— Это точно, — вздохнула она, все еще с выражением муки в голосе. — По-моему, лечить придется. Там, кажется, один шип застрял, — и Лера, продолжая опираться на Руса, приподняла ногу выше, демонстрируя ему ступню.

В этот раз Рус ругнулся сильнее. Лера не ошиблась — на своде стопы темнел шип розы, засевший в коже. Вот уж точно, лучше бы на алкоголе остановился!

— Прости, — полностью подхватив ее на руки, Рус развернулся. — Где у тебя свет нормальный? — уточнил. — Честное слово, Лера, не думал, что до такого дойдет, — искренне повинился он.

— На кухне, — ответив на его вопрос о свете, Лера фыркнула, но за его плечи держалась крепко. Прижалась щекой к его шее. — Да ну прекрати, Рус! Это все случайность!

— Что-то у нас их много всяких в последнее время, — невесело хохотнул он, заходя на кухню.

— Может, мы просто сосредоточены на другом и мало обращаем внимания на окружающее? — с иронией вздернув бровь, весело предположила Лера, позволив ему усадить себя на стул.

— Тоже верно, — рассмеялся Рус. — Я — так очень сосредоточен на другом, а все и вся словно сговорились!

Присел перед ней на корточки и внимательней осмотрел ступню — все было не страшно, в принципе.

— У тебя перекись и пинцет есть? — посмотрел на Леру.

Она улыбалась, рассматривая его.

— Перекись — есть, а вот пинцет… — Лера задумалась. — Только чтобы брови выщипывать, — добавила немного сконфуженно и пожала плечами.

Рус почувствовал, как сам собой расплывается в широкой и доброй улыбке.

— Мне подойдет. Так где?

— Все в ванной, — она движением руки указала на дверь, соседнюю со входом в кухню. — Тебе кофе сделать, Рус? А то я так и не предложила… — ее голос зазвучал тише и интимней, когда оба вспомнили о поцелуе, помешавшем ранее подумать о кофе и всем прочем.

— Давай, — тоже сипловато согласился Рус, оценив, что для этого ей придется всего лишь протянуть руку и нажать на кнопку кофемашины. Размеры кухни не требовали от Леры подниматься. — Там шоколад и конфеты есть, — махнул в сторону коридора.

Но Лера только рассмеялась.

— Пока обойдемся, чтобы туда не возвращаться, — замахала руками в наигранном испуге. — Как дежурство, кстати, прошло? — чуть громче поинтересовалась она, когда Рус шарил по полочкам в ванной, разыскивая необходимое.

— Хорошо. Тихо. Не было никого почти, — отозвался он.

Нашел, прихватил еще и ватные диски, и вернулся, на секунду замерев на пороге кухни.

Тихо шумела кофемашина, наполняя напитком две небольшие чашки. Через листья платана, закрывающего обзор половины большого окна, пробивались мягкие лучи летнего солнца, заливая кухню теплым светом. Лера, до этого рассматривающая свою ступню, вскинула голову, едва Рус появился. И, как ни странно, несмотря на всю нелепость и скачкообразность настроения этого утра — его вдруг такой атмосферой уюта накрыло! Таким покоем и тихим удовольствием! Даже при том, что жар его желания и потребности в ней не стих ни на йоту!

Наверное, именно в этот момент Рус впервые осознал — все серьезно. Не плохо, не «не нужно». А просто — серьезно и очень важно для него: эта женщина, эта атмосфера и бесшабашность их общения, легкость, которая появлялась в его душе рядом с Лерой. Черт, да даже эта кухня с уже готовым ароматным кофе — «серьезна и важна» до приятного холодка в спине!

— Как нога? — не уверенный, что готов это как-то выразить именно сейчас, да и все еще осмысливая, он решил в первую очередь позаботиться о занозе.

— Не помру, надеюсь, — рассмеялась Лера. — А если серьезно — нормально, пока не наступаю, — скривила она смешную гримасу, отхлебнув из одной чашки.

Вторую протянула ему.

— Сейчас решим.

Сделав ртом полный глоток, Рус быстро обработал кожу, пинцет, и ловко вытащил шип-занозу. Делов-то! Вновь протер все перекисью. И, поддавшись какому-то игривому порыву, наклонился и поцеловал ее щиколотку.

— Ну все, можешь снова бегать, — усмехнулся, подняв голову. Сидел на корточках у ее коленей, еще не выпустив из рук ступню Леры. И понимал — что и не хочет отпускать.

Да никто и не забирал у него конечность, в принципе.

— Спасибо! — искренне и горячо поблагодарила Лера, отставив свою чашку.

Вместо этого взяла его кофе и протянула Русу. Но не передавая посудину, а просто поднесла ко рту. Она, определено, тоже не хотела, чтобы он освобождал свои руки.

Рус допил кофе с довольной ухмылкой. Оторвавшись, поцеловал уже ее запястье, глядя прямо в глаза. Рука Леры задрожала.

А у него по хребту пробило от ее взгляда… И всего за доли секунды накатило, вновь накрыло их жаркой и душной волной желания. Воздух будто плотнее стал. Горячее. Слаще…

— Р-у-у-с… — протянула Лера хрипловатым, грудным голосом.

То ли с вопросом, то ли с позволением… Так ему уже пояснения и не были нужны. Отставив чашку, которую забрал из ее ладони, Рус стремительно поднялся и подхватил Леру на руки вновь.

— А спальня у тебя где? — поинтересовался он, явно выдав голосом всю степень своего возбуждения. Да и все тело, наверняка, открыто сигнализировало Лере об этом.

— Там, — Лера махнула куда-то себе за спину. — Но я и сама дойду, можно же сказал? — уточнила с некоторой растерянностью.

— Можно, — не спорил он, двинувшись в указанном направлении. — Но я же должен тебе показать, что не отлыниваю в качалке, — шутливо «поиграл» он бровями.

— Да я и сама на тренировках это вижу… — Лера медленно и довольно улыбнулась, больше не споря, с явным блаженством обхватила его шею руками.

И тут принялась покрывать его кожу такими легкими, буквально порхающими, но при этом настолько жадными и горячими поцелуями, что у Руса кровь жаром шибанула в голову, а потом заструилась горячим «огнем» по всему телу.

— Честное слово, в этот раз я ничему и никому не позволю оторвать меня от тебя! — прижав ее крепче, практически с угрозой заметил Рус, ввалившись в спальню. — Я настолько хочу тебя, Лера, что готов наподдать всем надоедливым соседям или знакомым, которые еще, не дай им Бог, решатся прийти или позвонить!

Он так и застыл с ней на руках, держа Леру над кроватью. А Валерия рассмеялась. Правда, в ее глазах появился настолько выразительный блеск, что Рус не сомневался — она такое намерение поддерживает всеми фибрами души.

Вместо ответа Лера надавила ладонями на его затылок и прижалась ко рту Руса в страстном поцелуе. Впиваясь в губы, кусая и дразня его языком.

Ему большего поощрения не требовалось, видит Бог! Поставив одно колено на матрас, он опустил ее на кровать, уперевшись руками по бокам от ее щек, и сам начал целовать Валерию. Горячо. Даже алчно. Действительно с огромной страстью и нуждой. А еще с тем новым пониманием, которое сделал на кухне недавно — несмотря на потрясающую легкость, все серьезно. И это здорово! Настолько, что вообще здравый смысл и прошлые сомнения хотелось закинуть подальше…


— Руслан!

Лера выгнулась, понимая, что очень… Очень сильно хочет прижаться плотно-плотно к нему. Чтоб без воздуха, без пространства! Чтобы его тираничный рот, такой требовательный и такой чуткий в одно и то же время — оказался везде на ее теле. Давно, безумно давно она такого не испытывала. Подобной страсти и нужды. Такой силы желания… всего! И секса, как такового, с этим конкретным мужчиной; и ощущения слияния с человеком, потребности позволить ему владеть ее телом; самой в полной мере изучить всего Руса… И не только телесно. Уж больно сильно он завладел всеми мыслями и раздумьями с момента знакомства. Ее чувствами и ощущениями.

Оттого последнее заявление Руслана вообще не вызвало отторжения. Да, она так же хотела его! Если говорить откровенно, ощутив интерес и какое-то притяжение еще в том аэропорту. И не собиралась больше откладывать.

Потому, видимо, вцепилась руками в его шею и затылок, притягивая Руса еще ближе. Добилась того, чтобы он накрыл ее всем телом, а не опасаясь придавить, как Лере показалось поначалу. И не удержала довольного рваного вдоха от потрясения из-за этого ощущения.

Шикарно же! Чистый восторг!

Чувство, словно в каждой ее клеточке — сотни тысяч рецепторов удовольствия, и его присутствие, его касания — будят каждый из них. Не было фейерверков перед глазами — она всю себя одним большим фейерверком чувствовала. И это они еще не раздевались…

Хотя нет… Горячая и большая рука Руслана уже уверенно проникла под трикотажную майку, не встретив никакого сопротивления со стороны Леры. И уверенно, как-то твердо, будоражаще и нежно одновременно, он принялся гладить, сжимать ее тело. Теребить сосок. Сначала одну грудь, потом завладел другой, погружая Леру в новый вихрь острых ощущений. Ее майка оказалась отброшена в сторону в мгновение ока. И не было причин предполагать, будто бы шорты могли задержаться на теле дольше. А Лера как-то не задумывалась даже, что можно это все молча принимать.

Ее дыхание было громким и сбившимся, с губ то и дело срывались стоны. Она даже мурлыкала пару раз, кажется, хотя никогда за собой кошачьих повадок ранее не отмечала. Однако сейчас ей было слишком хорошо для того, чтобы переживать или стесняться.

И сама она не валялась на кровати, лишь принимая ласки Руса. А сторицей возвращала ему все, что он дарил.

Честное слово, ей хотелось самой обцеловать, облизать его всего! Еще на работе (про тренажерку и вспоминать нечего), то и дело позволяя взаимному влечению увлекать их в объятия друг друга, Лера стоически боролась с желанием стянуть с Руса верх хирургического костюма и пройтись по его коже языком, целуя… Может, даже прикусывая…

Кажется, она только что опять замурлыкала, заставив Руса рассмеяться, пусть его рот и был занят ее соском, а сама Лера очень даже активно «смаковала» его шею и мочку уха. И она ощущала, как именно его тело реагирует на эти ласки. Не имелось никаких сомнений, что Русу — нравится!

И да, она уже стянула его тенниску через голову, позволяя их телам соприкоснуться.

— Ты — потрясающая! — хрипло прошептал он, подтверждая ее догадки.

Оторвался от ее груди, вновь принявшись с жадностью целовать ее шею, ключицы. А горячие руки Руса тем временем уже стягивали с нее те самые шорты и белье, заставляя все тело покрываться пупырышками, сотрясаться дрожью предвкушения и жажды каждую мышцу и нерв!

— Поверь, ты тоже — не обыденный, — рассмеялась она вперемешку со стонами, когда Рус нагнулся, целуя и прикусывая кожу у нее на животе. — Я признаюсь, босс — с того самого аэропорта о тебе думаю. Весь отпуск только об этом и мечтала — оказаться с тобой в постели… После одного столкновения и пары «любезностей», которыми мы обменялись, — выгибаясь навстречу его рту, сообщила Лера. — И так как данное желание, как видишь, не исчезло и после близкого знакомства с твоим характером, ты точно — нечто особенное.

Рус захохотал, но она видела, как его жаркий взгляд вспыхнул еще ярче. А он сам с силой сжал ладони, дернув Леру чуть ниже, подмял ее под себя, накрыв всю собой.

— Так тебя грубияны возбуждают? — заломил Рус бровь, кажется, одновременно пытаясь и избавиться от своих джинсов, и что-то из кармана достать.

У нее были подозрения о цели. И Лера активно помогала ему во всем… Или мешала, может, своими дрожащими и неловкими от желания к нему пальцами. Но Рус не спорил.

— Нет, — ей тоже было одновременно и весело до слез, и до колотящей дрожи необходимо… ОН нужен был. В ней. И это их веселье — тоже нужно. — Не люблю грубиянов. Но ты меня с первого взгляда покорил, такое есть.

Рус, уже доставший презервативы и наконец-то сбросивший все лишнее, что их разделяло, немного неожиданно набросился грубовато-алчным поцелуем на рот Леры, прерывая ее признания. Так, что аж губу слегка прикусил, заставив ее вздрогнуть от пробежавшего между ними разряда страсти.

— Елки-палки, Лера! Ты даже приблизительно не понимаешь, что именно говоришь, — вдруг сипло признался он, оторвавшись на мгновение и заглянув в ее глаза, точно затянутые поволокой их страсти и дурмана.

Их тела были спаяны, ноги переплетены. И Лера ему вообще не мешала, а даже подстегивала каждым движением, покачиванием бедер навстречу — наконец-то проникнуть в нее. Закончить эту обжигающую прелюдию, переплавить ее в нечто большее, в какой-то новый их танец… А Рус, будто специально, замер над ней на сумасшедше-долгую секунду…

Она хотела поспорить. Попыталась притянуть его плотнее к себе. Черт! Ей хотелось укусить его за это промедление! А еще за то выражение в глазах, с которым Рус смотрел сейчас, отчего у Леры мороз не то что по коже шел — до костей и сердца продрало, казалось…