Я благодарю О.С. за ответ. Пишу, что очень расстроена результатами социологического эксперимента, но все-таки должна довести его до конца. Ольга Сергеевна снова отписывается и желает мне успеха. Скоро мы уже увидимся. Не за горами новый учебный год с его заботами.

Просматриваю свою страничку в социальной сети. Еще трое девчонок попросились ко мне в друзья. Таня, Ульяна и Маша обновили фотографии. Мой пост теперь далеко внизу. Я начинаю сомневаться, что его вообще кто-нибудь заметил. Но я же всем выслала копии! Уж ящик-то они должны проверять хотя бы раз в день!  Становится как-то грустно. Наверное, я переоценила возможности сетевого маркетинга.


На следующий день едем на новую съемку. На этот раз ребята опоздали всего на час.  Приезжаем на дачу к новому герою, быстро пишем интервью и снимаем необходимые планы. Наш новый герой – ровесник моего бывшего мужа. Я начинаю думать, как можно по-разному прожить жизнь, а в итоге все равно прийти к уединению и философии.

На обратной дороге посвящаю коллег в свой план насчет реалити.

– Не выйдет, – авторитетно заявляет Гоша. – Слишком маленький бюджет.

Я возмущена его меркантильным подходом:

– Да что вы все про бюджет? Это же просто повод для игры! Вся эта затея нужна только для того, чтобы создать непринужденную обстановку, чтобы никто ни на кого не обижался за собственные иллюзии. Да если наберутся  девчонки, то можно будет попросить Клёнова, чтобы он все расходы оплатил сам. Это всего-то навсего два съемочных дня! А продать материал потом можно будет тому же Russia Today. У них сейчас как раз дефицит реалити.

Про Russia Today мне рассказывал Толя. Прошлой зимой мы написали с ним штук шесть заявок, но все они пошли в корзину. Телеканалам сейчас нужны реалити-шоу про моду, про автомобили, про профессиональные конфликты. Любовь – тема для бюджетных сериалов. Это для «России-1», где целевая аудитория – женщины за тридцать.  Для молодежных каналов тему любви застолбил «Дом-2». Некоторые сценаристы именно оттуда черпают материал для будущих мыльных опер.

Денис поддерживает Гошу:

– Фигня. За двадцать пять штук ты ничего не снимешь. Выбрось эту идею из головы. Тут как минимум надо полмиллиона.

Да, они спелись, пока искали меня по дорогам!

Я посрамлена в своем дилетантизме. Я уже чувствую усталость и разочарование: я вбросила мячик в игру, но бегать за ним никому не неохота. Всем хочется, чтобы все свалилось само – любовь, семейное счастье, деньги, творческий успех. Да я и сама не прочь получить все это в одном флаконе. Мне ведь сорок шесть лет в обед.

Девчонок, конечно, можно понять. Одно дело – приглашать замуж за миллионера, а другое – за слепого офицера. Интересно, а Клёнов случайно не миллионер? Надо будет поинтересоваться. Может, он, и правда, смог бы выделить полмиллиона на новый проект? Нет, фигня. А.В. умеет считать деньги, и мои сомнительные проекты финансировать не будет.


В понедельник он звонит сам:

– Вы мне что-то предлагали насчет реалити-шоу, но было так шумно, что я почти ничего не расслышал.


Честно признаюсь, что затея провалилась. Никто из 35 девушек не ответил.

А.В. вздыхает:

– Ну что ж!

 Мы оба молчим по дорогому тарифу.

Потом он своим обычным бодрым голосом говорит:

– Но идея хорошая. Вы работайте над ней дальше.

– В смысле? – искренно удивляюсь я.

– Ну, ищите девушек, проводите с ними предварительные беседы. Скажите им, что я ваш хороший знакомый.

Хорошо, что звонок за его счет.

А.В., видимо, настроен поговорить. Мне же искренне жаль, что его средства списываются так быстро.

– Знаете, – предлагаю я, – давайте с вами встретимся, поговорим. Чайку попьем.

– А что? Я во вторник в Москве.

Эта идея ему тоже кажется неплохой. Мы договаривается о встрече.


На следующий день еду в Москву. После Клёнова надо будет встретиться с Гошей, взять у него отснятый материал на флешке. Уже в поезде звонит А.В.:

– Я принял решение срочно выехать в Старогородск.

Я перевариваю услышанное. Это ж надо так сказать: «Я принял решение срочно выехать…» Сказал бы попроще: «Я поехал». Актер он или,  в самом деле, живет, как думает?

Возвращаться на дачу поздно. Договариваемся с Гошей. До встречи с ним у меня куча времени. Надо его как-то потратить с пользой. Решаю, что пришла пора купить новый пылесос, а то скоро осень, надо будет доставать палас.


Пылесоса я лишилась по собственной глупости: вынесла его на лестничную площадку, чтобы вынуть оттуда мешок, но поленилась сделать это сразу. Через два часа ему приделали ноги.

В торговом центре попыталась объяснить продавцу, что мне надо: простой, надежный, не слишком мощный, не слишком тяжелый  и в средней ценовой категории. И желательно, чтобы был синего цвета. Мне показали именно такой. Он мне очень понравился, но везти его через весь город было не с руки. Поэтому я ограничилась тем, что узнала адрес ближайшего ко мне магазина.

Гоша пришел минута в минуту, отдал мне флешку и панаму. Оказывается, я ее опять забыла. На сей раз, в его машине.


4


Утром начинается дождь. Смотрю отснятый материал, стараюсь его описать. Сценарий получается в лучших традициях советского агитпропа. До Лени Рифеншталь мне пока далеко. Смотрю, как А.В. завязывает шнурки на боксерских тапочках (ботинках?). Крепко завязывает. Видно, что делает это с удовольствием. Улыбается.

О чем же говорить, если он вдруг назначит новую встречу? Хорошо, что вчера  я догадалась прихватить из дома новые французские трусы, которые мне подарила подруга Инна на день рожденья. Они до сих пор лежат в подарочной бумажке.

На одном из женских сайтов я недавно вычитала: «У женщины нижнее белье занимает главную часть всего ее гардероба. А все потому, что оно играет большую роль в создании красивого образа.» На мужском сайте тоже откровения: «Женское нижнее белье всегда было, и всегда останется незаменимым оружием в борьбе женщины за благосклонность мужчины.»

Хорошо, что А.В. не сидит в Интернете. За него это делают его бойцы.

А вот и он сам звонит:

– Ну, вы где?

Отвечаю, что на даче, и что тут льет сильный дождь.

Говорит:

– Давайте в два.

Отвечаю, что в два не успею, потому что у электричек перерыв. Лучше в три.

Он соглашается:

– Ну хорошо, в три.

Господи, зачем я еду? Неужели только для того, чтобы отыскать сюжет для нового рассказа? Чтобы найти какую-то идею, ассоциацию, образ, который поможет объединить все события, произошедшие за последний месяц? Мне очень хочется написать рассказ – ведь герой такой фактурный и совершенно не выдуманный. Этот образ так и просится на бумагу, но чего-то пока не хватает. Писать тексты – мое любимое занятие, я об этом сразу предупредила. Тем более, что сейчас у меня нет никаких других забот.

Дождь кончается. Я успеваю на первый поезд, но не успею к трем. А вдруг он уже  уйдет?


В Москве сухо. Хорошая теплая погода.

Доезжаю до нужного дома, звоню А.В.:

– Я подъехала.

Ко мне спускается новый боец. Старый, наверное, уже отстрелялся. У нового военнослужащего простое открытое лицо, а глаза смотрят куда-то в небо. Наверное, он мечтает о дембеле, а о войне и подвигах не мечтает совсем.

Заходим в лифт. Господи, с чего же начать? Почему-то вспоминается Довлатов: «Любовь – это для спортсменов и военнослужащих, а тут не любовь – тут судьба». Ну, и чего смешного, скажите не милость?

В лифте три зеркальные стены. Мы с бойцом уходим куда-то в бесконечность, уменьшаясь в размере с каждым отражением. Мне уже кажется, что я, как Алиса, сейчас нырну куда-то за Белым Кроликом, и в этой незнакомой стране все будет совсем не так, как всегда. Лифт бесшумно открывает двери в темный холл, отделанный под зеленый мрамор.

А.В. сидит в пустой маленькой комнатке за простым черным столом. Здороваемся за руку. Начинаю с извинений. Приносят – мне чай, ему кофе. Предлагаю размешать сахар, но он справляется сам. Начинает увлеченно рассказывать про колхоз, который теперь вошел в его холдинг. Обсуждаем, почему в Подмосковье выгоднее заниматься строительством, чем молочным животноводством.

Потом говорим про его новый офис и проблемы строительства.

Потом – про благотворительную деятельность и проблемы ее налогообложения.

Потом про реалити-шоу на военную тематику, которую он организовал лет шесть назад.

– А что насчет нашего с вами реалити-шоу? – интересуется А.В.

Говорю, что полностью разочаровалась в этой идее. Кастинг дал нулевой результат.

– А может, надо другим способом? – не сдается герой. – Например, дать объявление через газету.

– Лучше уж через Интернет, – зачем-то проявляю я знание современных технологий.

– Ну хорошо, через Интернет, – соглашается он. – Написать, что нужна сопровождающая для лица с ограниченными возможностями. И чтобы у нее уже была Шенгенская виза.

Уточняю, зачем сопровождающей Шенген?

– Я собираюсь в Европу, – делится планами бизнесмен, – но еще точно не принял решение, куда именно. Может, в Прагу, может  в Париж, а может в Барселону.

Это мои любимые города! Я уже была там, а он еще нет.

Выражаю сомнение, что на такое заманчивое объявление откликнутся порядочные девушки:

– А вы не боитесь, что вас просто оставят без денег?

Лицо А.В. выражает противоречивые  чувства. Его кредитки всегда в надежных руках.

Я развиваю наступление:

– Я могу порекомендовать только тех девушек, которых лично знаю не один год. А проводить интервью с соискательницами по объявлению в Интернете – это увольте.

Особенно без аванса, добавляю я про себя.

Мы молчим. Чай и кофе выпиты.

А.В. встает со стула и начинает делать зарядку. У него, очевидно,  затекла спина от сидячей работы. Мне пора уходить, но я все еще медлю. Хочется и засмеяться, и заплакать одновременно. Поэтому я пою про себя:

Mon mec à moi, il me parle d’aventures

Et quand elles brillent dans ses yeux,

  j’ pourrais y passer la nuit. ..3


Французская поп-дива, которая исполняет  этот шлягер уже лет двадцать, моя ровесница.  На рекламе известного косметического магазина она олицетворяет собой вечную молодость. Но я не верю в рекламу. Я ее преподаю.

Mon mec вновь садится на стул и поворачивает  ко мне голову:

– А что ваша дочь? Она языки знает?

– Знает, – неохотно признаюсь я. – Английский и турецкий.

– А она за границей была?

– Была, – вздыхаю. – Турция, Швеция, Испания, Штаты.

Каждая ее поездка обошлась мне от 500 до 1000 у.е. Кто бы мне оплатил хотя бы один-единственный вояж?

– Ну вот, видите, как замечательно! – вновь оживляется А.В. – Пусть она и едет.

Я вспоминаю последний разговор, яйцеварку, выломанный кран.  Нет уж! Пусть уж персонажем в этом рассказе буду только я.

– Знаете, – говорю я задумчиво, –  что-то я как мать опасаюсь, что она вернется из этой поездки точно такая же, как уехала. Вы понимаете, о чем я, А.В.?

Конечно, он все понимает и даже готов дать мне гарантии. Но разве мне от этого легче?

В дверь стучат. Входит симпатичная девушка-секретарь и предлагает убрать чашки. Может, если бы он ее видел, то у меня не было бы ни единого шанса на рассказ.

– Принесите нам еще! – распоряжается А.В.

Она уносит грязную посуду и закрывает дверь.

– А хотите, я вам свой стишок прочитаю про Париж? – спрашиваю я, чтобы скрасить ожидание.

Он не против.

Я читаю.

Это стихотворение я написала в тот год, когда родилась Юля. Тогда я была абсолютно уверена, что в моей жизни уже все кончилось – поездки, романы, приключения. Сейчас я так совсем не думаю.

Мы снова пьем, только теперь я  кофе, а он чай. Я хрумкаю маленькими сушками, он спрашивает, какие тут конфеты. Говорить больше решительно не о чем, да и сушки съедены.  Поэтому я начинаю думать.

Французские духи и французская косметика меня совершенно не интересуют. Меня гораздо больше занимают дискуссии французских структуралистов и пост-структуралистов о месте автора в литературе. Одни говорят, что автор давно умер, разбившись на цитаты. Другие – что автор мог и не иметь в виду всех тех значений,  которые читатели приписывают тем или иным деталям его текста. Одни задаются вопросом: «Что же хотел сказать автор?» Другие в центр литературного процесса ставят читателя, который волен  интерпретировать произведение, как ему будет угодно. То есть в меру своей испорченности.

– Какие у вас планы? – вдруг интересуется А.В.

Говорю, что собираюсь купить пылесос.

– А вы обедали? – спрашивает он.

Неужели герой начал превращаться в режиссера?

– Тогда пойдемте, – командует майор в штатском. – Эй, боец!

За дверью новый Саша играет с мобильником.

– Да, товарищ майор! – вскакивает он по стойке смирно.