Ирина Давыдова - Рил: Replay

- Руслан получил по заслугам, будь уверена. Он пытался украсть проект Виктора, а тот это с рук не спустил. Его уволили с волчьим билетом. Он уже вернулся со своей копченой мамашей в Каменец. Кстати это та ещё сука. Представь, она раз даже заставила меня мыть ему ноги! Сын мол устал после работы! Назвала лодырем, когда я отказалась. Руслан тогда сказал, что из меня не будет идеальной жены...

- Зоя, если это опять способ мне отомстить... - сглотнула Люда, - не надо. Я бы не встретилась с тобой не будь это для меня важно...

- Выпьем, - подняла бокал Зоя, и Люда неуверенно сделала то же самое. - Я натворила много чего в этой жизни. Я не рассчитываю, что мы будем дружить, но... Люда, мой тебе совет, дай шанс тому, кто тебя любит по-настоящему. Забудь о гордости. Это будет твоя единственная уступка тому, кто подарит тебе счастье!

- О чем ты? - хрипло спросила Люда, выпивая до дна.

- Я о Паше Величко, Полякова...

Люда не помнила, как добралась домой после разговора с Зойкой. Помнила только, что ее трясло так, что невозможно было устоять на ногах, и она еще двадцать минут после ухода бывшей соперницы сидела за столиком, глядя в одну точку.

Ее мир в который раз рухнул. Нет, не то, что она все еще искала что-то человеческое в Руслане или пыталась пояснить его поступки. Что-то новое, темное и безжалостное проникло в сердце солнечной девочки Люды Поляковой, чтобы отравить ее душу безжалостными черными побегами.

Она довольно хлебнула подлости и предательства. Она научилась бороться – ну, ей хотелось так думать. Но встречи с тиранами и абьюзерами, такими, как Савчук, бесследно не проходят ни для кого. Пусть даже слетели с глаз розовые очки, сознание поняло, что никакой любви в ее прошлом в помине не было – легче не стало.

Люда не знала, что с ней происходит. Было чувство жалости к себе и злости на себя же – позволила мужчине так безжалостно растоптать ее веру в лучшее, не распознала сразу, не заметила вовремя тревожных звоночков. Было мучительно жаль потерянного года. И не потому, что этот год могло заполнить счастье рядом с Пашкой.

Она едва не плакала, пока ехала в такси – садиться в общественный транспорт побоялась, да и хотелось спрятаться от жестокого мира. Впервые пожалела, что живет вместе с Ликой, - сейчас начнутся расспросы и никто ей не даст уединиться, чтобы поплакать в одиночестве. Словно стеклянный кокон заточил ее в своей оболочке, сознание генерировало мысли, которые уже никто не мог развеять. Даже несмотря на всю их чудовищность и неправильность.

Все они одинаковы! Грош цена их словам о любви, когда можно так мастерски войти в доверие и растоптать душу – незаметно, шаг за шагом, но от того жестче и безжалостнее.

Пашка... Ее принц, ее спаситель, любящий без взаимности! Как скоро восхищение в его глазах сменится на холодный блеск, слова любви – на требования, подчас унизительные, а поддержка – на предъявы относительно того, что она все-таки выбрала в свое время Савчука и имела с ним тесные отношения? Такое не забывают. Уязвленная гордость мужчины может рвануть, подобно гейзеру, в самый неожиданный момент.

Руслан не дотерпел до свадьбы – жажда власти и самоутверждения за счет более слабого партнёра инфицировала его мозг довольно скоро, когда он решил, что помолвочное кольцо удержит Люду рядом посильнее цепей и ошейника. А что Паша? Да, сейчас он души в своей девочке не чает, на зависть и восхищение подругам. Одаривает ее дорогими подарками. Купает в нежности и ласке, смотрит глазами, полными любви. И его, наверное, хватит надолго. Может на полтора года. Или на два. А потом... В порыве мелких бытовых ссор он может ей безжалостно припомнить, как однажды Люда выбрала Савчука. Не надо, уронив одни розовые очки, тут же надевать новые, пусть даже в иной, дорогой и утонченной оправе.

Разговор с Зоей расставил все по местам, но не так, как того хотела Люда. Девушка считала, что истина освободит ее от прошлых якорей в виде чувства вины и боязни пересудов, откроет новые горизонты. После этого ничто не должно помешать ей любить Пашку и позволить себе быть счастливой.

Вышло наоборот. Откровения Самохиной как будто открыли Люде глаза на то, какими жестокими могут быть мужчины, даже (и особенно!) в том случае, когда любят. Ведь Руслан все же любил ее. Пусть больной и слегка извращенной любовью собственника, но любил. А Пашка... он любит долго и ещё сильнее. И это не сулит ей ничего хорошего.

Люда Полякова знала всего двух мужчин – Руслана и Пашку. Противоречивая картина мира строилась, основываясь на пережитом опыте. Как знать, может, в другой ситуации ее рассудок не выдал бы в качестве вердикта подобную химеру, но сейчас в разбитом сердце девушки не было ничего, кроме страха. И этот страх сравнял обоих ее мужчин – тирана и защитника – под одну гребенку.

Лика не могла понять, что с сестрой. Не говорит, только сдерживает слезы, которые чудом не льются из ее полных боли глаз. Ужинать не вышла, так и лежала в одной позе на кровати, подогнув колени, словно ребёнок, натянув на уши наушники. Не слышит звонка телефона – а Величко на том конце провода места себе не находит. Поколебавшись, Лика ответила на звонок – осторожно вынесла телефон из спальни. Но Люда даже не пошевелилась.

- Паш, приезжай, прошу. Мне в клуб скоро, а Люда не похожа на себя. Не говорит ничего, замкнулась в себе. Боюсь, произошло что-то страшное.

- Савчук, тварь? – с пугающим спокойствием уточнил Павел, но от его голоса у Лики мурашки пошли по телу. Столько в нем было угрозы!..

- Не думаю. Она с этой девчонкой, Зоей должна была встретиться. Видимо, встретилась, ничего не говорит и едва не плачет. Как будто в трансе, смотрит в одну точку и делает вид, что музыку слушает. Ужинать не стала. Если бы я знала, не отпустила бы ее никуда.

- Лик. Ты ни при чем. Людмилка ведь тоже не ребенок уже. Я еду и побуду с ней, не беспокойся.

...Люда так и не заплакала. Смотрела в стену, не замечая, как солнце склонилось к закату, и в комнату проник полумрак сумерек. Она даже не услышала, как попрощалась сестра, как за ней захлопнулась дверь, лишь вздрогнула от голоса Паши.

- Девочка моя!

Яркий электрический свет полоснул по глазам. Павел развернул оцепеневшую Полякову к себе лицом. Бережно снял наушники, в которых не играло изначально никакой музыки, заглянул в глаза. И едва не отшатнулся – в них было столько боли и недоверия! В горле образовался горький ком.

- Что, мое счастье? Бесценная моя... самая любимая, золотая... – хриплым от боли голосом зачастил Павел, зарываясь лицом и руками в ее волосы, исступленно целуя, пытаясь забрать боль и апатию. – Я найду его, если это он... и ей не поздоровится, если она посмела тебя обидеть... Хватит, кончились времена благородства, я теперь за тебя порву на части каждого, кто посмеет обидеть! Не молчи, счастье мое! Скажи что-нибудь! Это же я! Я люблю тебя, люблю больше жизни!

Она открыла глаза... И Павлу показалось, что его сердце разлетелось на части – такой нечеловеческой болью охватило вдруг. Застонал даже, не поняв, что так может болеть только душа. Потому что то, что он увидел в ее глазах, было его кошмаром. Его персональным адом. Его огненной геенной.

Он бы, наверное, выдержал, ели бы увидел в глазах своей девочки след любви к Савчуку, к тому, кого любить нельзя. Или злость на него не пойми за какой проступок, учитывая тот факт, что он готов был целовать воздух, которым дышала его возлюбленная. Он увидел в них ту глубину недоверия и ожесточенности что не поддается никаким мерам воздействия.

- Я не могу... – голос Люды показался ему чужим и далеким. – Мое сердце не склеить. Я не буду счастлива ни с кем, лучше останусь одна. Если любишь, пойми. Там где страх, любви быть не может.

- Люда, любимая моя! Что ты такое говоришь? Какой страх? Чем я обидел тебя? Да я никогда ни в чем тебя не упрекну, я...

- Уходи! – буквально проревела та, без кого его мир давно не был ярким и живым. – Уходи! Ты такой же! Ты давишь! Не слышишь меня! Это первые звоночки, я их и так уже игнорировала, за что и поплатилась! Уходи, исчезни, оставь меня одну!

Это был выстрел в самое сердце. Разрывные пули слов проходили навылет и рикошетили, словно их центр тяжести был давно и безнадёжно смещен. Каждый вздох и слово заставляли его дергаться от боли, но не убивали. Словно кому-то хотелось дать ему прочувствовать всю боль на собственной шкуре.

Пошатываясь, Величко вышел прочь из спальни. Ему так не хотелось оставлять Люду одну! Но он не мог выносить того, что увидел в ее глазах, позволять бить себя такими словами.

Он ждал, когда тронется лед, очень долго. Рано же он решил торжествовать победу. Его любимая никогда не сможет подарить ему свое сердце. Даже при очень большом желании. Ну как можно подарить то, чего у тебя нет?

«Я проиграл», - понимание окончательно выжгло в душе Павла Величко все живое. Он выиграл битву, но в результате получил только руины желанного города. Люда никогда его не полюбит. Ее сердце больше не пустит в себя любовь – она так сильно пострадала от рук Савчука, что пройдут годы, прежде чем к ней вернется доверие ко всему мужскому полу.

Годы. У Пашки нет этих лет.

Покидая квартиру Люды, он позвонил Кире попросил ее приехать, чтобы проследить за любимой. Как бы Люда глупостей не натворила. Не передать словами, как было больно в тот момент, как рвалось прочь из груди сердце, как хотелось сгрести Полякову в объятия и не отпускать, пока не выплачет всю свою боль, не заснет на его руках уставшей раненой птицей, не проснётся вновь прежней, открытой... Он бы так и сделал, но уже очень сильна была боль внутри. Боль человека, который только что потерял все, ради чего так долго боролся, не жалея сил.

В городе цвела весна, а он не замечал ее ласкового дыхания, как будто бежал без оглядки в долину вечных льдов. И мир вокруг как будто затянуло леденящей коркой. В переулках столицы гулял холодный ветер, люди не смотрели по сторонам, только себе под ноги. Им было так же пусто и безрадостно, как и ему.

Он уезжал прочь. Прочь от дома, где осталась часть его души. Бежал прочь от горьких слов, от неумолимого рока, замазав сколы своей души до поры до времени. Это было нужно, чтобы не сойти с ума. Он был на краю, в шаге от обрыва – но все еще сильный и отчаянный для того, чтобы так бездарно угробить свою жизнь. Потому что это был сомнительный выход из ситуации.

Вспорот клинками и пулями жестоких слов. И вместе с тем свободен той свободой, которая на фиг ему вообще сдалась без любимых глаз. Ехал пустой оболочкой, едва сдерживающей осколки сердца, по весенним улицам Киева и не замечая красоты вокруг.

Убежать. Исчезнуть. Начать возводить стены вокруг того, что еще осталось от рассудка. Выбить прочь отовсюду образ Людмилы Поляковой.

Этот город никогда не станет прежним без нее.

Скупая мужская слеза падает на руку, обжигая кожу. Пашка со злостью выворачивает рулевое колесо. Вспоминает разговор рекламодателя. Его зовут во Львов. В город любви и красоты. Он не хотел бросать Людмилу. А сейчас же... что ж, у него есть бизнес и блог. И он нырнет в работу до тех пор, пока не вытеснит из своего сердца ту, кто так безжалостно его растоптала только что.

- Алло? – набирает номер. – Это Величко. Я согласен сделать обзоры по лучшим местам Львова. Да, я понимаю, что это не меньше недели. Я с вами.

Его машина несется по шоссе, а в груди пожар. И Пашка не выдерживает.

Съезжает на обочину, якобы чтобы выпит кофе, но выйти не может. Вспоминает глаза Люды, ее нежные руки, улыбку, взгляд, раскрашивающий внутренний мир в цвета радуги.

И, задыхаясь от нежности, вдруг закрывает руками глаза...

Люда уже пятый день сходила с ума. Она сама прогнала Пашку, и сначала считала это правильным. Не долго бы он ее терпел. Закончились бы ванильные дни, и он как Руслан, стал бы упрекать ее… Тогда Савчук постоянно это делал, напоминая, как Люда спала с Величко. И сейчас от этого светлого парня получить такое же в ответ она не хотела. Ее самый большой страх был в том, что она разочаруется в Пашке. Это было бы большим ударом.

Но теперь, когда он не звонил и не приходил к ней, Люда не находила себе места. Первые дни просто скучала, а потом стала отслеживать сторис в инстаграм. Он уехал. Пашка был во Львове по работе. И это еще больше расстраивало Полякову, ведь туда ей было не дотянуться к нему.

Как же она запуталась. Сама в себе не может перебороть противоречивые чувства. Разум кричит - бойся, а сердце наоборот, хочет принять человека, который так нежно и трепетно к ней относится. Хочется попробовать довериться и полностью прочувствовать счастье. Но что если Люда снова испытает на себе предательство, то делать тогда? Она и так уже разочаровалась во многих людях.