Diurdana - Рикошетом в сердце

Наконец, Оксана раскрылась и потянулась к нему, шепнув, что ей уже не так больно, почти совсем не больно. Глеб устал сдерживаться. Потом, все будет потом, а сейчас он просто позволил себе потерять голову и забыть обо всем, растворившись в наслаждении, в обладании ее телом… ею…

Одного раза оказалось мало. Второго тоже. На третий раз, когда жажда немного утихла, а первый голод был утолен, Глеб решил, что усталой девушке тоже не лишним было бы понять, что, на самом деле, значит заниматься сексом. Хотя, кажется, он сам только что понял, как это на самом деле замечательно, когда не нужно все время контролировать себя, пытаясь показать, какой он сдержанный и внимательный любовник, когда можно просто быть собой и наслаждаться процессом.

Он наклонился над лежащей на спине девушкой и легонько погладил кончиками пальцев ее лицо, обрисовал дуги бровей, изящный носик, контур губ. Рука скользнула ниже, обвела полушария груди, коснулась плоского животика, вырисовывая на нем какой-то узор, медленно двинулась еще ниже. Его пальцы нежно коснулись ее плоти. Легонько, чуть касаясь, нашли самое чувствительное место, надавили. Оксана задышала чаще, притянула его лицо к себе, требуя поцеловать. Глеб продолжал ласкать ее, слыша, как с губ ее сорвался тихий легкий стон.

— Не сдерживайся, малыш, — прошептал он ей в ухо, — я ж хочу знать, что тебе тоже хорошо…

Оксана потянула его на себя. Она хотела его всего, целиком, без остатка, и, чувствуя, как он медленно заполняет ее собой, девушка с удивлением поняла, что на смену болезненным ощущениям пришли другие. Пока непонятные, но от них кружилась голова, и хотелось двигаться ему навстречу, чтоб быстрее понять, узнать, достичь чего-то… Чего? Что с ней происходит? Кажется, что движения Глеба ведут ее куда-то, поднимают все выше-выше-выше… Что-то гнездится внизу живота, и страшно дышать, страшно даже вздохом спугнуть это новое ощущение. В глазах уже пляшут разноцветные искры от нехватки кислорода, но нет потребности дышать. А потом это безумное ощущение счастья. Кажется, она что-то бессвязно бормотала, стонала и сжимала его руки, переплетенные с ее пальцами.

Волна наслаждения отхлынула, и Оксана откинулась на подушку, наблюдая, как Глеб, опустив голову, дрожит, стонет и, такой же обессиленный, ложится рядом с ней.

— Иди сюда… — Он прижал ее к своей груди. — Давай поспим, все соки из меня выпила.

Он поцеловал ее в макушку и, устроив на ней свой подбородок, провалился в сон. Истома разлилась по телу девушки, не хотелось ни шевелиться, ни разговаривать, и она тоже вскоре уснула. Перед сном она мечтательно улыбалась, думая о том, что не зря дождалась Глеба. Если честно, она никого не ждала, просто все предыдущие отношения не предполагали подобную степень близости. Она все не могла решить, когда, с кем это должно было произойти. А кто же может быть достойнее Глеба? Человека, который, рискуя собой, бросился ей на выручку, спас ее от насилия, а, может, и от смерти. Ну, и кому еще можно было отдаться после этого? Но дело не только в благодарности.

Оксана и раньше чувствовала сильную тягу к парню, но именно тот инцидент в подъезде все решил. Целую неделю Оксана думала, как преодолеть все их шутливые заигрывания и перейти к чему-то более определенному.

Еще она боялась, что Глеб, узнав о ее девственности, испугается ответственности и оттолкнет ее. Один бывший поклонник не раз говорил, что с этим одни проблемы — уговаривать, успокаивать, учить, в конце концов. Потом еще и жениться потребует. Сергей придерживался того же мнения. Поэтому она и молчала, надеясь, что Глеб — вдруг, да и не заметит. Но от резкой боли не смогла сдержать слез.

Случившееся убедило девушку в том, что она не ошиблась. Только после этой ночи в ее сердце появилось новое чувство к Глебу. Сильное… и она очень хотела, чтоб оно было взаимным.

Глеба разбудил телефонный звонок. Он поднял голову с подушки, щурясь посмотрел на часы — полдень. Уже полдень? Во сколько же они вчера уснули с Оксаной, раз он проспал как убитый до полудня? И еще бы спал, если бы не настойчивые звонки. И, судя по мелодии, звонила его невеста. Глеб, прикрывая динамик пальцем, чтоб не разбудить спящую в его объятиях Оксану, осторожно выбрался из постели и ушел на кухню.

— Алло. — Глеб зевнул в трубку.

— Глеб! — Голос у Аллы был чересчур радостным для такого раннего звонка. — Я уже в Питере. Только что прилетела… вернее, прилетела утром, но только что вошла в свою квартиру. Папа купил мне квартиру! Ты можешь себе это представить?! Ты знаешь, что это значит?

— Привет, дорогая. И тебе доброго утра. — Парень полез в холодильник за бутылкой минералки.

— Скоро мы с тобой переезжаем в Питер! Ты рад?

Глеб сел на стул. Ничего себе новость. Рад ли он был? Конечно, рад. Разве он не мечтал вырваться из этого города в столицу? Еще как мечтал! И, похоже, его мечты начинают сбываться.

— Рад, я рад, конечно. И, когда…?

— Так, сейчас ко мне приедет папа, ему тут надо что-то утрясти с работой… Ну, ты сам понимаешь. Осенью мы с ним вернемся, соберемся и вперед! Свадьбу сыграем там… То есть, здесь. Ну, все, пока, любимый, я побежала вещи разбирать. Я люблю тебя.

— И я тебя, пока.

— Что ты меня?

— И я тебя люблю. — Глеб покосился в сторону спальни, размышляя, слышно там его голос или нет.

Когда Алла отключила телефон, Глеб захватил с собой воду и вернулся в спальню. Оксана спала в той же позе, в которой он оставил ее. Он снова лег в постель и прижался к ее спине, откинул волосы с плеча и нежно прикоснулся к нему губами, двигаясь к шее, изящному ушку. Ладонь нырнула под одеяло и нашла там грудь девушки. Оксана повернулась к нему и, не открывая глаз, пробормотала:

— О, почтальон, вы сегодня рано…

— Я тебе сейчас покажу почтальона, — Глеб повернул ее на живот и лег сверху.

— Я сейчас задохнусь, Глеб! — Пискнула Оксана. — Слезай сейчас же. Ну, пожалуйста, Глеб, мне в душ надо…

— Глеб — это уже лучше. — Он лег рядом и провел кончиками пальцев по щеке девушки. — Опять хочу тебя…

— Нет-нет-нет! — Оксана нашла на полу покрывало и, завернувшись в него, выскользнула из комнаты.

По дороге в ванную Оксана увидела Свету, которая пила кофе на кухне. Та окинула подругу внимательным взглядом с головы до ног и открыла было рот, собираясь что-то сказать, но Оксана остановила ее.

— Ничего не говори, ладно?

И скрылась в ванной.

Света продолжала пить кофе, когда спустя несколько минут из комнаты вышел Глеб. Он махнул девушке рукой и постучал в дверь ванной.

— Кто там? — Спросила Оксана.

— Почтальон… — За дверью послышалось хихиканье.

— Глеб, уходи.

— Открывайте, для вас срочная бандероль, которая не может ждать, — Глеб снова постучал. — Не вынуждайте почтальона ломать дверь.

— Света милицию вызовет. — Оксана по ту сторону двери заливалась смехом.

— Пусть вызывает, я тебе говорил про полезные знакомства — у меня все схвачено, открывай.

Света круглыми от удивления глазами наблюдала, как дверь ванной все-таки открылась, и Глеб быстро заскочил внутрь, щелкнув замком. Девушка, допив кофе, еще несколько минут сидела за столом и размышляла, как это она не разглядела раньше, что происходит прямо перед ее носом. Она-то думала, что ребята просто флиртуют друг с другом, а тут все серьезнее. Она чувствовала себя настолько неловко, что боялась подняться с места и пройти мимо ванной комнаты, где в данный момент Глеб с ее подругой занимались непонятно чем… Хотя, что уж там непонятного. И от этого не легче.

Через некоторое время Глеб и Оксана вышли из ванной с совершенно невозмутимыми лицами, будто они случайно столкнулись в дверях как обычные соседи, а Светины уши краснели сами по себе, а не от приглушенных звуков, которых не мог скрыть даже шум воды. Позже Оксана вернулась на кухню и, напевая, принялась готовить завтрак.

— Что происходит? — Свете надоело молчать и притворяться невидимкой.

— Ты о чем? — Оксана, не оборачиваясь, высыпала на сковородку овощи для омлета. По кухне тут же разнесся запах чеснока и болгарского перца.

— Ты ночуешь в комнате Глеба…

— Ну, это не первый раз… — Оксана достала из холодильника упаковку яиц, взяла нож и начала разбивать их в глубокую миску.

— Но ты в первый раз выходишь оттуда в одном покрывале и ты первый раз принимаешь с ним душ.

— И, надеюсь, не в последний. — Оксана взяла венчик и, повернувшись к подруге, стала взбивать им яйца. — Ну, Свет, не смотри на меня так.

— Оксан, я волнуюсь за тебя, понимаю, ты расстроена, но…

— Если ты намекаешь, что я с горя кинулась на первого встречного, то это не так. Не волнуйся, я прекрасно понимаю, что делаю. Глеб мне очень нравится, правда. Мне кажется, у нас что-то может получиться.

— Хорошо, если так. Вы теперь встречаетесь?

Оксана в ответ пожала плечами и вылила смесь из чашки на сковороду с овощами.

— Оксан… — Света вздохнула и решилась поднять тему, которая не давала ей покоя со вчерашнего вечера. — Скажи, как ты после вчерашнего?

— Вчерашнего провала? Нормально. — Оксана уже и забыла про свои расстройства. Глеб ее весьма неплохо утешил и отвлек. Сейчас все это казалось таким далеким, что грустить совсем не хотелось, а мысли девушки занимал только парень, который сейчас, видимо, наверстывал свой прерванный утренний сон.

— Ты не сердишься на меня? — Света чувствовала себя немного виноватой перед подругой.

— А на что я должна сердиться? Я сама во всем виновата. Да, теперь мне все это не слишком интересно. Туда я больше не вернусь.

— Вот так ты справляешься с трудностями, да? Сбегаешь от них?

— Я не сбегаю, мне просто разонравилось этим заниматься. Надоело. Эти бесконечные репетиции с утра до ночи, до обмороков… волнение. Нет, хватит с меня. — Оксана, действительно, решила уйти из труппы. Вчера вечером в баре и решила.

Девушка всегда предпочитала действовать быстро, не раздумывая. Она не любила сомнения и колебания, поэтому решения принимала молниеносно, полагаясь на случай и удачу. О последствиях она редко задумывалась, а если таковые и случались, старалась все по возможности исправить, не тратя время на пустые сожаления. Вот и сейчас Оксана решила расстаться с театром, а чем будет заниматься дальше и на что будет жить, еще не придумала. И Света понимала, что отговорить подругу ей не удастся.

— А на что ты жить будешь? Учебу тебе родители оплачивают, но вряд ли они потянут еще и съемную квартиру, придется возвращаться домой…

— Ой, если будет нужно, устроюсь на работу. Официанткой в летнее кафе, кондуктором в маршрутку, на автомойку, там полно парней, кстати…

— Эй-эй, тормози! Пока еще чего сумасбродного не придумала.

— А что? Займусь этим завтра. Завтра — понедельник, самое время изменить свою жизнь.

Оксана переставила готовый омлет на холодную конфорку и пошла звать Глеба завтракать.

А он в это время расслабленно валялся на кровати, разомлевший от совместных водных процедур. До этого он никогда не изменял Алле, но до этого они с Аллой никогда и не расставались. А тут… С момента последней близости прошел почти месяц. Глеб пытался понять, что он чувствует сейчас — вину или страх перед разоблачением. Только вот рядом с Оксаной ему совсем не хотелось вспоминать о невесте, ее папаше и новой работе. Глеб понимал, чем чреваты для него эти постельные игры с соседкой, все может пойти прахом из-за его измены. Алла была его единственным шансом выбиться в люди, а Оксана — нет. С ней он многого не добьется. Девушка была довольно легкомысленной и беспечной. Взять хотя бы тот случай, когда на нее напали в подъезде. Была бы она более осторожной, никогда не разгуливала бы по ночам в таком откровенном наряде. И, вообще, не разгуливала бы по ночам. А была бы умнее, не стала бы наедине резко отшивать несостоявшегося поклонника — не пришлось бы выскакивать из машины, не доехав до дома. Вот они — импульсивность и эмоциональность, которых он всегда старался избегать. Каждый поступок должен быть взвешен, продуман.

Конечно, от таких вещей нельзя застраховаться, в наше сумасшедшее время они, к сожалению, не редкость. Но и Оксане нужно было думать головой. Она совершила несколько неверных шагов, которые и привели ее к тому, что случилось. Или могло случиться.

Или взять хотя бы то, как она разделась перед незнакомым человеком… Разве она подумала тогда, что он мог воспользоваться ситуацией, а не снимать напряжение холодным душем.

А вчерашний казус в театре? Если она хотела чего-то добиться, значит, не должна была отвлекаться во время выступления, а целиком сосредоточиться на танце, не искать его в зале. И как легко она смирилась со своим провалом, просто ушла, никому ни слова не сказав, даже не попыталась все исправить, доказать, что она может танцевать лучше всех. Ведь, действительно, может.