Честно говоря, Киева я тоже побаиваюсь. ☺ Говорят, миллионов пять там уже народу? Ой, господи! Затолкают! ☺

Ты будешь держать меня за руку на Крещатике? А то меня снесет толпа и мы больше никогда не увидимся! ☹

@@@

Буду, буду держать! ☺ Да и не столько уж там народу!

Да и необязательно неделю торчать на Крещатике! ☺ Я люблю гулять по маленьким улочкам. У меня есть любимые места. Я тебе покажу. Будем бродить, есть мороженое и болтать. Я буду тебя фоткать. Чтобы было что вспомнить тебе, когда вернешься. Взберемся на холм над Андреевским спуском, там такой вид! А хочешь, на каток сходим? Мы с друзьями, бывает, ходим на ночной заезд, чтобы народу поменьше… Что-то придумаем. Если, конечно, у вас с мамой все время не будет расписано той конторой, что вас принимает. Тебя отпустят со мной? Хотя… наверное, у вас же тут есть родственники-знакомые… А нам бы до того времени закончить с машиной, потому что пока мы при деле, я «невыездная». ☹ Но, думаю, управимся до Дня Победы. Победим! ☺

Так… а о друзьях? А о…? А?!

@@@

Друзья? Есть один хороший друг. Живет в нашем местечке, но сейчас учится в Париже, вот жду его на каникулы. Переписываемся, звоним друг другу. Мы вместе учились в лицее. А так — я программист-отшельник, ты же знаешь. ☺ А про «А…» — см. выше.☺

По поводу планов на киевский досуг — думаю, время у меня найдется, и мама будет не против меня отпустить по городу с таким гидом, но…

Леся, я тебе не говорил, потому что это не имело никакого значения, пока мы в Инете, каждый перед своим экраном. Кто ж думал, что выпадет шанс подержаться за руки на Крещатике?

Ну… может, я и выберусь помаленьку на тот холм над Андреевским (знать бы, какой он высоты), но что касается катка — то вряд ли. У меня врожденный дефект стопы, и хоть и сделано несколько операций и я хожу самостоятельно, и даже уже без палочки, но до фигурного катания еще не дорос. ☹

Конечно, я должен был тебе сказать это раньше, но — какая разница на таком расстоянии? Вот теперь ты знаешь и, конечно, можешь принимать любое решение относительно нашей встречи и дальнейших отношений.

@@@

И почему пацаны такие дураки?

Приезжай. Полезем на холм. Я тебя вытолкаю. А назад — сам скатишься! ☺

* * *

— Мамчик, спасибо за ужин! Побегу я, мне еще курсовую заканчивать, вечер, пока доеду еще — я ж без машинки. Такое все было вкусненькое! Может, и я когда научусь так готовить? Когда будут дети, муж… Когда есть о ком заботиться, придется научиться, — засмеялась Маша, обняв маму за плечи и потершись о ее голову своей.

— Ну, вы ж с Софийкой что-то готовите? Правда, пельмени и макароны, салатик и колбаса — разве это еда? Я вот вам положила сырничков, котлеток, оно ж домашнее. Разогреете и поедите.

— Ой, мамчик, не надо, мы не голодаем, правда! Софийка сварила гороховый суп с копчеными куриными крылышками, очень неплохо вышло. Большую кастрюлю. О-о-очень большую! — засмеялась Маша.

— Ага, теперь будете его неделю есть.

— Да нет, скорее всего, заедет Грин и поможет, — улыбнулась Маша, про себя подумав, что с Грином явится еще и Казбек, и проблема излишков мигом решится.

— Вот-вот. Ну, у вас там свой устав. Ой, Машуля, я ж хотела с тобой посоветоваться! Я ездила со Степаном за город, у меня появился первый дизайнерский заказ! Знакомый Степана решил облагородить участок вокруг своего отремонтированного дома.

— Ух ты! Так это же шикарно! Наконец оторвешься от книг и ноута и выберешься на натуру! Воплотишь свои мечты на практике. Поздравляю! Стой! Так они что, хотят поюзать тебя как ученицу на шару? — Маша вдруг уперла руки в бока.

Ирина посмотрела на дочку, и была та стройная, на высоких каблуках, в короткой юбке, декольтированной блузке, с прямыми белыми волосами, такая смешная и неожиданно взрослая — молодая эффектная женщина… Так странно, так странно… Как быстро пролетели годы!

— Мам, ты чего там смотришь? — насторожилась Маша.

— Да нет, ничего, детка, все хорошо. Не волнуйся, заплатят. По крайней мере, Степан говорил, что Виталий Сильвестрович — адекватный, нормальный и при деньгах.

— Ой, мам, и чего ты такая наивная? Именно те, что при деньгах, очень не любят с ними расставаться! Вы хоть какой-то договор подписали? Оговорили, чего он хочет? Задаток какой-то он оставил? А то я тебя знаю, ты уже, наверное, только об этом и думаешь, а по ночам теперь будешь сидеть и ему макеты рисовать, да?

— Ну…

— Кто б сомневался! — засмеялась Маша и снова обняла маму уже на пороге. — Ой, так о чем ты хотела посоветоваться?

— Так об этом же и хотела! Машуля, мне бы надо нормальный фотоаппарат купить. Цифровой. Может, как у тебя. Нужен по работе. А то с пленкой — это уже вчерашний день, слишком долгий путь от фотографирования до изображения. Хотя и классика!

— Ага. Так в чем вопрос, мам?

— Так… Я ж ничего в этом не смыслю! Я хотела тебя попросить, ты бы купила, какой считаешь неплохим, а? Я деньги дам. Ну, не слишком дорогой, без фанатизма. О профессиональном речь не идет. Может, чуть позже, если правда что-то выйдет из этой Степановой идеи с ландшафтным проектированием. Поможешь? — Ирина склонила голову набок, прищурилась и улыбнулась дочке.

— Да нет вопросов! Конечно, помогу! Давай, я завтра гляну в магазине, еще спрошу у специалистов. У меня появились знакомые художники, те, что машину разрисовывают, так девушка с «цифрой» не расстается, щелкает все, что видит. — Маша улыбнулась, вспомнив гаражную компанию. — А потом уже тебе доложу, в какую сумму выльется, хорошо? Ну, я побежала!

— Спасибо, зайка! Ну, беги. Павлуша! Маша уже уходит! Оторвись от телевизора!

Павлик выбежал в коридор, поднялся на цыпочки, Маша наклонилась, они чмокнули друг друга, и мальчик снова исчез в комнате.

— Ну, бывайте! — И Маша переступила порог.

Ирина стояла в дверях, пока дочка ждала лифт, и вдруг спросила:

— Маш, как думаешь, может, мне как-то изменить цвет волос?

Двери лифта разъехались, и Маша, задержавшись, посмотрела на маму, слегка удивленная ее неожиданным «прорывом». Она ничего не ответила, но широко улыбнулась и энергично кивнула.


Открыв своим ключом дверь квартиры, Маша услышала хохот, доносившийся из кухни, а пока раздевалась, уловила специфический запах дыма, но не табачного.

«Вот придурки, — подумала Маша. — И Софийка дура, договаривались же, просила как умных…»

— О! Машуленция пришла! — донесся из кухни голос Грина, но никто не вышел ее встречать.

— Присоединяйся, принцесса! — позвал Казбек и хохотнул.

Маша поставила сумку на стул и сняла сапожки. Став на холодный пол, ощутила, как устали за день ноги — с утра институт, затем экскурсия по Лавре с австралийской семьей, которая желала за два дня увидеть самое интересное в Киеве. Потом она немного отдышалась и поужинала у мамы, а теперь, вместо того чтобы упасть и отдохнуть, — смотри на этих придурков, слушай их ржание и нюхай…

Маша стояла в дверном проеме между коридором и кухней, опершись плечом о дверь, и молчала. На топчанчике возле стола целовались Грин с Софийкой, а на стуле спиной к окну сидел и по-дурацки похохатывал Казбек. Посреди стола стоял «бульбулятор» — детище наркотически зависимой фантазии конца двадцатого — начала двадцать первого века. Ловко разрезанная надвое пластиковая бутылка с водой, кусочек фольги или наперсток, немного сухой конопли, зажигалка, хорошая компания — и жизнь становится смешной и прикольной, мягкой и нетребовательной к тебе, а ее острые углы выворачиваются навыворот и не колют под ребра.

На блаженных физиономиях Софийки и Грина застыли улыбки, а Казбек поднялся и, подойдя к ней, кивнул на «бульбулятор»:

— Курни, Маш, сними усталость дня! Соня, а ты говорила, суп гороховый есть, или мне приснилось? Что-то есть хочется. — Казбек, не получив реакции от Маши, смело наклонился, чтобы поцеловать ее в шею.

Маша сделала шаг в сторону и вперед, ударила рукой по пластиковому изделию веселой компании, оно слетело со стола, залив пол водой. Удивительно, но Казбек не разозлился, а засмеялся и поднял Машу, обхватив ее обеими руками.

— Ножки замочишь, принцесса!

— Пусти, козел! — низким, слишком сдержанным, как для блондинки, голосом произнесла Маша. — Пусти, а то пожалеешь!

— Вах! Люблю диких кошек! — хохотнул Казбек. — Опять ты не в настроении, Машка! Соня, и как ты с этой злючкой живешь?

— Убрал руки, я сказала! — глядя в глаза парню, прошипела Маша и недвусмысленно вдавила свои длинные ногти в плечи веселого гостя. Тот хохотнул еще раз и поставил девушку на мокрый линолеум.

— Не компанейская ты, Машка, и злая. Наверное, из-за недостатка секса в организме. Это, конечно, можно исправить, но хотелось бы по взаимному согласию, — хмыкнул Казбек, но в его глазах мелькнула обида.

— Соня, я на полчаса выйду по делам, а ты пока сделай, пожалуйста, так, чтобы тут больше не пахло ни коноплей, ни посторонними мужчинами, — произнесла Маша, шагнула из лужи в коридор и краем глаза заметила виноватый взгляд подруги, потому что уже не первый раз они договаривались о взаимном уважении на фоне студенческой толерантности, и о конопле, и о нахале Казбеке тоже…

— Машка — крутая феминистка! — констатировал Грин.

— Или лесбиянка?.. — задумчиво произнес Казбек.


Маша обула на мокрые колготки свои сапожки на высоких каблуках, накинула на плечи куртку, взяла сумку и вышла из квартиры, прихватив свои ключи. В киоске на перекрестке она купила сигареты и зажигалку, села на лавочку возле чужого подъезда, закурила безо всякого удовольствия, разглядывая звездное небо, потом достала из сумки мобильный и разыскала в списке абонентов нужный номер.

— Привет. Это Маша… Ты не спишь? Сервант, давай поговорим?

* * *

В четыре утра, уже возле двери, Светлана поцеловала Лесю, еще раз напомнила, что путевка на две недели и она надеется, что Мася не заскучает тут одна, но и дом не развалит с веселыми друзьями-художниками. И хорошо бы еще и учебу не запустить. Заспанная «Мася» пообещала, что все будет ОК, чмокнула маму и папу, те вышли с сумками из квартиры, а она побрела опять в кровать.

— Мы что, такси не могли вызвать? — спросил Максим уже возле лифта.

— В чем проблема? Человек предложил помочь, зачем отказываться? Надо иногда разрешать людям делать добро! Я тоже им не раз помогала.

— А это не слишком близкие отношения, когда чужой мужчина срывается ночью с супружеского ложа, чтобы отвезти тебя в Борисполь? Или ты такая экономная?

— Ты опять за свое? Вот не портил бы начало отпуска! Должна тебя заверить, что «ложа» у нас с ним разные. Были, есть и будут! А тебя грызут собственные комплексы. Я тебе говорю сорок пятый раз — мне хватает секса и с тобой! Я не ищу приключений. А если и имею знакомых мужчин, то не для сексуальных утех! Я тебе уже клялась здоровьем нашего единственного ребенка! Или мало?

Приехал лифт, Светлана вошла, Максим занес сумки и нажал кнопку первого этажа, раздумывая, чем уже не первый год могут быть наполнены несемейные и неслужебные отношения мужчины и женщины при отсутствии между ними секса. И эта комбинация фигур казалась ему неестественной, хотя, для мужа, вроде даже утешительной — рогов-то по факту нет. Он верил Светлане, но все-таки ситуация выглядела противненько и прилично его напрягала. Но что тут скажешь? Сам он за более чем двадцать лет брака не искал никого другого, потому что хорошо помнил, как плохо ему было тогда, когда они развелись со Светланой еще до рождения Леси, — его будто вынули из розетки. Или он такой патологический однолюб, или еще что, но вся его жизнь последних лет была настолько связана с женой, что иначе он и не мыслил. Она стала частью его, будто кровь в организме, и не стань Светланы, казалось, не станет и его. И Максим готов был терпеть «донорство», когда какая-то часть «его крови» доставалась кому-то другому, лишь бы не вытекла вся и не обесточила его самого. Он даже не представлял, как бы повел себя, вдруг у Светланы и правда появился бы любовник. Наверное, предпочел бы ничего не знать. Может, тайную измену было бы переносить легче, чем эти нескрываемые длительные отношения со Степаном да без секса. Он же видит, как тот смотрит на Светлану. И только какая-то прозрачная волевая преграда между ними удерживает их на грани. И Максим знает, сила чьей воли может удерживать ту дистанцию. Он сам подчинялся той воле не один год и ничего не хотел менять в своей жизни.

Перед подъездом мужчины обменялись сдержанными приветствиями, а Светлана отпустила шутку об их утренней неулыбчивости. Степан уложил сумки в багажник своей черной «тойоты», обошел машину, протер тряпкой оба зеркала и сел за руль. Супруги уселись на заднем сиденье, и машина направилась по пустым улицам города, который еще досматривал свои сны.