Юлия Кузнецова - Рецепт надежды

– Первое предательство в жизни нашего ребёнка, – грустно отвечал папа, – его ведь как-то надо пережить…

Совету Тамары Тихоновны последовали: Иру оставили в покое. Но это мало что изменило внутри самой Иры. Воздух по-прежнему казался ей разреженным, как в Пятигорске, когда они с мамой поднялись на подъёмнике на гору Машук, а в висках появлялась тугая, как мокрое скрученное полотенце, боль, стоило услышать где-то имя «Игорь».

Интернет помогал убивать время. Ира сидела «ВКонтакте», в «Фейсбуке», читала френд-ленту «ЖЖ». Сашенька, стараясь развлечь Иру, прислала миллион приглашений в разные группы «ВКонтакте». Вступив в них, Ира читала все сообщения во всех темах подряд, не останавливаясь ни на одном. Ничто не вызывало у неё живого интереса.

– У тебя депрессия, – сказала однажды Сашенька, когда им с Лялей всё-таки удалось вытащить Иру на улицу и, по выражению Ляли, заставить «кислородить свой дохляцкий организм» на лавочке у дома.

Сашенька легко водила пальцами по сенсорному экрану телефона, видимо, совмещая разговор с подругами с разговором «ВКонтакте».

– Да оторвись ты от своего «ВКонтакте»! – в сердцах сказала Ляля. – Помоги мне эту смурнятину расшевелить.

– Да погоди, – отмахнулась Сашенька, – я просто ищу ту группу… Ну я вам говорила… Где отношения обсуждаются. «П+Д» называется.

– «Пингвины и дятлы», что ли?

– «Парни и девушки», Ляля! Короче, я сегодня где-то видела признаки депрессии! В какой же теме это было… А! Вот! «Тоска, страдание… подавленное настроение… чувство вины…» У тебя есть чувство вины?

– Иногда, – мрачно кивнула Ира.

– Ну вот. «Снижение интереса к окружающему, сонливость, потеря аппетита, повышенная утомляемость, преобладание мрачных мыслей, замедленность мышления».

– Да ладно, – хмыкнула Ляля, – какая ту замедленность мышления! Ирка! Сколько будет трижды восемь?

– А что? – не поняла Ира.

Ляля присвистнула.

– Как это, говоришь, называется? Депрессия? – обратилась она к Саше.

Та обеспокоенно кивнула.

– Если это так, Ирку лечить надо, – прошептала она.

– Не надо меня лечить, – покачала головой Ира, – депрессия и депрессия. Без разницы.

– У неё снижение интереса к окружающему, – прошептала Сашенька в отчаянии.

– Ну и пусть снижает свой интерес, – тряхнула головой Ляля, – на здоровье! Пусть совсем потеряет интерес, аппетит, начнёт тупить, сляжет. Будет лежать вот так…

Ляля вытянула руки, запрокинула голову, прикрыла глаза.

– На кровати. А мы Игоря позовём и скажем: «Полюбуйся! Что ты наделал!»

Ира слушала Лялю равнодушно, но последняя картинка вдруг показалась ей привлекательной.

– А она так прошепчет: «Игорь… это ты… я тебя не вижу… откройте мне веки… мне душно!»

– Да ну тебя! – Саша в шутку толкнула Лялю. – Ира – не Вий. Ириш, не плачь, она пошутила!

Ира и не собиралась плакать. Она просто сидела, опустив голову и думала: а ведь правда! Вот бы сделать Игорю больно. Так же больно, как он сделал ей. Пусть получит! Пусть помучается так же, как мучается она!

Ира на секунду увидела себя со стороны. Бледная, с синяками под глазами, похудевшая, мрачная. Ей стало жалко себя.

Но, отступив на секунду в сторону и осознав, как она выглядит со стороны, Ира поспешила снова вернуться в привычную страдающую оболочку. Ей суждено мучиться всю жизнь. Что ж, она не станет отвлекаться…

Внезапный звонок Ириного телефона заставил девчонок подскочить на скамейке.

– Это Игорь, Игорь, Игорь! – перепуганно забормотала Ира, трясущимися пальцами вытаскивая телефон из кармана джинсов.

– Да погоди, не психуй, может, родители тебя потеряли, – нахмурилась Ляля, забирая у Иры мобильник, – хм, нет, номер незнакомый… Или ты телефон Игоря удалила из контактов?

– Нет, – пролепетала Ира, – я хотела, но я….

– Ясно, ясно. Хочешь, подойду?

– Подожди! Вдруг он думает, что я не подойду, если он со своего звонит, и поэтому звонит с чужого? Подожди, подожди…

– Чего подождать? Дождя? Хорош, Ир. Алло, слушаю? Мама кого, простите? О, секунду.

Ляля зажала трубку рукой и прошептала:

– Это мама какого-то твоего ученика из кафе. Подойдёшь?

Ира замахала руками. Сашенька приобняла её, и Ира, вздохнув, всё-таки приникла к её худому плечу и зажмурилась. Она чувствовала, что совсем не готова вступить в контакт с внешним миром.

Ляля откашлялась и сказала:

– Извините, что заставила ждать. Ирина сейчас… ммм… в душе. И…. ммм… перезвонит. А что вы хотели? Ага. Угу… А-а… Да? Ну если так… Но она наверняка захочет перезвонить.

– Наверняка не захочу, – сказала Ира, когда Ляля положила трубку.

– Ну и не надо, – легко согласилась Ляля.

– А что она хотела от Ирки? – спросила Саша.

– А какая разница? Ирка всё равно сказала, что не захочет.

– Ну Ляля! – воскликнула Сашенька. – Хорош придуриваться!

– Это не я придуриваюсь. А кое-кто другой. Не буду показывать пальцем.

Ляля гордо задрала нос и отвернулась. Но тут же повернулась обратно.

– На меня капнуло.

– Ну ты же сказала, что Ирка в душе. Вот и душ, – улыбнулась Саша, поднимаясь, – давайте по домам. И правда, дождь накрапывает.

– Да ладно, какой дождь в июле? – начала было возражать Ляля, но капли вдруг укрупнились, участились и полило так, словно кто-то наверху опрокинул над их головами целую бочку воды. Девчонки бросились бежать, каждая к своему подъезду. Быстроногая Саша-спортсменка быстро исчезла из виду. А Ира всё-таки схватила Лялю за рукав.

– Что она сказала?

– Кто? – деланно удивилась Ляля. – Сашка? Эй, Сашка-а-а!

– Да не Сашка! – воскликнула Ира, перекрикивая шум дождя. – Мама ученика!

– Да я и не помню!

Дождь хлестал по волосам, по одежде, длинные волосы Ляли вмиг превратились в мокрую паклю, но, кажется, её только забавляли Ирины вопросы.

– Лялька! – разозлилась Ира. – Хватит! Валять! Дурака! Мне холодно! И мокро!

– Ага, ага, появился интерес к жизни-то, а? В жизни оказывается так интересно, а? Так мокро, да?

Ляля показала ей язык. Ира отпустила рукав Лялиной блузки, вернее, он сам, напитавшийся водой, выскользнул из пальцев, и, шлёпая по мокрой дороге, побежала к своему подъезду.

– Она сказала, что её ребёнок не спит ноча-а-ами! – донёсся Ире вслед Лялин вопль. – Что только и мечтает, как придёт к тебе на заня-а-а-а-тие! И будет готовить под твоим руко-о-о-одством!

Ира хлопнула дверью подъезда. Поднялась к себе. Стуча зубами от холода, действительно полезла в душ – греться. Включила воду погорячее, направила себе в темечко. Мысли, такие медленные и тягучие, вдруг задвигались. Интересно, кто это звонил? Мама ученика, но какого? Тимура? Матвея? И неужели её сын и правда не спит ночами? Лялька ведь легко соврёт, если ей покажется, что дело того стоит.

Вечером Ира занялась обычными делами, которые держали её на плаву все эти дни. Помыла за собой посуду, вылезла «ВКонтакт», принялась пролистывать новости. Но в мыслях всё время возвращалась к звонку. Рассматривала номер, словно пытаясь по нему угадать, чья же мама звонила. Думала. Вспоминала.

Перезвонить маме ученика Ира так и не решилась. Но, укладываясь спать, пообещала себе, что перезвонит завтра. Ослик Иа, как всегда, был рядом, у подушки. Он склонил голову, радуясь Ириному обещанию.

Оказывается, звонила мама Лики! Конечно, про то, что девочка не может спать по ночам, Ляля насочиняла. По крайней мере, Ликина мама ничего такого не говорила. Но она сказала, что у Лики появилось дело в жизни, то, что ей действительно интересно, а главное, у неё это получается. Ведь она такая неуверенная в себе!

– А я и не знала, что ей так нравится, – сконфуженно пробормотала Ира, – я думала, для неё наши занятия – стресс.

– Ну что вы! – горячо воскликнула мама Лики. – Для неё ваши занятия – огромная радость! Она так ждёт выходных. Да, конечно, она не очень себя проявляет. Побаивается ребят… Вы уж извините, если…

– Всё в порядке, – поспешила добавить Ира, – если Лике нравится, то я рада.

– Так вы придёте? – обрадовалась мама Лики. – Мы все вас так ждём! Я созвонилась и с мамой Тимура, и с мамой Маши и Миши…

– Гриши, – поправила Ира. – Я пока не знаю… у меня тут… семейные проблемы.

– Простите… Но, если что, мы вас очень ждём.

После разговора с мамой Лики Ира долго сидела на кровати, обхватив голову руками. Она думала. Проигрывала в голове разные сцены. Вдруг Катарина сказала Любови Яковлевне, что Иру бросил парень? А уж Любовь Яковлевна и с Саней обсудит, который доставкой занимается, и с Таиркой. И до Маргарет дойдёт.

Значит, когда Ира появится в кафе, все будут смотреть на неё? Смотреть и думать: «Вот эту – парень бросил… конечно, страшная, как смерть!»

Или вот ещё беда: начнёт Ира что-то делать в кафе, что-то показывать детям, а потом вдруг вспомнит об Игоре и уронит, разобьёт, расколотит, всё испортит.

Ира сжала зубы и застонала. Что это за болезнь, которая с ней приключилась по вине Игоря? Почему страхи кружатся над Ирой как оголтевшие вороны? Почему она не в силах их отогнать?!

Или в силах? Ирина рука сама потянулась к телефону.

– Да, они тебя ждут, – подтвердила спокойно Катарина, – мне звонят почти каждый день, спрашивают, когда ты вернёшься.

– Почему же ты мне не сказала об этом?

– Я знала, что ты позвонишь сама, когда придёшь в себя.

– Я бы и не позвонила, если бы не мама Лики!

– Да, кстати, даже Маргарет вчера по скайпу интересовалась, когда закончится твой отпуск «по семейным обстоятельствам». Знаешь, я воспользовалась моментом и сказала, что если мы примем некоторые твои творческие идеи по поводу готовки для детей, ты наверняка выйдешь быстрее. Она согласна.

– Но у меня и нет никаких идей! – ошарашенно проговорила Ира. – Раньше были, но теперь…

– А ты придумай! – посоветовала Катарина, – разве Маргарет зря соглашалась? К тому же творчество всегда помогает выйти из мрачного состояния. Так что думай и дерзай!

– И всё-таки зачем ты обсуждала с Маргарет мои идеи, если я даже не собиралась выходить на работу?

– Повторяю, я знала, что ты позвонишь. Я в тебя верила.

Это были очень простые слова. Но Ира потом думала над ними весь день. Измена Игоря лишила её веры в себя. Она казалась самой себе никчёмной, неинтересной, глупой. Потому что была бы другой – Игорь не бросил бы. Но только сейчас, после слов Катарины, Ира поняла, что ошибалась. Что проблема была не в ней. Игорь сам принял такое решение – изменить ей и потом расстаться. Она, Ира, не должна себя корить. Она должна двигаться дальше.

Ира снова подсела к ноутбуку. Нет, она не заходила в социальные сети. Просто принялась шерстить Интернет в поисках необычных рецептов. Рассматривала фотографии разных пирогов и пончиков и думала о своих учениках. О всех шести. Она думала: понравится ли им это печенье? Получится ли растереть до однородной массы желтки с сахаром? Не вредно ли класть столько масла в пирожное, которое будут есть дети? Конечно, мысли об Игоре вклинивались в Ирины размышления. А куда было от них деваться, когда речь шла о приготовлении блюд? Да и сердце было по-прежнему ранено поступком Игоря, и рана ныла, не давая даже спокойно вдохнуть.

Но теперь у Иры было дело, которое напоминала ей резвого морского конька. Оно скакало то там, то сям, приглашая Иру покататься, и, хотя согласие на прогулку давалось Ире с огромным трудом, потому что страдать всё-таки было проще и привычнее, чем делать что-то реальное и полезное, Ире помогала любовь, которую она вдруг ощутила всей душой.

Её ведь любили родители, Саша с Лялей, Катарина и целых шесть маленьких разбойников, которые ждали её и волновались. И если раньше этой любви было трудно проникнуть через броню боли, в которую Ира заковала себя, то сейчас время и настойчивость тех, кто любит, истончили её, сделали прозрачной и незаметной.

– Пуговицы! – вдруг воскликнула Ира. – Точно! Как же я раньше их проглядела!

И правда! Они с Катариной столько толковали о том, что детям важнее форма, а не содержание, а про это смешное печенье забыли!

Ира лихорадочно принялась просматривать рецепт.

– Так, – пробормотала она, – вот тут надо уменьшить пропорцию… Так… Весов, наверное, в кафе нет. Так что надо пересчитать вес продуктов в ложках. Да и если купили весы, как их делить – одни на всех? В ложках, непременно в ложках!

Она открыла ещё несколько рецептов «пуговиц».

– Корица! – воскликнула Ира радостно и потёрла руки. – Ну конечно! Чтобы убрать запах яиц! Маша его ненавидит, она ещё возмущалась, когда мимо неё яичницу кому-то пронесли! Отлично, отлично, мы приготовим пуговички!

Правда, корица напоминала Ире об одном поцелуе, таком далёком и таком важном, но Ира отпихнула эту мысль и погнала дальше на своём «морском коньке». Вбила в поисковик «печенье необычной формы» и погрузилась в рецепты. Иногда вскрикивала, что-то радостно восклицала, хватала блокнот, принималась выписывать ингредиенты.