Она тихонько вздыхает. Я заставляю себя встать с постели и сходить почистить зубы, затем беру одежду из шкафа, и натягиваю спортивные штаны. Она все еще спит, а у меня все еще стоит, так что я отбрасываю футболку в сторону и возвращаюсь к ней в постель, чтобы разбудить.

Я стаскиваю с нее простыню, чтобы от холодного воздуха ее кожа покрылась мурашками и я мог слизать все до одной с ее попки. Я кусаю одну половинку, затем другую, скользя руками между ее ножек, чтобы накрыть ее киску, тихонько рыча, когда мой член начинает пульсировать, но когда и после этого она не стонет и даже не двигается, я, хмурясь, отодвигаюсь, чтобы посмотреть на нее.

Прошлой ночью она была уставшая и все равно позволила мне взять ее. Она была немного вялой, пока я трахал ее, позволяя мне переворачивать себя, лизать, засовывать пальцы и язык. Каждый раз она кончала быстро и сильно, ее влажный сонный взгляд следил за мной, пока я говорил ей, как приятно она чувствуется, как хорошо пахнет...

— Ты такой твердый из-за меня, люблю, когда ты во мне, — шептала она полусонная.

— Я, блин, хочу жить в тебе, — повторял я, опять и опять, как говорил раньше.

Она стонала и кончала, и после нашей ссоры мне все время было мало, так что после одного-двух часов отдыха, я разбудил ее, обнюхал, оттрахал ее, обожая то, какой мокрой она была.

Сейчас она так крепко спит, что я не могу ее разбудить. Пробежав глазами по ее округлостям, я мысленно занялся любовью с каждым сантиметром ее тела, затем накрыл ее обратно простыней, наклонившись, чтобы убрать прядь ее темных волос за ухо.

Я прижимаю губы к ее уху и шепчу:

— Пусть тебе приснимся мы.

Затем еще раз глажу ее попку и встаю. Немного попрыгав на месте, чтобы кровь вернулась от члена к конечностям и мозгу, я иду на кухню, чтобы увидеть, что Диана уже приготовила завтрак.

Пит уже в гостиной, одет, с ключами от машины.

Я беру протеиновый батончик и коктейль, прошу Диану покормить мою девочку и мы уезжаем.

Мы и на квартал не успели отъехать, когда раздается сигнал телефона Пита.

— Да, — отвечает он и слушает, его улыбка сходит с лица, а сам он бледнеет с каждой секундой. Мои инстинкты обостряются. Сердце начинает биться сильнее и громче.

БРУК.

БРУК.

БРУК.

Пит резко разворачивает машину и передает мне телефон, пока на полной скорости гонит обратно к отелю. Голос Дианы слышен из динамика еще до того, как я успеваю поднести телефон к уху.

— Вернитесь обратно! Прошу, вернитесь сюда! — умоляет она.

Мои глаза наливаются кровью.

Прежде, чем машина, визжа, тормозит, я распахиваю дверь, устремляясь к лифту, и мои рефлексы, словно молния. Пит заскакивает в кабину следом за мной, и ни один из нас не произносит ни слова, пока я снова и снова жму на кнопку нужного этажа.

— РЕМИНГТОН! — кричит Диана с порога, когда я выбегаю из лифта с Питом, бегущим позади меня. Я пробегаю мимо Дианы, распахиваю дверь и вижу Брук, неподвижно лежащую на полу, вокруг нее лужа воды, и она тихо плачет.


А повсюду... скорпионы! На ней! Со скоростью молнии, я подбегаю к ней, хватая и сжимая их в ладонях, одного за другим. Жала вонзаются в мои ладони, но боли нет. Все мои чувства сейчас направлены на Брук. На то, как она плачет, на то, как дрожит, и все, что я вижу, сводит меня с ума.

Я отбрасываю в сторону последнего скорпиона и прижимаю ее к себе, словно от этого зависит моя жизнь. Ее трясет, и она всхлипывает, пока я стараюсь дышать носом. Мое тело вибрирует от желания сражаться и защищать ее, организм переполнен адреналином, пока гнев, сильнее которого я никогда не испытывал, начинает кипеть у меня в венах.

— Я держу тебя, — страстно шепчу я, вытирая ее слезы, и прижимая ее к себе. — Я держу тебя. Я держу тебя. 

Если я ее потеряю, со мной будет покончено. Мне конец.

— Только что приходила женщина, постучала! Она сказала, что у нее коробка, которую заказал Реми! — всхлипывает Диана между рыданиями.

Я не слышу, что еще она говорит. Я прижимаю Брук ближе к своему телу, и наклоняюсь к ее маленькому ушку.

— Я собираюсь убить его, — сердито обещаю я ей. — Клянусь богом, я буду убивать его так медленно…

Пит прихлопывает скорпионов сковородой, говоря мне что-то, но я не улавливаю его слова.

Я слишком занят, гладя руками вверх по рукам Брук, и осматривая ее тело, выискивая отметины.

— Куда они ужалили тебя? Скажи, куда именно, и я высосу яд.

— Я... повсюду... — говорит она, беспомощно глядя на меня. Боже, я люблю ее. Я люблю ее, люблю ее и я высосу из нее весь яд до последней капли.

— Тебе не следует высасывать его, дай мне осмотреть ее, — говорит Пит, приближаясь.

Она так сильно дрожит, что я, блин, не могу ее отпустить, так что качаю головой, сжимая в объятиях и покачивая ее.

— Я держу тебя, маленькая петарда, я держу тебя, ты в моих руках, — шепчу я отчаянно. Доверяя, Брук цепляется за меня, и все внутри меня сжимается при мысли, что я совсем недавно оставил ее в безопасности и тепле своей постели.

Меня накрывают ярость и беспомощность.

— Рем, позволь мне посмотреть на нее, — настаивает Пит.

— Нет, — стонет она, ухватившись за меня, — не отпускай, не отпускай, — продолжает стонать она.

— Никогда, — обещаю я ей, шепча на ухо, и мое сердце яростно бьется о ребра.

Никогда.

Я должен защитить ее. Я должен все исправить. Я должен вывести яд из ее тела, даже если это будет последнее, что я сделаю.

— Согласно Гуглу, это аризонские древесные скорпионы. Ядовитые, но не смертельные, — говорит Пит, посмотрев в телефон.

— Держись за меня, — шепчу я Брук, и, когда ее руки сжимаются на моей шее, я поднимаю ее и пересекаю комнату.

— Куда, черт возьми, ты с ней собрался, Тейт? — требовательно спрашивает Пит.

— В чертову больницу, говнюк, — рычу я, сердито направляясь в сторону лифта. Я пешком донесу ее до больницы, если придется, но в моем теле раздается знакомая вибрация, заставляющая меня думать, что я мог бы и долететь туда.


Пит кричит мне в спину:

— Чувак, Диана уже вызывала скорую. Давай, блин, просто успокоимся и дадим ей бенадрил.

— Сам. Успокаивайся. Пит, — огрызаюсь я в ответ.

Долбаный ублюдок.

Брук в моих руках почти бьется в конвульсиях. Она не может сосредоточиться. Ее ужалили эти чертовы насекомые и мне нужно. О ней. Позаботиться.

— Я в повядке, — говорит она, ошеломленно моргая, пока смотрит на меня, — я в повядке, Веми...

Температура моего тела резко падает. Я смотрю на нее, она не только разговаривает так, что мне хочется кого-то убить, но она еще и смотрит на мое ухо, будто это мои глаза!

— Черт бы меня побрааал!

Открываются двери лифта, и выходит Райли.

— Так, что происходит? Тренер ждет в спортзале, Рем... — он видит Брук у меня на руках и его глаза округляются.

— Живые скорпионы, — сообщает Пит. — Ядовитые, но, к счастью, не смертельные.

— У меня пвоблемы с дыханием, — говорит Брук, смотря опять на мое ухо, будто ожидая, что мое ухо объяснит, что за херня с ней происходит.


Я больше не могу чётко видеть, мое зрение затуманено от ярости и беспомощности, и я хочу убивать. Убивать. УБИВАТЬ.

— Яд распространяется по нервной системе, но не попадает в кровь. Постарайся сохранять спокойствие, Брук. Эти древесные скорпионы — гадкие паразиты. Ты чувствуешь свои ноги? — спрашивает Пит.

Она качает головой, тяжело дыша, пока Пит наклоняется, оценивая повреждения.

— Дай я посмотрю... — я вытягиваю ее руку, чтобы он посмотрел на ужаленные места, а сам смотрю прямо в глаза Пита.

— Я собираюсь убить его, — говорю я ему.

— Все будет хорошо, Би, — говорит ей Пит, с беспокойством наблюдая за мной, вглядываясь в мои глаза с растущей тревогой, и добавляет: — У меня был похожий опыт. Ужасно, но ты, правда, не умрешь от яда североамериканского скорпиона.

— Здесь записка! Я перевернула коробку и там оказалась записка! — кричит Диана.

— Что там написано? — Пит возвращается к открытой двери номера, хватает записку и читает. — «Ты поцеловала меня. Теперь тебя поцеловал в ответ Скорпион. Каково чувствовать в себе мой яд?»

Мой уровень тестостерона резко подскакивает. Мое сердце колотится. Мое тело напрягается. Адреналин простреливает сквозь меня и мой разум переключается. Мой контроль, мой чертов здравый смысл. Щелк! Я собираюсь убить Скорпиона, но прежде хочу порвать его на куски. Разбросать его зубы по полу. Выбить мозг из его чертовой башки.

Я включился на полную.

Я собираюсь разорвать и избавиться от этой чертовой угрозы. СЕЙЧАС!


Брук тихонько стонет, и я смотрю вниз на нее, бледную, напуганную, дрожащую, и моя готовность убивать становится раз в десять сильнее, от одной только мысли, что кто-то, кто угодно навредит моей девочке!

— Пит, я видел его громил внизу в холле. Думаю, он здесь, в отеле, — говорит Райли.

— Ублюдок, должно быть, ждет Ремингтона внизу, — говорит Пит полушепотом, проводя рукой по лицу.

— О, он допрыгался! — угрожаю я. — Он уже мертв!

Я все сделаю медленно. И болезненно. Я засуну фейерверк ему в задницу, и БУДУ НАБЛЮДАТЬ, КАК ОН ВЗОРВЕТСЯ!

Брук. Она дрожит. Она держится за меня, ждет, что я защищу ее. Он добрался до неё в моем гребаном отельном номере! Я больше не облажаюсь, защищая ее. Ничто больше не причинит ей боль. Я — Ремингтон Тейт «Разрывной», и я ЕЕ МУЖЧИНА, ЕЕ ЗАЩИТНИК, я позабочусь обо всем ПРЯМО. СЕЙЧАС.

Кровь кипит, я касаюсь ее затылка и смотрю на ее лицо, в ее остекленевшие глаза, вижу слезы на ее коже, и я никогда не был так готов совершить убийство, но мне удается перейти на шепот, когда я говорю ей: «Мне нужно кое-что сделать прямо сейчас. Я люблю тебя. Я чертовски сильно тебя люблю, я вернусь и помогу тебе восстановиться, хорошо?»


Она кивает и дрожит, меня будто разрывает изнутри, потому что я и оставлять ее не хочу, твою ж мать.

— Почему, черт побери, ее так трясет? — спрашиваю я Пита, пока отношу ее обратно в номер.

Он виновато смотрит на меня.

— Ее нервная система находится под воздействием яда. Ее ужалили несколько раз, так что это будет болезненно. Пока скорая в пути, давай дадим ей «Тайленол».

«Тайленол», ага. «Тайленол» и убийство. Мое тело настолько напряжено, я невероятно целеустремлен. Я чувствую себя роботом, запрограммированным на убийство, и тот факт, что он причинил боль моей маленькой петарде, стал спусковым механизмом.


Сердце колотится, мускулы напрягаются, организм работает на пределе своих возможностей, я несу ее обратно в номер и укладываю на диван, делая вдох возле ее макушки. Каждая минута, когда этот ублюдок наслаждается жизнью, пока у Брук такие проблемы с дыханием, словно, наказание. Каждый чертов укус на ее коже кричит мне, чтобы я причинил боль тому, кто причинил боль ей.

Все верно. Я — Смерть. Я чертова Смерть, и сейчас я иду за ним.

— Сейчас я собираюсь его раздавить, — говорю я ей. Со всей любовью, что я к ней испытываю, я собираюсь сделать это.

Я направляюсь к лифту и слышу, как Пит кричит позади меня:

— Черт побери, он в маниакальном состоянии, Рай, иди за ним, прежде чем он увидит Скорпиона или кого-нибудь из его громил. Диана! Сделай холодные компрессы и жди скорую помощь. Нам нужно уложить того парня!

Ха. Хрен они остановят меня. Я направляюсь к лестнице, чтобы они не нашли меня в лифте, и бегу вниз несколько пролетов.

Когда я распахиваю дверь в холл, я мгновенно вижу их. Они прямо здесь. Скорпион. Двое громил. Он смотрит на меня. Я смотрю на него и сжимаю кулаки.

— Ты мертвец, ублюдок.

Он ухмыляется.

— Твои зрители ждут, — говорит он.

Лифт справа от меня издает звук «динь».

Райли выходит и видит меня.

— Рем, — говорит он предостерегающе, придерживая дверь лифта, когда замечает Скорпиона с командой. — Рем, я не могу позволить тебе сделать это.

— Не заставляй меня вредить тебе, брат, — предупреждаю я его, и в это мгновение сзади чувствую укол на своей коже.

Темнота накрывает меня, но я не падаю. Я не собираюсь падать, пока Скорпион не истечет кровью до смерти, а Брук не будет в безопасности в моих объятиях.