— Два дня. А потом нужно будет обсудить такелаж. — Дориан криво улыбнулся. — Или вы и это уже спроектировали?

— Может быть, вы хотите обсудить такелаж за чаем? — Элиза с облегчением улыбнулась. За несколько мгновений до этого ей казалось, что Роуланд откажется работать дальше.

Взяв чай и печенье, они расположились в больших креслах перед камином для того, чтобы поговорить о преимуществах и недостатках шлюпов[13] и кечей[14] и обсудить варианты оснастки тендеров[15]. Дискуссия получилась очень оживленной, и на какое-то время Элиза даже забыла, что принимает гостя одна и что этот гость тот еще подлец. Ей было приятно разговаривать о судах и мореплавании с человеком, который в этом разбирался. Казалось, уже много лет она была лишена такого удовольствия. С отцом они все время разговаривали о яхтах, даже в тот день, когда он отправился на свой последний испытательный пробег. Это был их последний разговор.

Роуланд остановился на полуслове.

— Что случилось? Мне показалось, на вашем лице мелькнула тень. Мои взгляды на оснастку кечей задевают ваши чувства? — пошутил он.

— Нет. — Элиза посмотрела на свои руки, смущенная тем, что не вовремя задумалась о своем и была в этом уличена. — Просто разговоры о судах напоминают мне о папе. Мы с ним часто обсуждали яхты. И даже в тот день, когда он ушел, мы говорили о новых способах увеличить парусность.

— Мне очень жаль. — Загорелая ладонь Дориана накрыла руку Элизы, по-прежнему лежавшую у нее на коленях, и легко сжала пальцы. — Вам, должно быть, очень его не хватает.

Элиза кивнула, неуверенная в том, что сможет совладать со своим голосом. Она не ожидала такого теплого жеста от короля безразличия и теперь боялась, что не устоит перед ним. Выдавив улыбку, она постаралась сменить тему разговора:

— А что с вашей семьей? Они так же, как и вы, интересуются яхтингом и судами?

Дориан усмехнулся:

— Нет. Отец и брат предпочитают лошадей. Отец не упускает случая напомнить мне, что яхтинг, в отличие от скачек, спорта королей, позвольте вам об этом напомнить, имеет плебейское происхождение. Еще родитель любит сравнивать меня с паршивой овцой королевского семейства. С Камберлендом, который любил посещать трущобы, — в глазах Дориана вспыхнул озорной огонек, — и которого я считаю героем.

В это Элиза с легкостью поверила. У предыдущего герцога Камберлендского и Роуланда было много общего. Первый еще при жизни прослыл скандалистом и волокитой, катаясь с любовницей по Гайд-парку, второй, вне всякого сомнения, шел к тому же.

— Вы не очень близки с родными, — решилась заметить Элиза, сочувствуя Роуланду, он, впрочем, кажется, себя не жалел, хотя и был одинок. — А ваш отец знает, что вы…

«Что вы работаете в доках», «доставляете подозрительные грузы для промышляющих в доках преступников», «без рубашки командуете рабочими на верфи» и «приставляете им к горлу нож». Элиза не нашла подходящих слов. Роуланд заметил ее смущение и спас от необходимости совершить бестактность.

— Вероятно, да. Он герцог Эшдонский и потому может узнать все, что захочет. Но я уже давно из-за этого не переживаю.

В этих словах чувствовалось раздражение. Элизе стоило бы остановиться, но любопытство толкало вперед.

— С тех пор, как стали Проклятием Гибралтара?

— Да, приблизительно с тех пор.

— Вы мне не расскажете об этом?

Поздний час, огонь в камине, теплый чай — все способствовало созданию интимной обстановки, и Элизе хотелось, чтобы беседа со светловолосым незнакомцем не кончалась.

Дориан отрицательно покачал головой, это был отказ и в то же время предупреждение.

— Не расскажу. Вам лучше ничего не знать об этом.

— А «Королева Медб»? О своем корабле вы мне когда-нибудь расскажете? Он был легендой, даже здесь знатоки обсуждали его.

Слухи об этом судне муссировались в свете, обсуждали его быстроходность, рассказывали о бесстрашном капитане и о том, как «Королева» загнала корабль французских пиратов на рифы, а сама смогла избежать этой участи. Элиза гадала, предастся ли Роуланд воспоминаниям, услышав от нее об этом, но рассказать ничего не успела. Дориан поднялся и поставил чашку, явно намереваясь прощаться. Элиза расстроилась. Она надавила слишком сильно, задала слишком много вопросов, и теперь он уходит. Ее не волновало, что действительно пора уходить, уже слишком поздно, они слишком долго наедине, и дела больше не держали Роуланда в ее доме. Она тоже встала и помогла ему свернуть чертежи.

— Надеюсь, я смогла вам помочь. Наверное, завтра мне лучше приехать на верфь. Вдруг у вас опять возникнут вопросы. — Она даже не представляла, чем займется, если не поедет в доки.

— Нет, лучше вам и завтра не приезжать. Следует избегать повторения нынешнего инцидента. Я буду в мельчайших подробностях рассказывать вам о том, как продвигается работа. — Роуланд сделал паузу. — Спасибо за приятный вечер, Элиза. Не часто встречаются такие образованные женщины. Провожать не нужно, не беспокойтесь. — Он поклонился. — До встречи.

Внизу хлопнула входная дверь, Эванс загремел засовом, запирая ее. Услышав это, Элиза вышла из библиотеки и поднялась к себе. В спальне разделась и, расчесывая волосы, стала перебирать в уме события вечера. Это успех. Дориан приехал к ней с отчетом. Спросил ее мнение. Был одет в соответствии с нормами приличия. Спорил с ней, но делал это почтительно и в результате принял ее сторону. Не выказал недовольства, когда узнал, что идеи принадлежат Элизе. Его манеры были безупречны, он не надоедал двусмысленными комментариями. Чего еще желать?

Она сомневалась в том, что другой старший мастер был бы так обходителен с ней. Рука с расческой замерла в воздухе. Элиза вдруг осознала, что Роуланд не поцеловал ее! Просто поклонился и вышел, унося с собой свои секреты. Она не была уверена в том, что приличный Дориан нравился ей больше, чем тот, с которым она познакомилась несколько дней назад, и это было странно, потому что не соответствовало ее представлениям о себе самой.

Глава 7

Прогулка — отличный способ привести мысли в порядок. Дориан потянул за галстук, чтобы ослабить узел, и вздохнул с облегчением. Сегодня вечером он впервые за много лет снова играл идеального джентльмена, манеры, одежда и прочее. Эта роль по-прежнему душила, ограничивая возможность говорить и действовать. Общество всегда накладывало на людей ограничения до тех пор, пока мужчины не становились импотентами, а женщины безмозглыми куклами. Роуланд прекрасно понимал, почему Элиза Саттон боролась. Путь, предписанный ей приличиями, был безрадостен, ей надлежало выйти замуж или отойти в тень и превратиться в благопристойную старую деву, которая живет с матерью или братом.

Впрочем, ее протест был довольно тихим. Она не устраивала манифестаций, не носила мужской одежды и вообще не вытворяла ничего подобного. Она пыталась бороться в рамках приличия, и Дориан знал, какая перед ней стояла цель. Элиза надеялась, что ей не придется выбирать, общество успокоится и позволит ей продолжить дело отца. Она мечтала жить в мире, где есть не только черное и белое, но и разные оттенки серого, однако он сомневался, что в таком мире Элиза будет счастлива. В оттенках серого можно было разочароваться точно так же, как и в черном с белым, которые давали возможность четко понять, кто хороший, а кто плохой. Он убедился в этом на собственном опыте и теперь знал, что черно-белый мир подходит ему больше. Пожалуй, он подошел бы и Элизе, если бы кто-нибудь ей все объяснил. Дориан остановился и напомнил себе, что взялся за работу лишь ради судна и ничто более не имеет значения.

Внимательно посмотрев по сторонам, он перешел на другую сторону неосвещенной улицы. Даже в Мейфэре в ночные часы гуляют бандиты. На остаток пути до верфи нужно все равно нанять коляску. Только очень глупый человек рискнет идти по докам пешком в этот поздний час, а Дориан сегодня вечером уже совершил одну глупость, засиделся у Элизы и позволил себе отойти от вопросов, ради которых пришел. Из-за этого они с Элизой вскоре оказались перед камином, и она стала задавать вопросы о его семье и о нем самом. На эти темы он никогда и ни с кем не разговаривал, но сегодня, хотя и поверхностно, обсудил их с Элизой.

По крайней мере, он успел уйти до того, как случилось что-то неприличное. Пожалуй, единственное правильное решение за вечер. Правда, далось оно нелегко, Элиза невероятно хороша. Пламя отблесками играло на ее темно-каштановых волосах и освещало изящную линию подбородка, когда она поворачивалась в профиль, а локоны, свободно спадавшие на плечи, подчеркивали изящество ее тонкой длинной шеи. Всего несколько мгновений понадобилось бы на то, чтобы распустить эту сложную прическу и придать краски губам несколькими поцелуями. Элиза неоднократно подтверждала, что очень охотно их принимает.

Но сегодня одними поцелуями ограничиться бы не удалось. Холодные вечера у камина всегда кажутся магическими, и только наутро познаешь природу разочарования. Когда Элиза говорила об отце, Роуланд уловил в ее голосе одиночество. Оно же пропитывало и его горький ответ. Элиза, возможно, ничего не заметила, но он действительно страдал от одиночества, и вдвойне больно было осознавать, что он вернулся в Англию два месяца назад, а его родные до сих пор не предприняли ни одной попытки связаться с ним.

Дориан окрикнул возницу, который проезжал мимо в надежде подобрать припозднившегося гостя. Дольше ждать не имело смысла. Еще немного, и извозчиков на улицах совсем не останется. Роуланд взобрался в экипаж и, объяснив, как ехать к Блэквелловским докам, устроился на сиденье.


На дорогу до доков ушло времени гораздо меньше, чем потребовалось бы днем. По свободным от экипажей улицам добраться из Вест-Энда в Ист-Энд можно было очень быстро.

Расплатившись с возницей и миновав тяжелые ворота верфи, Роуланд насторожился. Что-то явно было не так. Он незаметно достал из сапога нож и замер, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. Вдруг справа кто-то осторожно зашевелился, кто-то большой, судя по звуку, точно не крыса и не бездомная кошка. Впрочем, ни тех, ни других он во дворе верфи никогда не видел.

Он повернулся на звук и прокричал:

— Кто здесь? Вы нарушили границы частной собственности! Покажитесь или будете отвечать перед законом!

В тот же момент из темноты появились два громилы с дубинками. Оба наступали с одной стороны, что довольно глупо. Расстроенный необходимостью покинуть Элизу с неприятным чувством неудовлетворенности, Роуланд был готов и к появлению незваных гостей, и к драке.

Первый нападающий взмахнул дубинкой, Дориан метнулся вперед, схватил громилу за запястье и, вывернув его, разоружил врага, а потом ударил того коленом в пах. Мужчина со стоном тяжело осел на землю.

Увидев падение товарища, второй громила решил действовать осторожнее. Роуланд понял, что на этот раз ему точно понадобится нож, и, надеясь напугать врага и тем самым заставить его капитулировать, повернул лезвие так, чтобы в нем отразился свет фонаря. Роуланду не хотелось крови, он рассчитывал на силу убеждения, которой обычно владели ножи. Но второй нападающий, хотя и проявил осторожность, особой сообразительностью не отличался и капитуляцию выходом не считал. Он стал ходить кругами, выжидая удобный момент для нападения.

— Хватит копаться! Ты будешь атаковать или нет? — прорычал Роуланд и, метнувшись вперед, нарисовал ножом в воздухе невидимую дугу.

Этого обманного хода оказалось достаточно, чтобы заставить соперника сделать шаг назад. Роуланд снова притворился, что нападает, но ответа опять не последовало. Левая сторона противника оставалась открытой для удара. Роуланд третий раз прыгнул вперед и на этот раз ранил врага. Тот машинально бросил дубинку и схватился за раненую руку.

Дориан в мгновение оказался за его спиной и приставил нож к его горлу.

— Кто вас послал? Что вам надо?

Даже в темноте было видно, что мужчина побледнел.

— Не говори ему, — прохрипел второй между стонами.

— Если не скажет он, я спрошу у тебя, — проревел Роуланд. — Посмотрим, как тебе понравится лезвие.

— Я точно не знаю, — громила, которого держал Роуланд, явно пытался уклониться от ответа. — Какой-то толстосум. Он сказал нам здесь осмотреться и ему доложить. Мы не собирались ни на кого нападать.

Роуланд надавил на лезвие.

— Но пришли с дубинками.

— Это для защиты!

— Что вы искали?

Неужели Халси его уже нашел? Лезвие впилось в шею громилы, у него на коже выступили капельки крови. Этого оказалось достаточно, он понял, что Дориан не шутит и серьезно настроен получить ответы.

— С-с-судно, — прохрипел громила.

Роуланд ослабил давление лезвия, демонстрируя свою доброжелательность и одновременно давая громиле понять, что ждет подробностей. Громила понял.