— И за наш скот, — прибавил Эйбл.

— За лошадей Макдугалов, — вставил кто-то из мужчин. Вальяжно, привалившись спиной к стене, Райс напомнил присутствующим:

— Шериф у них в кармане, и если мы позволим им уйти, плевать они на нас хотели.

— Пусть дадут клятву, — предложил Энди.

— Они отрекутся от нее, скажут, что их принудили силой, — вставил Оли.

Слово взял Сэм Хэррис.

— У меня есть копия договора купли-продажи, из которого следует, что они украли наш хлопок. Я не пускал документ в дело, потому что не хотел объяснять, как он попал к нам, но если…

— А я продолжаю настаивать на том, чтобы мы их вздернули, — холодно, без модуляции проговорил Райс. От сказанного им на трех братьев повеяло смертельным холодом. Мартины сидели, привязанные к стульям, в ожидании решения их судьбы.

— Это хорошее предложение, — подлил масла в огонь Кэл Торнтон, внимательно наблюдая за Мартинами.

Совершенно очевидно, они не считали англичанина непоследовательным человеком. Торнтон ухмыльнулся. Мартины согласятся на любые их условия после холодного равнодушного предложения Райса. Этот бы сделал все что угодно. Боже милостивый! Казалось, в жилах этого человека течет холодная голубая кровь. Ловелл, стараясь сдержать дрожь в голосе, закричал:

— Но вы не можете повесить нас!

Сэм Хэррис вопросительно взглянул на Реддинга.

— Вес сказал, что за него будете решать вы.

— Черт, — как бы пребывая в глубоком раздумье, произнес Райс. — Это очень осложняет дело. Между мной и мистером Карром существуют определенные философские противоречия во взглядах на жизнь. Я бы безусловно подал свой голос за повешение. А человек, давший мне приют, я имею в виду полковника Весли Карра, очевидно, не одобрил бы того, что мы берем на себя функцию вершителей правосудия. В таком случае, если этот подлец согласится заплатить то, что, по вашему мнению, он вам должен…

— Я подпишу все, что вы захотите, — глухо выдавил из себя Ловелл. Пот струился по его лицу и каплями падал на одежду. Он прекрасно понимал, к чему клонит проклятый англичанин. — И мы уедем из Техаса, — поспешно добавил он.

— И возьмете с собой только лошадей, которые налегке вас и потащат, — вставил Энди.

— Будь ты проклят, — пробормотал Ловелл, но вовремя остановился, заметив, как сузились глаза англичанина. Недобрый это был взгляд. Неожиданно Энди перехватил инициативу.

— Итак, у нас есть две возможности. Мы можем отдать братьев в руки мистера Реддинга, который, кажется, имеет небольшой зуб на них, и, кажется, совершенно справедливо. Или, на что согласился Ловелл: он расплачивается со своими долгами и проваливает отсюда, чтобы глаза наши его не видели. Будем ли мы голосовать, джентльмены?

Голосование происходило очень медленно. Каждый тянул время, наслаждаясь униженностью и зависимостью трех братьев, которые чуть было не пустили по миру столько добрых людей. Результаты голосования оказались не в пользу Реддинга.

— Пять к семи, — запомни это хорошенько, — наставлял Энди Мартина, — если вдруг решите вернуться в наши края. В следующий раз я проголосую по-другому. Ну, а теперь несите сюда бумагу и перо.

* * *

От Макдугалов Сюзанна отправилась на старое родительское ранчо. Стоял поздний вечер. Дело близилось к полночи. Но женщина больше не боялась передвигаться в одиночку. Оставив Веса и Эрин, Сюзанна направилась было к дому, но в последнюю минуту передумала. Ей захотелось рассказать отцу, что произошло. Ей захотелось навестить дерево, под которым она и Райс в первый раз любили друг друга. Ей было необходимо собраться с силами для последнего, решительного сражения с Райсом Реддингом.

Война с Мартинами завершилась. Энди Эйбл завернул на ранчо к Макдугалам, чтобы поведать о принятом решении. Ловелл Мартин подписал бумагу, в которой он признавался в содеянных преступлениях и обещал возместить нанесенный арендаторам ущерб.

Сразу же после этого он и его братья покинут Техас.

— Сознался ли он в убийстве Макдугала и гибели Стэна? — спросил Вес.

— Мы никогда не сможем доказать это, — резонно заметил Энди. — В их табуне нет лошади Сина. Свидетелей преступления нет. Кроме того… Кое у кого из нас могут тоже возникнуть проблемы.

Энди не стал объяснять, что личность Ночного Ястреба не установлена, а ему в вину можно вменить вскрытие сейфов.

Сюзанна понимала, что в этом Энди прав, но наказание не соответствовало тяжести совершенных братьями преступлений. Некоторое утешение доставляла мысль, что гнусная натура Харди вызовет справедливый гнев американцев, в каком бы штате ни поселились Мартины, и их убьют в другом месте.

В результате этой войны Сюзанна выиграла Веса, который стал прежним активным, деятельным человеком; получила дом, где можно безбедно и беспечно жить, вернула друзей. Женщина видела, с каким уважением бывшие недоброжелатели относятся к Весу. Причина заключалась главным образом в том, что техасцы молчаливо полагали, что он и есть Ночной Ястреб, и развеять их уверенность могло только раскрытие личности американского Робин Гуда. Сюзанна знала, что Вес не сделает этого по крайней мере до тех пор, пока не получит согласия Райса Реддинга.

Итак, Райс Реддинг завершил свои дела в Техасе. Он сделал значительно больше того, о чем просили его Вес и она. Сюзанна сбивалась и путалась, стараясь придумать доводы, которыми бы она могла удержать его на ранчо.

Молодая женщина подъехала к тому месту, где некогда возвышался ее родной дом.

Неожиданно невдалеке раздалось негромкое ржание. У Сюзанны перехватило дыхание. Добравшись до вершины холма, она разглядела гнедого жеребца, настороженно прядающего ушами.

А потом она увидела самого Реддинга. Он стоял под деревом. Его мощный силуэт четко прорисовывался в лунном сиянии. Райс до сих пор был в черном, хотя шляпы на голове уже не было. Легкий ветерок перебирал темные волосы.

Ее Ночной Ястреб.

Сюзанна перевела взгляд на жеребца. Седельные сумки были набиты: он был готов покинуть ее.

Сюзанна спрыгнула на землю. Кобылка тут же отправилась любезничать с жеребцом.

Райс настороженно наблюдал за женщиной.

— Вы собирались уехать, не попрощавшись?

— Так лучше, — ответил он.

— Для кого?

— Для вас.

— Опять вы за свое. Почему вы уверены в том, что знаете лучше меня, что для меня лучше. А как лучше вам?

Райс равнодушно повел плечами.

— Тогда объясните мне, почему для меня это лучше, — настаивала Сюзанна.

— Я уже говорил вам, я вор, игрок, ублюдок.

— Знаете ли вы, как вы изменились за последние несколько месяцев? — спросила Сюзанна. Райс пустился в путаные объяснения.

— Я знаю, — прервала его женщина. — У вас были свои причины для этого. Но они переплелись с желаниями и намерениями других людей. — На секунду она замолчала, потом выпалила:

— Вес хочет, чтобы вы остались.

Райс настороженно взглянул на женщину.

— Зачем?

— Похоже, вы ему понравились.

— Это невозможно.

— Кроме того, он знает, что я люблю вас.

Сквозь сжатые губы Райс цедил:

— Вы не можете…

— Я могу и люблю вас.

Она отвечала так уверенно и решительно, что Реддинг заколебался.

— Но… Вес не может… одобрить…

— Именно он заставил меня поторопиться, пока вы не уехали…

Сюзанна прибегла к небольшой лжи. Она была уверена, что брат поступил бы именно так, не будь он чрезмерно поглощен Эрин. Теперь они с Весом поднялись на новую, более высокую ступень взаимопонимания.

Райс неожиданно возразил:

— Но ведь он не знает…

— Я думаю, он знает все, — не давала ему договорить Сюзанна. Это было похоже на правду. В глазах Веса она уже давно не замечала осуждения.

— Сюзанна, помилосердствуйте, я не тот, кто вам нужен. Неужели вы этого не видите? Я никогда не задерживался на одном месте…

— Просто вам негде было… У вас не было даже настоящего дома.

Настоящий дом. Даже звучит странно. Непривычно. Но чертовски привлекательно. Как пение сирен. Но возможно ли это? Может быть. Прошедший день принес ему неизведанные ранее чувства. Сегодня Райс Реддинг впервые испытал чувство единения, своей причастности к общему, мужскому делу. К нему отнеслись с уважением, и все арендаторы, включая Веса, были готовы ради него расстаться с жизнью. Прежде ни один человек не выразил желания хоть на мизинец пожертвовать чем-нибудь ради него, и эта всеобщая готовность самопожертвования привела Райса в состояние высшего блаженства, которое он с трудом пытался скрыть. Но это прекрасное чувство не может длиться вечно. Очень скоро люди раскусят его. Боязнь оказаться голым королем и заставила его принять решения расстаться с Техасом.

Но сейчас он раздумывал. Сюзанна, например, знала о нем все, и это не мешало ей продолжать беспокоиться о нем, желать его. Вес тоже знал или по крайней мере подозревал многое и тем не менее не хотел, чтобы он уехал. А остальные? У них своих проблем выше головы. Каждому найдется, что изменить в самом себе. У Райса все горело внутри.

Раздумья его были прерваны Сюзанной.

— Я люблю вас и хочу только одного — знать, что вы меня любите тоже. Произнесите три слова — и вы свободны.

Любовь. Слово еще более пронзительное, чем дом. Внутри затеплился огонь страсти, всемогущей и всепожирающей. Он хотел ее. Всю ее сразу: ее взгляд, ее тело, крепко прижимающееся к нему, прикосновение ее руки, вызывающее в нем дрожь вожделения.

Он не раз сражался против Сюзанны и своей чувственности, слишком хорошо понимая, что это потерянное время и напрасно потраченные усилия.

— Я не смогу… Я ничего не знаю о любви…

Сюзанна недоверчиво покачала головой, но взгляд ее потеплел.

— Райс, за последние несколько недель вы подарили мне море любви, даже не зная об этом. Я купалась в ней. Теперь я хочу услышать об этом.

Слова застряли у него в глотке. Обязательства. Обещания. Он никогда никому ничего не обещал. По крайней мере до тех пор, пока не встретил Сюзанну Фэллон. Кажется, он дал ей уже несколько обещаний и все выполнил.

Сейчас, глядя в ее преданные глаза, излучающие любовь, он понял, что не имеет права упустить шанс, дарованный ему Богом и этой женщиной.

Райс подумал о том, что вынудило его приехать в это забытое Господом место. Толчком всему послужило единственное доброе дело, совершенное им бескорыстно ради Лорэн Брэдли и Адриана Кэбота. Он часто сожалел о содеянном, особенно в первые недели. Теперь он полагал, что добрые дела, творимые человеком, изначально содержат в себе зерно вознаграждения. Очевидно, есть своеобразная корысть в совершении добрых дел.

Райс нагнулся, потерся своей щетинистой щекой о ее бархатистую щеку и шепнул Сюзанне в самое ушко:

— Я тебя люблю.

— Я люблю тебя, — повторил он решительно и твердо, обхватил ее за талию и прижал к себе.

— Я люблю тебя, — кричал Райс как безумец, и ястреб, скрывавшийся в ветвях развесистого дуба, снялся и полетел, шелестя в темноте крыльями. Хищник остался недоволен тем, что его спугнули и согнали с насиженного места, и выражал свое недовольство сварливым, скрипучим криком. Ночной ястреб покидал старое ранчо.

Шепот под деревом стих, сменившись напряженным, наэлектризованным любовью молчанием.

ЭПИЛОГ

На землях вдоль реки Колорадо Черный Ястреб стал легендарным героем. Истории о нем передавались от отца к сыну, обрастая красочными подробностями, но никто никогда так и не установил личности героя. Однажды, уже после столкновения арендаторов с Мартинами, главный военный начальник из Остина прибыл на Перекресток Якоба. Он обвинил капитана Осборна во взяточничестве, сместил его и назначил на его место полковника Весли Карра, «раз уж у него сложились замечательные отношения с местными жителями».

Весли Карр способствовал максимально щадящему вхождению штата в Союз, строго следя за тем, чтобы закон был строг, но справедлив ко всем жителям в равной степени. Вес заново отстроил дом на земле, доставшейся ему по наследству от отца. Он и его жена Эрин вывели новую, замечательную породу коров и поставили на ноги четырех ребятишек.

Райс Реддинг стал душой мужского сообщества. Он сделал значительные пожертвования в фонд развития местной школы, а затем учредил стипендии для ее выпускников, отправлявшихся продолжать обучение в город. За щедрость ему прощали язвительность и воинственный пыл. Райс Реддинг прослыл за человека, которого нетрудно было уговорить принять участие в самом рискованном предприятии, но еще большую известность он приобрел как игрок. Правда, довольно скоро после начала своей игорной деятельности он столкнулся с непредвиденными сложностями: невозможно было найти человека, который добровольно согласился бы разделить с Райсом карточный стол; поэтому он вынужден был направить свою энергию в другое русло и занялся выведением быстроногих скакунов.

Первый из его четырех детей родился через одиннадцать месяцев после того, как Реддинг появился в Техасе и через девять месяцев после свадьбы родителей.