– Но…

— Нет. — Он положил палец ей на губы. — Если бы ты не любила меня, не позвала бы к себе в постель, не отдалась бы мне.

— Но получается, что я заманила тебя в ловушку.

— Кейт, я больше всего на свете хотел попасть в эту ловушку. Я двадцать три года мечтал жениться на тебе, и теперь, когда ты носишь под сердцем моего ребенка, ты не можешь мне отказать. — В глазах у него вдруг вспыхнуло беспокойство. — Прости, не считаешь ли ты, что сама попала в ловушку?

Кейт вздохнула:

— Я так считала, когда думала о том, что мне одной придется терпеть насмешки и осуждение общества. Когда представляла себе, что скажут мой брат и Уизел, узнав о случившемся.

Алекс снова привлек ее к себе. Кейт почувствовала огромное облегчение и прижалась к нему.

— Они скажут что-нибудь вроде «поздравляем» и «желаем всего наилучшего».

— М-мм. — Кейт потерлась щекой о его грудь. — Я люблю тебя, Алекс. Я старалась быть хорошей женой для Оксбери, но никогда не переставала любить тебя.

— И я люблю тебя, Кейт. — Он погладил ее по голове. — Я тосковал по тебе, ты это знаешь. Двадцать три года.

Алекс рассмеялся. Кейт чувствовала себя непривычно спокойной, как бы защищенной от всех бед и опасностей этого мира — она больше не одинока. Это чудесно.

— Как ты полагаешь, мы могли бы сейчас лечь в постель?

Алекс рассмеялся.

— Спать?

Она принялась вытягивать рубашку Алекса.

— Со временем да.

Она погладила его живот ладонями. Вместо страха и беспокойства Кейт испытывала непреодолимое… желание. И любовь, конечно, тоже. Но главное, она страстно хотела, чтобы он вошел в нее как можно скорее. И расстегнула одну из пуговиц у Алекса на ширинке.

— Ты хочешь меня?

— Да. Очень.

Она расстегнула ширинку до конца. Алекс не носил кальсон. Кейт обхватила рукой его плотный, горячий член.

— Сними рубашку.

— Какая строгость! Это что, результат возникших у тебя материнских чувств? Осторожнее, Кейт, иначе сделаешь из меня кастрата.

— Я не хочу ждать, Алекс.

— Вполне понятное чувство.

— Я слишком долго ждала.

— Не могу не согласиться с этим, но тебе придется подождать еще немного, иначе ты вынудишь меня излить семя тебе в ладонь.

— Ох! — Кейт вздохнула и, с огорчением выпустив из ладони свою добычу, слегка отступила назад. — Ну хорошо.

Алекс не терял времени даром и сбросил одежду. Кейт потянулась к нему. Алекс удержал ее руки.

— Нет, не надо. Не трогай меня, пока мы не снимем с тебя эту долгополую ночную сорочку.

Кейт покраснела.

— Я хотела надеть что-нибудь более соблазнительное, но ничего другого у меня нет.

Алекс усмехнулся:

— Единственный недостаток этой ночной рубашки заключается в том, что она на тебя надета. Она станет очень милой, когда ляжет вон туда на пол, обещаю тебе. — Он ухватился за рубашку. — Подними руки.

Зевс всемогущий, как же она красива! Милые маленькие грудки — хотя, кажется, не такие маленькие, какими были тогда, в их первую ночь. Может, это один из признаков ее положения? Выпуклые бедра, нежная округлость живота… Он положил руку на то место, под которым рос его ребенок. Его дитя. Обладать Кейт и ребенком… О таком счастье Алекс даже не мог мечтать.

Он снова улыбнулся. Ах, были бы у него только такие проблемы… Алекс наклонился и дотронулся кончиком языка до ее соска. Она вскрикнула и схватила его за плечи.

Алекс уложил Кейт на кровать и лег рядом. Кейт потянулась к нему, но он отодвинулся.

— Не так скоро, любовь моя.

Кейт снова потянулась к нему. Неужели он не видит, как она хочет его?

— Да, Алекс. Сейчас. Я хочу тебя сию минуту.

— Скоро, обещаю, но не сию минуту.

Он покрыл Кейт поцелуями. Она раздвинула ноги, прогнулась. Ах, он наконец добрался до сосков. Они были такие налитые и твердые. Алекс касался языком то одного, то другого, потом начал их посасывать.

Это было хорошо — это было дивно, но недостаточно.

— Прошу тебя, Алекс…

Она готова умолять, плакать, кричать — все, что угодно, только бы он вошел туда, где она более всего в нем нуждалась.

Он отпустил ее руки и теперь мог ласкать груди; губы его наконец двинулись ниже, и Алекс задержался, чтобы поцеловать живот Кейт.

— Как ты думаешь, это мальчик или девочка?

— Что? — Впервые с того момента, как она узнала о своей беременности, Кейт не думала о ребенке. — Не знаю.

Кейт попыталась ощутить тепло материнского чувства, но безуспешно — ею овладела страсть.

— Мы не могли бы поговорить об этом позже? Я безумно хочу тебя.

Она приподняла бедра. Алекс рассмеялся. На губах у него появилась прямо-таки волчья улыбка, и он снова опустил голову. Сдвинул ее с живота Кейт…

— Ой! — вскрикнула она и села — уж слишком острым было ощущение.

— Что? Тебе понравилось?

Его язык коснулся самого чувствительного маленького местечка у нее между ног.

— Да. О да!

Кейт снова легла и раздвинула ноги шире.

Алекс подсунул руки ей под ягодицы и слегка приподнял ее. Его язык двигался деликатно, как бы провоцируя ощущения.

Кейт была готова взорваться, готова умереть. Она была готова…

— Алекс! О, прошу тебя…

— Кейт… — В голосе у него, как ей показалось, прозвучало почти то же отчаяние, которое испытывала она. — Да. Вот сейчас.

Она раздвинула бедра, и Алекс вошел в нее.

— Ах! — Она вздрогнула, когда Алекс распростер ее, а потом начал двигаться. — Алекс. Ах! Ох! Алекс, ох!

Кейт, ухватив его за бедра, содрогалась от пронизывающих ее ощущений. В какой-то момент Алекс замер и Кейт ощутила теплое истечение семени.

Они оставались в таком положении несколько минут: он — тяжело навалившись на нее, она — крепко прижимая его к себе.

Одиночество всех лет ее замужества и год вдовства остались позади, миновали.

Алекс перелег на бок и обнял Кейт:

— Это было хорошо.

— Не то слово. Это было чудесно. Ты восхитителен.

Алекс усмехнулся.

— Что, слишком хорош для старика?

— Не так уж ты стар. — Кейт погладила бедро Алекса. — И скоро станешь отцом.

— Да. Мужем и отцом.

— Разве я уже сказала, что выйду за вас замуж, сэр?

Алекс поднял бровь.

— Ладно, я не уверен, что эти уста… — Он поцеловал ее в губы. — … сказали «да», но это вот местечко… — Он приподнял бедра и указал на ее промежность. — … определенно дало согласие на брак. Вы намерены оспаривать это, мадам?

— Н-нет.

— Теперь я понял, что мне следует удерживать вас в этой постели до тех пор, пока не получу вашего полного и безусловного согласия. — Он провел рукой по спине Кейт, затем помассировал ягодицы. — Мне представляется, что у этих стариковских мозгов есть еще в запасе убедительные аргументы. Как ты думаешь?

— Я думаю, что мне очень хочется… — Кейт пришла в восторг, заметив, как вспыхнули глаза у Алекса. — Мне очень хочется, чтобы меня убеждали.


* * *


— Немедленно позовите сюда леди Грейс, любезный. Сообщите ей, что приехал ее отец.

О нет. Грейс замерла на месте, ощутив внезапную пустоту где-то под ложечкой. Только не папа! Что он здесь делает? Он взывает достаточно громко, чтобы перебудить весь дом. Она поспешила спуститься с лестницы, чтобы прийти на выручку дворецкому лорда Моттона.

— Все в порядке, мистер Уилкс. Я к услугам лорда Стандена.

— Грейс, — обратился к ней папа, — укладывай вещи. Ты уезжаешь.

— Привет, папа! Зачем вы приехали?

Каким образом отец узнал, что она гостит в имении лорда Моттона? Ведь она ему намеренно не написала об этом.

— Затем, чтобы увезти тебя домой, разумеется. Укладывай вещи.

Грейс с трудом сдерживала гнев.

— Но, папа, праздник еще не кончился.

— Для тебя кончился. Мы уедем немедленно, как только ты будешь готова. Надеюсь, ты набрала с собой не слишком много нарядов.

Неужели у всех свидетелей их разговора не нашлось занятия поинтересней? Девицы Аддисон слушали разинув рты, и очень напоминали выброшенных на берег рыб.

— А как быть с тетей Кейт? Я думаю, она еще спит.

Кажется, папа заскрежетал зубами?

— Пусть себе спит. Она приехала сюда не с нами. — Он сердито фыркнул. — Ее опека над тобой кончилась. Надеюсь, она не потребует оплатить свою деятельность в качестве дуэньи, поскольку исполняла свои обязанности из рук вон плохо.

Как смеет папа столь пренебрежительно отзываться о тете Кейт? Грейс не желала уезжать до тех пор, пока не наступит ясность в ее отношениях с лордом Доусоном. Она поедет домой и выполнит волю отца, но лишь после окончания праздника. Не теперь. Ей необходимы эти последние несколько дней свободы.

Хоть бы все' те, кто глазеет на нее сейчас, убрались отсюда в гостиную для завтраков или в парк. Тогда она могла бы восстать против требования отца о немедленном отъезде домой с той же решительностью, с какой настояла на своем отъезде в Лондон. Но спорить с ним прилюдно…

Возможно, поездка в Лондон оказалась не слишком удачной затеей. Ее жизнь была куда более простой до того, как она попала в город.

— Папа, откуда вы узнали, что мы здесь? Отец сердито насупился.

— Оксбери написал мне. Этот человек настоящий осел, но по крайней мере сообразил сообщить мне, что моя дочь водит компанию с Уилтоном. В отличие от моей окаянной сестрицы, которая об этом и не подумала.

— Вы до сих пор не расстались со своей неприязнью, папа? Скандал с леди Харриет произошел более тридцати лет назад.

Губы отца сжались в тонкую прямую линию, уголки рта побелели, а ноздри раздулись.

— А откуда вам известна эта история, мисс? Я вам ее не рассказывал. В этом я уверен.

– Я…

— Что здесь происходит? — Лорд Доусон обошел близняшек, поднялся по лестнице и остановился рядом с Грейс. — Этот человек докучает вам, Грейс?

Грейс поспешила закрыть глаза. Могло ли случиться нечто худшее? Дэвид, казалось, готов был ударить папу, а тот вроде бы тоже собирался пустить в ход кулаки. Такое, конечно, стало бы редчайшим шоу: парочка джентльменов вступает в драку на лестничной площадке в доме лорда Моттона, и в этой драке побитым, несомненно, окажется ее отец.

Ей стало трудно дышать. Она почти забыла это ощущение надвигающихся на нее стен, ощущение, что она в ловушке и совершенно беспомощна. Она не испытывала этого чувства со времени бала у герцога Олворда, с того времени как познакомилась с лордом Доусоном. Но теперь всему конец.

Она вздохнула.

— Нет, все хорошо, лорд Доусон. — Ха! Примерно так же хорошо, как солнечный день в аду. — Этот человек — мой отец, лорд Станден. Папа, это лорд Доусон.

Дэвид удивленно поднял брови, затем улыбнулся и протянул руку.

— Примите мои извинения, Станден. Я не разобрался в произошедшем.

— Я велел тебе собираться, Грейс, — приказал Станден.

Дэвид нахмурился.

— А теперь посмотрите-ка сюда…

Грейс удержала его отчаянным жестом от продолжения. К толпе гостей присоединились даже лорд и леди Килгорн, а также леди Уордем. Отвратительные сестрички Аддисон ловили каждое слово, чтобы потом разнести по всему свету.

Знать бы ей некое волшебное заклинание, которое помогло бы ей испариться, исчезнуть отсюда! Ей надо было идти собирать вещи, как только она увидела отца. Сделай она это, уже сидела бы в его карете. Ведь приняла же она решение уехать домой сразу после окончания праздника? Не такая уж это трагедия — уехать немного раньше.

— Все в порядке.

Грейс сделала глубокий вдох. Ей становилось плохо, когда она не могла дышать свободно. Ей не было страшно. Ей было стыдно. И до крайности неприятно оставаться центром внимания.

— Я уезжаю…

— Лорд Станден! — Мисс Смит выскочила из гостиной. Попугай восседал у нее на плече, на своем привычном месте. — Как мило, что вы заглянули к нам! Идемте в красную гардеробную, и я принесу вам чаю. Простите, что не встретила вас и не поздоровалась. — Она слегка нахмурилась. — Но я знать не знала, что вы собираетесь приехать.

— Чай! Зачем чай? Парень хочет эля!

Папа уставился на Тео и перевел взгляд на мисс Смит.

— Я здесь не по долгу службы, мисс Смит. Благодарю вас за любезное предложение, однако я пробуду здесь ровно столько времени, сколько понадобится моей дочери, чтобы уложить свои вещи.

Он еще раз ожег Грейс негодующим взглядом. Терпение его было на исходе.

— Ах вот оно что. — Мисс Смит несколько раз растерянно моргнула. — Но ведь праздник еще не окончен. — Она обратилась к Грейс: — Вы хотели бы уехать прямо сейчас, дорогая?