— Данечка, через три секунды я войду! — вновь раздается за дверью вместе с громким стуком. — Один!

Больше не говоря ни слова, я поднимаюсь с кровати, хватаю одежду, разбросанную по всей комнате, и закрываюсь в гардеробной.

— Два!

Дан подбирает лифчик, который оказался под кроватью, кидает мне. Едва ловлю его. Фух!

— Я захожу!

Я тихонько приоткрываю дверь, чтобы видеть, что происходит в комнате. Дан отворачивается от двери и мирно «спит», пока мама осматривает комнату, словно что-то ищет. Внезапно она смотрит в сторону гардероба. Не отрывает взгляд от двери. Черт! Ощущение, что она видит меня. Божечки! Она подходит. Ближе и ближе. Шаг за шагом. Стук маминых каблуков отдается в голове эхом. Набатом, предвещающим беду. Однако она останавливается в шаге от двери, опускается на корточки и…

— Данечка, я все понимаю, но не стоит притворяться, что ты спишь.

Дан на ее обращение никак не реагирует, продолжая «спать» в свое удовольствие.

— Ладно. В следующий раз не разбрасывайте свое нижнее белье по всей комнате, — она выпускает из рук маленькие… трусики. Мои трусики, точнее, их остатки, потому что Дан содрал их с меня этой ночью. — И скажи Марине, чтобы не пряталась в гардеробной. Спускайтесь вместе к завтраку.

Мама покидает комнату, но отмереть и успокоиться после ее визита у меня не выходит. Не могу дышать. Не получается вдохнуть воздух в легкие. Черт! Хорошо, что она не узнала мое нижнее белье, не застукала меня и не открыла гардеробную. В этот раз нам повезло. Вдруг в следующий раз удача повернется к нам другим местом?

— Ты как? — дверь в гардеробную внезапно открывается. Я не включала здесь свет, поэтому резкий прилив солнца из комнаты бьет по глазам. — Прости, Эльза. Ты нормально?

— Да, все хорошо, — шепчу в шею Дана.

Он притягивает меня за талию, поглаживает по голове. Только сейчас прихожу в норму, вдыхаю его терпкий запах. Успокаиваюсь. Но…

— Вдруг нас застукают?

— Доверься мне, Эльза…

Эти слова я буду помнить еще долго. Когда мне будет хорошо, когда мне будет плохо, когда мне будет никак. Они вбиты в память клеймом, которое невозможно удалить или зашлифовать.

Я доверяю ему, пока мое сердце бьется…

Глава 16. Дан

— Что значит расстаться? — выкрикивает мне в лицо Марина, взметнув идеально черные брови.

— То и значит, Марин.

Она хочет что-то сказать, но отворачивается и закуривает сигарету. Мы стоим у меня на лоджии в поисках последних лучей солнца. Марина захотела покурить, а я хотел как можно быстрее расставить все по местам. Нужно было позвать в ресторан или еще куда-то, но Марина сама заглянула ко мне. Именно в тот момент, когда я думал, как правильно преподнести ей информацию.

Мы. Больше. Не. Пара.

Она стоит передо мной в черном деловом платье, обтягивающем прекрасную фигурку, сутулится, нервно вдыхает и выдыхает дым из полных губ. Изящные пальцы подрагивают то ли от нервов, то ли от легкого весеннего ветерка. Мне не хочется причинять ей боль, но иначе не выходит. Я не смогу обманывать ее всю жизнь. Я изменил ей. Не только физически, но и морально. Я не чувствую к ней то, что чувствовал раньше.

— Наши отношения сошли на нет, Марин, — продолжаю спустя долгие секунды молчания.

— Это лишь временные трудности. Мы не можем закончить все вот так.

— Можем.

— Скажи мне честно, — девушка повышает голос на пару тонов и поднимает на меня глаза, полные ненависти. Надеюсь, никто, кроме нас, не слышит этот разговор. Родителям знать не обязательно, а Эльзе… — У тебя кто-то появился?

Я бы хотел сказать, что да, появился. Я бы ответил честно и признался, что влюбился в другую, будь она не моей сводной сестрой и не девушкой, которую не одобрит общество. Никого не будет волновать, что мы не родственники, семейная связь между нами установилась в тот момент, когда она переехала сюда вместе со своей мамой, а наши родители поженились.

— Это не имеет значения.

— Нет, имеет! Меня еще никто не бросал на гребанной лоджии в чужом доме!

Из карих глаз девушки катятся слезы. Мне хочется утешить ее, все же Марина не виновата в случившемся, но я не позволяю себе этой роскоши: отодрать ее от себя будет гораздо труднее.

— Мы семью планировали! Родители ждали нашу свадьбу, детей! Понимаешь, как мне сложно? Черт возьми, я люблю тебя!

— Прости…

— Да пошел ты! — Марина выкидывает окурок в пепельницу и покидает лоджию, затем мой дом.

Ответ в ее стиле. Я так и думал, что она скажет что-то подобное. С одной стороны, мне становится легче, а с другой — в груди остается неприятный осадок. Она ни в чем не виновата. Не виновата, что я помешан на другой, и что гадкое будущее в винодельне давит на меня. Я сам решаю, как мне жить дальше, и это решение — первый шаг к будущему.

Я никогда не задумывался о том, что такое любовь. Никогда всерьёз не воспринимал это слово. Я просто был занят, не думал о какой-то ерунде. В юности я увлекался выпивкой, сигаретами и доступными девчонками с шикарными фигурками, в молодости меня интересовал футбол и амбиции. Марина, в конце концов, которая поддерживала меня почти во всем.

Передо мной был открыт весь мир, пока один случай не забрал у меня все возможности такой жизни.

Пока я полгода восстанавливался в больнице, моя девушка меня откровенно кинула, а отец с мачехой спихнули докторам. Да, я быстро поправился бы и без них, но мне была необходима моральная поддержка.

И я нашел ее только у одного человека.

Я увидел ее сначала мельком. Маленькую, красивую куколку, с растерянным взглядом. Платиновая блондинка с невозможно бледной кожей, но ярко-красные губы были видны даже с большого расстояния. Макияж и краска на волосах — подумал я в тот момент. Ошибся.

Тогда она не особо меня привлекла. Подумаешь, сводная сестра. Какое мне дело до личной жизни отца? Я все равно собрался переехать в город, а не жить за городом с невоспитанной мачехой и ее дочуркой.

Когда именно я понял, что влип? Не знаю. В тот момент я пытался отбросить наваждение, связанное с Эльзой. Да, мы не родственники, но наша связь была бы неправильной. Я видел, что она неровно ко мне дышала, помани пальцем, и она бы оказалась у меня в объятьях.

Радость от того, что видишь ее, и боль от понимания, что вам не суждено быть вместе. Либо вы преодолеваете препятствия вместе, либо отступаете, включаете голову и живете каждый своей жизнью.

Я никогда не стану для тебя братом…

После нашей близости я больше не в состоянии отпустить ее. Я потерялся, влюбился, пропал в голубых омутах, называйте, как хотите. Но я больше не оставлю ее. Эльза доверяет мне. Она ждет меня. Каждый день. Каждый час. И сейчас, сидя на террасе с планшетом в руках, наверняка рисует нас. Вместе. Я бы хотел, чтобы эта картина воплотилась в реальность. Это будет сложно, но мы постараемся.

— Все в порядке? — ангельский голос раздается за моей спиной. — Я видела Марину.

— Мы расстались, — тут же объявляю новость и поворачиваюсь к Эльзе. В руках она держит мой планшет и неловко переминается с ноги на ногу на пороге лоджии. — Ты чего там стоишь? Иди сюда.

Она неуверенно преодолевает расстояние между нами и падает в мои объятия. Осторожно обнимает ладонями меня за талию. Прижимается. Либо я дурак, либо я действительно чувствую, как бьется ее сердце. Так же быстро, как и мое.

— Мне страшно, Дан, — шепчет Эльза мне в шею.

«Мне тоже», — хочется сказать в ответ, но я молчу. Мы — сила. Мы справимся. Я уберегу ее от нападок, подарю ей всего себя, отдам без остатка. Потому что мне впервые в жизни хочется это сделать. Наплевать на всех и просто жить ради неё.

— Не бойся, я уберегу тебя.

Она крепко прижимается ко мне в поисках защиты, позволяя в это время вдыхать аромат ее волос. Ванильный. Не приторно сладкий. Нежный. Она сама по себе очень нежная, красивая. Я нырнул глубоко в наши чувства и не хочу выныривать обратно.

Эти дни летят слишком быстро. Неделя. Вторая и третья. Словно страницы книги перелистываются. Я не помню, когда в последний раз ощущал себя так свободно. Не помню, когда в последний раз жил. Звучит глупо, да? Но я не знаю, как объяснить фонтан эмоций в груди, возникающий рядом с этой девчонкой. Она появилась ниоткуда, растворилась во мне. Надеюсь, не исчезнет без следа.

Мы осторожничаем каждый раз, следуем правилам, чтобы родители не заподозрили нас. При них общаемся друг с другом холодно, но стоит остаться наедине, наши отношения меняются. Хорошо, что родители в последнее время в разъездах и навещают нас не так часто. За этот месяц они были дома два или три дня, не более того. Отец говорил, что у них проблема с винодельней, что она разоряется, но я не хочу вмешиваться в дела, от которых меня воротит. Я вложил туда небольшую сумму из заработанных на футболе денег, лишь бы отстал и больше не напоминал мне об управлении.

У меня есть дела поважнее.

Я решил начать свое дело, раз больше не могу играть. Не скажу, что это дело моей жизни, я бы вообще инвестировал сейчас деньги в какую-нибудь перспективную компанию и больше не задумывался бы ни о чем. Но мое решение возникло внезапно, когда я вновь наблюдал за тем, как Эльза сидит с планшетом в руках на террасе. Теперь она редко выходит туда из-за солнца, появляется ближе к закату.

Зато она часто проводит время в комнате и позволяет сидеть рядом, смотреть на нее, обнимать. Я не чувствую вины за содеянное, не ощущаю стыда за нашу связь. Мы живем один раз в жизни, почему я должен стыдиться своей любви?

Эдгар сказал мне то же самое, когда мы общались по поводу моего дела. Я решил купить галерею. Для нее. У Эдгара есть опыт работы с молодыми художниками, возможно, он возьмется и за Эльзу.

— Брат, ты можешь устраивать выставки не только ее работ, но и брать других перспективных художников, — говорит Эдгар за бокалом крепкого напитка на моей лоджии. — На таких тусовках крутится куча спонсоров и желающих купить картины.

— Она не профессиональная художница. Просто рисует на планшете.

— Поверь, есть ценители карандашной техники, к тому же у меня полно знакомых, которые могут выкупить ее работы. Нужно только все организовать.

Вряд ли Эльза мечтала стать первоклассным юристом в винодельне. Сама однажды призналась, что не очень любит юриспруденцию, но я не стал ее отговаривать от учебы. Если захочет — сама решит, что ей делать с дипломом. Но я могу предоставить ей шанс воплотить мечту в реальность.

* * *

— Куда мы едем? — Эльза с любопытством смотрит на меня.

— Увидишь.

— Дан! Так нечестно!

— Что значит нечестно? Все честно, — хитро ухмыляюсь я и везу нас в сторону галереи, которую арендовал недавно. Точнее, от галереи пока одно название, но после ремонта, рекламы и последующей выставки небольшое помещение в центре будет гордо зваться галереей «Эльза». Не спрашивайте, почему я назвал ее так, все очевидно.

Надеюсь, ей понравится сюрприз. Мы с Эдгаром долго искали помещение, наняли специалистов, вложили деньги в наше дело. У друга оказалось полно связей в сфере искусства. Галерея еще не готова — мы совсем недавно нашли помещение, но, думаю, ближе к осени она заработает, как надо.

— Ну Дан! Скажи!

— Потерпи немного.

— Сколько немного?

Мы почти подъезжаем к объекту, осталось проехать километр. Почему этот дурацкий светофор так долго заставляет нас ждать? Мне так хочется увидеть удивленное выражение на лице Эльзы, прочитать в глазах переполняющую радость, счастье. В последнее время нам не удавалось уединиться, ибо родители приехали домой и покидали его редко.

Лишь после универа мы проводили время вместе. Точнее, Эльза освобождалась от пар, а я — от переговоров с рабочей бригадой. На заднем сидении лежит ее рюкзачок, в нем наверняка вибрирует телефон, а она не слышит. Или не хочет слышать, потому что мы рядом.

— Приехали, — объявляю я, припарковавшись возле здания.

— Дан… — в ее прекрасных небесных глазах тут же появляется неподдельный страх. — Ты хочешь…

Нет, вряд ли она догадывается о сюрпризе, этот взгляд — осторожный, непонимающий, обладательница которого явно боится… только чего?

— Ты обещала довериться мне, помнишь? — говорю это, притянув девушку к себе и придерживая за подбородок, чтобы каждое сказанное слово было услышано. Чтобы она осознала серьезность моих намерений.

— Да.

— Тогда пойдем.

Я хотел прикрыть ладонями ее глаза, чтобы сюрприз точно удался, но Эльза так взволнована, что я не рискую пугать ее еще больше. Мы открываем стеклянные двери и останавливаемся. Точнее, останавливается Эльза и непонимающе глядит на меня.