— Ты думаешь, я об этом не знаю?

Брук покачала головой:

— Нет, я так не думаю, но нам не поможет, если ты постоянно мне будешь говорить: «Все наладится, если я снова буду проводить в ресторане больше времени».

— Но…

— Папа! — произнесла она, с трудом сдерживаясь. — Я разбиваюсь в лепешку и делаю работу отлично.

— Так я этого и не отрицал.

Брук сердито вздернула подбородок:

— Почему ты всегда ведешь себя так, словно с твоим появлением ресторан заработает куда лучше? Гости довольны, еда отличная на вкус, и все начищено до блеска. А финансовая ситуация скверная не потому, что в настоящий момент «Крэб Инн» управляю я, — причина в том, что расходы возросли, а прибыль слишком маленькая.

К сожалению, ее отец был тем еще упрямцем, что доказал и в этот раз, когда скрестил руки на груди:

— И что, по-твоему, нам нужно делать? Лечение матери дорого обходится.

— Да, конечно, папа.

Брук, вздохнув, нагнулась вперед и умоляюще взглянула на него:

— Нам нужно заработать больше денег.

— Вот как? — Он прищелкнул языком. — И как же это сделать?

Брук знала, как сильно отец противился любому новшеству. Она сглотнула и напряженно произнесла:

— Нам нужно сделать ремонт в «Крэб Инн» и…

— Сделать ремонт? — сердито перебил он ее. — Разве не ты мне только что говорила, что у нас больше нет денег? Как же нам тогда заплатить за этот ремонт?

— Папа, — с трудом сдерживаясь, возразила дочка. Она не хотела спорить громко, чтобы не напугать маму. — Чтобы получить больше прибыли, нужно сначала инвестировать!

— И в каком же бизнес-журнале ты почерпнула эту мудрость?

Она не обратила внимания на оскорбление, которое сквозило в этих словах, и спокойно ответила:

— Нам нужно больше гостей, а их не будет, если наш ресторан и дальше будет выглядеть несовременным и запущенным.

— Наши постоянные посетители знают, что у нас вкусная еда, Брук.

И этот раздраженный тон Брук пропустила мимо ушей:

— Конечно, об этом знают наши завсегдатаи, а вот туристы, которые могут принести нам очень много денег, наверняка сразу пугаются одного вида «Крэб Инн», если вообще находят к нам дорогу. — Она набрала побольше воздуха в легкие. — И еще один шаг, папа. Нам нужно давать больше рекламы.

Глаза отца выразили возмущение:

— Чтобы превратить наше заведение в место тусовки туристов, которые повсюду разбрасывают мусор? Брук, ты же точно знаешь, что я думаю обо всех этих новомодных кафе, которые растут как грибы по всему побережью и ломятся от приезжих. Мы не превратимся в заведение ресторанных сетей, где подают только пиццу и тако!

Дочка слышала эту фразу уже в тысячный раз. Ей хотелось закатить глаза:

— Кто же говорит, что мы будем присоединяться к этому однообразию, когда просто прихорошим «Крэб Инн», чтобы заполучить больше посетителей? Мы и дальше продолжим готовить то, что и раньше, папа, но не повредит, если мы оформим наше заведение по-современному.

Отец, казалось, не разделял ее восторга:

— До сих пор ресторан «Крэб Инн» был достаточно хорош для наших гостей и таким и останется.

Она протестующе вздохнула:

— Папа…

— Закончим этот разговор, Брук, — мрачно перебил он ее. — «Крэб Инн» останется таким, каков он есть. Это мое последнее слово.

Собственно, Брук не хотела, чтобы ей затыкали рот, и собиралась говорить с отцом об этом, пока тот наконец не уступит. Однако услышала, как мать спускается по деревянной лестнице, и замолчала. Она знала, что мать могла бы поддержать ее в этом начинании, но не хотела нагружать ее заботами о ресторане. Маме нужно было сосредоточиться на выздоровлении, иначе она не будет спать по ночам, опасаясь банкротства.

Поэтому Брук состроила хорошую мину и попрощалась с родителями, когда те сели в машину, чтобы отправиться в клинику Портленда.

Темно-серый додж «караван» уже исчез из виду, а Брук все еще стояла в любовно ухоженном родительском палисаднике, опершись на белый забор, который был ей по пояс. Если бы отец так не противился и Брук не пришлось бы замолчать в присутствии матери, они бы уже давно разработали стратегию, как получать больше прибыли от «Крэб Инн».

Речь ведь не шла о том, чтобы зарабатывать большие суммы, выворачивая карманы у посетителей. Брук слишком любила обслуживать посетителей и хотела по-прежнему предлагать им хороший визит в ресторан с набором великолепных блюд.

Она гордилась заведением семьи, поэтому рада была бы видеть, как еще больше народу обнаружило их ресторан и распробовало удивительно вкусные блюда.

У девушки болела душа, когда посетители рассматривали ресторан снаружи, критично морщили нос и просто уезжали, думая, что заведение не соответствует их запросам.

Брук и сама не хотела подавать пиццу и тако или делать супер-пуперзаведение, в котором три ложки супа с двумя колечками лука стоили бы сотню долларов. Она уперлась бы руками и ногами, только бы не предлагать своим гостям что-то вроде высокой молекулярной кухни. И все же придерживалась мнения, что со временем нужно облагородить внешний вид здания. Она бы с удовольствием строила планы на ремонт. Будь на то отцовская воля, у них и через десять лет были бы такие же бумажные салфетки с пошлым изображением ракушки, какими они пользовались и сегодня.

Брук расстроенно взглянула на часы и поняла, что должна поторопиться, если хочет успеть все сделать как запланировала. Поэтому села в старый фургон и отправилась в супермаркет, чтобы пополнить запас еды в родительском холодильнике. У них будет что поесть, когда они вечером вернутся из клиники.

Спустя несколько минут девушка задумчиво катила между рядов тележку и сдерживала зевоту. Последняя ночь действительно оказалась слишком короткой.

Добравшись до холодильных стендов, она сложила в корзину обычный набор: молоко, сыр, масло и любимый молодой сыр мамы, а потом взглянула на верхнюю полку и обнаружила земляничное молоко, которое любила пить еще ребенком. Хотя Брук знала, что в этом продукте кроме искусственных добавок и кучи сахара не было ни одной ягоды, она почти никогда не могла пройти мимо яркой упаковки. Она встала на цыпочки и протянула руку, пытаясь добраться до пластиковой бутылки, что при ее росте было не так-то просто. Сосредоточившись, девушка закусила нижнюю губу, прищурилась и долго пыталась нащупать кончиками пальцев бутылку, как вдруг над ее головой вытянулась чья-то рука и схватила молоко.

Брук испуганно обернулась и чуть не рухнула прямо на полки.

— Неужели вы пьете эту штуку? — поинтересовался Дрю Найт, внимательно читая состав, который был напечатан на этикетке.

У Брук бешено забилось сердце, она чувствовала, что лицо приобрело такой же оттенок, как и земляника на упаковке. Она уставилась на мужчину, которого несколько часов назад видела абсолютно голым. Сейчас он стоял совсем рядом с ней. За Брук находились полки, и она не могла отклониться, поэтому вынуждена была стоять на месте и ждать, когда Дрю освободит ей проход.

— Да, я так делаю, — бросила Брук и попыталась выхватить из его рук бутылку, но тот быстро одернул руку.

Дрю продолжал смотреть в глаза девушки и держать бутылку вне зоны досягаемости:

— Вы хоть раз читали, что тут написано?

— Дайте сюда, — велела она ему и сделала вид, будто смутилась.

— Здоровье стоит на другой полке, — весело пошутил он и даже не попытался отдать бутылку.

— Я люблю рисковать жизнью, — колко возразила Брук и, сощурившись, пристально посмотрела на постояльца.

Светловолосый мужчина в невероятно хорошем настроении открыл маленькую бутылку, поднес к губам и сделал большой глоток.

— Эй, — возмутилась Брук и передразнила его: — Вы хоть раз читали, что тут написано?

Дрю опустил бутылку, ничуть не раскаявшись, а на его верхней губе появились розовые молочные усы.

— Люблю рисковать жизнью, — повторил он ее слова.

Брук вдруг почувствовала, как в животе заурчало. Она необычайно тепло взглянула на мужчину с восхитительными молочными усами и ямочками на щеках. Хотя Дрю был в футболке и джинсах, девушка могла думать лишь о том, как вчера вечером он стоял перед ней в ванной, — эта картина просто выжглась у нее на сетчатке глаза. Чувствуя ком в горле, Брук смотрела на молочные усы и одновременно на губы, которые показались ей невероятно мягкими. И вероятно, мечтательно вздохнула бы, если бы в тот миг над ними не раздался сигнал, вызывавший кассира ко второй кассе.

Она смотрела на мужчину, как влюбленная, и, чтобы совсем не опозориться, быстро проворчала что-то себе под нос и помахала перед лицом рукой.

— А вы не желаете глоточек?

— Теперь, спасибо, не стоит, — раздраженно отрезала она.

— Вы уж меня простите, но я еще не завтракал.

Брук немного помедлила, а потом сказала:

— Дрю, забирайте себе земляничное молоко, только пропустите меня, пожалуйста.

— Земляничное молоко? — Он скептически понюхал бутылку. — Провалиться мне на этом месте, если здесь есть хоть одна земляничка.

— Не сдерживайте себя. — Брук демонстративно толкнула тележку вперед и в конце концов оттеснила Дрю в сторону, вырвавшись на свободу.

Но едва она отошла на несколько метров, он тут же догнал ее.

— Что у вас сегодня можно будет поесть?

Вместо ответа, Брук повернулась к колбасной полке и бросила через плечо:

— Надеюсь, вы заплатите за молоко.

— Это пойло на вкус ужасно, — вздрогнул он. — Но если вас это успокоит, я непременно за него заплачу.

— Большое спасибо, — иронично ответила девушка. — У меня прямо камень с души свалился.

— Итак, — воскликнул он и оперся на тележку, пока Брук старалась отыскать на полке медовую ветчину. — Что вы мне посоветуете на сегодня?

Брук проворчала, не глядя на гостя:

— Погода великолепная. Можете совершить лодочную прогулку или экскурсию. В Бостоне, наверное, сейчас очень хорошо.

Наверное, его хохот услышали все в супермаркете:

— Вот это мне в вас очень нравится, Брук. Вы удивительно честная.

Девушке не хотелось, чтобы он видел, как от его слов она чуть улыбнулась, поэтому она опустила голову:

— Комплименты с самого утра, Дрю? Это на вас совершенно непохоже.

— А что же мне говорить? Я чувствую себя теперь настоящим льстецом.

Брук фыркнула и положила в тележку упаковку ветчины и секундой позже заметила, как гость выудил ее и отправил обратно на полку, а вместо нее отыскал другую ветчину.

Брук скрестила руки на груди, сгорая больше от любопытства, чем от ярости:

— И как это будет выглядеть, когда вы закончите?

Дрю взял в руку упаковку ветчины и невозмутимо произнес:

— Брук, сделайте для меня одолжение и возьмите вот эту ветчину с гикори[9]. Медовую ветчину лучше мариновать и запекать самому.

Брук не смогла удержаться от веселого замечания:

— Не волнуйтесь, я не покупаю ветчину для ресторана, я ее завезу родителям. И они, конечно, получат ветчину с гикори, Дрю.

Теперь он фыркнул и, словно само собой разумеется, положил находку в корзину и продолжил нравоучения:

— Ваши родители будут ноги вам целовать, если вы лично станете глазировать ветчину и запекать. Попомните мои слова.

— Это все здорово и прекрасно, но вы забываете, что у меня нет времени что-то глазировать.

Брук покачала головой и хотела вынуть ветчину из корзины, как вдруг Дрю просто переложил упаковку в самый дальний угол тележки.

— Дрю! — запротестовала она и улыбнулась. — Уберите свои руки от моей ветчины!

Мужчина цокнул языком:

— Мне слышится в этих словах некий намек.

— Господи, да прекратите, — простонала Брук.

Краем глаза девушка заметила продавщицу, которая раскладывала товар по полкам и остановилась, с любопытством наблюдая за парочкой. Очевидно, мужчина, который спал в нескольких комнатах от нее, не считал зазорным выносить на всеобщее обозрение личную жизнь. Он стащил из ее тележки яблоко и, жуя, объяснил:

— Брук, не стесняйтесь вы так, в конце концов, вы уже видели меня голым.

— Спасибо за напоминание, а то я уж и позабыла об этом, — прошипела она ему и покраснела до ушей, когда услышала восторженный вздох миссис Симмс, которая, как на зло, считалась самой большой сплетницей восточного побережья. Брук бросила на мужчину взгляд, которым можно было убить, быстро затолкала тележку в соседний ряд и тут же с разочарованием обнаружила, что мучитель из плоти и крови уверенно преследовал ее.