— Никакого беспокойства. Мне придется передвинуть твою ногу, чтобы разбинтовать ее.

— Делай, что найдешь нужным. — Он положил руку на лицо, прикрыв глаза.

Приняв решение остановиться при первом признаке кровотечения, она осторожно приподняла его ногу и начала разматывать бинты.

— Если они прилипли, я не буду их отрывать. Тебе не больно?

— Нет.

Вероятно, он лжет, но потребность знать правду у него сильнее боли. Частити молча молилась, чтобы он ошибся и рана заживает. Что, если он потеряет ногу?

Бинты не прилипли и легко разматывались.

— Не похоже, что это первоначальные бинты.

— Брайт Маллоран перевязал меня на пристани. Доктора все безжалостно отодрали..

— О-ох.

— Еще как о-ох. Они спешили извлечь пулю. Заявили, что она засела чертовски глубоко, рядом с костью. С тех пор перевязку делали дважды. Ну как там?

Частити наконец сняла бинт и увидела стянутую швами глубокую рану.

— У тебя будет интересный шрам, — проговорила она, облегченно улыбаясь. — Краснота и припухлость не прошли, но нет причин для волнений.

Он наклонился вперед:

— Возьми зеркало и покажи мне.

Выпрямившись, Частити строго посмотрела на Форта:

— Почему у меня такое впечатление, что ты не идеальный пациент?

Тем не менее она сняла со стены овальное зеркало в позолоченной раме и держала его, пока он сосредоточенно осматривал ногу.

Наконец его лицо просияло.

— Выглядит неплохо, верно? Ощущения намного хуже. Будто ногу разнесло как минимум вдвое, а рана гноится. — Он обезоруживающе улыбнулся, напомнив ей, каким был до того, как несчастья обрушились на них. — Спасибо.

Губы Частити дрогнули и, вешая зеркало на место, она замешкалась, пытаясь справиться с волнением. Сестра желала ему счастья и верила, что оно возможно с Эльф, но препятствия, разделяющие их, слишком значительны.

С уверенной улыбкой на губах она снова забинтовала ему ногу.

— Не боишься, что будешь хромать?

— Говорят, нет. Но я не слишком доверяю елейным заверениям докторов. Хорошо, если буду жить и смогу двигаться. Буду даже благодарен, если меня перестанут считать достойной мишенью для дуэли.

Частити расправила одеяло на плетеной опоре.

— Знаешь, я очень рассержусь, если ты будешь драться с Шоном.

— Это в прошлом. Больничная койка — прекрасное место для размышлений. Если кто-нибудь и виноват во всем этом безумии, так это отец, а он вне пределов досягаемости. Я сыт по горло Маллоранами и теперь намерен направить всю энергию на исправление зла, порожденного отцом.

Частити с одобрением отнеслась к его планам улучшения условий жизни в графстве и поддержки достойных начинаний в парламенте. Но сердце ее не переставало болеть за Эльф, отвергнутую, по-видимому, вместе со всеми Маллоранами, и за Форта, которому, возможно, не суждено испытать любовь, подобную той, что выпала ей.

Она согласилась бы отложить отъезд из Англии, чтобы распутать клубок взаимоотношений, но сомневалась в возможности этого.

Они перешли к разговору на нейтральные темы, и Частити отметила про себя, что брат ни разу не упомянул Эльф и не поинтересовался, что с ней. Может быть, ему уже сообщили.

А может, ему и в самом деле все равно.

Вернулся Дингвол в сопровождении доктора, расточающего улыбки и поклоны, к которому Частити тоже отнеслась бы с недоверием, будь она его пациенткой. Но, судя по всему, лечение Форта было эффективным, поэтому она ничего не имела против его методов. Частити встала и взяла брата за руку, чтобы попрощаться.

Он держался, пока она не открыла дверь.

— Как леди Эльфлед? — спросил он. — С ней все в порядке?

— О, в полном, — ответила Частити и оставила его, выпорхнув из комнаты с крупицей надежды в сердце.

Эльф с воодушевлением отнеслась к подробному отчету о состоянии Форта, хотя предпочла бы записку с просьбой навестить его. Впрочем, она отлично понимала, что едва ли этого дождется. Чтобы сохранить рассудок, она занялась другими делами, для начала решив навестить Аманду и все ей объяснить.

Подруга выслушала ее с открытым от изумления ртом.

— Боже, Эльф. Такое могло случиться только с тобой.

— С ним это тоже случилось, — заметила Эльф, наливая себе чай.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Ты осталась такой же неугомонной и сумасбродной, как в детстве, и такой же везучей!

Эльф вздохнула:

— Я бы не сказала, что мне в чем-нибудь повезло. — Она положила сахар в кофе и помешала его ложечкой. — Кроме моей семьи, конечно.

Аманда заметно побледнела.

— Ты хочешь сказать, что они знают? Все?

— Разумеется, — пожала плечами Эльф. — Этот болван не мог не выложить все прямо в лицо Ротгару и Шону.

— Будь я проклята! И?..

— И что? — спросила Эльф с наигранным простодушием.

— И что случилось?

— Они дали мне работу.

— Нет! Не говори мне, что Ротгар отправил тебя драить кухню.

Эльф расхохоталась:

— Аманда! Конечно, нет. Мне поручена часть семейных предприятий. Не хочешь ли поехать со мной инспектировать шелковые склады?

— Шелк. Ну разве это не восхитительно! — Аманда вскочила на ноги, затем остановилась. — И это все? Ты пускаешься в безумное приключение, подвергаешься опасности, доводишь дело до скандала, а тебя ставят во главе семейной торговли шелком?

— Все. — Эльф не сочла нужным уточнять размах предприятий Маллоранов.

— Ну, по-моему, это крайне несправедливо. Мне, невинной жертве твоих проделок, пришлось выслушать суровые нотации о моем безрассудстве.

— Мне очень жаль, что я втянула тебя.

— О, не переживай. — Аманда широко улыбнулась. — Это было незабываемое приключение, правда?

— Да, — согласилась Эльф со вздохом. — Как минимум.

Несколькими часами позже, посетив основные шелковые склады Лондона, Эльф завезла Аманду домой и приказала кучеру ехать к дому Сафо.

На этот раз она обставила свой приход со всей пышностью. Ее лакей постучал в парадную дверь и, получив заверение, что хозяйка дома и примет леди Эльфлед, вернулся к карете, чтобы помочь ей выйти.

Горничная проводила ее наверх, но не в гостиную, а в кабинет. Из трех высоких окон свет буквально заливал просторную комнату, где повсюду были беспорядочно разбросаны книги и бумаги. Сафо в свободном платье с заплетенными в длинную косу волосами подошла к Эльф и взяла ее за руки.

— Моя дорогая! Вы выглядите намного лучше.

Эльф улыбнулась, пораженная вспышкой теплых чувств, которые испытывала к этой странной женщине.

— Неудивительно, ведь я была похожа на жертву кораблекрушения, когда вторглась к вам в прошлый раз.

Сафо подвела ее к креслу, отпихнув стопку исписанной бумаги, чтобы освободить место.

— Мне приятно, что вы пришли именно ко мне.

— Я бы не решилась, если бы Аманда не сообщила всем, что я у вас.

— Тем не менее вы сочли возможным прийти сюда. Как лорд Уолгрейв? Я слышала, он ранен.

Эльф уловила вопросительную нотку в ее голосе.

— Боже, я не стреляла в него! — Она коротко поведала о заговоре шотландцев и его финале.

— Ну, — заявила Сафо, откидываясь на спинку кресла, — я на вас обоих очень сердита. Даже не подумали предложить мне принять участие в таком приключении. Я бы не отказалась составить вам компанию в лодке на реке.

Эльф фыркнула:

— Мне и в голову не пришло, что вам это может понравиться. Надеюсь, вы меня простите.

Сафо небрежно махнула красивой формы рукой, на которой сверкали тяжелые причудливые перстни. Рассеянно глядя на нее, Эльф задумалась: а смогла бы она носить просторные одеяния из роскошных восточных тканей и такие замысловатые массивные кольца?

— Не думаю, — ласково улыбнулась Сафо, словно читая ее мысли.

Эльф почувствовала, что краснеет.

— Наверное, нет. Мне это не идет, да и рост не тот. Но я хотела бы иметь собственный стиль. — С недовольным видом она расправила бледно-зеленую юбку. — Стоит мне надеть что-нибудь по собственному выбору, как все впадают в полуобморочное состояние от ужаса, и в конечном итоге приходится носить такие вот вещи.

Сафо задумчиво наклонила голову, окинув ее изучающим взглядом.

— Часто нам кажется, что изменение внешнего облика приведет к изменению нашей внутренней сущности, как бы нам того хотелось.

— Вы считаете… — Эльф удивленно воззрилась на нее. — Вы же не думаете, что мое пристрастие к ярким оттенкам вызвано стремлением к яркой, полной жизни? Это кажется…

— Странным? Пожалуй, но в этом есть доля правды. Так же как в ваших поступках. Я подозреваю, что ваше приключение не было выдержано в кремовых и бледно-зеленых тонах?

Эльф неловко заерзала при мысли об алом костюме, кружевных чулках и настроении, в котором она пребывала, когда покупала их.

— Как же быть? Мои друзья и родственники просто умрут, если я начну разгуливать в кричащих нарядах.

— Нужно найти нечто такое, что удовлетворит вас и дорогих вам людей, моя милая. Что бы вы хотели надеть сегодня?

Эльф подумала и рассмеялась:

— Кажется, мне уже все равно. Мы с Амандой только что побывали на четырех шелковых складах. Она готова была скупить все, а меня практически ничто не привлекло, не говоря уже о красном или фиолетовом.

— Тогда, быть может, вы изменились внутренне?

Эльф задумалась.

— Возможно. — Она не чувствовала себя удовлетворенной, так как мысли о Форте точили ее, но испытывала большую уверенность в себе и умиротворение.

— И все же, — повторила Сафо. — Что бы вы надели сегодня?

Эльф приподняла юбку, разглядывая ее. Это был рубчатый поплин с узкими, едва различимыми серыми полосками и гирляндами из крошечных листочков, вьющимися между ними.

— Я устала от этих мелких узоров, — проговорила она. — В них есть что-то… робкое. Они для юных девушек, а я уже не девушка.

Сафо кивнула, как бы призывая ее продолжать.

Эльф откинулась назад и закрыла глаза.

— Видимо, я начинаю бояться выбирать сама, а моя горничная считает, что самое безопасное — не рисковать. — Она попыталась вообразить платье, которое бы ей понравилось, но через некоторое время открыла глаза и беспомощно пожала плечами. — Наверное, у меня просто нет никаких талантов в этой области.

— Тем не менее ваш брат утверждает, что вы выбираете ткани для дома с большим искусством и знанием дела.

Видимо, речь о Ротгаре. Эльф едва не поддалась искушению спросить у Сафо, каковы их отношения с маркизом, но устояла.

— Боюсь, это разные вещи.

— Или все дело в том, что, будучи поставлены перед необходимостью принимать решение, вы делаете безошибочный выбор.

— Наверное. Мне надо представить себя в виде кровати и решить, какие занавески будут лучше всего смотреться!

Смеясь, женщины встали, и Эльф повернулась к Сафо:

— Я так признательна вам за все.

— Я привыкла помогать женщинам, — просто сказала поэтесса. — Но вы для меня скорее как сестра.

Эльф осмелилась уточнить:

— Из-за Ротгара?

— Разумеется.

Судя по всему, Сафо не возражала против вопросов, и Эльф спросила:

— Кто он для вас?

— Определенно, не мой покровитель, — с улыбкой ответила Сафо. — Нашим отношениям непросто найти название, но мы ими дорожим. Иногда мы любовники, но это, пожалуй, продолжение дружбы, а не та сила, которая притягивает вас с Уолгрейвом друг к другу.

— Притягивает нас! — воскликнула Эльф с горьким смехом. — Скорее, отталкивает.

— Да, совсем другая сила. Впрочем, это становится похожим на лекцию в Королевском научном обществе.

Эльф фыркнула, натянула перчатки и задала последний вопрос, который давно вертелся у нее на языке.

— Вы выйдете замуж за него?

— Это вас тревожит?

— Нет, — не совсем искренне ответила Эльф.

— Мы не собираемся вступать в брак, — сказала Сафо, провожая ее к лестнице. — Наши узы крепки, но это не те узы, на которых держится прочный брак.

Эльф задержалась у двери, так как вопрос о браке очень ее волновал.

— Почему?

— Подумайте сами, Эльф. — Сафо широким жестом унизанных кольцами рук обвела дом. — Я довольна своим положением, а он — своим. Ни один из нас не будет счастлив, если откажется от него. То, что нам нужно, можно иметь и без брака, ничем не жертвуя.

— Значит, брак требует жертв?

— Безусловно, но на них следует идти только в том случае, если выигрыш равен или превышает потери. — Она рассмеялась. — Я опять заговорила как ученый муж, а любовь не имеет ничего общего с наукой. Прошу вас, Эльф, приходите снова, когда пожелаете.

— Приду. Благодарю вас.

Эльф вернулась к своей карете, чувствуя, что ее голова вот-вот взорвется под напором новых волнующих идей. Тем лучше — она избавится от всех невзгод сразу.

Приехав домой, она тотчас вызвала Шанталь и придирчиво перебрала весь свой гардероб. Все верно. Ее одежда, бесспорно, красива и изящна, но уныла и однообразна, за исключением нескольких кричащих нарядов, приобретенных ею в мятежные минуты.