— Не будь глупцом, Орсино, — урезонивала она сына. — Подумай, какие милости сможет выпросить для нас Джулия у папы. Богатство! Земли! Это куда выгодней иметь, чем просто жену. В любом случае, если тебе нужны женщины, в твоем распоряжении будет любая.

Красавица Джулия! Она обрела скандальную известность по всей Италии. Любовница папы! Мать ребенка папы! И она считалась женой Орсино, которому никогда близко не разрешали подойти к ней, боясь задеть чувства папы.

Орсино дал клятву:

— Пришел конец моим унижениям. Она уехала от Александра. Она в Каподимонте, и клянусь, она станет моей настоящей женой. Клянусь, она оставит своего любовника.

Из замка он смотрел на небольшую деревушку, прилепившуюся к старинной церкви с колокольней. Он смотрел на долину, по которой медленно протекал Тибр. Казалось, вокруг него царит полное спокойствие и тишина. Но если он начнет выполнять задуманное, он не сумеет долго наслаждаться миром. Его семья была давним врагом Неаполя, а он командовал бригадой. Вскоре ему придется покинуть эти края. Тогда он снова окажется вдали от Джулии, и если папа узнает, что Джулия приехала в Каподимонте повидать умирающего брата, он проявит меньшее беспокойство, чем когда узнает о его пребывании неподалеку от Джулии.

Но стоит ли опасаться папы? Так ли необходимо это сейчас? Французы послали мощную армию, одной из задач которой, как говорили, было смещение папы. Тогда зачем же бояться Александра?

— Клянусь всеми святыми, я получу то, что принадлежит мне! — дал себе слово Орсино.

Он послал за капитаном, и когда тот явился, приказал:

— Вы поведете отряды в Умбрию. Я получил распоряжение отправить людей туда.

Капитан подчинился приказу, но в его глазах Орсино заметил удивление.

— Я неважно себя чувствую, — объяснил он. — Мне кажется, у меня повышается температура.

Я не смогу выступить с вами, придется мне остаться ненадолго здесь.

Отпустив капитана, он хитро улыбнулся.

Первый шаг сделан.

Святой отец вот-вот потеряет свою любовницу, а он, Орсино Орсини, скоро обретет жену.

Когда войско покинуло город, он отправился в Каподимонте, где и мать, и Джулия с удивлением встретили его.

— Что сие означает, — воскликнула мать. — Разве ты не должен находиться вместе со всеми в лагере?

— Я буду там, где пожелаю, — ответил Орсино.

— Насколько мы поняли, у тебя был приказ, — вмешалась Джулия.

Орсино внимательно посмотрел на жену. Не зря ее во всей Италии прозвали Красоткой. Вдруг перед ним промелькнули картины — она и ее опытный возлюбленный папа занимаются любовью, и он едва не сошел с ума от гнева и желания.

Он сказал ей:

— Настало время, когда своей жизнью распоряжаться буду я сам.

— Но… — начала было Джулия.

— И твоей тоже, — добавил Орсино.

— Но это же безумие! — возразила та. Она смотрела на свекровь, но Адриана молчала. Она быстро прикидывала. Вряд ли Милан станет отражать нашествие французской армии. Она верила, что очень скоро захватчики будут в Риме. Если это случится, дни Александра сочтены. Такая многоопытная и расчетливая женщина, как Адриана, не станет опасаться человека, которого вот-вот лишат могущества. Если Италия окажется в руках иноземцев, то уцелеют семейства вроде Орсини и Колонна; а Орсино, хоть и косоглазый, все-таки Орсини. Стоит ему проявить немного воли, и его физический недостаток будет забыт.

Адриана пожала плечами.

— Он твой муж, он вправе так говорить, — ответила она.

И вышла, оставив их одних. Джулия с удивлением смотрела на Орсино.

— Орсино, не делай глупостей, — проговорила она.

Он приблизился к ней и ухватил ее за руку.

— Ты знаешь, что папа запретил тебе приближаться ко мне, — воскликнула Джулия. Он рассмеялся.

— Тебе никогда не приходило в голову, что это я должен запретить папе приближаться к тебе, — сказал он, ухватив за плечи и грубо тряхнув жену.

— Орсино!

— Красотка, — проговорил он, — ты много сделала для своей семьи. Ты выполняла все требования, которые предъявляли к тебе твои родственники.

Он смотрел на ее белую гладкую шею, на которой сверкало ожерелье, подаренное ей любовником. Он потянул за украшение, застежка разорвалась. Он отшвырнул ожерелье, даже не взглянув на него. Казалось, он, коснувшись ее мягкой плоти, принял решение. Он не станет тянуть. Ни мгновения не будет он медлить.

— Если ты коснешься меня, — закричала Джулия, — тебе придется ответить перед…

— Я ни перед кем не собираюсь отчитываться, — ответил он. — Я напомню тебе о том, о чем ты, кажется, забыла… Теперь, когда вышла за меня замуж… Ты — моя жена.

— Подумай, Орсино.

— Сейчас не время для размышлений. Она уперлась руками в его грудь; взгляд ее молил; ее чудесные золотистые волосы выбились из-под сетки.

— Сейчас же! — сказал он. — Сию же минуту…

— Нет, — протестовала Джулия. — Нет, Орсино, я не могу… Я ненавижу тебя. Пусти меня. В такое время! Мой брат умирает… и… и…

— Сколько раз это должно было уже произойти. Сотни раз. Каким глупцом я был, но теперь я поумнел. Прошли те времена. И больше не повторятся.

Она затаила дыхание, надеясь избежать того, что он хотел; он был настроен столь же решительно. Он был сильнейшим из двоих.

Через некоторое время она перестала сопротивляться.


Анджело умер. Последний раз он обнял сестру и сказал, что она постоянно должна благодарить Пресвятую Деву за свою красоту и помнить, что именно благодаря красоте она сумела помочь семье обрести влияние.

Он не знал, что происходит за стенами дворца. Он не знал, что происходит в самом дворце. Она не могла избавиться от Орсино — он постоянно чего-то от нее требовал, настаивал на своих правах, не принимал никаких отказов.

Джулия по природе была чувственной женщиной и, будучи таковой, начала постепенно испытывать определенное волнение во время встреч с Орсино.

Александр будет разгневан, но она ничего не могла поделать. Она была узницей собственного мужа, которого долгие годы удерживали вдали от нее. Александр был опытным любовником, Орсино напоминал ей мужлана, но мужлан постепенно менялся в лучшую сторону. Ей казалось забавным подчиняться почти животной страсти, которая вполне укладывалась в рамки законного поведения женатой пары.

Джулия сожалела, что рядом с ней нет подруги, чтобы было с кем поделиться своими переживаниями.

Семья Орсини по традиции поддерживала ее мужа. Она заявила, что Орсино требует только того, что требовать имеет полное право. Ее любовник? Теперь они могли посмеяться над пожилым господином, получившим отставку. Он долго не протянет.

Адриана тоже изменилась.

— Я должна оставаться на стороне своего сына, — заявила она. — Самая естественная вещь на свете — желать, чтобы его собственная жена жила вместе с ним.

Скоро о том, что происходит, узнал Александр.

Никто раньше не видел его в такой ярости, как на этот раз. Он метался по комнатам и сыпал проклятиями налево и направо. Он не оставит Джулию в руках этого неотесанного идиота, этого косоглазого. Ее немедленно должны привезти в Рим.

Почему ей позволили покинуть Пезаро? Что с его дочерью? Принимала ли она участие в этом заговоре против него?

Он написал Лукреции. Плохо, писал он, что она не выказала никакого желания вернуться к отцу, но то, что она ослушалась его, просто выходит за рамки приличия. Он должен разочароваться в той, кого любил больше всех на свете. Она оказалась лживой предательницей, равнодушной к своему отцу, а письма, которые она писала брату Чезаре, были не столь холодны и неискренни, как те, которые она писала отцу.

Когда Лукреция получила такое письмо от Александра, она почувствовала себя совершенно несчастной.

Она часто оказывалась свидетельницей ссор между Чезаре и Джованни, но не помнила, чтобы кто-то ссорился в их семье, кроме братьев. И то, что отец написал ей полное упреков письмо, глубоко ранило ее.

В одиночестве она впала в состояние меланхолии. Что произошло с их любимой семьей? Теперь они все разъединены. Неудивительно, что они перестали понимать друг друга. Джованни в Испании, Гоффредо в Неаполе, Чезаре в Риме, еще более суровый и мрачный перед нависшей угрозой вражеского нашествия. И самое трагичное — это то, что отец любит ее так мало, что предательство Джулии расценивает как измену Лукреции, своей дочери.

Она решила умерить свою тоску, написав отцу. Лукреция умоляла его поверить ей, что она не смогла отговорить Джулию от поездки домой, что она сделала все, что было в ее силах, чтобы остановить подругу. Ее письмо дышало такой любовью, такой нежностью, напоминая ее послания Чезаре. Отец может не сомневаться в ее любви и преданности. «Я полна желания, — писала она, — припасть к ногам Вашего Высокопреосвященства, единственное мое желание — быть достойной Вашего уважения, в противном случае я не буду знать покоя и потеряю интерес к жизни».

Получив письмо от дочери, Александр заплакал и нежно его поцеловал.

— Как мог я усомниться в моей дорогой девочке? — спрашивал он сам себя. — Моя Лукреция, моя маленькая любовь. Она навсегда останется преданна мне. Это другие обманывают меня.

Но как несчастлив он был! Его преследовали демоны чувственности, и он не в силах был отогнать от себя видения Джулии и косоглазого Орсино вдвоем.


Французский флот одержал легкую победу над неаполитанцами в Рапалло. Французская армия перешла Альпы, и с самого начала итальянцы терпели поражение. Армии под белыми знаменами Валуа продвигались в глубь страны. В Павии Карл VIII нашел полупомешанного Джана Галеаццо, законного герцога Миланского, и когда его молодая красавица-жена бросилась к ногам юного Карла, король был растроган — ведь она была так прекрасна и так страдала, и пообещал ей сделать все возможное, чтобы восстановить ее мужа в правах. Но друзья Людовико Сфорца поспешили отправить беднягу на тот свет — вскоре молодой герцог скончался. После чего Людовико был объявлен герцогом Миланским.

Новости для итальянцев оказались плохими. Людовико решил не оказывать сопротивления врагу, позволив им пройти через свои земли. Знаменитый капитан Вирджинио Орсини тоже решил сдаться, но убеждал всех, что просто позволяет захватчикам пройти дальше.

Нашелся только один человек, который, казалось, полон решимости остановить врага, — Александр.

Он чувствовал презрение к итальянцам.

— Они жалкие трусы, — говорил он. — Ни на что не годны, им бы только красоваться в парадной форме. Единственное оружие, которое понадобится французам, — это кусочки мела, чтобы начищать пряжки на ремнях.

Он был полон уверенности в том, что сумеет выстоять, даже оставшись в полном одиночестве, один на один с врагом.

Снова, как тогда, когда умер Каликст, Александр показал миру, из чего он сделан. Нельзя было не восхищаться его спокойной уверенностью, что он сумеет одолеть даже весь мир, если тот выступит против него.

Король французский, король Коротышка, как звали его итальянцы из-за его уродства, странно выглядел среди своих дюжих солдат. Его тревожила необходимость атаковать людей, которые сохраняли веру в себя и мужество. Ему казалось, что Александр наделен божественной силой. Поэтому он не внял убедительным мольбам врагов Александра двинуться на того и лишить его папского трона.

Карл решил, что он не должен причинить зло папе. Если он поступит так, то настроит против себя весь католический мир Франции и Испании.

Кардинал делла Ровере, старый враг Александра, ставший союзником короля Франции, ехал верхом рядом с ним и убеждал Карла избавить Италию от ига Александра. Делла Ровере хмурился. Он еще раз убедился, что мечты занять место папы снова превратились в дым.

Французам предстояло пройти через Рим по пути на юг, но Карл решил, что он должен попросить разрешения папы беспрепятственно миновать папские владения.

Александр между тем сохранял полное спокойствие и твердость. Он не согласился на требования французов. Те, кто убеждал себя, что папа скоро лишится своего могущества, почувствовали ужас. Адриана и Орсини в Каподимонте первыми начали колебаться.

Адриана корила сына за то, что он ослушался папу, а члены семьи старались уговорить Орсино отправиться к месту службы, чтобы не вызвать новую вспышку гнева у Александра.

Постепенно смелость мужа Джулии испарилась, что она и обнаружила одним прекрасным утром, узнав, что Орсино уехал.

От разгневанного папы пришло письмо.

«Вероломная и неблагодарная Джулия! Ты сообщила нам, что не можешь вернуться в Рим без разрешения своего мужа. Хотя теперь мы поняли испорченность твоей натуры и низость твоих близких и мы можем только предполагать причину, по которой ты не хочешь возвращаться в Рим, — ты хочешь остаться с мужем, чтобы продолжать отношения с этим жеребцом».

Джулия с тревогой прочитала адресованное ей письмо разгневанного Александра. Никогда раньше он не писал ей в подобном тоне. Семья начала корить ее за то, что она из-за мужа бросила любовника, а муж, который проявил себя таким смелым, при первом же признаке несокрушимости папы дрогнул.