Diurdana - Рикошетом в сердце

Наступил март. Небо стало ярко-голубым, а солнечные лучи днем несли тепло и топили снег. Ночью же было еще по-зимнему холодно. Накануне праздника восьмого марта Юра пришел к ней с букетом, и Оксане ничего не оставалось, как пригласить его в гости. Бабушка, как назло, куда-то ушла, не сказав, когда вернется. Девушка была дома одна.

— Будешь чай? — Оксана не знала, о чем с ним говорить.

— Буду.

Несколько минут они молча пили чай. Девушка чувствовала, как Юра смотрит на нее, и не поднимала глаз, боясь встретить его взгляд. Зря она впустила его.

— Юра, — Оксана встала из-за стола и убрала пустые кружки, — у меня еще дела, тебе, наверное, пора идти.

— Да нет, вообще-то, я не тороплюсь.

— Но у меня много дел. — Парень, видимо, отказывался понимать намеки.

— Я могу помочь. — Он встал следом и теперь стоял перед ней. Оксане стало как-то неуютно рядом. Он был таким крупным и мешал ей перемещаться по кухне.

— Не нужно, я справлюсь сама.

— Оксана, — он поймал ее в кольцо своих рук, — нам так редко удается побыть наедине, а сейчас, когда твоя бабушка ушла…

— Юра, — девушка уперлась локтями в его грудь, пытаясь оттолкнуть, — отпусти меня немедленно.

— Хватит, Ксень, теперь-то ты кого стесняешься, мы ведь одни. Хватит ломаться.

— Отпусти меня, я не ломаюсь. И я не стесняюсь никого. Я просто не хочу, чтоб ты меня обнимал.

— Да ладно тебе… — Он прижал ее к себе и поймал своим ртом ее губы. Его рука опустилась на попку девушки и сжала ее.

Оксана, сопротивляясь, понимала, что силы явно неравны. Поэтому она просто укусила его за губу.

— Ай! — Юра отшатнулся и прижал ладонь к губам. — Ты с ума сошла, что ли?

— Я тебя предупреждала. Уходи.

Юра так и остался стоять на месте, недоуменно глядя на нее. Тогда Оксана схватила кружку с холодной водой, из которой недавно пила, и выплеснула ее содержимое ему в лицо.

— Остынь.

Парень, от неожиданности хватал ртом воздух.

— Ты точно сумасшедшая!

— Да, и очень опасна в гневе. Тебе лучше уйти.

— Но я думал, что мы…

— Какие «мы»? Нет никаких «мы». Мы с тобой даже друзьями быть не можем, понимаешь? О каких отношениях, вообще, может идти речь? Ты мне даже не нравишься.

— А зачем я тогда вкалывал здесь целый месяц? — Он действительно думал, что между ними что-то возможно.

— Я думала, ты помогаешь подруге своей бабушки. Разве не так?

— Нет, не так. Я помогал бабушке своей девушки.

— Но я не твоя девушка. Я ей никогда не была и не буду.

— Но ты заигрывала со мной.

— Я? — Девушка изобразила праведное возмущение.

— Ты… Динамщица ты, вот ты кто.

— Да пошел ты…

— Уже пошел.

Юра, хлопнув дверью, вышел.

Тем вечером Глеб вернулся домой позже обычного, а потом еще минут тридцать провел на подземной парковке, слушая диск группы «Сплин». Подниматься домой не хотелось, да и разве это дом? Для него дом это не просто четыре стены и крыша над головой, в интернате все это тоже было. Нет, тут все дело в атмосфере, запахах, ощущениях. А еще: хочется ли туда возвращаться? Глебу не хотелось, пришлось признаться самому себе, что он попросту тянет время, а не музыку слушает. Все-таки по третьему кругу — это слишком даже для оголтелых малолетних фанаток.

Да, сначала ему понравился его новый дом… квартира. Очень понравилась — панорамный вид на город, от которого захватывало дух, много места и света. Дизайнеры постарались на славу — все было сделано с безупречным вкусом, вниманием к деталям, без вычурности и китча. Дорого. Достойно. Даже самый взыскательный декоратор не нашел бы, к чему придраться. Чувства Глеба были скорее похожи на восторг, который испытывает человек в гостях у друзей, которые живут комфортнее, чем он. Вскоре восхищение от просторной, светлой, напичканной техникой жилплощади прошло. И захотелось чего-то простого и уютного. Не напоминающего музей ни по размерам, ни по обстановке.

С работы он возвращался неохотно, да и на работу тоже не стремился. Он уставал, нет, не физически, так как фактически дел у него было не много — работа «работалась» сама. А вот морально было тяжело, сама атмосфера давила, не давала расслабиться, к тому же, Глеб был уверен, что о каждом его шаге Мариша — бестолковое, но исполнительное создание — докладывает шефу. А будущий тесть никогда не упускал случая выставить его дураком по любому поводу. И Глеб понимал, что если бы не грядущая свадьба, никто не стал бы держать его на такой хорошей должности.

Отмучившись на работе, с трудом сдерживая злость на тестя, Глеб садился в машину и еще пару часов кружил по городу или стоял и курил на одном из мостов. Потому что знал, что дома отдохнуть ему тоже не удастся. И если на работе ему каждый день портила настроение кислая физиономия Мариши, которую предупредили, что заводить шашни с опальным Глебом Витальевичем не перспективно, то дома его выводила из себя вечно улыбающаяся невеста. Казалось, Алла подцепила какой-то вирус всеобщего позитива и счастья, она просто порхала по квартире, вечно что-то напевая себе под нос. Это раздражало. Хотелось спровоцировать ее, показать, что рядом с ней есть еще кто-то, и этому кому-то плохо. Но Алла ничего не хотела замечать: ни разбросанной одежды, ни гор грязных кофейных чашек, ни дизайнерской статуэтки, стоившей безумных денег, которую Глеб приспособил под пепельницу, просто домработница стала приходить через день, а не два раза в неделю. На его недовольное брюзжание она всегда отвечала спокойно и доброжелательно, как будто он расшалившийся подросток переходного возраста.

Расслабиться с помощью секса в последнее время тоже не получалось — Алла находила тысячи причин, чтобы избежать близости, а настаивать и выяснять, в чем дело, не хотелось. Кто знает, может, она решила ввести целибат до свадьбы? Сама мысль казалась нелепой, но на откровенный разговор с невестой выдержки ему просто не хватит.

В последнее время Глеб чувствовал, как что-то закипает в нем. Что-то копилось и копилось внутри него. Постоянно сдерживаемые эмоции, самоограничения во всем — от слов до мыслей — все это клокотало и требовало выхода. Недолгий роман с Оксаной пробил значительную брешь в его самоконтроле. Девушка была права — здесь он не стал счастливым. Здесь он был — не он. Настоящим он был только рядом с ней. Не нужно было притворяться, сдерживаться, терпеть — она любила его без прикрас.

Интересно, помнит ли она его? Или уже давно забыла? В день их последней встречи он сильно обидел ее, наговорил много лишнего, оскорбил. Вряд ли она после этого продолжает испытывать к нему теплые чувства.

Глеб откинул голову назад и закрыл глаза. Снова представил себе Оксану, вспомнил, как впервые увидел ее закутанную в полотенце. Вспомнил, как она прижималась к нему тогда, в подъезде, напуганная, дрожащая… Вспомнил, как она отдавалась ему, вся… вся его, только его… и как сидела потом, равнодушно глядя на него, кричавшего ей обидные слова. В тот день он потерял ее. Потому что именно в тот момент она закрылась от него и стала чужой.

А ведь роднее нее у него никого не было.

Ему казалось, что Оксане нет места в его будущем, не вписывалась она в ту жизнь, о которой он мечтал. А он вписывался? Нужна ли ему вся эта мишура? Стоило ли менять чувства на фантики?

У него престижная работа — начальник отдела, за такую обеими руками держатся и любые придирки начальства терпят. А он и с начальством скоро породнится и повышение ему гарантировано. Опять же сотрудники знают, что он «свой», и ведут себя соответственно. Но Глеб прекрасно знал цену этого показной доброжелательности.

Он зарабатывал очень хорошие деньги, ездил на дорогой машине. И что? Конечно, Глеб ценил достаток, как и любой человек, испытавший в свое время нужду и лишения. Но, как оказалось, не готов он был продаться золотому тельцу окончательно, понял, что есть еще в жизни другие, нематериальные ценности, жить без которых тяжело и тоскливо. «Налик», платиновая кредитка, дорогая тачка — все это, безусловно, обрадует любого, но стоит ли отдавать за них душу? И кто увидит в нем просто человека, обычного парня, которому иногда хочется выговориться, посоветоваться… Или это готовы были сделать его новые «полезные» друзья? Кто-нибудь из них готов был прийти к нему на помощь по первому зову, как Вадим?

У него была потрясающая красавица-невеста, блондинка с великолепной фигурой, воспитана, начитана, обладает безупречным вкусом… Ему казалось, что они прекрасно понимают друг друга и смогут стать счастливыми, но и здесь все оказалось не так просто. Алла отдалялась, ускользала, он не чувствовал ее как раньше. Или не хотел чувствовать? И дело даже не в отсутствии секса или предсвадебной суматохе. Просто она изменилась, не спорила с ним, даже если он явно перегибал палку, относилась к нему как-то снисходительно, что ли, или, вообще, не замечала его недовольного брюзжания. Алла почти каждый день была занята подготовкой к свадьбе, решила всем заниматься лично, несмотря на помощь в организации солидного агентства.

Свадьба… Чертова свадьба должна была состояться в апреле. Они с Аллой планировали сыграть ее летом, но папаша перенес торжество на апрель. Потому что ему так было удобнее — в июне он собирался отдохнуть где-то на островах. Этот человек распоряжался их свадьбой, их жизнью, им самим… И так будет всегда, Оксана была права.

Глеб заглушил машину и пошел домой.

* * *

В это время Алла отмокала в ванне, полной пены, и вспоминала сегодняшнюю встречу с Андреем. По коже пробежали мурашки, а на щеках вспыхнул румянец, хотя раньше девушке казалось, что смущаться она уже разучилась.

Он был таким сильным, уверенным. Он всегда делал только то, что он хотел и когда хотел. Он не смотрел на нее с обожанием и не собирался соглашаться с каждым ее словом.

Девушка вспомнила, как недавно в постели Андрей скручивал ее в какую-то немыслимую позу, грозящую им обоим вывихом конечностей. Когда она попыталась возмутиться и напомнить ему, что девушку не помешало бы сначала спросить, хочется ли ей завязываться в узел ради того, чтоб ему было приятно, мужчина усмехнулся:

— Может, мне еще и заявление тебе предоставить на смену позы?

И, рассмеявшись, звонко шлепнул ее ладонью по ягодице, принуждая расслабиться и не сопротивляться ему.

А иногда он был с ней таким нежным, что Алла теряла голову и забывала обо всем на свете. Даже о том, что скоро нужно возвращаться домой, где ее ждал (или уже не ждал) вечно хмурый и чем-то недовольный Глеб.

Любовник был полной противоположностью жениху.

Ей нравилось, как Андрей целовал ее, как бурно он выражал свое удовольствие от близости, как целовал ее запястья, вдыхая аромат духов, и этим сводил ее с ума. Он каждый раз предлагал ей остаться на ночь и всегда отпускал с нескрываемым недовольством и раздражением. И каждый раз Алле приходилось врать, что скоро она все решит, и им больше не придется расставаться. Эти «убеждения» обычно оттягивали возвращение домой на неопределенный срок, а приезжая в свою квартиру, девушка недоумевала, почему Глеб никогда не спрашивает, где она была, не выясняет, почему задержалась. Либо он давно на все наплевал, либо боялся скандалом испортить отношения с ней. Как обычно старается угодить ей…

Как же она раньше не поняла, какой мужчина на самом деле ей нужен? Наслаждаясь поклонением бывших любовников, трепетным, вежливым сексом, она не имела понятия о настоящей страсти. Не знала, что значит быть рядом с человеком, которого она никогда не сможет засунуть под каблук. Которому не нужны деньги ее отца. Андрей в них не нуждался. Он был обеспеченным человеком, и хотя Алле было совершенно наплевать, чем он занимается, рядом с ним она чувствовала себя, как за каменной стеной.

В тот день, когда она впервые приехала к нему домой, девушка, выйдя из подъезда, искала глазами ту «десятку», в которую она врезалась на своей машине. Но, к ее удивлению, Андрей стоял у внушительного внедорожника черного цвета и, открыв дверь, смотрел на нее.

— Это твой? — Алла села на переднее сидение.

— Мой. — Он уже сел за руль и завел машину.

— А другая?

— Ту машину я взял у одного механика на станции, нужно было срочно ехать по делам, а моя сломалась. Как всегда не вовремя. А потом из-за одной невнимательной девушки пришлось заплатить и за нее тоже.

Андрей никогда не рассказывал ей о том, чем он занимается. А когда спрашивала или пыталась задавать наводящие вопросы, отвечал, что не стоит забивать свою прелестную головку лишними проблемами. Мужчина никогда не отчитывался, куда он уходит, с кем встречается, что делает тогда, когда ее нет рядом. Только один раз он, глядя ей в глаза, серьезно сказал, что кроме нее у него нет других женщин, и нечего волноваться на этот счет. А потом тихо прибавил, что не позволит себе второй раз наступить на те же грабли. Алла ничего не поняла, но уточнять не стала — если не захочет, все равно не расскажет.