Барбара Картленд - Река любви

Эми немного насмешливо, с довольно ироничной улыбкой посмотрела на него.

— Мне она всегда казалась подозрительной, — сказала она после паузы, — и я никогда не верила в эту чепуху о ее ясновидении.

— Конечно! Это все было плутовством, — сказал герцог.

Он как будто слышал слова Иризы, сказанные ее нежным голосом о египетских изделиях: «Остерегайтесь подделок».

Если б он проявил большую проницательность и не пренебрег бы здравым рассудком и интуицией — так он думал теперь, то с самого начала раскусил бы, что Лили не та, за кого хочет выдать себя, а ее утверждение о своем чутье «фей» было просто уловкой, на которую, к несчастью, поддался бедный Чарли.

«Подделка!» — шептал он про себя и знал, что теперь он привез на яхту ту, которая является воплощением подлинности и неподдельности.

Он оставил Эми, вновь сказав, как восхищается ею, и вернулся к Гарри.

Тот ожидал его и, когда герцог погрузился в удобное кресло, сказал:

— Не буду задавать никаких вопросов. Но мне бы только хотелось знать, что происходит, куда мы направимся теперь и что ты намерен делать с мисс Гэррон.

— А что я должен делать, по-твоему? — спросил герцог.

— Ну тогда я задам вопрос: «Кто она?»

— Она — дочь миссионера.

Он увидел изумление на лице друга, позабавившее его.

— Ее отец умер, — объяснил герцог. — Мы похоронили его сегодня утром, и она хочет вернуться в Англию. Ты удовлетворен ответом?

— Я и не представлял себе, что у миссионеров могут быть такие прекрасные дети. Я лишь знал, что их жены способны самостоятельно прорубить путь в джунгли и обратить в бегство сотни кровожадных зулусов!

— Ты слишком начитался приключенческих историй для мальчишек! — заметил герцог. — Но Ириза действительно сказала, что более страшным, чем встреча с тобой, были для нее людоеды, с которыми она и ее отец имели дело в Конго.

— Я склонен поверить скорее в это, чем в пророчества Лили относительно повышения акций и гигантских прибылей!

— Эми говорила, — заметил герцог, — что Чарли уже не впервые сбегает таким образом, однако он всегда возвращается домой.

— Я знаю это, — сказал Гарри. — Три года назад он на три месяца уехал на юг Франции с женой Филиппа Гудвина.

— Боже милостивый! Я и представления не имел об этом! — воскликнул герцог.

— Мы замяли это ради Эми, и, когда он вернулся, мы делали вид, что ничего не знаем.

— Что же случилось с женой Филиппа?

— Утешилась с каким-то греческим судовладельцем, я думаю. Во всяком случае, Филипп отказал ей в разводе, так что они все еще в браке, хотя у него с тех пор было несколько романов.

— Не могу понять, почему ты никогда не рассказывал мне об этом? — посетовал герцог.

— Ответ довольно прост, — сказал Гарри. — Ты не интересовался, Герцог согласился, что его друг прав.

Его никогда не занимали сплетни, он не интересовался, кто от кого убежал, поскольку у него была насыщенная жизнь и он мог сосредоточиться на том, что в данный момент считал для себя важнее всего.

Теперь все его существо поглотило нечто значительное, никогда раньше не испытанное им.

Герцогу внезапно очень захотелось побыть рядом с Иризой, говорить с нею, слышать ее нежный голос, которым она рассказывала ему столько необычных вещей.

Видимо, она не покидала каюту, чтобы не помешать ему общаться наедине с Гарри.

Ничего не объясняя, он встал и пошел искать ее. Гарри глядел ему вслед так, будто пытался что-то для себя уяснить.

Наконец он улыбнулся, как человек, нашедший ответ на мучивший его вопрос.

Он вновь взялся за отложенную газету.

Внизу герцог увидел Дженкинса, выходившего из его каюты.

— Где мисс Ириза? — спросил он.

В ответ Дженкинс показал на каюту рядом, которую прежде занимала Лили.

В первый момент герцог почувствовал раздражение, но затем он сообразил, что это была лучшая каюта после его собственной, и поскольку она теперь пустовала, Дженкинс вполне резонно предоставил ее Иризе.

Пожалуй, он не признавался самому себе, что хотел бы видеть Иризу именно здесь.

Она была гораздо прекраснее Лили и полной ее противоположностью.

До сих пор, слишком ошеломленный всем, что она показала и рассказала ему, он не вникал в то, что теперь стало так ясно: она была желанна для него.

Во взгляде герцога вновь блеснул огонек, который уже много раз светился в его глазах и который Гарри безошибочно распознал бы.

С улыбкой на губах он постучал в дверь каюты.

Не услышав ответа, герцог вошел в каюту и понял причину молчания Иризы. Она крепко спала.

Ириза лежала на постели, сняв лишь шляпку и туфли, прижавшись щекой к подушке, и погрузилась в сон после изнурительных переживаний.

Герцог, не двигаясь, смотрел на нее.

Прежде чем уйти, он занавесил иллюминаторы и тихо вышел, закрыв за собою дверь.

Он нашел Дженкинса, чтобы сказать ему:

— Мисс Ириза заснула, и ее лучше не будить.

— Конечно, ваша светлость, — согласился Дженкинс. — Я думал, как она стойко держится после смерти отца, но все же это сказалось на ней.

— Естественно, — подтвердил герцог. — Проследите, чтобы ее не беспокоили, а когда она проснется, уговорите ее полежать до ужина.

Он вышел на палубу и увидел Джеймса и Эми, присоединившихся к Гарри, с высокими стаканами, наполненными свежим фруктовым соком.

— О, вот и Счастливчик! — воскликнул Джеймс. — А я уж начал думать, что тебя съели крокодилы!

— Нет пока еще, — ответил герцог. — Да, кстати, я хочу поплавать сегодня, но не здесь, а выше по реке, там, где нет селений.

— Как мисс Гэррон? — спросил Гарри.

— Она спит, — ответил герцог.

Он сел рядом с Эми.

— Гарри говорил мне, — сказала она, — что ее отца похоронили сегодня утром. Какая трагедия для нее. А она не очень похожа на миссионерку.

— По-моему, ты не так часто встречала их, — ответил герцог, и Эми рассмеялась.

— Это правда, но я всегда думала, что они должны быть исключительно храбрыми, чтобы отправиться в дикие места, защищаемые лишь своей верой.

— Я слышал, что в Африке погибло много миссионеров, — заметил Джеймс, — и я соглашусь с Эми, что они, безусловно, смелые люди, хотя и не всегда следуют верным целям.

После ленча герцог велел отвезти его на шлюпке вверх по реке, туда, где он мог искупаться в чистой воде и где не было так много любопытных местных жителей.

Он плыл против течения, наслаждаясь тем, как напрягается каждый мускул его тела, и чувствуя не меньшую нагрузку, чем во время скачек на своих лошадях или при боксировании с Гарри во время занятий в гимнастическом зале его замка.

Герцог пытался пока не думать о чудесах, с которыми ему еще предстояло познакомиться на берегах Нила.

Он чувствовал, что было бы несправедливо обследовать их без Иризы, не говоря уже о многих вопросах, которые могли бы у него возникнуть, а без нее он бы не ответил на них.

Приятно расслабившись после своего заплыва, он вернулся на яхту в шлюпке с гребцами-матросами и обнаружил записку о том, что его гости отправились в отель «Зимний дворец», где Эми хотела увидеться со своими друзьями, прибывшими только что из Англии.

Герцог не намеревался присоединяться к ним.

Он прошел в свою каюту и приступил к чтению рукописей отца Иризы, которые она дала ему. В этих записках он находил объяснение многому, что ему хотелось узнать.

Сморенный усталостью после довольно беспокойной ночи, проведенной на берегу, герцог задремал в кресле. Он внезапно проснулся, когда Дженкинс вошел к нему сказать, что пора переодеваться к ужину.

— Мисс Ириза уже встала? — поинтересовался герцог.

— Да, ваша светлость, часа в четыре, и я принес ей чаю и уговорил отдохнуть еще пару часов. Теперь она принимает ванну и, я уверен, с нетерпением ждет, когда присоединится к вашей светлости за ужином.

Герцог подумал, что Дженкинс похож теперь на заботливую няню и что любой человек, встречающийся с Иризой, не может не ощутить желания оградить и защитить ее.

Ему и самому хотелось как-то уберечь ее, и когда он принимал ванну, а затем одевался, то с тревогой думал, какая жизнь ее ждет после приезда в Англию.

Герцогу казалось странным, что она с раннего детства не посещала свою родину. Но нашел этому оправдание: ведь после стольких путешествий и переездов, встреч и общения с самыми разными народами она привыкла к такому образу жизни, связанному с преодолением многочисленных трудностей.

Он убедился в этом во время ее знакомства с его друзьями.

Боясь, что ей будет неловко встречаться с ними одной, герцог, одевшись, послал Дженкинса спросить, готова ли она. Возвратившись, камердинер доложил, что она уже оделась.

Выйдя из своей каюты, он увидел, что дверь в каюту Иризы открыта, и вошел к ней. Она поправляла волосы перед зеркалом.

Ириза повернулась к нему, улыбаясь. После отдыха тени усталости и переживания под ее глазами уже почти исчезли, и герцог нашел ее чрезвычайно прекрасной и оживленной.

— Я стыжусь своей лености! — воскликнула она при появлении герцога. — Ваш камердинер сказал мне, что вы плавали, и мне стало завидно.

— Вы умеете плавать? — спросил с удивлением герцог.

— Как рыба! — ответила Ириза. — Уверяю вас, что, если бы я не умела плавать, я тонула бы множество раз, когда мы с папой пересекали бурные реки, а однажды в сезон муссонов мы оказались в половодье, в котором утонуло много туземных детишек, прежде чем мы смогли добраться до них.

— Я буду настаивать не только на опубликовании книги вашего отца, но и на том, чтобы вы написали свою собственную.

Ириза рассмеялась.

— Неужели вы думаете, что кто-либо заинтересуется перипетиями миссионерской жизни?

— Мне было бы интересно, — ответил герцог, и она вновь улыбнулась ему.

Только когда она встала с табуретки, он увидел, что она не в вечернем наряде, а вновь в одном из простых платьев, которое, как он подозревал, сама сшила.

Платье было из муслина, приятной расцветки, который по дешевке продавался на любом местном базаре, но Иризе оно очень шло, и она выглядела так прекрасно, будто оделась в наряд из золота.

Герцог ничего не сказал, однако она нисколько не смутилась, когда он представил ее гостям, и обратилась к Эми:

— Надеюсь, вы извините меня за то, что я не в изысканном вечернем наряде. Нас с папой никогда не приглашали на ужин, если не считать вечера с бедуинскими вождями, когда они зажаривали целую овцу.

— Вы выглядите очаровательно, — сказала Эми.

По выражению лица Джеймса и Гарри герцог понял, что они согласны с Эми.

Во время ужина он заметил, что Ириза была немногословной и абсолютно не чувствовала себя скованно в новой среде, и от него не ускользнуло также, что Гарри с одобрением относится к ней.

Герцог слишком хорошо знал своего старого друга, чтобы не заметить, что Лили не по душе Гарри и что он не доверяет ей.

К Иризе он питал явно иные чувства, что немало удивляло герцога.

Гарри, подобно некоторым другим друзьям герцога, всегда боялся, что богатством и высоким положением его друга в обществе могут злоупотреблять и пользоваться Поэтому герцог решил, что Гарри, ничего не ведая о его душевном сходстве с Иризой, может подумать о бедной дочери миссионера, будто она задумала воспользоваться случаем и добиться приглашения на яхту после такого короткого знакомства с ним.

Но в голосе Гарри не было и намека на насмешливые, саркастические нотки, которые слышались, когда он обращался к Лили.

После ужина Эми, оказавшись с герцогом наедине, сказала:

— Это дитя восхитительно! Как ты думаешь, она не обидится, если я одолжу ей на время все, что ей может понадобиться на яхте, пока мы здесь?

— Я уверен, что она будет в восторге, — ответил герцог.

Поскольку их было пятеро, они не могли играть в карты и просто сидели на палубе, слушая голоса и смех, доносившиеся с другого берега реки.

Глядя на храм Луксора в лунном свете, герцог все время живо ощущал его притягательную магию.

Эми, не в состоянии больше сохранять беззаботный вид после пережитых треволнений дня, поднялась на ноги.

— Я отправляюсь спать, — сказала она. — Мне жаль покидать компанию, но я устала.

— Пожалуй… мне тоже надо… отдохнуть, — сказала Ириза.

Она взглянула на герцога, будто ожидая его одобрения, и он сказал:

— Думаю, что это хорошая идея, поскольку завтра нас наверняка ожидают интересные дела, а они потребуют от нас сил и бодрости.

— Тогда пойдемте, Ириза, — сказала Эми. — Будем надеяться, что мужчины останутся посплетничать о нас, хотя скорее всего они будут говорить о лошадях!

— Доброй ночи, ваша светлость! — сказала Ириза.

Она чуть присела в очень грациозном реверансе.

Приблизительно часом позже герцог ушел в свою каюту, где его ожидал Дженкинс.