Ничего другого, кроме как предаваться думам, теперь не оставались. И этого занятия ей хватит до конца жизни.

Вообще-то Олден Грэнвилл пытался вести себя по-своему достойно. Этот человек взволновал ее сердце. Так почему она не попыталась понять его лучше?



В кабинете лорда Эдварда было довольно тихо. Городской дом спал, издавая случайные вздохи словно мебель расслаблялась во время своих тайных снов. Олден присел на подоконник и с минуту осматривал темную комнату. Здесь он потерял поместье. Как он мог так сильно захмелеть от небольшого количества вина? Не иначе как лорд Эдвард подлил что-то. Какое-то зелье, затуманившее разум.

Ломберный столик пребывал в дремоте, его предательская поверхность хранила молчание. Пустой столик у стены тоже оставался беззвучным. Но есть же хоть что-то в этом доме, что можно заставить говорить, раскрыть свои секреты и подсказать, куда увезли Джульетту!

Олден бесшумно скользнул в комнату. Скорее всего сына герцога сейчас нет в доме, но вокруг было полно слуг. Если его сейчас обнаружат, он будет уничтожен, прежде чем люди разберутся, кто он такой. Так что потом уже не придется посмеяться и пошутить над этой историей с джентльменами. Криво улыбаясь риску, Олден открыл заслонку фонаря и начал поиски.

Он действовал методично и основательно. Там, где ящики были заперты, он доставал из кармана набор ключей и открывал замки. Какое счастье, что сын герцога избрал для визита именно эту куртизанку! Кларинда Кеннеди в прошлом привечала и Олдена. Вняв несложным уговорам, женщина выкрала ключи у лорда Эдварда из кармана. Пока сын герцога наслаждался ее экзотическими услугами, Олден занимался изготовлением дубликатов.

Ящики письменного стола добровольно уступали его искусным рукам. В полной тишине, под направленным пучком света фонаря Олден изучал бумаги. Сейчас он уяснил, что Давенби подразумевал под «империей» вложений лорда Эдварда. Олден бегло перечитал письма от покинутых им женщин. Далее он обнаружил копию договора с Джорджем Хардкаслом о включении последнего в совместный бизнес. Но ни в одной из бумаг не встретилось упоминания, куда они определили Джульетту.

Олден опустил заслонку фонаря, вышел в коридор и через несколько секунд был у лестницы. Ступеньки прогнулись под его весом и жалобно заскрипели. Он замер на мгновение. Но ни одна дверь не открылась, и никто из слуг не бросился на него с дубиной или пистолетом. Он прошел в спальню лорда Эдварда и снова достал связку с ключами.

Ящики шифоньера плавно выдвинулись. В них аккуратными стопками лежали рубашки, но никаких записей о Джульетте. Но зачем, спрашивается, писать, куда ее отправили? Лорд Эдвард упрятал ее в сумасшедший дом – и, счастливый, умыл руки. Уверен, что она останется там навсегда. Будь он сейчас здесь, Олден легко мог бы его убить и свершить правосудие. Он почти хотел, чтобы в эту минуту открылась дверь и в комнату вошел ничего не подозревающий сын герцога.

С болью в сердце Олден подошел к окну и посмотрел на спящий Лондон, на каминные трубы в лунном свете. Эта спокойная картина была обманчива. Мужчины и женщины, находившиеся под крышами, пировали, строили планы и бранились, одни – проклиная судьбу, другие – собственную натуру. Люди боролись за существование в этом мире, но сам мир не интересовало, выживут они или умрут. С тех пор как Олден вернулся из Италии, это была и его жизнь: образчик бессмысленных, хладнокровных рисков. Сейчас он предпочел бы никогда не видеть этого лондонского ада и его кофеен.

Он закрыл заслонку фонаря, повернулся и пошел обратно через комнату Эдварда Вейна. Пучок лунного света, струившегося сквозь парчовые гардины, падал на туалетный столик около кровати. На нем поблескивал золоченый подсвечник с наполовину догоревшей свечой, Олден остановился и посмотрел на лежавшую рядом книгу в кожаной обложке. Тремя шагами он достиг стола и раскрыл страницы, обнаружив там несколько сложенных листков. У него заколотилось сердце.

Открыв заслонку фонаря, он принялся читать неразборчивый почерк. В истлевших от времени бумагах тоже не было никаких указаний, куда увезли Джульетту. И хотя ее имя нигде не упоминалось, сведения, содержащиеся в этих листках, могли бы сделать ее свободной уже сейчас.



– Не просите ни книг, ни письменных принадлежностей, – сказала миссис Уэлланд. – Вам нельзя читать и писать. Это только перегреет ваш и без того воспаленный ум. Сколько вы будете говорить об этом, столько же останетесь с кляпом во рту. А будете упорствовать дальше, вас посадят в темную комнату.

Джульетта посмотрела на высокое окно и промолчала. Она даже не рассердилась на миссис Уэлланд. По крайней мере, пока эта женщина здесь, мужчины к пациентке не притронутся. Она прислушалась к цоканью каблуков, когда надзирательница прошла к выходу и забренчала ключами, висевшими у нее на поясе.

Из коридора донесся мужской голос. Джульетта узнала Билла, санитара. Несколько секунд она лежала совершенно неподвижно, едва дыша. «Миссис Уэлланд, не уходите! Прошу вас, мэм!»

За дверью звякнули ключи. Было слышно, как женские шаги удаляются по коридору. Потом другие, тяжелые мужские шаги направились к ее комнате. Джульетта узнала походку Билла. Она закрыла глаза, когда мужчина дыхнул ей в лицо.

– А ты хорошенькая потаскушка, Полли, – сказал он.

Джульетта старалась не дергаться, хотя понимала, что происходит. Обшарив ее одежду, Билл двинулся к вырезу платья. Его грубые пальцы проникли под лиф, заставляя кровь сворачиваться в жилах, отравляя каждое светлое воспоминание.

– Тебе нравится? – сказал Билл, нащупав корявым пальцем сосок. – Говорят, тебе не хватает мужчины. Я могу вернуться к тебе ночью?

Неожиданно воздух прорезал женский крик. Билл выругался. Джульетта услышала скрип сапог и хлопок двери. Ключ повернулся в замке, и потом все стихло.

«Хорошо еще, что Билл не появлялся здесь ночью. Но, конечно, это только вопрос времени. Тогда, наверное, действительно можно сойти с ума», – подумала Джульетта.



Олден помедлил секунду, наблюдая через улицу, когда муж Джульетты отбудет по делам. Небольшой дом Хардкасла – его адрес Олдену дал Роберт Давенби – находился в районе, населенном торговцами. Джордж привез сюда Джульетту после того, как они докинули Грейсчерч-Эбби. Здесь ее обследовали доктора и признали умалишенной.

Разумеется, письменные показания Кейт и Тилли были расценены как убедительное доказательство ее ненормального поведения. Возможно, перед обследованием ее опоили каким-то зельем, чтобы создать впечатление чуть ли не полного бесчувствия. Хотелось бы на это надеяться! Уж лучше бы она была в беспамятстве, пока ее подвергали этому проклятому обследованию! Но рано или поздно ей предстояло обнаружить себя в заточении, в компании умалишенных женщин, где не было ничего, кроме криков и стенаний. Дай Бог, чтобы Джульетту поместили с одними женщинами! Олден сжал кулаки.

– Эй ты, прочь с дороги! – Мужчина в белом парике и синем камзоле замахал тростью у него перед лицом. На какую-то долю секунды Олден чуть было не забыл о своей игре, но вовремя вспомнил, что он одет как грузчик из торговых рядов.

Для осуществления своего плана он подрядился доставлять в дом продукты и, чтобы его не раскрыли, ел, пил и спал вместе со слугами. Он не мог припомнить, чтобы ему когда-нибудь приходилось выполнять такую черную работу.

Олден ссутулился под своей ношей, откинул прядь со лба и отступил в канаву.

– Прошу прошения, сэр, – сказал он с просторечным акцентом. – Я не имел в виду вас обидеть.

Джентльмен прошел мимо него, даже не удостоив взглядом.

Поправляя на плече тяжелый груз, Олден лавировал между множеством экипажей и всадников, заполнивших проезжую часть дороги. Пока сеть его агентов прочесывала приюты и сумасшедшие дома Британии, он искал подступы к дому Хардкасла. Чтобы проникнуть на кухню, завоевать расположение и доверие прислуги, ушло две недели.

Между тем розыски Джульетты Ситон, леди Элизабет Эмберли или миссис Хардкасл успехом не увенчались. Пациентка с таким именем нигде не значилась. Оставалась одна надежда – слуги Джорджа, благо их удалось подкупить.

Минуя парадную дверь, Олден прошел чуть дальше по улице и через несколько ступенек оказался у черного хода. Дверь отворилась, и в тамбур выглянуло лицо служанки с кухни.

– Питание прибыло. – Олден подмигнул девушке.

– Только не надо стоять в проходе, – сказала служанка. – Вноси. Но смотри не испачкай чистый пол, не то кухарка сдерет с меня шкуру.

– Тогда я лучше сниму башмаки, – ухмыльнулся Олден и снова подмигнул. – Но дело этим не ограничится, как я догадываюсь!

Девушка густо покраснела.

Олден засмеялся и, нагнув голову, прошел в кухню. Опустил на пол свою ношу и, обхватив служанку за талию, приподнял одним пальцем ее подбородок.

– Негодник! Я лишусь своего места! – Девушка смотрела Олдену в глаза с откровенным обожанием.

– Нет, ты его не лишишься, Эмми! Зато я, не в пример тебе, лишился сердца.

Эмми прикрыла глаза в ожидании поцелуя. Олден сделал это медленно и основательно. Ее маленькие руки гладили его спину. Он с ужасом подумал, что, возможно, имеет дело с девственницей. В это время брякнула щеколда. Девушка отскочила и разгладила свой фартук. Глаза ее сияли. В комнату влетела кухарка.

– Ну что, шельмец, принес мою говядину?

– И пять ваших кур, – сказал Олден. – И еще гуся. Но вы получите их только в обмен на поцелуй и кусок яблочного пирога, сударыня.

Пожилая женщина добродушно шлепнула его по голове. Потом они все вместе сели за кухонный стол. Минутой позже Олден смахивал крошки со рта манжетой, пока две женщины пожирали его глазами.

– Что слышно из самых свежих сплетен? – спросил он.

– Я вам рассказывала, что хозяйку отправили в приют для умалишенных? – Кухарка понизила голос до заговорщического шепота. – Так вот, я выяснила, где это находится!

У Олдена замерло сердце. Но прислуга не должна знать, что его волнует.

– Ну и где это? – спросил он. – Не иначе как на оборотной стороне луны!

Эмми завизжала от восторга.

– Я же говорила, что она ненормальная! Разве вы не помните? Мастер привозит домой жену, которая убежала от него пять лет назад, а она не позволяет ее трогать!

Олден снова подмигнул служанке.

– Эмми, ты бы не стала запирать от меня дверь на палку так ведь?

Она покраснела и захихикала. Олден не сомневался, что девушка с готовностью подарит ему свою целомудренность и свое сердце. Когда он сжал под столом ее пальцы, ему стало почти стыдно.

Кухарка встала и поворошила кочергой поленья в печи.

– Нет, кто-нибудь слышал о чем-то подобном? Отказать такому красивому молодому джентльмену, как мистер Хардкасл в его супружеских правах!

– Это только показывает, что она была не в своем уме, – сказал Олден, хотя он мог бы переспать с самой кухаркой за ее новость. Джульетта закрывается на ночь от своего мужа! Это известие было единственной яркой искрой, вспыхнувшей на черном фоне обуявшей его ярости.

– Ладно, это к делу не относится. – Кухарка опять загромыхала кочергой. – Гарри Олдейкр, его дом дальше по дороге, знает Тима Роланда. Тиму, как я тебе говорила, случается делать работу для мистера Гримбла. А конюх мистера Гримбла дружит с парнем по имени Дейв Пек, у которого есть сестра. Ее зовут Мег. Ну, теперь догадываешься? – Женщина повернулась и замахала обеими руками. Котелкам на стене, казалось, грозила неминуемая опасность от кочерги. – Так вот, эта Мег в родстве с кучером, который отвозил хозяйку. Всю эту историю мне рассказал Гарри.

– Лучше быть не может! – Олден обуздал свое нетерпение и ухмыльнулся Эмми.

Кухарка снова уселась за стол.

– Когда они проехали полпути, хозяйка попросила кучера остановиться. Она сказала, что ей нужно по нужде, а сама, как мартовский заяц, помчалась в лес. Она рвала на себе одежду и на ходу разбрасывала клочья, как будто хотела оставить следы. Несчастное безумное существо! После этого ей связали руки.

Олден сомневался, что сможет выслушать все это. Ей связали руки! Но первое, что попыталась сделать смышленая Джульетта, – это чтобы ее запомнил кучер.

– Так куда они ее увезли? – спросила Эмми.

– В какое-то место в Уилтшире – Блэкторн-Мэнор называется. Конечно, за все это платит не мистер Хардкасл, а тот лорд. Он еще приезжал сюда и смотрел, как ее забирают.

– Никогда не слышал ни о вашей хозяйке, ни о ваших прекрасных лордах, – сказал Олден, подавляя душившую его ярость. – Что будет дальше, меня не интересует. – Он выпустил руку девушки и встал, – У меня сейчас другие заботы. Я уезжаю, Эмми. Помнишь, я тебе рассказывал про моего брата, с его маленькой фермой в Девоншире? Он просил меня приехать помочь. Завтра я уезжаю, так что больше доставкой из города я не занимаюсь.

– Завтра? – Глаза служанки заполнились слезами.

Олден наклонился и поцеловал верхушку ее маленького льняного чепца.