То, как снимался этот репортаж, Клава видела собственными глазами – пару дней назад, но сейчас снова поразилась, насколько непринужденно играла Света. Она и в самом деле выглядела бедной, несчастной овечкой – с этими слезами, в старомодном платье в горошек и жалостной косыночке, под которую были спрятаны ее эффектные волосы. Всякий, кто не знал правды, обязательно возненавидел бы злодея, посмевшего обидеть это трепетное создание!

На левой руке трепетного создания был гипс, а справа стояла Жанна Парщикова с трагическим лицом. Она поддерживала свою подругу под правую руку – словно Света могла в любой момент рухнуть.

«Переигрывает… – презрительно поморщилась Клава, глядя на Жанну. – У Светки и то гораздо талантливее получается!»

Далее мельком показали интервью с Электроном – но какое-то урезанное, неубедительное. Зрители должны были сочувствовать Свете и ненавидеть учителя.

– Вот этот репортаж мы показывали вам недавно, – на экране снова появился Иннокентий Бурдовский. – Казалось бы – все ясно, злодей должен быть наказан, его жертва вправе требовать моральной и материальной компенсации. Но…

Клава затаила дыхание, буквально прилипнув к экрану.

– Но совершенно неожиданно нам стали известны еще кое-какие факты. Посмотрите, пожалуйста, новый репортаж.

На экране замелькали кадры, и появилось лицо Зины Хромовой:

– Петр Никифорович ни в чем не виноват. Я присутствовала при том разговоре – никто к Свете Родченко и пальцем не притронулся…

Потом камера показала Дениса Балашова.

– Ну ладно, ладно, сдаюсь – я обещал помочь Светке свидетельствовать против Петра Никифоровича, – раздраженно пожал он плечами, отворачивая лицо. – А что такого?..

– Света Родченко держала всех под каблуком! – в один голос говорили Липкина с Суржиковой. – Это, конечно, странно, что весь класс боялся одной девочки, но почему-то получилось именно так!

Далее выступил Руслан Медведев, затем Глеб Аверин. Все защищали Электрона.

– Итак, дорогие телезрители, – продолжил Бурдовский, – ситуация оказалась не столь простой, как могло показаться сначала! Но для чего понадобилось Светлане Родченко обвинять своего учителя? И почему против нее настроен весь класс? Продолжим наше расследование.

Снова замельтешили кадры, и показалась Света Родченко – в стильном летнем костюмчике, на высоченных шпильках, с эффектно разбросанными волосами, она стояла возле касс кинотеатра и весело болтала по сотовому телефону. Без гипса. Возле нее с унылым видом маячила Жанна Парщикова, держа в одной руке довольно большую сумку, а в другой – бумажный стакан с каким-то прохладительным напитком. Света время от времени отпивала из стакана, а потом снова совала его Жанне.

Вдруг Света заметила, что ее снимают, – ее кукольное личико исказилось от ярости. Она достала у Парщиковой из сумки гипс и принялась торопливо натягивать его на руку. На правую. Потом словно опомнилась и кое-как натянула его на нужную, левую руку.

Камера приблизилась к Свете.

– Светлана, к чему весь этот фарс? – выдвигаясь вперед с микрофоном, спросил Бурдовский. – Скажите честно – чего вы добиваетесь?

– Вот пристал… – сквозь зубы пробормотала Света, видимо поняв, что больше не имеет смысла изображать трепетное, обиженное создание. – Я, между прочим, не давала согласия на съемку!

– Но в первый раз вы очень охотно снимались… – напомнил ведущий.

– Мало ли что! – рассвирепела Света и стянула с руки гипс – она понимала, что никого уже им не обманет. – Папарацци несчастный! А ты чего со своей камерой лезешь? – обратилась она уже к оператору. Во весь экран было ее взбешенное, злое лицо. – Я вам всем покажу… В суд на вас всех подам! Жанка, подтвердишь, что они первые начали?..

Света размахнулась гипсом, камера дрогнула, изображение сместилось, послышался топот и приглушенный крик Бурдовского: «Палыч, бежим!» Потом грохот и темнота.

Затем кадр сменился, снова возникла студия и ведущий в ней.

– Итак, уважаемые телезрители, вы уже поняли, что ситуация оказалась весьма необычной… Недаром я начал свой репортаж с вопроса: кто кого учит – яйца курицу или курица яйца?.. Судя по всему, нынешние цыплята, только что вылупившиеся из яиц, обладают поистине волчьей хваткой и представляют реальную угрозу для окружающих. Конечно, Светлана Родченко – еще ребенок по возрасту и к ее «шалостям» надо относиться снисходительно… Будем надеяться, что со временем она станет добрее к окружающим. Во всяком случае, Петр Никифорович, учитель физики школы № 5555, к ней никаких претензий не имеет, равно как и наш оператор Виктор Павлович Звездочкин, который, убегая от Светы, подвернул себе ногу…

Клава выключила телевизор. В этот момент зазвонил телефон.

– Алло! – сняла она трубку.

– Кошкина! Ну как, видела? – раздался голос Руслана Медведева.

– Ты про репортаж? Да, видела!

– Светка показала себя во всей красе… Надеюсь, теперь ей никто не будет верить!

– Мне ее почему-то жалко… – грустно сказала Клава.

– Ее?! – возмутился Руслан. – Ты вспомни, сколько народу из-за нее пострадало!

– Это так. Но мне все равно ее жалко. Представляешь – она вдруг поняла, что люди не желают подчиняться ей, что на самом деле у нее нет никакой власти над ними… Такой удар по ее самолюбию! Наверняка она сейчас очень переживает.

– Это ей полезно – немножко попереживать! – сердито сказал Руслан. – Может, поймет, что мы – не куклы, которыми она играет…

Через час позвонил Глеб Аверин.

– Клава? Привет!

– Привет, Глеб… – немного смутилась Клава.

– Есть новости. Только что стало известно, что Стеллу Власовну сместили с поста директора. Ее начальство решило, что она не справляется со своими обязанностями и создает нездоровую обстановку в школе.

– Вот это да… – потрясенно пробормотала Клава. – А кто теперь у нас будет директором?

– Угадай с одного раза! – засмеялся Глеб.

– Неужели – Электрон?!

– Точно!

– Ой как хорошо… Интересно, а Света Родченко уже об этом знает?..

– Наверняка. Только Света Родченко не должна нас больше волновать. Новость вторая – она уходит из нашей школы.

– Вот это да-а-а… А куда она уходит?

– В какую-то крутую супер-пупер-гимназию для особо одаренных детей.

– Это Светка-то – одаренная? – удивилась Клава.

– В своем роде, конечно… – усмехнулся Глеб. – Ее отец сказал, что наша школа совсем не подходит для его девочки, и выбрал самое э-лит-ное заведение! Полный эксклюзив, короче…

Клава помолчала, пытаясь осознать услышанное.

– Глеб… Мне кажется, она и там надолго не задержится. А ты как думаешь? – пробормотала она.

– Согласен. У Светы особый дар – портить все, к чему она прикасается…

На этом они закончили разговор. И, только положив трубку, Клава спохватилась – она так и не уточнила у Глеба, придет он к ней завтра на вечеринку или нет!

Она хотела перезвонить ему, но в этот момент хлопнула входная дверь – это пришла с работы Рита, старшая сестра.

– Клава, ты дома?

– Допустим, – Клава вышла ей навстречу, сложив руки на груди.

– Ты как будто на меня сердишься? – спросила Рита неуверенно.

Да, Клава сердилась на нее – после встречи с Дубровиным. Это ж надо было так опозориться! Но, разумеется, Рита не должна была знать, что младшая сестра вмешивается в ее дела…

– С чего ты взяла?

– Так, показалось… Слушай, Клава, я решила последовать твоему совету! – непривычно робким голосом произнесла Рита.

– Какому совету? – насторожилась Клава.

– Ты недавно говорила – мне надо сменить имидж, быть естественной и все такое прочее… – Рита достала из сумки яркую коробочку. – Это краска для волос. Хочу вернуть себе рыжий цвет…

– Это замечательно! – обрадовалась Клава. – Теперь всякий, кто увидит нас с тобой, сразу поймет, что мы – сестры!

Рита улыбнулась.

– Поможешь мне покрасить волосы?

– Конечно! – с восторгом согласилась Клава. – А как это делается?

– Да вот тут инструкция… Не думаю, что это слишком сложно. – Рита снова принялась копаться в своей сумке. – А еще я купила себе платье. Летнее, очень веселенькое…

– Зачем? Я же разрешила тебе пользоваться своими вещами! – удивилась Клава. – Бери у меня что хочешь…

– Нет, хоть мы с тобой и сестры, но все-таки нам не стоит выглядеть слишком похожими! – сказала Рита. – Хотя ты тоже можешь брать у меня все, что тебе вдруг понадобится! Смотри, красивое? – Рита приложила к себе платье.

– Ой… потрясающе! – восхищенно ахнула Клава, разглядывая покупку сестры – легкое летнее платье золотисто-коричневого цвета. – Ты его завтра наденешь? На мою вечеринку?..

– Ага… Я, кстати, отпросилась у Дубровина! – спохватилась Рита. – Завтра ни на какую работу не пойду. Будем веселиться и радоваться жизни. Так и сказала: «Аристарх Аристархович, у моей сестры вечеринка в честь окончания учебного года. Отпустите меня, пожалуйста!»

– Ура! – Клава закружила свою сестру в танце. – А он что сказал?

– «Вечеринка? Какая вечеринка? А когда же вы сдадите квартальный отчет, Маргарита Андреевна? – передразнила своего начальника Рита. – Впрочем, я вас отпускаю… У вас такая замечательная сестра!» Я только одного не понимаю – откуда он знает, что ты замечательная? Я никогда ему о тебе не рассказывала… – пожала она плечами.

– Наверное, думает, что мы похожи… – немного смутилась Клава. – Раз ты замечательная, то и я – тоже. Ведь мы – сестры!

Она сказала это и подумала: «Надо же, как ловко я вывернулась!»

– Дубровин не считает меня замечательной! – фыркнула Рита. – Он меня ненавидит.

– Он тебя обожает! – возмутилась Клава, которая очень хорошо помнила свой разговор с Аристархом Аристарховичем.

– Скажешь тоже… Ты его не видела! Да, кстати, и лучше бы тебе сейчас сбегать в магазин, завтра будет не так много времени…

– Хорошо, – на удивление быстро согласилась Клава. – Где список продуктов? А, вот он… Все, скоро вернусь!

И она выскочила из дома.

Было еще совсем светло, но вечернее солнце золотым сиянием окутывало город. Теплый летний ветер едва касался лица, словно ласково гладил Клаву по щекам.

Все было прекрасно, удивительно и замечательно: Электрона спасли, Света Родченко удрала в другую школу, директор сменился… С Ритой помирилась, нашла новую, совершенно потрясающую подругу – Зину Хромову. А еще – каникулы! Свобода и счастье, свобода и счастье…

– Кошкина, ты чего? Идешь по улице, улыбаешься, бормочешь себе под нос… Совсем спятила, что ли? – вдруг услышала Клава.

Она вздрогнула и словно очнулась – перед ней стояла Света Родченко.

– Ты?..

– Я. А что такого? – хмуро спросила Света. – Чего ты на меня так смотришь, словно я привидение какое?..

– Говорили, что ты в другую школу перевелась…

– Ну и что? Это ж не значит – на другую планету?!

Света выглядела великолепно. Настоящая красавица – хоть сейчас в кино снимай! Но Клава уже не хотела быть на нее похожей. Зачем Клаве быть похожей на Свету, ведь она, Клава, – одна-единственная, во всем мире второй такой нет!

– Как там Денис поживает? – спросила Света.

– Я не знаю.

– Ой ли?.. – насмешливо улыбнулась Света. – Зато я теперь знаю – наш Денис без ума от Клавы Кошкиной!

Клава вспыхнула и хотела идти дальше, но Света схватила ее за рукав:

– Нет, ты постой! Мы еще не поговорили…

– О чем? Не нужен мне твой Денис… Он, по-моему, после педсовета и сам меня видеть не хочет! – возмутилась Клава.

– Нет, я не о Балашове хочу говорить… И не об этой глупой истории с Электроном! – засмеялась Света очень недобро. – Я хочу тебя спросить, Кошкина, – ты в самом деле считаешь меня такой злодейкой? Да?..

– Нет. Мне очень жаль тебя.

– Жаль? Это еще почему? – опешила Света – она явно ждала другого ответа.

– Потому что ты несчастный человек: захотела переделать жизнь под себя, а не получилось… Представляю, как ты сейчас страдаешь! – тихо произнесла Клава. – Всякий человек страдает, когда понимает свое бессилие… – добавила она.

– Да, я хочу переделать мир! – вскинулась Света. – А что плохого? Я под него переделываться не хочу… Как там, в старой песне, – «Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнется под нас!..».

– Ты думаешь, что ты – пуп Земли и центр Вселенной? Ты думаешь, что все люди обязаны подчиняться тебе и делать то, что только тебе выгодно? Ты думаешь, что раз у твоего отца деньги, то ты купишь на них себе счастье?

– Хватит морали… – поморщилась Света. – Все хотят быть счастливыми, все только о себе и думают. Взять, например, твою Зину… О, как я ее недооценила! Теперь вижу – она тоже намерена подчинить мир себе. По-своему, конечно. Сделает карьеру, станет богатой и знаменитой… А для чего? Для того же самого!