«Стареешь, Глеб!» — сказал он себе и тихо встал с кресла.

Оксана никак не могла выбрать, какую вещь достать из шкафа. Такую, чтоб ее можно было красиво надеть. Значит, узкие брюки определенно отпадают. В идеале — платье, которое можно будет надеть через голову, или юбка.

Выбору ужасно мешал сидящий в кресле позади нее Глеб. И чего он там так сопит? Оксана волновалась, ужасно волновалась. Что на нее нашло, спрашивается? Нет, у нее совершенно точно нет тормозов. Сергей, с которым она встречалась уже несколько месяцев, никогда не видел ее такой. А Глеб… парень, с которым она познакомилась пару дней назад… И почему внутри она вся дрожит? Почему эта ситуация и молчаливое разглядывание Глеба будоражит сильнее умелых поцелуев несостоявшегося любовника?

Когда на ее плечи опустились сильные мужские руки, а затылок обожгло горячее и частое дыхание, девушка на секунду потеряла голову. Захотелось откинуть голову на его плечо и позволить сделать с ней все, что ему захочется… Стоп.

Девушка резко развернулась.

— Эй, — она возмущенно смотрела на него, — сядь на место, мы так не договаривались.

— А как мы договаривались? — Хрипло прошептал Глеб. Глаза его были прикованы к груди девушки, почти не скрытой кружевом белья.

— Мы договаривались, что компенсацией за потраченные силы станет только созерцание прекрасного, но никаких тактильных контактов, Глеб. А то вдруг переутомишься.

Парень отошел от нее.

— И что мне теперь делать? — Спросил он обиженно, глазами показывая на степень своего интереса к Оксане, выражающуюся вполне очевидной эрекцией, которую не могла скрыть ткань штанов.

— Душ, Глеб… — Оксана пожала плечами, изо всех сил стараясь выглядеть равнодушной и очень надеясь, что не краснеет от смущения.

— С тобой? — Глеб все еще надеялся на чудо. Оксана в ответ прыснула от смеха и вытолкала его в спину за дверь.

Девушка переоделась и, задержавшись в прихожей, чтобы обуться, услышала шум воды в ванной комнате. Видимо, Глеб решил последовать ее совету. Улыбнувшись, она вышла и закрыла за собой дверь.


* * *

Через неделю после возвращения Глеб все-таки добрался до нотариуса, у которого хотел уточнить все условия вступления в наследство и вероятность скорейшей продажи наследуемого имущества.

Оказалось, что наследство оформляется через полгода после смерти родственника. А после смерти тетушки прошло уже восемь месяцев. Значит, право на владение ее квартирой придется отстаивать в суде. Хорошо хоть других претендентов нет, разве что кошки. Судебный процесс — это очень долгая история, которая продлится, возможно, не один месяц. А он обещал Алле, что к ее приезду у них уже будет машина, но квартиру еще нужно продать…

Глеб сел в служебную машину, которую ему предоставили на работе, потому что трудиться торговым представителем без автомобиля никак нельзя. Спасибо Аллиному папе, помог. Так бы его не приняли.

До конца рабочего дня оставалось немного. Нужно было еще заехать в одну частную клинику, расположенную где-то за городом. На чем там специализируются, Глеб не знал. От него требовалось съездить туда, познакомиться с руководителем и подписать контракт на поставку их оборудования.

Парень завел машину и двинулся по направлению к клинике. По дороге он понял, что голоден, но останавливаться в многочисленных закусочных, расположенных на трассе, не стал. Недавно он договорился с Оксаной и Светой, что они вместо оплаты своего проживания возьмут на себя все хозяйственные проблемы. То есть, теперь Глеб вкусно кушал и ходил на работу в аккуратно выглаженных рубашках.

Он улыбнулся своим мыслям, вспомнив, как Оксана в ответ на его предложение спросила, как он составит график обслуживания его плантаторской персоны по ночам.

— Ну, — пояснила девушка, — чтоб мы со Светкой не запутались, чья очередь, и не передрались.

— Дорогая, ты можешь пользоваться мной и моей спальней без очереди, поверь.

— Нееет, так нечестно… — Оксана хитро улыбалась, — жить мы здесь будем вдвоем, а отрабатывать — я одна? Нет, составь расписание. Да и подругу обижать не хочу.

Все-таки он соскучился по Алле… Вернее по сексу, давненько у него никого не было. Надо же, живет под одной крышей с двумя девчонками и мучается от воздержания. Как-то это нелогично. А Глеб был очень логичным молодым человеком.

На краю дороги стояла огромная вывеска нужной ему клиники с указателем. Психиатрическая клиника! — думал Глеб, сворачивая с трассы на дорогу, ведущую к воротам больницы. Подъезжая, он вспоминал, как на третьем курсе мечтал стать психотерапевтом, работать в такой вот клинике, потом стать главврачом, или основать свою… А вместо этого он занимается пусть прибыльным, но явно нелюбимым делом. Не так он мечтал работать с людьми, не уговаривая их заключить сделку и не расписывая, как девушка в рекламе, достоинства их оборудования по сравнению с конкурентами.

Это не продлится долго. Любимое дело не сможет приносить удовольствие, если не будет способствовать реализации его жизненных планов. Может быть, когда-нибудь, когда деньги перестанут стоять во главе угла, и он сможет ни в чем себе не отказывать, он вспомнит о таких глупостях, как юношеские мечты.

Пройдя стеклянные двери, Глеб подошел к молодой девушке в регистратуре и спросил, как ему найти Ольховского Александра Николаевича. Девушка, уточнив его фамилию, рассказала, как пройти в его кабинет.

Встретившись с мужчиной, Глеб довольно быстро уладил все формальности и уже собрался уходить, когда дверь открылась, и в кабинет без стука вошел мужчина, чуть старше его самого.

— Папа, — не обращая внимания на то, что отец не один, начал он, — там новый пациент. Можно я его возьму?

— Матвей, ты не вовремя… Ладно, иди оформляй, потом зайдешь расскажешь, что с ним.

Когда дверь за мужчиной закрылась, Александр Николаевич повернулся к Глебу.

— Это мой сын. — Объяснил он и так очевидное. — Он вырос в кабинете психотерапевта, у него талант. Ну, что ж, — он протянул парню руку, — до свидания. Надеюсь, наше сотрудничество будет плодотворным.

— Конечно. — Глеб ушел. По дороге в город он с завистью думал, как же повезло этому Матвею — семья, достаток, возможность заниматься любимым делом и куча перспектив.

Вернувшись домой, он почувствовал аппетитные запахи с кухни и услышал голос Оксаны, напевающей какую-то незнакомую странную песню. Он тихо прошел и замер в дверном проеме, наблюдая за поющей девушкой, стоящей у плиты и помешивающей деревянной лопаткой что-то скворчащее на сковороде. Судя по запахам, там жарилось что-то мясное и вкусное.

Оксана заметила его и замолчала. Глеб подошел к ней сзади и обнял за талию.

— Глеб, — засмеялась девушка, однако, не отталкивая его, — ты мне мешаешь, правда.

Она вывернулась из его рук и полезла в один из верхних ящиков. Пока она что-то там искала, Глеб подцепил на лопатку кусочек из сковородки и отправил его в рот.

— Глеб! — Оксана заметила и оттолкнула его от плиты. — Поди прочь с моей кухни! Когда будет готово, я тебя позову.

Изобразив на лице оскорбленное достоинство, парень скрылся в своей комнате.

С каждым днем его тянуло к Оксане все сильнее. Нет, она еще не снилась ему в эротических снах, но он все чаще задумывался об этом. Алла вернется еще не скоро, искать кого-то и приводить домой почему-то не хотелось, самым простым и приятным решением было соблазнить соседку. Почему нет? Вряд ли она была равнодушна к нему. По крайней мере, он не чувствовал от нее ни агрессии, ни злости, ни каких-то еще негативных чувств. Значит, есть шанс вызвать у девушки ответную симпатию. Или превратить уже существующую в какие-то более сильные чувства — страсть, влюбленность… Главное, чтоб все это не носило слишком серьезный характер. Ведь как бы хорошо им ни было вместе, к приезду Аллы, Оксаны уже не должно здесь быть. А там он что-нибудь придумает.

До премьеры мюзикла осталась всего неделя, и Оксана, приготовив ужин, убежала на очередную репетицию. Она, вообще, в последнее время проводила дома все меньше времени. Мюзикл будет идти десять дней, потом труппа уезжает на неделю отдохнуть в санаторий в Белокуриху. А потом до подготовки к следующему сезону у нее будет время немного отдохнуть и приготовиться к учебному году.

После репетиции, которая продлилась до поздней ночи, Оксане и Свете выдали пригласительные на мюзикл, которые они могли вручить своим друзьям или родственникам. Обычно девушка дарила пригласительный Сергею. Но сегодня она задумчиво вертела в руках картонный прямоугольник, понимая, что не хочет больше его видеть. Эти отношения ее утомили. Все, занавес, пора заканчивать.

Света уже уехала на такси домой, Оксана вышла на крыльцо и увидела знакомый автомобиль. Вздохнув и представив нелегкий разговор, который ей предстоит, девушка направилась к нему.

— Привет. — Оксана отвернулась в ответ на попытку Сергея поцеловать ее. — Нам надо поговорить.

— Говори. — Сергей завел машину и плавно тронулся.

— Сереж, нам, наверное, лучше расстаться…

— Кому лучше? Тебе или мне?

— Тебе, мне, твоей жене… Всем.

— Да что ты прицепилась к моей жене, в самом деле? — Мужчина завелся. — Неужели нельзя забыть о ней? Я же забываю о ней, когда я с тобой!

— Интересный ты человек! — Оксана начинала понимать, что все ее подозрения об истинных намерениях поклонника верны. — Я не могу забыть. Мне все это надоело.

— Ну, малыш, — Сергей жалобно посмотрел на нее, — нам ведь хорошо вместе. Не горячись. Ну, что мне сделать? Хочешь, я разведусь?

— Нет, не хочу. Ничего не хочу. Давай расстанемся.

Сергей нервно сжал руками руль, повернулся и злобно проговорил:

— Только кучу времени на тебя потратил впустую…

— Останови машину…

— А вдруг остановлю?

— Останови! — Оксана больше ни минуты не хотела находиться рядом с этим человеком. Сергей резко нажал на тормоза, машина встала как вкопанная. Девушка, не прощаясь, открыла дверь и вышла из машины, которая тут же, взвизгнув, рванула с места и скоро исчезла за одним из поворотов.

Н-да… Расставаться определенно нужно было у собственного подъезда. На часах уже начало первого ночи. Девушка поежилась от прохладного ночного ветерка и пошла домой пешком. Благо, до дома Сергей не довез ее совсем немного. Машин на улице было мало и, увидев вдалеке свет фар, Оксана благоразумно пряталась в тень. Пока девушка шла по освещенному проспекту, ей было не так страшно, и иногда навстречу попадались редкие прохожие. Но вот пришла пора свернуть в темные дворы, и ей стало немного жутко. А собственный наряд, еще вечером казавшийся женственным и лишь немного провокационным, теперь вызывал острое желание накинуть плащ-палатку. Да уж, нельзя придумать ничего глупее, чем прогулка по темным улицам в короткой юбке и легкой летней блузке. Оксана двигалась короткими перебежками, поминутно оглядывалась и клятвенно обещала себе стать более осторожной и ответственной, добраться бы только домой без приключений.

Добравшись до подъезда, девушка перевела дыхание и успокоилась. Все, теперь с ней ничего не случится, самое страшное позади. Но открыв дверь, она почувствовала кого-то позади себя, и через мгновение ее рот зажала чья-то сильная и грубая рука. Оксану впихнули в подъезд, а когда дверь закрылась, сиплый голос прошептал ей в ухо:

— Слушай меня, сучка, сейчас я уберу руку с твоего рта, и если ты будешь орать, тут же сдохнешь, поняла?

Перед глазами появилась рука, сжимающая нож.

Раньше девушка, узнав о том, что кого-то изнасиловали в собственном подъезде, не могла понять, почему жертва не закричала, не позвала на помощь. Ей казалось, что лучше умереть, чем пережить подобное. Но сейчас, когда перед глазами была холодная сталь, она испугалась. До ужаса, до слабости в коленях испугалась, что в любой момент все может закончиться так нелепо. Смерть, с которой девушка раннее не сталкивалась, обретала реальные формы.

Поэтому она торопливо покивала головой.

Рука перестала закрывать ее рот, и когда незнакомец развернул ее к себе, Оксана увидела перед собой мужчину непонятного возраста, низкорослого и коренастого, неряшливо одетого и разглядывающего ее маленькими злыми глазами. На руке, сжимающей небольшой нож, она увидела татуировки в виде перстней на пальцах.

— Вот, — прошептала она и слабой рукой протянула ему свою сумочку, все еще надеясь на лучшее, — здесь деньги и мобильник. Можете забрать, только отпустите меня.

— Заберу, не волнуйся… только позже…

Шершавая ладонь легла на бедро девушки, задирая юбку. Потом он рывком разорвал ее рубашку на груди и принялся жадно ощупывать грудь. Оксана зажмурилась, и из глаз ее брызнули слезы. Она не верила, что все это происходит с ней. Мужик принялся воевать с ее трусиками, пытаясь порвать их. Сквозь парализующий ужас происходящего в голову пришла непрошенная мысль о плотных хлопковых шортиках в оранжевый горох, надетых в спешке вместо изящных кружевных стрингов. Нет, такие не порвет.