shellina - Рита

Главный бесцеремонно согнал со стула Регулуса и сел, обхватив голову руками.

— Нас с тобой уволили, я собрал твои личные вещи, — он кивнул на пакет. — Просто понятия не имею, что мы будем делать дальше.

— Это было ожидаемо, — Рита сочувственно посмотрела на мужчину, чье имя она так и не удосужилась узнать.

В палате снова воцарилась тишина.

— Мы думали, когда вы в первый раз заговорили об увольнении... — неуверенно начал Регулус. — Хотя я не понимаю, за что вас уволили?

— Он совсем еще ребенок, — улыбнулась Рита, когда увидела изумление в глазах главного редактора, устремленных на Блэка. — Рег, одно дело немножко кого-нибудь обидеть, так сказать, индивидуально, и совсем другое — призывать фактически к революции все население магической Британии. Так о чем вы думали и говорили?

— У меня есть деньги, немного, но они только мои. Мы все равно не знаем, что делать будем, а просто прятаться — нет уж.

— Ты говоришь сумбурно, — Рита посмотрела на юношу, нервно теребящего пуговицу на рубашке.

— Я знаю, пожалуйста, не перебивайте. В общем, мы бы хотели узнать, сколько нужно денег, и что еще потребуется, чтобы создать свою собственную газету?

Дверь снова открылась.

— Надеюсь, теперь я не помешаю? — Долохов встал в проеме и привалился к косяку спиной.

Головы всех находящихся в комнате людей как по команде повернулись к Рите. Она же молча разглядывала мужа. Он стоял, скрестив руки на груди, и тоже смотрел на нее. Молчание затянулось. Поняв, что ничего в ближайшее время не услышит, Долохов вздохнул и подошел к столу. Рита отметила про себя, что он уже не хромал, и одежда сидела на нем почти как раньше, а не висела, как во время того недолгого визита, когда она его выгнала.

— Я очень удачно услышал ваши перешептывания по поводу собственной газеты, — скучающим голосом произнес Антонин. — Регулус, оставь свои деньги в сейфе, они тебе еще пригодятся, — он снова посмотрел на Риту. — Ты оказалась права, я больше русский, чем думал раньше. Твоя последняя статья… Ты подумала о том, как будешь справляться с последствиями?

— Нет, я просто хотела выжить. И чтобы выжили все вы, — глухо произнесла женщина. — Сейчас некоторое время Орденам будет слегка не до нас, так что немного времени на то, чтобы приготовиться к последствиям, у нас есть.

— Просто ты не знаешь Темного Лорда, — Антонин задумался. — Иногда он бывает почти безумным. В эти моменты он действует, подчиняясь сиюминутным порывам, но это лирика. Когда должен родиться мой сын?

— Пророчество примеряешь? — Рита слабо улыбнулась. Долохов сосредоточенно кивнул. — В октябре, ближе к концу.

— Это еще ни о чем не говорит, но хоть что-то, — Антонин постучал по ладони свернутым пергаментом, который, как оказалось, держал в руке. — Вот ответь мне, что с тобой сделать?

— О чем ты? — сидевшие в комнате люди навострили уши и постарались сделаться невидимыми, чтобы супруги не вспомнили, что находятся в комнате не одни.

— Ты должна была, как минимум, рассказать мне о своих планах, чтобы я мог подготовиться к возможным последствиям. Я все-таки твой муж, — Рита упрямо вздернула подбородок, а Антонин улыбнулся. — Мне иногда кажется, что ты русская. Моя бабушка была такой же упрямой и не менее стервозной.

— Ты хочешь меня оскорбить?

— Я тебе делаю комплимент. Так вот, в эти дни, после выхода сногсшибательной, в прямом смысле этого слова, статьи, я понял, что более русский, чем предполагал раньше. Моя бабушка часто говорила: «Не можешь прекратить бардак — возглавь его», — с этими словами Долохов протянул свиток Рите.

Та взяла пергамент и медленно развернула. Долго вчитывалась в строчки, поскребла ногтем печати и удивленно посмотрела на мужа.

— Но почему?

— Я просто решил попробовать возглавить этот бардак. Помочь в создании газеты я мало чем смогу, но каждый выпуск перед тем, как его отправят в печать, должен ложиться мне на стол. Мистер Биллинг, — он повернулся к главному. — Как я понял, вы остались без работы? — Главный неуверенно кивнул. — Я вам предлагаю ту же должность, что была у вас в «Ежедневном пророке». Как пристроить всех остальных, разберетесь сами, вот номер отдельного сейфа, который теперь будет принадлежать редакции. Я в этом деле полный профан, поэтому осматривайте помещения, покупайте оборудование, нанимайте людей — все, что потребуется. У меня единственное требование: газета должна заявить о себе до того, как начнутся массовые беспорядки. Мы должны сами сформировать общественное мнение, иначе все потеряет смысл.

— Как вам это удалось? — главный взял свиток со стола дрожащими руками и принялся вчитываться в содержимое пергамента. — Зарегистрировать издательство, подобрать помещение…

— Почему-то именно здесь, в Британии, все — хоть магглы, хоть маги — испытывают странный пиетет к титулам. Хотя маги всеми силами пытаются показать, насколько они демократичны, если, например, в Министерство придет внук княжны Ангелины Разумовской и попросит самую малость, зарегистрировать новое издательство — блажь у него такая, развлечься решил, — то все выполняется быстро, четко и в полном объеме. Особенно, если у этого внука в наличии имеются значительные денежные средства.

— А помещение? Судя по плану, это что-то большое. Вы не намерены ограничиваться одной газетой?

— Когда мы выберемся из этой передряги, то да, я не собираюсь ограничиваться одной газетой. В конце концов, я вкладываю в издательство большие деньги и надеюсь, что оно принесет в итоге прибыль. А помещение? — Долохов поморщился. — Это особняк Долоховых. Можете выбрать что-нибудь из мебели, остальное выкинуть, как захотите.

— Но… Где же вы будете жить? — главный растерялся.

— У жены, — совершенно серьезно ответил Антонин, затем не выдержал и хмыкнул. — Я не живу там. Никогда не любил это место, предпочитал проводить время у бабушки в ее вдовьем доме. Когда она умерла, я переехал туда уже насовсем. А особняк… Думаю, если он перестанет быть жилым домом, мне будет там достаточно комфортно. Предупреждая ваши дурацкие вопросы и предположения — ничего страшного со мной там не происходило, просто я его не люблю, вот и все.

— Антонин, — прервал его звенящий голос жены. — Ты не понял моего вопроса. Я хочу знать, почему такое название и нельзя ли его изменить?

— А чем тебе не нравится название? — ухмылка на лице Долохова стала просто непереносимой для Риты.

— Кстати, а что оно означает, и следует ли мне использовать именно его или можно перевести? — главный уже мысленно прикидывал объем будущей газеты, рубрики, каких журналистов следует переманить… Он хотел, чтобы это его детище стало грандиозным, чтобы оно переплюнуло «Ежедневный пророк». «Нужно срочно заставить этого мальчика, Снейпа, получить патент на обработку пленки. Никто не сможет использовать цветные колдографии, кроме нас, уж я-то за этим прослежу», — думал он, ожидая ответа от этого странного мецената.

— Название не меняется и используется везде именно в этом виде, то есть написанное кириллицей, я потом научу вас правильно его произносить. А перевода здесь нет.

— Конечно, нет. Какой может быть перевод у газеты с названием «Риткины вести»?! — Рита вскочила на ноги.

— Должен же я получить хоть моральную компенсацию?

— Так, ребята, пойдемте, — главный аккуратно свернул документы. — Посмотрим, что нужно сделать, с чего начать. Мистер Долохов, на поместье стоит защита?

— Только стандартная, — мужчина не сводил взгляда с взъерошенной Риты. — Домовиков там нет, я их всех к себе перетащил, так что в доме может быть несколько грязно.

— Это не страшно, — молодежь с любопытством переводила взгляд с Антонина на Риту, но главный быстро вытолкал всех из палаты, оставив супругов наедине.

Когда дверь за ними закрылась, Долохов сделал шаг в сторону жены.

— Когда ты злишься, то похожа на взъерошенного котенка.

— Измени название.

— Нет.

— Какая же ты все-таки сволочь!

— Согласись, мы стоим друг друга. Но во всем этом есть несомненный плюс, нам никогда не будет скучно. Рита, нам нужно поговорить, — Долохов стал серьезен. — Я не буду просить прощения. Я действительно не думал, что выживу, и таким образом всего лишь узаконил ваши с сыном права на мое состояние.

— Почему ты решил порвать с Лордом так радикально?

— Потому что его поведение в последнее время становилось все более непредсказуемым и опасным. На себя мне было плевать, но подставлять сына под Круциатусы, когда Лорд просто не в настроении, а то и привести его на смерть — у меня не было и нет никакого желания. Если бы я тогда погиб, все было бы проще, ты бы получила приличное наследство, и ребенок ни в чем бы не нуждался. Я был готов к тому, что мне придется сражаться и с Орденом, и со своими, да еще нужно было мальчишек прикрыть… К чему я оказался не готов, так это к тому, что Гидеон под конец пробьется ко мне, и мы будем сражаться спина к спине. Это было так неожиданно. Так что за то, что не осталась молодой вдовой, можешь поблагодарить именно его.

— А то, что ты был Пожирателем?..

— Ну и что? Уж ты-то должна знать, что я, прежде всего, Антонин Долохов, внук княжны Разумовской, а то, что я был Пожирателем — это недоказуемо, во всяком случае, в наше время.

— Думаешь, начнутся массовые волнения? — Рита села на кровать.

— Сейчас сложно сказать, — Антонин задумался. — Если авантюра с газетой удастся, то можно будет попробовать управлять процессом. Ты мне показала, что газеты могут просто поразительно влиять на сознание, причем именно так, как этого хочет журналист.

— Ты только сейчас это понял? — удивилась Рита.

— Журналистика не входила в сферу моих интересов, пока благодаря тебе я сам не оказался в центре внимания. Рита, я разговаривал с целителем, он сказал, что сейчас все нормально, но ты могла потерять нашего ребенка.

— Так иногда случается, — вздохнула Рита. — Когда целитель Джеральд перестал на меня сердиться, он объяснил, что здесь был виноват и мой возраст, и хронический стресс — много чего. Он просто сказал, что я должна была обратиться к нему раньше, когда только почувствовала, что моя тошнота не совсем нормальна. Но, с другой стороны, все, что я знала о беременности, основывалось на рассказах других женщин. Большинство из них тошнило, и я думала, что это нормально, а когда вы в мясорубку попали, я вообще ни о чем не думала. К тому же тошноты тогда не было, это в последние дни мое состояние ухудшилось.

— Ты спасла меня, причем два раза.

— Это не делает меня послушной и милой домохозяйкой.

— Моя бабушка любила говорить — подозреваю, что она кого-то цитировала, слегка изменяя фразу: «Антон, никогда не женись на нежной скромнице. С твоим характером и темпераментом ты ее подавишь, и, в конце концов, или умрешь со скуки, или уйдешь. Женись на стервочке. Хоть тебе и будет иногда хотеться ее придушить, но ты никогда ее не бросишь». Думаю, она была бы довольна моим выбором.

— Если не решила бы, что это мезальянс, — фыркнула Рита.

— После того, как сама вышла замуж за Долохова? — ухмыльнулся Антонин.

— Кстати, а сколько ты собираешься мне платить? — вдруг спросила Рита.

— Что?

— Ты берешь меня на работу в свою газету в качестве журналиста, сколько ты мне будешь платить?

— Какая ты меркантильная. И сколько ты хочешь?

— О, вот это деловой разговор, — Рита устала сидеть и слегка откинулась, заведя руки назад и опираясь на них.

— Ты сейчас используешь нечестные приемы, чтобы получить надбавку, — глаза мужчины потемнели.

— Так сколько? — Рита не пыталась произвести подобный эффект, она просто разминала затекшую спину, но, увидев результат, почувствовала возбуждение.

— Думаю, мы договоримся. Что говорил доктор, ты можешь сейчас заниматься любовью?

— Он сказал, что пока я могу ни в чем себе не отказывать, за исключением алкоголя, — Рита еще немного выгнулась, теперь уже намеренно.

Долохов быстро подошел к двери, чтобы закрыть ее, но не успел. Она распахнулась, и на пороге появился запыхавшийся Снейп.

— Да чтоб тебя, — процедил Долохов.

— Что случилось? — выпрямившись, спросила Рита.

— Мы заскочили в лабораторию, — Снейп перевел дыхание. — Биллинг настаивал, чтобы я получил патент на некоторые свои изобретения. Мы хотели забрать рецепты и образцы…

— Северус! — не удержался Долохов и одернул юношу.

— Мы долгое время не обращали на яйцо внимания, а может, нас надули, и оно было более зрелое, я не знаю. В общем, наш дракончик родился.

Шум, раздавшийся со двора, заставил Долохова поморщиться. Но он намеренно не накладывал чары, которые позволили бы ему насладиться тишиной. Как бы странно для самого Долохова это ни звучало, но ему нравилось, что обычно спокойный дом, принадлежавший его бабушке, наполнился жизнью. Этого не случалось с того времени, когда он сам был ребенком.