В подавленном состоянии Дрю покинул комнату и зашагал по коридору. Скрип старых половиц, до сих пор казавшийся приятным и домашним, теперь действовал ему на нервы. Он расстроенно спустился по лестнице и в нерешительности остановился у выхода из «Крэб Инн». Может, стоит предпринять последнюю попытку объясниться с Брук?

Около часа назад он сообщил ей, что уезжает в Бостон. Или, лучше сказать, он проговорил это ей в спину: девушка упрямо продолжала чистить картофель, не обернувшись к нему. Это был фактически монолог.

Нет, так не годится.

Он опустил сумку на пол, сунул руки в карманы джинсов, потом вошел в ресторанный зал и направился к кухне, желудком предчувствуя дурное.

Обычно кухонная суматоха успокаивала его. Но сегодня грохот кастрюль впервые нервировал бы Дрю. Брук стояла у плиты к нему боком и, казалось, полностью сосредоточилась на приготовлении клэм-чаудера. Девушка неотрывно смотрела на суп, словно это был священный Грааль. Эндрю понял, что она давно его заметила.

Намек был отчетливо ясен: ему следует оставить ее в покое. Однако он не собирался идти у нее на поводу и бежать из ресторана, поджав хвост.

Расправив плечи, он подошел к ней, встал рядом и точно так же тихо и сосредоточенно стал наблюдать за кипящим супом из моллюсков.

Слышалось лишь бульканье различных блюд, и Дрю прервал молчание:

— Скоро мой автобус придет. Тогда ты от меня отделаешься.

Брук пробормотала себе под нос что-то невнятное, отчего ему захотелось сразу встряхнуть ее и поцеловать.

Он не представлял себе, что так будет расставаться с этой девушкой. Разочарованно вздохнул и сдержанно произнес:

— Черт побери, Брук! Ты можешь хотя бы поговорить со мной, даже если ты обиделась?

— А о чем еще разговаривать? — спросила она так заносчиво, что он сразу вспомнил об учительнице математики в школе.

Дрю взглянул на торчащие в разные стороны локоны, нахмурился, ему хотелось грязно выругаться. Брук по-прежнему не поднимала на него взгляд, и это невероятно злило Дрю.

— Почему ты так упрямишься? — выпятил он подбородок вперед. — А если бы я попросил прощения по всей форме за то, что сказал неправду о своей профессии, это помогло бы? Мы бы тогда смогли поговорить как цивилизованные люди и проститься друг с другом?

Она продолжала мешать суп, ничего не отвечая. Эндрю почувствовал, как в душе его закипает злоба.

— Брук, разве ты не понимаешь, почему я с самого начала не сказал, что…

Тут она резко развернулась и указала на него поварской ложкой:

— Ты вообще ничего не сказал, Дрю! Нет, еще хуже: ты мне умышленно соврал. Хотя мне казалось, что мы как минимум стали друзьями.

Ее яростные голубые глаза переполнились гневом, так что Дрю чуть не отступил назад.

Он неуверенно подыскивал слова:

— Ведь не так важно, кто я по профессии.

— Если это не так важно, тогда почему ты об этом умолчал?

Эндрю вынужден был признать, что это был хороший аргумент. Он вытащил руки из карманов и, защищаясь, поднял их вверх:

— Брук, я совершил ошибку. Но ты должна мне поверить, что это случилось не по злому умыслу.

Она задумчиво взглянула на него, скроила недоверчивую мину и смерила его с ног до головы. Потом расправила плечи, отложила поварскую ложку и протянула ему руку.

— Что это значит? — растерянно спросил Эндрю.

— Ты хотел проститься или нет? — холодно кивнула она ему. — Итак, до свидания, Эндрю.

Он беспомощно и в то же время сердито посмотрел сначала ей в лицо, потом на руку. Но прежде чем он успел подумать, что ему с ней делать, снаружи просигналил автобус, который должен был его доставить до ближайшей фирмы проката машин.

— Твое такси приехало, — сделала ненужное замечание Брук. — Если ты хочешь попрощаться, тебе стоит поторопиться.

Она все еще протягивала руку, но Эндрю и не думал отвечать так же холодно. Вместо этого он отбросил руку в сторону, обнял ее за плечи обеими руками, решительно прижал Брук к себе и крепко поцеловал ее. Она лишь испуганно вскрикнула.

И только когда девушка перестала отбрыкиваться и прижалась к нему, он прекратил сжимать ее. Брук дрожала, как и он сам. Его страстный поцелуй распалил ее — щеки горели, глаза сияли, при этом она дрожала всем телом — и не от злости.

Они глядели друг на друга, пока автобус не просигналил во второй раз.

Потом Эндрю отстранился и указал на суп:

— Следи, чтоб не подгорел.

Не глядя на Брук, он развернулся и вышел из кухни «Крэб Инн».

Глава десятая

— Третий столик заказал две порции пошированной говядины на спаржевом салате, одну порцию тушеной телячьей ножки с ванильной морковью и одну порцию запеченных морских гребешков на шпинатном пюре, — отчетливо громко крикнул Эндрю на своей кухне, после того как принял заказ у официанта.

— Э-э-э, шеф, — послышался голос его приятеля су-шефа Ника. — Пошированную говядину мы подаем с ванильной морковью, тушеную телячью ножку — со шпинатным пюре, а запеченные морские гребешки — на спаржевом салате.

Эндрю растерянно нахмурился, снова взглянул на заказ и наконец поднял голову. Брюнет Ник весело улыбался и, казалось, пребывал в добром расположении духа, однако остальной кухонный персонал в смущении и оцепенении молча уставился на шефа. Очевидно, это было оцепенение от ужаса.

Эндрю не мог обижаться на них, ведь за сегодняшний вечер не в первый раз он неправильно называл заказы. Обычно он мог назвать любое из своих блюд, хоть разбуди его посреди ночи. Но сегодня Дрю вел себя на кухне как настоящий новичок, который даже не помнит меню.

Он резко махнул правой рукой, от смущения щеки его залились краской:

— Да, да… я это и хотел сказать.

Ник всегда находил такие ситуации щекотливыми и забавными. Наверное, он меньше бы удивился, если бы перед ним вдруг предстал жаждущий крови лев. Он весело рассмеялся и крикнул персоналу:

— Вы же слышали шефа! Две порции пошированной говядины, тушеная телячья ножка и одна порция запеченных морских гребешков!

Эндрю сам должен был это крикнуть, но он не обиделся на су-шефа — был слишком занят анализом первого катастрофического рабочего дня после почти двухнедельного перерыва.

Вчера вечером он вернулся домой совершенно вымотанный, а ранним утром отправился на работу в «Найтс». Шел туда с таким настроением, с каким обычно идут к зубному врачу. К сожалению, в этом отмороженном состоянии ничего не изменилось. Когда Дрю пришел в ресторан, Ник как раз принимал заказанные продукты. Вроде бы его су-шеф все держит под полным контролем. Эндрю захотелось тут же развернуться и уйти. Но он, стиснув зубы, снова взял бразды правления в свои руки.

И с этого момента все пошло наперекосяк.

Эндрю забрал у продавца рыбы продукты, которые предназначались не «Найтс», потом потребовал доставки красного вина, хотя в погребе оставалось еще достаточно бутылок амароне монте лоделетта. Потом не только накричал на свою ассистентку, но и уронил клубень драгоценного белого трюфеля. Уже раз десять за сегодня ему хотелось снять фартук — очень трудно было заставить себя готовить даже собственные блюда.

Он недовольно нахмурился, когда поступил очередной заказ на тушеную телячью ножку и запеченных морских гребешков. Вид миниатюрных порций на безупречно белых тарелках весь день вызывал боли в желудке. Он и сам любил идеально выложить порцию на блюдо и сделать настоящее произведение искусства, например, из рыбы. Но сегодня у Дрю на это не хватало ни энергии, ни желания. Изысканные блюда высокой кухни, составленные очень тщательно, просто вдруг надоели ему. Кроме того, у него внезапно перестало хватать терпения стоять над каждой тарелкой по несколько минут, украшая кусок дорадо взбитой пеной из апельсинового сока и художественно раскладывая пинцетом по тарелке нарубленную зелень.

От мысли, что сегодня вечером предстоит составить новое меню и завтра утром представить его персоналу, настроение у него испортилось еще сильнее. Как могут прийти на ум новаторские блюда, если вообще нет желания работать на кухне? Он ведь надеялся, что после тайм-аута и отпуска появится энергия и фантазия, которыми Дрю раньше просто фонтанировал в «Найтс». Теперь, к своему сожалению, он обнаружил, что ситуация полностью изменилась. Стало еще хуже, чем было. Дрю больше не радовался тому, что может стоять на своей кухне и выдумывать рецепты изысканных блюд. Он долго работал, и вот теперь это не приносило ему удовлетворения — лишь разочарование. В ресторане «Найтс» он хотел воплотить свою мечту и одновременно доказать отцу, что чего-то добился в жизни. Теперь мечты воплотились в жизнь, но счастливее со своим бизнесом Дрю не стал.

На какой-то миг в памяти всплыл образ неухоженного ресторанчика на побережье, при первом взгляде на который можно было предположить, что это декорация к фильму «Резня бензопилой в штате Мэн». На самом же деле там подают фантастическую еду в исключительно уютной атмосфере. При одной мысли о «Крэб Инн», о соленом морском ветре и лучших черничных пирогах во всем мире по всему его телу от тоски побежали мурашки.

— Эй, шеф, — отвлек его от раздумий Ник и требовательно пихнул в бок, — может, сегодня вечером после работы поговорим за пивом о новом меню? У меня есть несколько великолепных идей.

Ник был на несколько лет младше Эндрю, и он никогда не сдавался. Он хорошо знал, как щепетильно Эндрю относится к подбору блюд для меню. Но теперь голос Ника звучал настолько бодро, что подавленный Эндрю просто кивнул и что-то проворчал под нос. Су-шеф был очень удивлен тем, насколько легко поддался начальник, но не подал виду, а начал готовить парфе с лесным орехом и карамелизированным инжиром. Повар, которому на две недели был доверен ресторан, любовно склонился над десертной тарелкой и сосредоточенно работал над маленьким шедевром.

Эндрю бдительно наблюдал за всем процессом и снова вынужден был признать, что Ник подходит к делу с душой. Он знал, что под поварским кителем у того скрываются разные татуировки, что его су-шеф никогда не пропускал ни единой пьяной драки. Но Ник, казалось, жил работой, у него был легкий характер. Эндрю его не отвлекал и не отпускал мрачных комментариев.

Вздохнув, Дрю оперся бедрами на рабочую поверхность и скрестил руки на груди:

— У нас совершенно не было времени, чтобы поговорить.

— Поговорить? — Су-шеф положил на парфе с лесными орехами тончайший ломтик апельсина, присыпанный мелкими кристаллами сахара, и даже не взглянул на Эндрю. — Почему меня терзает смутное беспокойство, когда ты хочешь со мной поговорить? Ты уже подписал мое увольнение?

Эндрю возмущенно фыркнул:

— Не будь идиотом, — проворчал он Нику. — Ты выполняешь свои обязанности просто отлично. Зачем мне тебя увольнять?

— Понятия не имею. Когда кто-то вот так стремится со мной поговорить, у меня начинается паника. Женщины хотят поговорить с мужчиной, если у них задержка месячных или они хотят разорвать отношения. А когда с тобой хочет поговорить босс, на ум приходит лишь увольнение.

Парень улыбался, поэтому Эндрю не поверил ни единому его слову.

— А если с тобой хочет поговорить приятель, — тихо продолжал Ник и поставил красивейшее блюдо на сервировочный стол, — значит, ему нужен человек, которому можно излить душу.

Эндрю не намеревался изливать душу в присутствии всего персонала кухни, поэтому ничего не ответил и не обратил внимания на понимающий взгляд Ника. Вместо этого он нажал кнопку звонка. Это знак для официантов, что заказ готов. Дрю похлопал Ника по плечу и отправился инспектировать других работников.

У соусье он обнаружил, что соус из красного вина вкусный, и не стал сгонять его с табуретки. У плиты признал, что томатное консоме чудесно приправлено, но не выдавил из себя ничего, кроме слабой улыбки. У пуассонье[12] он попробовал пряного лосося, от которого чуть не проглотил язык, но сразу же позабыл об этом. У ротиссёра[13] посмотрел, как готовится и распространяет ароматы каре ягненка с каберне совиньон. Потом просто пошел дальше, небрежно двинув плечами.

Ему казалось, что он все еще ощущает запах клэм-чаудера, который варила барышня с вьющимися волосами. На языке ощущался мусс с кленовым сиропом — в «Крэб Инн» он им просто объелся.

За весь день Дрю заслужил хотя бы один крекер — желудок урчал от голода. Но при виде собственных блюд у него пропадал аппетит. Вместо этого он думал о меню в «Крэб Инн». Эндрю бы сейчас все отдал за сэндвич с индейкой, тыквой и авокадо — как в первый вечер в штате Мэн, когда Брук приготовила ужин.