

Мы привлекали внимание. На нас косились с соседних столиков. Пожалуй, на семейный ужин его звать не следует.

Алексей собрал салфетки с пола.

– Дома на Кипре тоже нет, – виновато проговорил он, вынырнув из-под стола.

– У меня тоже нет дома на Кипре. Только дача в Ивангороде. Прямо на берегу озера. Я с родителями очень люблю там рыбачить, – колыбельным голосом говорила я, – особенно по утрам, пока не жарко...

...Мы выходили затемно, а когда гуськом добирались до дамбы, слабый рассвет едва освещал небо. Над озером вздрагивали последние звезды. Воздух, теплый и влажный, недвижимо стыл в ожидании знойного дня. Отец не спеша выкладывал из рыбачьей сумки снасти, разматывал удочки, мама набирала воду в ведро. Молчали, боясь спугнуть рыбу. Я первая забрасывала удочку и могла по часу гипнотизировать поплавок. Мама беспокойно переминалась с ноги на ногу, доставала из пакетов бутерброды и шептала срывающимся голосом: «Юрочка, съешь хоть один, не позавтракал же»...

Алексей-35 обмяк в кресле.

– Марина, а у вас есть мечта? – неожиданно спросил он.

– Мечта? – Я задумалась. Зазвонил телефон. Ольга.

– Да, – сказала я громче обычного. – Что, что, уже закончили? Подождите, пожалуйста, сейчас подойду.

– Вас понял, – ответила Ольга. – Иди домой, на домашний потом перезвоню, расскажешь.

Я потянулась к сумке и сказала как можно более непринужденно:

– Простите, Алексей. Плиточник дома допоздна работает. Он уже закончил, надо расплатиться и отпустить. К сожалению, пора идти.

– Я провожу? Ты как, не против? – Он встал и оказался нескладным, долговязым. Короткие брюки не скрывали голубых носков.

– Нет, не против, – я набросила куртку на плечи. Уже стемнело. Моросил дождь. Алексей больно сжал мой локоть и вел меня, не замечая и не обходя лужи.

– А у меня есть мечта. Я по телевизору видел, – взволнованно говорил он, далеко вперед выбрасывая худые ноги. В темноте мерцала голубая материя. – В Австралии сейчас огромная проблема. Кроликов развелось много. Тысячи. Фермерам урон наносят. Вот думаю поехать туда, поохотиться...

– Идем дворами, так ближе, – предложила я.

Темные подворотни, дождь, мокрые туфли, австралийские кролики – как в дурном сне. Я не знала – мне смеяться или плакать.

Возле моего подъезда он потянулся поцеловать в щеку. У него были мягкие губы. Холодные очки скользнули по лбу. Мне стало жаль его – трогательный и бескорыстный Дон-Кихот, которого я никогда больше не увижу.

Я столкнулась с мамой в прихожей. Она встала таблетку выпить, что-то голова разболелась, никак не уснуть. «Почему так поздно?» – спросила, не ожидая ответа, и ушла на кухню.

Уютная, босая, в ночной рубашке до пола, с распущенными волосами, она стала берегом, долгожданной сушей, к которой причалил этот абсурдный вечер. Не осталось никаких сомнений в том, что она есть и Марсик, трущийся о ноги, а никакого Алексея нет. И Австралии. И мечты.

Перед сном я отключила телефон. Слишком устала и пьяна. С Ольгой можно завтра поговорить. Да и о чем говорить? Меньше всего, обычно, мы расположены повествовать о своих неудачах.

Я долго ворочалась в постели. Неужели у меня нет мечты? Только желания: в Индию съездить, гардероб к лету обновить, но так, чтобы мечта... Может быть, она, невысказанная, неосознанная, живет, как болезнь в ремиссии, до срока. Мечта о любви. О близком человеке. О понимании без слов. О заботе без упреков...

Утром пришло сообщение от Алексея:

Не только доброго, а радостного утра

Я пожелать тебе хочу,

Чтоб легким было пробужденье

И на пять с плюсом настроенье

И чтоб зеленые глаза

Светились радостью всегда.

За ним последовало предложение:

«Марина, ты мне очинь понравилась. Я хочу тебя Марина! Приезжайте ко мне в гости сегодня вечером».

Я вспомнила вчерашнюю встречу, голубые носки и так захохотала, что во дворе взвыла сигнализация. Совпадение, конечно, но мне нравилось думать иначе. На пять с плюсом пробуждение! Меня осенило: стеснительный и нервный при встрече Алексей за компьютером смелел – он оставался наедине с собой и, как многие, позволял себе непростительные вольности.

Раньше, чтобы раскрепоститься, мужчины напивались, теперь же они удачно совмещают традиционный способ с Интернетом. Тем более что для встречи необходимо, по меньшей мере, побриться, принять душ, одеться, а у компьютера можно сидеть с немытой головой в трусах и строчить: «О, Марина, вы обворожительны, обладать вами, Марина, и сзади, и спереди, тем паче сбоку, услада счастливейших из смертных и тэ дэ».

Все понимая, я надеялась, что исключения лишь подтверждают правило. Бывают же чудеса! Например, Игорь-34, с которым предстояла встреча, написал о себе: «Невозможное делаю быстро, чудеса занимают чуть больше времени». Что ж, поживем – увидим.

Видимо, чудеса отнимали действительно немало времени у Игоря. Он перезванивал несколько раз, менял время встречи: «Я сейчас на Больше-охтинском в пробке, боюсь, не успею». Я разумно замечала, что еще час дня и к семи можно пешком поспеть. Он смеялся, говорил, что еще куча дел. Так он застревал на Садовой и Гороховой, на Ленинском и Московском. Я всерьез обеспокоилась – может быть, он пиццу развозит, если за день весь город исколесил. Смогла бы я полюбить развозчика пиццы?

Ольга на два дня уехала к своему олигарху в Комарово. На встречу я пошла без страховки.

Он опоздал. Это было прогнозируемо. Брюнет среднего роста. Подвижный, как ртуть. С ним сразу стало легко, как будто мы знакомы со школы – допустим, сидели за одной партой и били друг друга линейкой. Мы пили пиво и смеялись до слез. Не помню над чем. На вопросы о себе отшучивался, и я узнала о нем не больше, чем до встречи. На прощание он сказал: «Увидимся» и дружески похлопал меня по плечу. Надо ли говорить, что больше мы не увиделись? Возможно, я не понравилась ему, но, скорее всего, взятый в окружение плотным дорожным кольцом, он так и пропал без вести в самые ожесточенные часы пик где-нибудь на Суворовском проспекте или мосту Александра Невского.

Третья, незапланированная встреча, произошла в тот же вечер. Я уже поднималась по лестнице, когда в сумке запел телефон.

– Марина, ты же обещала перезвонить, – с нескрываемым раздражением начал разговор мужчина. – Я ждал, ждал. Мы же собирались встретиться.

Я стольким уже пообещала перезвонить, что у меня путалось в голове: «Кто же это может быть?»

– М-мм, простите, но ваш номер не высвечивается. Вы кто? – решила схитрить я.

Вероятно, ему было невдомек, что на сайте присутствовали и другие мужчины. Я не стала его разубеждать. Мир счастливых заблуждений хрупок – вдруг он осознает наличие конкурентов, сникнет, удалит анкету и останется без подруги с глухой обидой на сердце.

– Анатолий, кто же еще? – возмущенно ответил он.

Я почувствовала себя неверной женой, которая не решалась открыть дверь супругу и гадала, кому из любовников, пришедшему в неурочный час, принадлежит голос. Даже легкие угрызения совести тронули мое сердце. Надо было срочно спасать положение.

– Ах, Анатолий, ну наконец-то! – воскликнула я. – Думала, вы меня совсем забыли, а вы вот позвонили.

– Да, Анатолий, – его голос заметно потеплел. – Ну, как, какие планы на вечер? Я сейчас свободен.

– Для вас я свободна всегда. Иронии Анатолий не уловил.

– Вот это хорошо! А ты где сейчас находишься территориально?

– Территориально – на лестнице. Анатолий коротко гоготнул.

– По-яс-ня-ю, – по слогам выговорил он. – В каком районе?

– Московском.

– Надо же, бывает такое удачное совпадение, а я тут работаю на Варшавской в отделении милиции, – радостно ответил Анатолий.

Я оказалась черствой, не найдя в себе сил разделить его радость. Вообще, с тех пор, как стала общаться на сайте знакомств, мне удалось узнать себя лучше. Замечая за собой многочисленные недостатки, в тот момент выяснила, что я, вдобавок, малодушна. Мне следовало признаться Анатолию честно, что мне достаточно и пары фраз, чтобы понять, что мы не подходим друг другу, и прекратить разговор. А я продолжала ломать комедию, потому что не научилась говорить «нет».

– Слушай, – продолжил Анатолий, – я тут твою фотографию смотрел. Ты какая-то высокая. Ты, вообще, какого роста?

Я была настороже, как заядлый участник викторин. Меня уже спрашивали про размер обуви, любимые цветы, знак зодиака, и могу ли я подыскать комнату для аренды двум студентам из Калмыкии. Однажды позвонил Павел-28 и повел свои вопросы томно и неторопливо, как караван верблюдов через пустыню:

– А в год какого зверя ты родилась? – говорил он медленно нараспев так, что веки смежались сами собой.

– А какой знак зодиака? – не выслушав ответ, продолжил он.

– На убывающей Луне? – тянул Павел. Ясность в вопрос лунного цикла я не внесла, а в остальном предоставила исчерпывающую информацию. Прослушав ответы, Павел замычал после паузы:

– Ммда, столько информации сразу, надо осмыслить, переварить как-то.

От одного его голоса я уже клевала носом. От встречи я уклонилась, побоявшись сладко уснуть прямо за столиком в кафе, подперев ладонью щеку.

Анатолию ответила, что рост указан в анкете – 168 см.

– Давай сразу как-то, ну знаешь, определимся, – Анатолий вздохнул. – Тебя не смущает, что я буду ниже ростом?

– Любви все росты покорны, – без энтузиазма ответила я.

– Вот и я говорю. В крайнем разе, я могу на цыпочках ходить, а ты будешь нагибаться, – он рассмеялся. Ничто так искренне не смешит людей, как собственные шутки. – Лады. Выяснили. А ты драники любишь?

– Обожаю!

– А борщ? – недоверие и подозрение сквозили в его голосе. Казалось, я безвозвратно упаду в его глазах, если отдам предпочтение харчо или щам.

– Любимое блюдо! Я готовлю его, как никто!

Чистая правда! Так испортить первосортные продукты, как я сделала это в прошлый мамин отпуск, способен не всякий.

Чувствовалось, он уже потирает руки от удовольствия.

– Подходит! Все подходит! Ты смотри, ни с кем не встречайся больше. Ты теперь моя. Слышишь? – зазвучали требовательные нотки.

Я робко напомнила, что мы еще не виделись. Он был беспечен и самоуверен.

– Ты мне уже подходишь, а уж после встречи тем более.

Мы условились встретиться перед библиотекой у фонтана. На широкой гранитной лестнице, сокрытый за кустом роз, стоял Анатолий.

Он протянул цветы, восхищенно сверкая глазами из-под густых огромных бровей. Брови, длиной с мой мизинец, самое замечательное в его наружности, колдовски притягивали взгляд, как я ни старалась его отвести и смотреть на лацкан пиджака, на галстук. Взгляд, с фатальным упорством, устремлялся в самую гущу. Брови беспрепятственно росли параллельно горизонту, причудливо переплетаясь на переносице, шевелились, живо отражая всю гамму переживаний хозяина: радость, гнев или смятение, – и покачивались на ветру. Мы присели в круглосуточном кафе. Было за полночь. Съели по блину, запили чаем. Мне отчаянно хотелось спать, и я сонно улыбалась, представляя, какое, должно быть, удобство в дождливую погоду приносят такие великолепные брови. Анатолий был бодр и держался молодцом. Он повествовал о трудностях службы в милиции. Но доверительно добавлял вполголоса, что без хлеба мы с ним не останемся: курорты всякие, приоденет, дача у него.

– Пусть ты там себе не думай! Заживем! – отрапортовал Анатолий и громко хлопнул ладонью по столешнице. Я подпрыгнула вместе с посудой на столе.