Константин замолкает, выкручивает руль, лексус теснится вправо, пропуская автомобиль с проблесковыми маячками.

Я смотрю в лобовое стекло на вереницу машин растянувшуюся до светофора.

Светофор проскочим, и движение должно ускорится.

— Очень надеюсь, что никакого дела против нее не возбудят, — говорю вздохнув.

— Не возбудят, не сомневайся. Я вспомнил, Артем говорил: Андрей реально отличный юрист, и кстати у него в практике было что-то связанное с ложным доносом и клеветой. Не избежать Журавлеву срока по этим статьям. Сам себе яму вырыл. — уверенно произнес Константин.

Мне вдруг вспомнилось где-то прочитанное: — »Иногда твой мир рушится, превращается в руины. Не отчаивайся. Появится человек, ценность которого в том, что он сможет выстроить твой мир заново.»

Может он у меня появился? Константин Баринов.

Светофор проскочили. Напрасно я рассчитывала на оживление трафика, впереди авария, продолжаем пробираться с затруднениями. До самой Вешняковской. На территорию пятнадцатой городской, заезжаем на полчаса позже намеченного времени.

В бокс Лидии Петровны, я ворвалась, пробежав по больничному коридору бегом.


Симпатичный блондин, лет тридцати, придерживая одной рукой мою бывшую свекровь за спину, поил ее соком из пакетика.

— Здравствуйте, мы опоздали? Где следователь? — перевожу дыхание, подхожу к кровати.

— Следователь ушел, сейчас я к нему поеду. Вы Арина? Было бы неплохо обеспечить Лидию Петровну связью, сможете купить телефон?

— Не нужно, я попрошу у соседки попользоваться, у нее был старенький, она завтра обещала прийти, — хрипит моя бывшая свекровь…. Вид у нее еще хуже, чем был вчера. Лицо бледное, осунувшееся, черные круги вокруг глаз. В глазах тоска безнадежная.

— Что сказал следователь? — спрашивает вошедший вместе со мной Константин.

— Пожелал Лидии Петровне выздоровления. Обещал больше не беспокоить. А мы с ней тоже заявление составили, будем его в ход пускать.

— Да. Сергей должен остановиться, и подумать. Пока еще кому-нибудь жизнь не сломал. Спасибо вам… Ариночка я может вчера говорила, не помню: прости меня, прости за все….

Дикая жалось пронзила меня насквозь. Сердце болезненно сжалось.

— Арин, ты побудь с Лидией Петровной, я ненадолго отлучусь, куплю телефон и…. Я быстро. — Баринов развернулся, стремительно вышел из бокса.

— Мне тоже пора, — поднялся со стула блондин Андрей. Собрал какие-то бумаги с тумбочки, попрощался тепло и удалился.

— Арин… — безучастно начала Лидия Петровна.

— Не нужно. Не теребите рану. — остановила я.

Как же мне захотелось порадовать эту раздавленную женщину. Присаживаясь на стул, непроизвольно сжала сумочку…. Наткнулась на телефон. Вынула трубку, полистала фотографии. Нашла снимок дочки моей с прошлого Дня рождения.

— Лидия Петровна — это Ксения. Она родилась через семь месяцев, после развода с вашим сыном. Биологически — она его дочь. Ваша внучка. Если хотите, я вас обязательно с ней познакомлю.

Я хотела показать фотографию, не давая ей в руки телефон, понимала, что ожог на локтевом сгибе, при малейшем движении доставляет сильную боль. Но, Лидия Петровна, прерывисто вздохнув, робко спросила: можно? И сама потянулась к трубке.

Подслеповато щурясь бабушка смотрела на улыбающуюся с экраны смартфона внучку. Улыбалась внучке в ответ, и плакала. Слезы дорожками катились по щекам.

— Внученька…. Моя….Кровинка. Зачем же он так? Почему говорил — не его ребенок? Как можно было усомниться? Неужели сердцем не чувствовал? Малышка…. — Лидия Петровна всхлипнула, — Волосы цветом, как у мамы моей в молодости были…..Внученька…. Арин… Ты прости, я спрошу один раз и больше не полезу: почему вы развелись? Сергей мне рассказывал, только я в его версию уже не верю. Столько лжи мой сын вокруг нагромоздил. Я жила и не знала, что у меня внученька….

Она говорила, срывающимся шепотом, а потом, осторожно коснулась экрана губами. Непередаваемая нежность была в этом прикосновении. Нежность к маленькой девочке не понадобившейся её сыну.

Я не стала посвящать Лидию Петровну в подробности развода. Незачем это ей. Ответила общими фразами:

— Большинство ранних браков распадается. Мы с вашим сыном не исключение. Слишком молоды были. Ну, а дочка…. Он о ней знал. Решил, что не готов к воспитанию ребенка. К счастью это уже неважно. Совсем не важно.

— Не готов. — эхом вторила бывшая свекровь, — дитя растить не готов, а к пакостим подготовился. Я сама и подготовила. Эх… Тоже хороша, не додумалась сразу с тобой поговорить. Помогала бы тебе, если бы ты конечно позволила. Арин, у меня нет вредных привычек, я дурному не научу. Спасибо за внученьку, спасибо…. Я уж думала, для чего жить? А тут внученька, лучик солнечный….

Рука, та в которой Лидия держала трубку — задрожала. Видимо ей действительно больно, но терпит.

— Я вам распечатаю фотографии. А вернется Ксения с моря — вживую увидите. Она будет очень рада, что теперь у нее целых две бабушки.

Дверь приоткрылась, в бокс заглянула девушка в голубоватой униформе медработника.

— Добрый день, вы переводитесь в другую палату. Пришли анализы, вам не нужна интенсивная терапия. Лечащий врач остается прежним, соберите вещи, я вас провожу. — сообщила девушка, и тут же закрыла дверь.

Я сняла со спинки кровати халат, из под кровати достала тапки, помогла Лидии одеться.

Мы уже собрались выходить, как дверь постучали, в бокс вошел Баринов, с пакетом с логотипом салона сотовой связи в руках, а следом за ним, солидный мужчина лет шестидесяти.

— Арина, Лидия Петровна, позвольте представить друга моего отца, владельца одной из лучших частных клиник страны — профессора Глебова Петра Романовича. Я ему позвонил проконсультироваться, по счастливому стечению обстоятельств, он в момент моего звонка проезжал по МКАД, неподалеку от нас. Согласился лично осмотреть Лидию Петровну. С историей болезни уже ознакомился. — улыбаясь довольной улыбкой, говорит Константин. — очень надеюсь, что он изыщет для Лидии Петровны место в своей клинике.

Профессор пристально смотрит на растерявшуюся женщину.

— Ознакомился. Вы милейшая Лида в рубашке родились — внутренние органы не повреждены, да и внешние ожоги, могли быть значительнее. Доктор обещает вас через недельку выписать. А я вот что скажу Лидочка. Мы не будем неделю ждать. Место выделю, прямо сейчас заберу к себе.

— Спасибо Петр Романович, вот это — по нашему! Счет сами вышлите, или коммерческим отделом связаться? — Константин пожимает профессору руку, после к Лидии Петровне разворачивается.

— Вам понравится у Романовича, в его клинике условия, как в хорошем санатории.

— Как в отличном санатории, — поправил профессор, улыбнувшись краешком губ.

— Вы же про частную клинику говорите? Нет, ну куда мне, я здесь долечусь. — бормочет обалдевшая от напора бывшая свекровь.

— Нет уж Лидочка, возражения не принимаются. Вы катались на Майбах? Нет? Сейчас прокачу. Девочкам такие автомобили должны нравиться. — серьезный, солидный мужчина Лидии Петровне подмигнул.

Я всматривалась в лицо Константина. Спокойное лицо. Я отдаю себе отчет насколько приличную сумму придется заплатить за услуги хорошей клиники. Он готов это сделать. Боже мой. Я кажется начинаю им гордиться…..


=15=


Лидия Петровна стеснялась. Халатика ветхого, потертых, стареньких тапочек.

Нужно после работы заскочить в Афимолл, купить пару комплектов сменной одежды, отвести ей в клинику.

— Арин, вы бы ехали, с работы ведь ко мне сорвались, — хрипловато шепчет Лидия, со всеми предосторожностями усаженная на заднее сидение Майбах.

Наклоняюсь к бывшей свекрови, целую ее в щеку.

— Константин занес мой номер в контакты, если что, сразу звоните.

— Хороший тебе попался мужчина Арин, наконец-то хороший. Неудобно мне, столько хлопот вам доставила, да еще и потратился Костя твой. Неудобно. — хрипловато шепчет в ответ бывшая свекровь.

— Не думайте об этом, вам сейчас главное выздоравливать. Хотите, я Ксюшкиных снимков вам на телефон пришлю?

— Конечно хочу! С самого маленького возраста…. Если можно. Арин, чтобы я без вас делала? Мне вчера, когда на скорой везли в клинику, самые страшные мысли лезли в голову. Не хотелось жить. Совсем не хотелось. Как из клиники выйду, найду риэлтера, разменяю жилплощадь. Пусть на две комнаты в коммуналках, но на разных концах Москвы.

— Девочки, прощаемся, хватит шушукаться, нам нужно к часу дня быть на месте. — профессор захлопывает заднюю дверцу, машет рукой, обходит машину, садится за руль.

Майбах плавно трогается с места, едет в строну выезда с больничной территории.

Баринов обнимает меня за плечо, ведет к лексусу.

— Наша подопечная в надежных руках. Петр — доктор высочайшего уровня. — заверяет открывая для меня дверцу.

— Спасибо тебе за все. Лидия Петровна сказала: — «Что бы я без вас делала?»

Я могу сказать тоже самое: что бы я делала? Без тебя….

— Арин, все плохое позади. Единственное: ты не требуй от Лидии Петровны невозможного, велика вероятность, по прошествии времени, она простит своего сына. Возможно найдет оправдания, а возможно просто простит.

Константин включил легкую фоновую музыку, лексус влился в поток автомобилей, без особых затруднений проскочили третье транспортное кольцо.

Я думала над словами сказанными Бариновым. Да, скорее всего, она простит Журавлева. Но это её право, она мать, и не мне её судить. Не мне. Журавлев однозначно сволочь. А я… Я никогда не задумывалась о том, как больно было моей маме, брошенной отцом девять лет назад. Как должное принимала её помощь в воспитании Ксении, в общем- то практически лишив маму права на личную жизнь. Я последняя эгоистка. Так нельзя. Вечером обязательно поговорю с мамой, и буду думать, как по максимуму ее освободить. Выкручусь.

— Знаешь Арин, мои родители со мной намучились в подростковом возрасте. Я был очень трудным подростком. Верка в юности жгла не по-детски. И ни я, ни сестра не удосужились перед ними извиниться. — вздохнул Константин, притормаживая у светофора на повороте к Набережной. Надо же. У нас с ним практически совпали мысли, каждый задумался об отношении к родителям. Интересно, что ж такого непотребного вытворял подросток — Костя Баринов? Думаю, он сильно преувеличивает свою подростковую проблематичность. Хотела спросить, но Константину позвонили, и до самого въезда на паркинг он отчитывал позвонившего, за перепутанные даты при оформлении отгрузки упаковочных материалов в сеть магазинов одного из серьезных представителей розничной торговли.

А мой телефон ожил уже в офисе. Отец позвонил с незнакомого номера.

— Арина мне нужно с тобой серьезно поговорить. Сегодня….

Папин тон, ничего хорошего не сулил. Злой и раздраженный.

Стоит отметить: в момент нашего появления, большинства сотрудников на месте не было: время ланча, народ разбежался по кафешкам. В офисе остался молоденький паренек, с чертыханием настраивающий программу на компьютере, за угловым столом, и помощница Константина — Ольга.

Я прижимая телефон к уху прошла ближе к переговорной, остановилась напротив стеклянной стены. Давненько отец не позволял подобного тона, успела отвыкнуть. И еще. Я вдруг вспомнила свое ощущение из детства: вечно недовольный отец. Всем, чтобы я не сделала.

— Арина, ты меня слышишь? В котором часу встретимся? Ты в Москва сити сейчас? Я подъеду. Баринов тебя отпустит со мной поговорить.

— Слышу папа. Встретимся по окончании рабочего дня, я тебе перезвоню — решим где удобнее. — отвечаю негромко, но твердо. Подождет, успеет высказаться.

— Рабочий день в пять часов закончится, у меня на это время назначена деловая встреча. Сейчас я этот вопрос решу. — вызов сбрасывает не попрощавшись.

С полминуты смотрю на серые ленты разбегающихся дорог, на поблескивающие вдалеке купола. Господи, с этими нескончаемыми проблемами, я когда нибудь настроюсь на рабочий процесс? В голове, снова каша замешивается.

— Арин! Пройдем в кабинет, нужно кое-что обсудить! — окликает Баринов, просматривающий какие-то бумаги переданные ему помощницей.

Парнишка отрывается от монитора улыбается мне во весь рот:

— Какое красивое имя — Арина! Меня Николай зовут.

— Логинов! Не отвлекайся, премии лишу! — шутливо прикрикивает Константин, пропуская меня внутрь кабинета.

— Сейчас нам Ольга закажет обед, быстро обедаем и едем на Нагатинскую.