Жасмина покачала головой.

— Я до сих пор не могу оправиться от удивления, насколько любезно она приняла меня. Мари ведь уже несколько лет управляет домом, не так ли? Я всегда думала, что любая женщина на ее месте была бы недовольна подобным вмешательством со стороны другой женщины.

— Только не Мари, — уверенно отвечал Джэард. — Она благочестивая католичка и необыкновенно добра. И это просто чудо, если учесть обстоятельства ее жизни.

В ответ на вопросительный взгляд Жасмины, он объяснил:

— Пять лет назад ее семья отправилась в Натчез из Теннесси по Большому тракту. На них напали разбойники и убили мужа Мари и ее троих детей. А Мари они… короче, после того, как они кончили с Мари… они бросили ее там же умирать.

— Как это ужасно! — воскликнула Жасмина.

Как и большинство жителей Натчеза, она слушала рассказы о зверствах разбойников на Большом тракте. Особенно опасным тракт был в начале века, когда невинных поселенцев вдоль дороги от Нашвилла до Натчеза терроризировали жестокие индейцы и кровожадные разбойники, такие, как братья Хэрнес и Сэм Мейзон. Даже сейчас тракт был совсем не безопасен. Он тянулся на многие сотни миль среди топких болот и непроходимых лесов и предоставлял бесчисленные убежища для разного рода негодяев.

— Мой приятель Джек Кактус нашел и привел ее в Натчез, — рассказывал дальше Джэард. — Позже он пытался разыскать этих негодяев, но безуспешно. В течение нескольких месяцев ее выхаживала тетя Чэрити. Первое время Мари не проявляла никакого интереса к жизни, но постепенно пришла в себя и стала моей домоправительницей.

— Удивительно, как она вообще осталась в своем уме, — заметила Жасмина. — Несомненно, ее спасла ее вера.

— Вполне с тобой согласен, — ответил Джэард и оглядел комнату.

— Ну, моя дорогая, ты можешь приняться за дело прямо с этой комнаты. Я хочу, чтобы ты все переделала здесь по своему вкусу.

В словах Джэарда Жасмина почувствовала решимость, и это заставило ее насторожиться. Бросив на него предостерегающий взгляд, она ответила:

— Джэард, я тебя предупреждала, что я хочу помочь тебе с домом по-дружески. Но я клянусь, если ты попытаешься воспользоваться ситуацией…

— Ты уже все объяснила Жасмина, — отвечал он с натянутой улыбкой. — И я буду рад принять твою помощь.

Жасмина не смогла прочитать по глазам Джэарда, что он думал в этот момент, но чувствовала большое облегчение от того, что он не стал настаивать. Она оглядела комнату, отметив потертую обивку стульев, вытершиеся ковры и выцветшие шторы. Ей показалось странным, что Джэард позволил своему дому дойти до такого состояния, ведь в средствах он не стеснен. Сейчас ей представлялась возможность узнать больше о родителях Джэарда. Взглянув на него, она начала:

— Джэард, скажи мне, а кто вначале обставлял эти комнаты? Твоя мать?

Неожиданно лицо Джэарда приобрело замкнутое выражение.

— Да.

Хотя Жасмина и заметила напряженные нотки в его голосе и изменившееся выражение лица, она решилась продолжить этот разговор. Наклонившись вперед, она спросила:

— Джэард, несколько дней назад твоя тетя сказала мне, что ты потерял обоих родителей, когда тебе было неполных четырнадцать лет. Мне так жаль.

— Такое случается, — последовал невыразительный ответ.

— Но как это произошло?

Джэард вдруг подошел к окну, повернувшись к Жасмине спиной. Когда он заговорил, его тон был непривычно холодным и отчужденным:

— Моя дорогая, никогда больше не спрашивай меня об этом. Я советую тебе оставить в покое мое прошлое и начать думать о нашем совместном будущем.

И не дав Жасмине ответить, Джэард быстро пересек комнату, подошел к шнуру, свисавшему с потолка, и дернул за него. Жасмина услышала отдаленный звон колокольчика, а Джэард уже более мягким тоном объяснил ей:

— Я звоню Мари, чтобы она показала тебе верхние комнаты, потому что мне как-то не пристало водить тебя по спальням в этом доме, дорогая.

Озорная искорка опять засветилась в глазах Джэарда, и она поняла, что он отнюдь не отказался от своих планов завоевать ее. Его последняя реплика это подтвердила.

— По крайней мере, пока.

14

В течение последующих недель жизнь Жасмины протекала в доме тетушки Чэрити без каких-либо изменений. Джэарда она видела один или два раза в неделю. Вместе с капитаном Рутледжем с «Красавицы Миссисипи» они с Джэардом посетили брачный суд католической епархии Натчеза и дали все необходимые показания для того, чтобы прошение Жасмины о расторжении ее брака с Клодом Бодро могло быть передано на рассмотрение в Рим. Примерно в это же время прошение Жасмины о гражданском расторжении ее брака с Клодом было рассмотрено и утверждено на заседании обеих палат под председательством судьи Хенли. Все, кто обещал хранить молчание о неудачном браке Жасмины — ее священник, адвокат и капитан Рутледж, — честно держали свое слово, и в городе не было никаких разговоров по этому поводу.

В эти дни Жасмина часто вспоминала свою поездку с Джэардом в «Хэмптон Холл» и его решительный отказ рассказать ей о смерти своих родителей. Этот разговор окончательно утвердил ее во мнении, что она выбрала правильную позицию. Он замечательный человек, это правда, но она все еще как следует его не знает.

Джэард же продолжал подчиняться основным требованиям Жасмины и не досаждал ей своими ухаживаниями. Но он начал приезжать за ней и Мэгги по воскресеньям и отвозил их в церковь. По некоторым отрывкам разговора отца Гриньона она также знала, что Джэард начал получать наставления для обращения в католическую веру, что подтверждало серьезность его намерений. Хорошо зная о причинах желания Джэарда перейти в другую веру, она все же не обнаружила в себе желания быть настолько придирчивой, чтобы отказаться посещать вместе с ним мессу или ставить под вопрос его неожиданную любовь к католицизму.

Хотя Жасмина и Джэард не бывали вместе подолгу — а наедине они почти никогда не бывали — их взаимное влечение продолжало расти. Будучи рядом ним, она чувствовала какие-то невидимые связи соединявшие их друг с другом, а иногда она ловила на себе его напряженный, почти одержимый взгляд. Ни один из них не переступал линии, которую она прочертила между ними, однако иногда Жасмина ясно понимала, что удерживая его таким образом на расстоянии, она лишь способствует усилению остроты своего чувства к нему и, конечно, обострению чувства собственной вины. Однако она не изменила своего решения.

А «Магнолия Бенд» тем временем продолжала оставаться раем для Жасмины. Она очень привязалась к мисс Чэрити и теперь уже всерьез начала верить, что ее с Мэгги присутствие там действительно доставляет радость тетушке Джэарда. Жасмине очень нравилась ее новая жизнь в особняке. Она обнаружила, что обида и гнев на отца и на Клода Бодро начинают оставлять ее, отодвинутые на второй план ее теперешним положением новой жизни. Жасмина старалась изо всех сил отплатить мисс Чэрити за ее доброту и когда та отдыхала, принимала ее гостей, время от времени наносивших визиты, помогала присматривать за огромным штатом прислуги и участвовала в подготовке предстоящего званого вечера.

Несколько часов в неделю Жасмина проводила в «Хэмптон Холле», работая с Мари Бернард. Осмотрев все комнаты в «Хэмптон Холле», они дали Джэарду списки необходимых покупок. Очень часто Жасмина и Мари обсуждали свои дела за чаем в небольшой комнатке, служившей домоправительнице кабинетом. Однажды Жасмина решила попробовать узнать что-нибудь о прошлом Джэарда.

— Мари, вы ведь работаете у мистера Джэарда уже почти пять лет, — начала она как-то утром в сентябре.

— Да, мисс Жасмина, — отвечала Мари между глотками чая.

Жасмина с минуту поколебалась, вспомнив о том, что Джэард рассказывал ей о самой Мари, затем продолжала:

— Мистер Хэмптон рассказывал мне о трагических обстоятельствах вашего появления в Натчезе, и я хотела выразить вам свое сочувствие.

Мари опустила глаза.

— Спасибо, мисс.

Жасмина хотела было сказать Мари еще какие-нибудь слова сочувствия, но побоялась растеребить раны в ее душе и продолжала уже о том, что интересовало ее лично:

— Вы можете помочь мне, Мари, если захотите, конечно…

— Чем же я могу вам помочь, мисс?

— Ну это касается мистера Хэмптона. Он такой хороший друг и, без сомнения, он один из лучших мужчин, каких я когда-либо встречала. Но он наотрез отказывается рассказать мне о своей семье за исключением того, что потерял обоих родителей в неполных четырнадцать лет.

— Да, это так, — осторожно ответила Мари.

— А. как они умерли? — спросила Жасмина.

Мари молчала. Нахмурив свой красивый лоб, она пристально смотрела на Жасмину.

Наконец она сказала:

— Я слышала только сплетни, мисс. И я не хочу их повторять.

— Но, Мари! — воскликнула Жасмина, умоляюще глядя на француженку своими зелеными глазами. — Я чувствую, что я обязательно должна знать больше о Джэарде. Я хочу понять.

Мари подняла руку и покачала головой:

— Простите, мисс Жасмина. Мне нечего вам сказать.

И не успела Жасмина возразить ей, как за их спинами раздался стук в дверь. Мари открыла дверь и впустила Джека Кактуса Мэлоуна. Вид у него был измученный и усталый. При виде француженки Джек улыбнулся и снял свою пыльную шляпу.

— Добрый день, мисс Мари. — Потом, заметив сидящую за столом Жасмину, он кивнул и неловко добавил: — Добрый день, мэм.

Жасмина в ответ тихо поздоровалась с ним, а Мари сказала:

— Как приятно видеть вас опять, мистер Мэлоун. Чем я могу помочь вам?

— Босс дома?

— Нет мистер Мэлоун, — отвечала Мари, краснея, что очень ей шло, — мистер Хэмптон в конторе.

— Я так и думал, что он там, — сказал Джек, но быстро добавил: — Я только что с тракта и подумал, что лучше проверить.

Внезапно Джек замолчал, а Мари опустила глаза. Сморщив лицо и перекладывая шляпу из одной руки в другую, он с виноватым видом продолжал:

— Мисс Мари, простите, я тут распространяюсь о тракте и совсем не подумал о ваших чувствах.

— Пожалуйста, мистер Мэлоун, не надо. Все в порядке, — перебила его Мари и посмотрела на Джека снизу вверх с улыбкой. — Я не допущу, чтобы вам в моем присутствии пришлось контролировать каждое ваше слово.

— Когда я подумаю о том, что эти гады сделали с вами и вашей семьей, — продолжал Джек сквозь стиснутые зубы, сжимая заскорузлыми пальцами поля своей шляпы, — я готов разорвать их голыми руками.

Мари подошла к нему и тронула его за рукав.

— Мистер Мэлоун, это было пять лет назад. Пусть Бог их накажет.

— Как скажете, мэм, — проворчал Джек. Но его стиснутые зубы и мстительное выражение глаз говорили о том, что он остался при своем мнении.

— Не хотите ли поесть, мистер Мэлоун? — продолжала Мари.

— Спасибо, мэм, но я думаю, мне лучше пойти в Нижний Натчез и повидать босса.

Нахлобучив шляпу, он кивнул Жасмине:

— Прощайте, мэм.

Когда Джек ушел, Мари вернулась на свое место у стола. Жасмина наблюдала за ней. Так шедший ей румянец все еще освещал милое лицо домоправительницы, и это подтверждало догадку Жасмины о том, что Мари нравился этот высокий добрый человек, несколько лет назад спасший ее на Большом тракте.

А судя по тому, как Джек только что смотрел на Мари, как он страстно хотел отомстить за нее, было очевидно, что симпатия была взаимной.

Жасмина удивлялась только тому, почему эти двое не соединятся в счастливом браке. Она подозревала, что сейчас ей не стоит говорить об этом с Мари, но чувствовала себя обязанной поговорить о другом. До сих пор Жасмина не рассказывала Мари о том, как с ней поступили ее отец и Клод Бодро, и терпимость Мари по отношению к злодеям, подвергшим мучениям ее и убившим ее близких на Большом тракте, казалась ей непостижимой.

— Мари, мне кажется это таким удивительным, что вы смогли забыть о прошлом, — тактично обратилась Жасмина к своей приятельнице.

— О, поначалу после того, что случилось, я была очень ожесточена, — спокойно призналась Мари, — но потом я обнаружила, что мое ожесточение мучает меня, а не тех, кто причинил мне столько горя. Я не могла найти покоя в моем сердце, пока не примирилась с Господом Богом и не похоронила прошлое, раз и навсегда.

Жасмина долго думала над мудростью слов своей подруги и поняла, что хотя ее собственная боль притупилась, она далеко еще не простила этих двух людей, причинивших ей горе. О нет! Она пока еще не желала отдавать их на суд Господа!

Приход Джека пробудил ее воспоминания об этом предательстве еще по другой причине, поскольку Жасмина вспомнила, как Джэард однажды сказал ей, что Джек Мэлоун будет ему помогать искать Клода Бодро. Не поэтому ли Джек провел на тракте эти последние недели? Она обязательно должна спросить об этом Джэарда.