— Тогда бранч, мы вернемся в десять, — вставил Норм.

— Годится, — постановил Макс.

— Макс! — прошипела я и снова вывернула шею, чтобы посмотреть на него.

— В десять, — подтвердила Глэдис. — Увидимся, дорогуша.

И дверь за ними закрылась. Макс отпустил меня, подошел к двери, запер ее и развернулся ко мне.

— Насколько плохо выглядит мое лицо? — спросила я.

— Хуже, чем в прошлый раз, но лучше, чем можно было бы ожидать, учитывая, что он ударил тебя три раза.

Все это Макс говорил, подкрадываясь ко мне. Да, подкрадываясь. Поэтому я не прислушивалась к его словам, а инстинктивно начала отступать.

— Что ты делаешь? — спросила я, пока он приближался.

— Возьми правее, малышка, — подсказал он. Я оглянулась через плечо и увидела дверь в спальню.

Повернувшись обратно, я моментально осознала свою ошибку, потому что Макс значительно сократил расстояние и оказался прямо передо мной. Положив руки мне на бедра, он направил меня правее.

— Макс, — прошептала я.

— Я знаю, что у тебя все болит, милая, поэтому сегодня утром все, что тебе нужно делать, просто лежать, пока я попробую тебя перед бранчем.

Мой желудок ухнул вниз, и я положила ладони Максу на грудь.

— Макс, — повторила я, на этот раз с придыханием. — Я очень устала и думала поспать еще часок, прежде чем они вернутся.

Я поняла, что мы уже оказались в спальне, потому что мои ноги уперлись в кровать. Я упала на нее, а Макс навалился сверху со здорового бока. Он запустил руку в мои волосы и коснулся моих губ своими.

— Если ты заснешь сейчас, Герцогиня, я рассержусь.

Между ног все задрожало и стало горячо, и я почувствовала, что мои губы тоже дрогнули.

— Я постараюсь не заснуть, — пообещала я.

Я почувствовала, как Макс улыбнулся, после чего оставил мой рот и скользнул губами вниз к шее.

— Избавься от штанов, малышка, — приказал он мне на ухо.

— Хорошо, — прошептала я и потянула завязки пижамных штанов. Макс коснулся языком моей мочки, потом провел им по уху и скользнул вниз, к бретельке майки.

Я выбралась из штанов и трусиков и едва успела отбросить их в сторону, как ладонь Макса оказалась у меня между ног.

— Влажная, — пробубнил он мне в шею, потом поднял голову и начал двигать пальцами. От его голодного взгляда я стала еще более влажной. Макс это почувствовал и, поцеловав меня, прорычал: — Черт, мне этого не хватало, малышка.

Прошло всего два дня, а ощущалось, как два столетия.

— Мне тоже.

Он скользнул пальцем внутрь, и из моего горла вырвался стон.

— Поцелуй меня, Герцогиня, — потребовал он, и я подчинилась.

Он прервал поцелуй и пробормотал мне в губы:

— Ты готова.

Взяв меня за талию обеими руками, Макс подвинул меня подальше на кровать.

— А теперь, милая, раздвинь для меня свои ножки.

Я раздвинула ноги, и он устроился между ними.

Потом его губы коснулись меня, и он позавтракал мной, и это было невероятно, по крайней мере для меня.

* * *

— Герцогиня, — услышала я голос Макса и моргнула. Потом моргнула еще раз и удивленно осмотрелась. Мы припарковались перед полицейским участком Гно-Бон.

Я убрала волосы с лица и повернулась к открытой двери, возле которой стоял Макс.

— Я заснула? — глупо спросила я.

Макс наклонился в салон и отстегнул мой ремень безопасности.

— Отрубилась, — пробормотал он.

— Угу, — пробубнила я.

— Скоро весь город будет говорить о том, как Джефф принимал заявление Нины-зомби против Дэймона, — продолжал бормотать Макс, но уже улыбаясь. Он выпрямился, поддержал меня под спину и помог выйти из «Чероки».

После того как Макс «позавтракал», мы приняли душ и оделись. Мы разделили бранч с Нормом и Глэдис, после чего обменялись с ними контактной информацией и тепло попрощались. Потом мы с Максом сложили продукты, загрузили джип, расплатились за коттедж и поехали в фирму по прокату автомобилей. Макс ехал следом за мной.

Пока мы собирались, Макс объяснил мне, что это агентство по прокату и стало слабым местом моего побега. Когда Макс вернулся домой, нашел мою записку и увидел, что все мои вещи исчезли, ему это не понравилось, и он решил действовать без промедления. Надо сказать, что вернулся он много позже обеда — так много времени потребовалось ему, чтобы остыть, поэтому у меня была фора.

Решив, что я должна была взять такси, Макс позвонил Арлин. Потом Арлин позвонила Биллу, тому парню из «Трифти», который отправил такси, и спросила у него, кто был моим водителем. Потом Арлин позвонила Алану, водителю, который вез меня. Алан сказал Арлин, что отвез меня в фирму по прокату автомобилей, Арлин передала это Максу, и он позвонил туда. Поскольку к тому времени в прокате работала уже другая смена, Макс сделал еще несколько звонков и выяснил, что Джордж знаком с владельцем этой фирмы. Джордж позвонил своему знакомому, тот позвонил своему работнику домой, и работник сказал ему, где я остановилась, забив гвоздь в крышку гроба моего побега. Владелец проката сообщил Джорджу, Джордж сообщил Максу, и таким образом Макс меня нашел.

Прелести жизни в маленьком городке.

Когда Макс добрался до коттеджа, он барабанил в дверь, потому что, как он выразился: «Детка, серьезно, ты спишь как убитая». Потом он решил, что не достучится до меня, и вскрыл дверь кредиткой.

Да, кредиткой.

Эти коттеджи очень милые, и владельцы проделали хорошую работу по их обновлению, но им определенно нужны новые замки. И, наверное, наружное освещение получше.

Мы перенесли вещи в джип, и я сдала арендованную машину обратно. После этого я забралась в «Чероки» и, очевидно, провалилась в сон.

Я не поддерживала идею вернуть арендованную машину. Я считала, что было бы неплохо иметь машину, чтобы Максу не приходилось возить меня повсюду. Макс же считал, что поскольку он не работает, то не было причин, по которым он не мог бы отвезти меня туда, куда мне понадобится, и к тому же быть со мной все время. Таким образом Макс уговорил меня вернуть машину. Или, следует сказать, что Макс приказал мне это сделать, мы проспорили десять минут, но я была слишком уставшей, чтобы продолжать спор, и поэтому уступила.

Хорошо, что Макс настоял на своем. Мне бы не хотелось уснуть за рулем машины. Однако я не собиралась говорить этого Максу.

Продолжая поддерживать меня одной рукой, Макс отодвинул меня в сторону, захлопнул дверь джипа, потом поставил меня обратно и подошел вплотную, пока я не уперлась спиной в «Чероки».

Наполовину сонная, я задрала голову и посмотрела на него.

— Хорошо, что ты вернула ту машину, детка, или мне пришлось бы опять звонить в «Трипл А», чтобы вытаскивать машину из кювета, если бы ты заснула за рулем.

Боже, какой же Макс невыносимый.

— Знаешь, мне кажется, ты изобрел способ, — сказала я ему. — Хороший способ избавиться от Нины-зомби — быть невыносимым. А поскольку ты частенько бываешь таким, то тебе не повезло, что тебе нравится Нина-зомби, потому что в будущем ее появления, скорее всего, будут очень редкими.

— Ты говоришь, что я невыносимый, только когда я прав, — усмехнулся он.

— Да, — согласилась я. — Вот, например, сейчас.

Он расхохотался, при этом положив ладонь мне на шею и притянув меня к себе, так что мне пришлось встать на цыпочки, и поцеловал меня.

Меня никогда еще не целовали, смеясь. Это был новый опыт.

Приятный.

Меня также никогда не целовали (и не делали других вещей, по правде говоря), когда у меня был синяк и поврежденная скула, не то чтобы подобное случалось со мной часто, только в те два раза, когда мой бывший парень, Брент, меня бил. Увидев свое лицо в зеркале утром, я обнаружила, что Макс прав. Все выглядело не так плохо, как могло бы, но, определенно, хуже, чем в прошлый раз. И совсем не привлекательно. Хотя это не отпугивало Макса, ни капельки.

Я растворилась в нем, запустив руки ему под пальто и прижав ладони к его мускулистой спине. Макс отпустил мои губы, но не отстранился.

Он прижался своим лбом к моему и, посерьезнев, тихо сказал:

— Милая, когда ты болела, я увидел твои авиабилеты.

— Да?

— Ты уезжаешь в субботу.

Я напряглась всем телом и медленно вдохнула, пытаясь побороть острую боль, скрутившую мой живот.

Он прав, так много всего случилось, что я даже не думала об отъезде. Только когда уговаривала себя, что должна уехать, а в остальное время нет. На самом деле странно было думать о необходимости уезжать. Мне не просто казалось, что я прожила в Гно-Бон всю жизнь, но и Англия казалась на расстоянии миллиона миль.

А отъезд означал, что мне придется оставить все: дом на горе, «Метку», «Собаку», Минди, Бекку, Битси, Арлин, Коттона, а главное Макса.

Мой самолет через два дня. И хотя мне казалось, что я прожила в Гно-Бон всю жизнь, я знала, что эти два дня пролетят как две секунды.

И что потом? Мысль о переезде и обо всем, с ним связанном, давила на меня, особенно потому, что мне придется делать это без Макса, и я понятия не имела, когда увижу его снова.

Что, если в мое отсутствие он решит, что я не такая уж милая?

Я крепко сжала его спину и, чувствуя, как все это давит на меня тяжким грузом, прошептала:

— Макс.

— Тебе смогут дать еще неделю отпуска на работе?

Еще неделю? Так просто?

Я отвела глаза в сторону, и боль в животе стихла.

Да, так просто.

Потом я перевела взгляд обратно, улыбнулась и сильнее вжалась в Макса.

— Да. У меня накопилось много отгулов. Я позвоню своей помощнице и попрошу ее кое-что перенести. Потом позвоню Дэвиду, он совладелец фирмы и мой начальник. Он не станет возражать, он меня любит.

Макс слегка приподнял голову, но резко свел брови.

— Он тебя любит?

— Да.

— Насколько сильно?

Все еще улыбаясь, я сказала:

— Очень сильно, поскольку я хороший работник. И его парень меня тоже любит. Нет, его парень, Найджел, вообще меня обожает, но не потому, что я хороший работник, а потому, что я делаю фантастический мартини, по крайней мере он так утверждает. Я настолько им нравлюсь, что они попросили меня стать крестной матерью их усыновленной малышки из России.

Макс перестал хмуриться и сильнее прижал меня к машине.

— Ты согласилась? — спросил он, улыбаясь.

— Конечно. Она очаровательна, а в обязанности крестной входит покупка платьев в нелепых рюшечках, пока она маленькая, и многократные объяснения того, какие мужчины идиоты, когда она станет подростком, а потом она будет обязана навещать меня, старую и седую, в доме престарелых.

Макс положил ладонь мне на щеку, и его взгляд стал нежным. Все еще улыбаясь, он сказал:

— Только ты.

— Что, прости?

— Только ты, — повторил он.

— Только я что?

— Только ты способна заставить пожилого мужчину броситься на меня с палкой. Ты знакома с ним всего один день, он знал, что я могу сломать его пополам, но все равно, когда он решил, что я тебя ударил, он бросился на меня. И только ты станешь покупать русской крестнице платья с рюшечками.

— Это обязанность крестной, — напомнила я ему.

Он сжал руку на моей щеке и прошептал:

— Это Нина.

От того, как он произнес эти два слова, мои глаза наполнились слезами, а горло сдавило.

Что ж, Макс снова доказал безосновательность моих страхов. Он не решит, что я не такая уж милая, потому что на самом деле считает меня милой. И, определенно, ничто не могло разубедить его в этом.

— Макс, — предупредила я, мой голос звучал глухо из-за сжавшегося горла, — ты опять хороший.

— Да, — согласился он, потом приподнял мое лицо и коснулся моих губ. После этого он немного отстранился, положил ладонь мне на шею и сменил тему: — Как ты отнесешься к тому, что я буду с тобой в самолете?

Мне так понравилось касание его губ, и теплая тяжесть его руки на шее, и то, что он такой хороший, что я думала только об этом и не поняла, о чем он.

— Что, прости?

— Я мог бы поговорить с Битси. Трев сумеет присмотреть за делами недолго. Я мог бы поехать с тобой, увидеть дом Чарли, остаться в Англии на пару недель.

— Ты серьезно? — выдохнула я, распахнув глаза.

Он секунду смотрел на мое лицо, а потом расхохотался.

Отсмеявшись, но продолжая улыбаться, он велел:

— Можешь не отвечать, детка.

— Хорошо, — прошептала я, слишком ошалевшая от счастья, что проведу еще одну неделю с ним в его доме и еще две с ним в доме Чарли.

Я смогу показать ему фотографии Чарли!

— В кои-то веки не могу понять, о чем ты думаешь, — нарушил он мои мысли, усмехаясь, — кроме того, что это что-то хорошее.