Татьяна Тронина - Реальная вечеринка

– Папа? – пожала плечами Света. – Папа прекрасно поживает! Передает вам привет, Стелла Власовна…

– Спасибо! – совсем расцвела та. – Ах, побольше бы таких людей!

– Замечательный человек! – энергично захлопала в ладоши Вера Ивановна. – Хромова, пожалуйста, не отвлекайся!

Зина Хромова вздрогнула и отодвинула от себя книжку. Она, Зина, ничем похвастаться не могла, и помощи от ее семьи школе не было. Зина жила с мамой очень скромно.

Маленькая, худенькая, всегда одетая во что-то темное, с темными негустыми волосами, заложенными за уши (а уши у Зины были довольно большие – даже непонятно, зачем она их открывала?), с серыми глазами, Хромова была самой невзрачной девочкой в классе. Самой незаметной и самой тихой.

Вот Жанна Парщикова, подруга Светы, – тоже особой красотой не отличалась. Она была тощей, нескладной, с растрепанными волосами неопределенного цвета и длинным носом. К тому же обожала бусы – на ней их висело не меньше десяти разной длины и формы. Все они гремели и стучали, поэтому о приближении Жанны можно было догадаться, даже не оглядываясь.

Но Жанна была очень уверена в себе, и поэтому никто ее недостатков не замечал.

Стелла Власовна наконец закончила свою речь и осторожным движением рук поправила большой пучок на затылке.

– Ну-с, дорогие мои, надеюсь, вы все поняли? Что от вас требуется? Дисциплина и прилежание, запомните – дисциплина и прилежание!

Вера Ивановна пошла ее провожать.

Едва только дверь захлопнулась, Света Родченко снова вскочила на стул.

– Ахтунг![3] Слушайте все, – произнесла она, грозно сверкая ярко-синими глазищами. – В следующую пятницу, к шести часам, приглашаю всех к себе. Будет вечеринка. В честь окончания учебного года, и все такое…

Класс зашумел и загудел – явно одобрительно.

– Светка! – завизжала Жанна Парщикова. – Вечеринка?! Ой как здорово!..

Света снисходительно улыбнулась, отчего на ее щеках возникли две нежные ямочки.

На следующей перемене Клава с Леной вышли из класса самыми последними.

– Ой, Клава… – произнесла Лена Окоемова мечтательно. – Неужели и нам придется идти?

– Куда? К Свете? Ну да… Ты же слышала – она пригласила всех.

– Я не представляю, что там будет… Наверное, что-то особенное! – и Лена замолкла, видимо все-таки пытаясь представить вечеринку у Светы Родченко.

– Можно не ходить. Ты же не думаешь, что явятся все?

– Да ты что? – очнулась от своих фантазий Лена. – Не ходить?! Даже если я простужусь и у меня будет температура под сорок – я все равно приду! Вечеринка у Светы Родченко… Наверное, что-то невообразимо роскошное и веселое! И потом, разве тебе не хотелось бы посмотреть, как живет Светка?

– Не знаю… – пожала плечами Клава. – Хотя – да, хотелось бы.

– Парщикова говорила, что Света живет на последнем этаже и крыша над ее квартирой – прозрачная, из стекла. Небо видно, солнце… Там в горшках растут тропические пальмы, а посреди одной комнаты – бассейн. Настоящий бассейн! Ох, какая же Светка счастливая…

Клава была полностью согласна со своей подругой, но тем не менее сказала:

– А Зина?

– Какая Зина?

– Зина Хромова! Неужели и она придет?

– Света же сказала «приглашаю всех»… – напомнила Лена. – Хотя вряд ли Зина осмелится явиться на эту вечеринку. Она вообще никуда не ходит, ни с кем не дружит. Светка, конечно, зря ее травит… Но Зина – очень странная девочка, согласись?

– Да в общем-то она неплохая…

– А ты что наденешь? – вдруг оживилась Лена. – У меня есть новые брючки, очень стильные (ты их не видела), а еще мама обещала купить мне кофту, какую я выберу. Я присмотрела одну в магазине напротив моего дома – с вышивкой, стразами, а тут вставочки из другого материала… – и Лена пустилась в подробное описание кофты.

Клава внимательно выслушала подругу, а потом принялась не менее подробно описывать свой будущий наряд. После девочки стали гадать, как именно пройдет вечеринка у Светы, – чем будут угощать, как развлекать, позволят ли устроить танцы и действительно ли семейство Родченко пользуется услугами домработницы…

Разговор так вдохновил их, что они ничего не замечали вокруг, – брели по длинному коридору среди шумной толпы к кабинету физики (следующим уроком должна быть физика) и взахлеб обсуждали грядущее событие.

Навстречу им попались Полина Гамова и Анжела Зорина. Они были ярыми поклонницами Светы и во всем слушались ее.

– Светка такая молодец! – возбужденно закричала Полина.

– Точно! Ну кто бы еще решился на это? – поддержала Полину Анжела. – Все жадные, все завистливые, все интриги какие-то плетут… А Светка махом пригласила весь класс, ни для кого не сделала исключения! Какая широта души!

– Вы пойдете, значит? – с любопытством спросила Лена, но тут же пожалела о своем вопросе.

Потому что Полина с Анжелой возмущенно закричали в один голос:

– Спрашиваешь… Конечно, пойдем! Кто мы, по-твоему?.. Мы Светкины друзья, между прочим!

Лена принялась убеждать их, что она спросила просто так и что она сама мечтает попасть на эту вечеринку – буквально спит и видит, как замечательно все отпразднуют окончание учебного года!

Едва только Гамова с Зориной успокоились и отошли, к Лене с Клавой подскочили еще две одноклассницы – Люся Липкина и Даша Суржикова.

– Каково? – презрительно воскликнула Люся и кивнула в сторону Гамовой с Зориной. – Прихлебательницы! Словно с ума посходили…

– Ах, Светочка решила устроить вечеринку… – тоненьким голоском, передразнивая, протянула Даша. – Ах, приглашаю всех… Тьфу! Как будто на прием к английской королеве всех зазывают!

– Мы не пойдем, – сурово сказала Люся. – Чего мы там не видели?

– Пусть другие пресмыкаются! – подхватила Даша. – Вы как хотите, девочки, но нашей ноги на том вечере не будет, пусть там хоть золото в шоколаде на десерт подают!

И Люся с Дашей, гордо переглянувшись, зашагали дальше.

– Пусть не идут. Это их дело… – пробормотала Лена.

– И потом, мы же не пресмыкаемся? – растерянно ответила Клава. – Мы просто хотим немного повеселиться…

– Эй, осторожнее! – в этот момент подруги с размаху столкнулись с Глебом Авериным – у того даже рюкзак свалился с плеча.

– Глеб, мы тебя не заметили… – немного смущенно засмеялась Лена. – Слушай, а ты что об этом думаешь?

– О чем? – спросил он, поднимая свой рюкзак.

– О вечеринке! – в один голос ответили подруги.

– Это вы о той, которую Светка устраивает? – Глеб посмотрел на Клаву. Был он выше ее на полголовы, с коротко стриженными русыми волосами, а глаза – темно-серые, какие-то холодные, слишком мрачные. Клаве Глеб никогда не нравился, а почему – она не могла понять. Хотя многие считали его неплохим парнем…

– Да, именно о ней, – сухо ответила Клава. «И чего это Лена прицепилась к этому Аверину? Мне, например, совершенно безразлично его мнение!»

Но Лена Окоемова обладала удивительной способностью болтать со всеми подряд – нравился ей человек или нет.

– Вы пойдете? – спросил Глеб, глядя на Клаву своими холодными, непроницаемыми глазами.

– Конечно! – с жаром воскликнула Лена.

– Ну тогда я тоже, – сказал Глеб и отошел.

Подруги остановились перед кабинетом физики.

– Почему он сказал – «тоже»? – пробормотала Клава. – Как будто его интересовало наше мнение…

– Наверное, Аверин из тех людей, которые поступают так, как поступает большинство, – предположила Лена. – Просто у него своего мнения нет.

– Да, скучный тип…

– А кто не скучный? – хитро улыбнулась Лена.

Клава знала, кто не скучный, но ничего не ответила.

Ведь тот, кто был ее героем, не обращал на нее ни малейшего внимания. И не было никаких шансов, что обратит…

В этот момент прозвенел звонок, и пришлось занимать свои места.

Класс шумел и гудел, продолжая мусолить на все лады приглашение Светы Родченко. А сама она сидела за партой, положив ногу на ногу, и лучезарно улыбалась, словно кипящие вокруг страсти совсем не касались ее. Сидевшая рядом со Светой Жанна Парщикова тоже выглядела чрезвычайно довольной.

В класс вошел Петр Никифорович, учитель физики, или Электрон, – так его еще называли за глаза. В этом прозвище не заключалось ничего обидного – просто Петр Никифорович был настолько увлечен своим предметом, что считал его самым главным (впрочем, каждый учитель считает, что именно его предмет самый главный).

Электрон был невысоким, сухоньким, почти седым, но со щеточкой черных усов над верхней губой. Вывести Электрона из себя было практически невозможно, тем более что у Петра Никифоровича было трое собственных детей. Двое старших мальчишек-близнецов учились в пятом классе, а один раз Электрон привел младшую дочку – лет трех, очень смешную и симпатичную. Она сидела на задней парте весь урок – просто в этот день не работал детский сад, там трубу прорвало. Сидела очень смирно, с самым серьезным видом, никому не мешала, но все равно – на нее часто оглядывались и улыбались.

– Потише, пожалуйста… – преподаватель постучал ручкой по кафедре. – Итак, я проверил ваши контрольные по физике. Результаты не особенно блестящие, но откровенный провал только один. Света Родченко!..

Света передернула плечами и насмешливо улыбнулась, глядя в сторону. Она словно не слышала, что обращались именно к ней.

– Света, я же просил тебя повторить пройденный материал! Три раза вызывал твоего отца… – спокойно продолжил Электрон, листая журнал. – Ни на одном дополнительном занятии ты у меня не была, хотя папа твой клятвенно обещал, что ты возьмешься за ум. И к тому же за прошлый триместр у тебя двойка… За первый тройка, а за этот, судя по всему, тоже будет двойка. Разумеется, только в том случае, если ты на этой неделе не исправишь все свои оценки. Ты же не хочешь, чтобы в году у тебя тоже была двойка?

Дело в том, что в школе № 5555 учились не по четвертям, а по триместрам – то есть оценки выставляли три раза в год.

– Конечно, нет, – сказала Света, продолжая насмешливо улыбаться. – Вы мне ее не ставьте, Петр Никифорович. Поставьте троечку.

– И рад бы, да не могу, – сухо сказал Электрон, который действительно никогда и никому не натягивал отметок, даже из жалости.

– Почему? – с мягкой укоризной вздохнула Света.

– Потому что это не в моих принципах, – просто ответил Электрон.

Все, затаив дыхание, слушали этот диалог.

Клава всей душой сочувствовала Свете – но что поделать, если у учителя физики такие принципы? Петр Никифорович действительно никогда не натягивал отметок, но зато давал каждому желающему возможность пересдать материал. На его дополнительных занятиях вечно толпился народ. Туда ходили даже те, кому не надо было ничего пересдавать, а просто подготовиться к институту.

– Вы надо мной издеваетесь, Петр Никифорович.

– Нет, Родченко, и в мыслях такого не было, – серьезно ответил тот. – Почему ты даже учебник в руки не хочешь взять?

– Потому что мне эта физика совершенно не пригодится в жизни. Я собираюсь поступать в юридический, а там другие профильные предметы. И вы что, всерьез думаете, что у любого человека есть способности к физике? А может, у меня гуманитарный склад ума!

– Не спорю, – спокойно ответил Электрон. – Все бывает. Но ведь ты, Света, даже не хочешь понять мой предмет. Поэтому ты не можешь знать, есть ли у тебя к физике способности или нет.

Света небрежно повертела в пальцах свою знаменитую ручку с золотым пером.

– Петр Никифорович, когда я стану юристом, я вас засужу, – тоже спокойно, даже радостно, сообщила Света.

Все невольно ахнули – такого откровенного высказывания никто не ожидал.

– За что? – удивился Электрон.

– За то, что вы несправедливо ко мне придирались.

– Да, я к тебе придираюсь. Но, по-моему, вполне справедливо. Я даю тебе шанс – ты еще можешь исправить свои оценки. Сегодня, в три, у меня дополнительные занятия. Сейчас я продиктую, какие оценки у других, и все недовольные тоже их смогут сегодня исправить.

После того как Электрон зачитал весь список, желающих набралось человек десять. В основном тех, кто собирался переправить тройку на четверку, но руку подняла и Зина Хромова. Она вместо четверки желала получить пятерку.

«Что это с Зиной? – удивилась Клава. – Она же никогда не была отличницей!»

В самом деле, Зина Хромова, серая мышка, училась всегда посредственно, никаких способностей не проявляла. Сидела на уроках тихо, руки никогда не поднимала, а если ее вызывали к доске, то она стояла возле нее с унылым, потерянным видом, молчала и крошила мел в руках.