Мариэла Ромеро - Реванш

После того как Марта наотрез отказалась продать имение, Исамар решилась: она побывает в имении без разрешения, потому что там и только там таится ключ к ее прошлому. Только там могут быть найдены неопровержимые улики.

Она поделилась своим решением с Гойо и Хулио Сесаром. Со вздохом они согласились в ближайшее время поехать с ней вместе в Энсинаду и тщательно осмотреть имение. Незаконность действия никого не радовала, но другого выхода они не видели. Марта никогда бы не допустила их в Ферререйнью.

Семейная жизнь Леонардо Манрике разладилась. С тех пор как Леонардо увидел плачущую Каролину и гневного Алехандро, он заподозрил, в чем причина холодности его жены, но никак не мог этому поверить. Но вот без всяких видимых причин Алехандро уехал из дома и поселился с Кике в гостинице. Теперь Леонардо не сомневался: он прав в своих подозрениях! С Алехандро они дружили вот уже двадцать лет, и такого предательства от него Леонардо не ожидал. Ему было так плохо, что он попросил Мишель составить ему компанию пообедать.

И Мишель, которой очень нравился сеньор Манрике, охотно согласилась. Она сочувствовала ему и прекрасно понимала, почему он пьет рюмку за рюмкой. Наконец она увела его. Выходя из ресторана, они увидели, как Алехандро вместе с Каролиной выходят из гостиницы. Леонардо вернулся домой, собрал свои вещи и ушел.

Как Каролина негодовала на Алехандро! Он не смел ничего рассказывать своему дружку, драгоценному Леонардо! С ее точки зрения подлостью было совсем не то, что Алехандро застал их с Реем в номере гостиницы, а то, что он рассказал обо всем ее мужу. Она согласна, что он мстит ей за письма, хотя когда они встретились случайно на улице и она попросила у него прощения, он сказал, что: простил…

Рей сидел за столиком ресторана Фернандо с полковником Бругерой и рассказывал ему о своих подозрениях насчет Пайвы, который однажды, соблазнившись большими деньгами, тоже занялся контрабандой. Говорил убедительно, но полковника все же не убедил.

Мерседес, зайдя проведать Росу и увидев Рея с Бругерой, подошла к ним. Она была полна решимости выполнить свое обещание и поспешила сделать это, потому что рассказать полковнику все откровенно было нелегко:

– Эту ночь Рейнальдо провел со мной, – вымолвила она.

Полковник взглянул на просто одетую девушку с тонким лицом и большими правдивыми глазами.

– Темное дело, – сказал он, – но я продолжу следствие, и мы докопаемся до правды.

Прошло несколько часов, Рей с полковником давно ушли, когда в ресторане появился Висенте. Он приехал с приисков и заявился к своей возлюбленной Росе. Только они успели перемолвиться первыми ласковыми словами, как их приятную беседу прервал разъяренный Фернандо.

– Что тебе здесь надо, мерзавец? – загремел он.

Но Висенте ничуть не смутился и ответил ему, сияя белозубой улыбкой:

– Ваш сын, дон Рей, вызвал меня и велел подождать в ресторане.

– Ты еще и лжешь, негодяй! Рей не мог назначить тебе здесь свидания, и уж кто-кто, а я знаю, почему! – ехидно прошипел дон Фернандо, свирепо поглядывая на Росу.

Но тут в разговор вмешался смуглый Брунхильдо, верный хозяйский пес, которому тот доверял безоговорочно.

– Дон Рей в самом деле искал здесь сегодня сеньора Перниля, – сказал он, – и было это еще до его разговора с полковником Бругерой.

Дон Фернандо осекся. Рей в Венесуэле? Рей в ресторане? Рей осмелился говорить с полковником Бругерой, с представителем власти, который ищет его и хочет арестовать? Все это для Фернандо было большой неожиданностью.

Тучи над головой Росы на этот раз развеялись, а ведь беда могла быть, и немалая: она же и впрямь не забыла Висенте, и ей совсем не были безразличны его клятвы в вечной любви и заигрывания. Они уже виделись наедине, и узнай об их свидании дон Фернандо, Росе бы не сдобровать…

Рей счел, что настало время повязать Висенте по рукам и ногам, и он предложил ему мокрое дело: Висенте должен был уничтожить тех двух свидетелей, которые были с Пайвой той страшной ночью.

Висенте согласился. А собственно, как он мог отказаться?

Поздней ночью они с Реем приехали в Энсинаду. Пайва назначил встречу своим парням в леске неподалеку от дороги, они его уже ждали. Рей показал Висенте толстяка-негра и худышку-белого, вот их и нужно было убрать. А заодно и Пайву.

– Дело начинай не сразу, подожди, пока я уйду, – предупредил Рей и побежал к машине.

Висенте подождал, пока машина не отъехала, и тогда, держась в тени деревьев, двинулся вперед, туда, где маячили две фигуры. Он особенно не скрывался, и вскоре его заметили, а, заметив, наставили револьверы.

– Стойте, ребята! Не стреляйте! – негромко заговорил Висенте. — Вас заманили в ловушку! Слышите? В ловушку!

Парни ему не слишком поверили, но стрелять не стали. Тем временем Пайва подкрадывался к ним с другой стороны. Первым выстрелом Пайва свалил толстяка-негра наповал, но малыш не растерялся и пальнул в Пайву. Пайва стал оседать на землю, схватившись за грудь.

Выбирая места потемнее, Висенте с малышом мчались подальше от перестрелки, а лесок уже ощупывали фары машины: на место преступления примчался полковник Бругера. Он остановил машину и выскочил из нее.

– Стой, Пайва, стой! – закричал он, узнав Пайву, но тот, держась за грудь, убегал из последних сил.

Полковник бросился за ним и, конечно же, догнал бы раненого, если бы не темнота. Споткнувшись о камень, полковник упал, поранив ногу. Он никак не мог подняться и только тихо бранился.

И на этот раз судьба была на стороне Пайвы – он спасся. «Домой возвращаться нельзя, – думал он, – Рей точно поручил Висенте убить меня.»

Исамар, Гойо и Хулио, осторожно вскрыв замок, крадучись пробрались в дом поместья Ферререйнья. С волнением и любопытством оглядывала Исамар комнату за комнатой, ища воспоминаний, но столы, стулья, кушетки молчаливо и равнодушно смотрели на нее.

– Давайте разделимся, и пусть каждый осмотрит свою часть дома, так будет быстрее, – предложил Гойо.

Хулио и Исамар согласились. Все понимали, что на поверхности искать бесполезно, что где-то есть кладовка, стенной шкаф или тайник, наконец, где лежат старые бумаги. Но пока все те же комнаты, столы, стулья, диваны. Они сошлись в нижней гостиной, и Гойо в ней, как и во всех остальных комнатах, простукал стены, потом пол. Под одной из половиц звук стал гулким.

– Подпол, – сказал Гойо.

– Спустимся, – предложила Исамар. – Может, там и хранится то, что мы ищем.

Марта открыла на звонок дверь и отшатнулась – перед ней стоял тот, кого она вычеркнула из своей памяти, кого никогда в жизни не хотела больше видеть.

– Уходи! Уходи немедленно, – сказала она высокому темноволосому молодому человеку с внимательным взглядом голубых глаз.

– Я пришел потому, что люблю тебя, Марта! – ответил молодой человек. – Нам непременно нужно поговорить! Ты видишь, я все-таки разыскал тебя! Не гони меня! Позволь все тебе объяснить!

– Все, что ты скажешь, Луис Альфред, будет ложью! – вспыхнув от обиды, воскликнула Марта. – В подвенечном платье я ждала тебя в церкви, а ты не пришел! Я вычеркнула тебя из сердца, из памяти, из жизни! И не позволю тебе вернуться!

Но Луис Альфред все-таки сделал шаг вперед и переступил порог.

– Марта, я же игрок, я проиграл большую сумму денег и занял, чтобы расплатиться, в кассе своей фирмы, нагрянула ревизия, вместо церкви я оказался в тюрьме!

– Ты мог бы позвонить мне, мог, в конце концов, передать через адвоката! – не сдавалась Марта.

– Но мне же было стыдно, Марта! – голубые глаза юноши смотрели виновато, умоляюще.

– И поэтому ты обрек меня на позор, на мучения неизвестностью! Что я пережила! Боже, что я пережила по твоей вине!

– Марта! Все дурное, все страшное позади! Позволь мне служить тебе, и я заслужу твою любовь, твое доверие, я не могу жить без тебя, Марта!

– Поздно, Луис Альфред! – глаза Марты мстительно заблестели. – Я люблю другого! Уходи!

– Прости меня, Марта, и оставь мне надежду на лучшее!

– Никогда, Луис Альфред! Никогда! – это было последнее, что он услышал, прежде чем Марта захлопнула перед ним дверь.

Как жестоко обходилась с Мартой судьба! Как горько, как несправедливо страдала Марта! Жестоким было прошлое, жестоким настоящее. Но Марта приготовилась вступить в роковую схватку со злой судьбой. Она поняла, кто сейчас, в настоящем, ее враг. Поняла, кто покушался на ее жизнь. Подумала, решилась, собралась и поехала к дону Фернандо.

Дон Фернандо только что закончил разговор с Реем, узнав от него, что тот поручил одно деликатное дельце Висенте Пернилю… Визит Марты был для Фернандо неприятной неожиданностью, но он любезно поприветствовал ее.

– У вас в доме готовится свадьба, – начала Марта. – А у меня настроение совсем не праздничное. Вы ведь знаете, я лежала в больнице после аварии, и знаете, наверное, что авария была не случайной. Так вот теперь я знаю, кто покушался на мою жизнь!

Что-что, а владеть собой Фернандо умел, и никто на свете бы не заметил, до чего ему стало не по себе.

– Человека, который покушался на мою жизнь, зовут Исамар Медина! Я уверена, что ее родня причастна к убийству моего отца. Теперь она ищет моей смерти. Вам я говорю об этом первому. Вы должны знать об этом, потому что готовитесь принять ее к себе в дом!

– Для того чтобы подозрение стало уверенностью, нужны доказательства, дочка, – широко и ласково улыбаясь, ответил Марте дон Фернандо.

– У меня будут необходимые доказательства! Я тотчас же поеду к себе в поместье и, не сомневаюсь, вернусь с уликами против Исамар!

– В Энсинаду, Робинсон, – приказала она шоферу, который исполнял при ней обязанности телохранителя.

Агирре никуда теперь не отпускал свою дочь одну.

Заросший сад, слепой, нежилой дом. Совсем недавно бродили они по нему с Алехандро…

– Будьте осторожны, Марта, – предупредил Робинсон, открыв дверь. – Похоже, в доме кто-то есть. Замок явно открыт, и открыт без ключа.

– Может, он испорчен давным-давно, Робинсон? – спросила рассеянно Марта, занятая воспоминаниями.

– Нет, сеньорита, к вам в дом кто-то вошел, и вошел совсем недавно.

Робинсон шел первым и внимательно оглядывал каждую комнату. Гойо, Исамар и Хулио услышали наверху шаги, голоса, а они как раз добрались до самых интересных документов! В подвале, действительно стоял старинный сундук, а в сундуке среди старой рухляди лежала связка писем и даже – подумать только! – завещание Торреальбы.

«Находясь в здравом уме и твердой памяти, объявляю… объявляю своими единственными законными наследниками…» – разбирал не без труда Гойо. – Черт! Одно имя совсем неразборчиво, а вот другое… Мариану Торреальбу… Наверное, это твоя сестра.

– А как же, интересно, звали меня? – задумалась Исамар.

Тут Гойо передал ей письмо.

– Исамар! Твой отец знал, кто собирается его убить… Читай! Я поднесу свечу поближе!.

Исамар похолодела, но не оттого, что прочла, – она услышала наверху голос Марты.

«Боже, что будет, если их здесь застанут!» – вот единственная мысль, которая занимала теперь Исамар.

– Гасим свечи! Ищем запасной выход! – скомандовал Гойо, и они в полутьме, стараясь ступать как можно бесшумнее, заторопились подальше от опасного места. Выход они и в самом деле нашли, выскользнули наружу и, оказавшись на свежем воздухе, с облегчением перевели дух.

– Риск – благородное дело, – счастливо засмеялась Исамар.

Добраться до машины было делом одной минуты, они сели в нее и мгновенно уехали.

Теперь у них на руках были серьезные свидетельства против убийц Торреальбы: во-первых, анонимная угроза, во-вторых, начало письма, написанного адвокату Сантосу. Торреальба писал: «Мне давно угрожают смертью, пытаясь отобрать мои земли, и я знаю, кто мне угрожает – Ферейра…» Дальше стояла буква «у» и прочерк. Теперь нужно было связаться с адвокатом Сантосом и выяснить имя второго убийцы…

Для начала Исамар решила навестить Ферейру и обиняками хоть что-то выведать у Мерседес. Мерседес она любила, Мерседес была не от мира сего, жила, обуреваемая страстями своего сердца, – то в аду, то на небесах, и в дела этого суетного мира не вникала. Но все же и она могла что-то знать, навести Исамар на след, который она так искала.

Мерседес тоже была очень привязана к Исамар. Разве не Исамар помогла ей в самую трудную минуту, когда она сбивалась с ног, забрав домой из больницы отца, разбитого параличом? Исамар и дала ей телефон Лилы, уговорив ее пойти к Ферейре в сиделки. А как она все это время была внимательна к ее бедному отцу, который по целым дням сидел неподвижно в кресле и не мог сказать ни слова!