— Ой, мне надо еще скупиться и помочь маме с ужином, ждем вас, — сказала Маша, обернувшись к Наталье и Николя.

— Мне тоже пора. — Леся пожала плечами, пытаясь что-то придумать на случай, если вдруг ее спросят, какие именно у нее дела. Но люди вокруг были воспитанные и расспрашивать не стали, только Николя смотрел грустно, вынужденный расставаться, еще не успев пообщаться.

— Надеюсь завтра увидеть всю компанию здесь на открытии! — пригласила Яна. — Будет телевидение и журналисты из газет, женский союз, который пригласил нашу мастерицу и организовал все это, маленький арт-фуршет.

— Будем! — заверила Маша. — Мама с Павликом тоже собираются. Леся, а ты приглашай своих родителей и Сервантеса не забудь, — по-дружески улыбнулась она.

— Сервант, наверное, придет, может, еще другие наши друзья-художники, кто остался в городе, а вот мои родители сейчас в Египте. Вернутся в предпоследний день выставки. Я их затащу на закрытие. — Леся кивнула Наталье и Яне и помахала рукой Николя.

— А то приходи к нам вечером домой, — пригласила Маша.

— Да нет, вы, оказывается, так давно знакомы, столько времени не виделись, вам есть о чем поговорить… При чем там я? Спасибо. Давайте лучше до завтра.

— Ну, так садись, подкину до метро! — Маша махнула рукой в сторону машины, и все еще раз посмотрели на обновленную «субару».


Машина отъехала, Яна зашла в галерею, Николя обнял маму за плечи, а та подняла лицо и, заглянув сыну в глаза, сказала:

— Я когда-то думала, что, может, вы с Машей вырастете и поженитесь, — такие были смешные мысли. — А теперь вижу, что судьба крутит людьми совершенно непредсказуемо…

— Мама, да куда там жениться, еще вся жизнь впереди! Да и с Машкой?! Оййй… Лучше скажи, как тебе Леся? — Николя лукаво прищурился.

— Приятная девушка. И талантливая! — сказала Наталья, поднялась на цыпочки и чмокнула сына в щеку. — Но у вас же «еще вся жизнь впереди», — улыбнулась она.

Оба засмеялись и вошли в галерею.

* * *

Прошла первая неделя отдыха от городской беготни и рабочих авралов. Светлана наслаждалась отпуском, плавая, будто в сиропе, в череде похожих дней, читая книгу под зонтом на пляже, изредка заходя в синюю-пресинюю воду, разглядывая людей, получала удовольствие от восточной кухни и безупречного сервиса. Она загнала в глубину души эмоции к Степану, которые бесстыдно позволили себе вылезти в первые дни отпуска, наверное, от резкого контраста двух миров и акклиматизации в пряном воздухе отеля, который расслаблял волю и провоцировал на то, чтобы делать глупости или думать о них.

«Ну что ж, — решила Светлана, — каждому свои глупости! Кто приезжает «на охоту», кто уже с любовником, а я вот так. И надо использовать эту возможность отдохнуть и раскрасить в новые цвета отношения с Максимом, потому что все-таки он — человек хороший, и столько лет рядом, и, собственно, мы с Лесей — это вся его жизнь. А что еще у него есть? Отними это — и… Кто-то делает глупости, изменяя мужу, а кто-то — не изменяя. Каждому свои глупости. Хотя… Степана жаль. Да и себя немного… Но решение принято, и в его исполнение надо постараться быть счастливой в обозначенных рамках».

— Может, поплывем на экскурсию на острова? — спросила Светлана у Максима, который сидел на лежаке и смотрел на людей, отплывавших на белом прогулочном кораблике.

— Належалась уже? — улыбнулся Максим. — Можно и на острова. Я так понимаю, следующая неделя будет активнее — ты долго без дела не можешь.

— Наверное, отошла от рабочей усталости, восстановила силы, можно и пошевелиться. Потому что лежать можно было и дома на диване. А раз уж мы здесь…

— Жаль, Лесюни с нами нет, — вздохнул Максим.

— Мы ей уже не компания. Да и была она тут, фотки, рисунки показывала. Нет, надо таки ехать по экскурсиям, а то перед ребенком стыдно, спросит, что видели, а мы ей: «Пляж, море, ресторан». — Светлана сделала наигранно-грустное лицо.

— Ну и номер у нас неплохой, — двусмысленно улыбнулся Максим.

— Хм… О таком детям не рассказывают, — поддержала игру жена.


За ужином Максим спросил:

— А Катерина уже уехала?

— Да. Она на неделю всего. Разве ей здесь отдых, сам понимаешь…

— Надо же, такое горе? И вмиг остаться одной…

— Она еще раз перед отъездом была на месте аварии, посидела, поплакала… Сильная женщина. При деньгах, при каком-то заметном статусе. Общественно-активная, а вот такое.

— Была бы моложе, может, еще родила бы, — сказал Максим, но вдруг замолк, припомнив свое и заметив, как Светлана сжала губы и отвела взгляд на картину, украшавшую стену ресторана. — Вы телефонами не обменялись?

— Да оно, вообще-то, и ни к чему. Курортные знакомства обычно до трапа самолета. Но ее интересовали банковские дела, кредиты, перевод денег за границу, поэтому я дала свою визитку, может, как-нибудь позвонит или заедет. А она сказала, что есть возможность брать билеты и контрамарки на разные концерты и гастрольные спектакли, и дала мне свою. Мы-то с тобой не очень в свет выходим, но я подумала, может, Леся захочет куда. Вроде нормальная тетка. Но с таким грузом на душе и будто что-то недоговаривает, себя винит во всем, хоть и при чем тут она?

— Потому и винит себя, что их нет, а она жива, — сказал Максим и перевел разговор на другое. — А когда к пирамидам поедем? Не так уж и много времени осталось. На это уйдет целый день.

— Завтра спросим у представителя турфирмы, когда ближайший выезд. Я уже вроде належалась. Хочется двигаться дальше.

— Да, ты такая, — улыбнулся Максим. — Энергичную мне жену Бог послал.

Светлана улыбнулась уголками губ, подумав, что сильными и энергичными, по ее наблюдениям, делают женщину мужчины. Или те, которые уходят, бросая на произвол судьбы, или те, которые не уходят, но ничего не решают в совместной жизни. И что уж тогда остается? Или накрыться белой простыней и медленно ползти на кладбище, или выживать. Хотя по сути своей женщина не создана для борьбы. Она для другого.

Размышления Светланы прервала SMS’ка от дочери, обозначившаяся в кармане жужжанием мобильного.

«Мамчик, как вы там? Возвращайтесь скорей! Я уже соскучилась. Мы сегодня сдали машину. Все в восторге! Я так рада. А еще завтра открытие выставки батика, классная мастерица из Франции. Вы успеете на закрытие. А еще… я влюбилась».

Светлана, дочитав до конца, почувствовала, как заколотилось в груди сердце, а на глаза набежали слезы. И радостно, и тревожно было за взрослую уже дочь, и так хотелось, чтобы жизнь ее была легче, и чтоб было дочке в ней уютно, тепло, комфортно, и чтобы попался добрый попутчик…

«Господи, боже мой… В кого ж это она влюбилась?! Сервантес вроде просто приятель. Чего-то я недоглядела за своей рабочей беготней. Или за эту неделю с кем познакомилась? Ясное дело, что уже не ребенок, но не наделала бы глупостей, — подумала Светлана, и волнение за дочку зашевелилось теплым воробышком в груди, потому что очень уж хотелось, чтобы все сложилось хорошо. — Нет, любовь — это, конечно, чудесно. Как же без нее в молодые годы? Да и не в молодые…»

* * *

— Нет, кумочка, ну ты себе представляешь такое стечение обстоятельств?! — продолжала удивляться уже за столом Наталья. — Чтобы Николка нашел ту девушку где-то в дебрях Интернета, чтобы выпал случай приехать мне с выставкой, чтобы он договорился с ней встретиться, чтобы она его пригласила глянуть на свою работу именно в тот момент, когда Машуня пришла забирать свою машину!

— Да, и правда, как в мексиканском сериале! А мы еще их осуждаем за надуманные сюжеты! А в жизни и не такое случается! — засмеялась Ирина, разглядывая своих гостей, и особенно Николку, потому что свои дети растут рядом незаметно, и только по чужим видишь, как быстро пролетает время.

Она посмотрела на Павлика, который сидел рядом с Машей и уплетал салат и холодец, и подумала, что вот и он скоро вырастет в молодого красивого мужчину, найдет себе подружку… И тогда Ирина останется совсем одна…

— Маша, а что ж ты не хвасталась Николке, что машину отдала разрисовывать? Если бы вы активнее общались по Интернету, может, он бы заранее сообразил, кто кому кто, — все еще удивлялась Наталья.

— Да я как-то к Интернету отношусь утилитарно, поболтать туда почти не хожу. Я и так за день стольких людей перевидаю, так наговорюсь и в институте, и при сопровождении иностранцев, что вечером хочется нарисовать на экране точку и смотреть на нее пару часов перед сном, а не опять разговоры разговаривать. Мы с Николкой разве что на праздники перекидываемся письмами и изредка фотками.

— Вот-вот! Потому он и нашел себе Лесю. А мы с твоей матерью когда-то думали — вырастут дети, поженим их… — засмеялась Наталья.

— Мам, ну ты такое скажешь! Братья с сестрами не женятся! — воскликнул Николка.

— Точно! Мы ж на одном горшке выросли. Какая тут романтика? — засмеявшись, поддержала его Маша.

— Может, и так. — Наталья развела руками. — Ну, Маша, а что ты про мою новую невесточку скажешь? Вижу, только ты мне и объяснишь, кто моего компьютерного гения сумел приручить, потому что сидит сиднем дома, как тот Эдмон Дантес в тюрьме. Как тебе Леся?

— У Дантеса компа не было! — засмеялась Маша. — Может, если бы ему туда Инет, то он и удирать бы не стал! А Леся — хорошая девушка. Мы, оказывается, с ней уже раньше пересекались. Вот точно вам — сериал!

— Как, Маша? Ты же говорила, что художница вроде незнакомая? — переспросила Ирина.

— А я разве не рассказывала?! Мы обе думали-думали и все-таки друг друга узнали. Потому что зимой, когда Майдан был, мы однажды ночью познакомились с ней в Октябрьском дворце. Делали бутеры там, еду готовили для людей, которые приходили погреться и поспать. Леся сейчас с фотоаппаратом не расстается, а тогда, жаль, без него была. А там было что снимать! Мы немного с ней и говорили, людей разных было полно, но такой прикол вышел, помнишь, мам, это было как раз вечером в мой день рождения. Я была тут у вас, а потом поехала на Майдан.

— Да, помню, и что?

— Ну, тогда-то мы и познакомились. А самое прикольное то, что у Леси день рождения был на следующий день! Я будто эстафету ей передала, — засмеялась Маша. — Но потом мы разошлись, не попрощавшись даже, и номерами не обменялись. Да там столько народу было, со всеми не обменяешься.

— Ой, Маша! — вскрикнула Наталья. — Так что ж это, у Леси день рождения в один день с Николкой?! Сыночка, а ты знал?

Николя удивленно покачал головой.

— Нет, как-то мы об этом не говорили никогда. Надо же такое чудо! Три Козерога!

Все сопоставили факты и еще раз невероятно удивились.

— Ой, ничего себе! И правда! — разошлась Маша. — А я сейчас ей позвоню и сообщу!

— Машка, да успокойся! Зачем человека тревожить? Еще будет время, скажем. Нет, ну надо же такое, а? — удивлялся Николка.

— Гости! Вы бы ели еще, а? А то вижу я, одни разговоры да открытия, а на столе не уменьшается! Только Павлуша хорошо справляется. Ешьте, это вам не во Франции, мы с Машуней полдня готовили.

— Я больше не могу, — выдохнул Павлик. — Я пойду за компом поиграю, а то вы тут все про свое.

— Ну иди, — чмокнула его в макушку Маша, — мы тебя на сладкое позовем.

— И правда, тетя Ира, — сказал Николка, — вкуснота тут домашняя! Мама холодец варит только на Новый год по старой привычке, и то Жан-Поль ругает ее, чтобы не возилась возле плиты, все можно купить готовое.

— Да и у нас сегодня все можно купить, но хотелось же вас угостить домашним. Помнишь, Наташ, как я из Москвы гречку заказывала? Все кофе, а я гречку для твоего детсада, — обратилась к подруге Ирина.

— О! Про гречку! Леся обещала пригласить меня на гречневую кашу! Машка, ты берешь Сервантеса, я видел, как он на тебя смотрит, и поедем к Лесе на кашу, — сказал Николка, сделал паузу и добавил: — А то я сам боюсь.

Все опять засмеялись, закивали, и мамы еще раз осознали, как выросли дети.

* * *

Открытие выставки началось в одиннадцать. Двое парней с камерами, девушка с микрофоном, несколько людей с диктофонами — Наталья так разволновалась, что пришлось регулировать давление таблеткой. Короткое интервью для телевидения, потом комментарий хозяйки салона для новостей, несколько вопросов мастерице от прессы. Все это для человека, привыкшего просто делать свое дело, а не общаться с широкими массами, было слишком необычно, шумно и волнующе.

Из гостей были знакомые Яны, которые, без сомнения, имели отношение к искусству, были Ирина с Машей и Павлушей, Леся с высоким худощавым парнем, который все поглядывал на Машу, еще двое их друзей-художников. Была также Аня — девушка от женской организации, патронировавшая Наталью и Николя во время их пребывания в Киеве, и несколько ее коллег, которые тоже имели отношение к организации выставки, но которых Наталья пока не знала лично. Были просто проходившие мимо галереи люди, которые, заметив оживление, зашли из любопытства. Николка пытался быть поближе к матери, но держал под контролем и передвижения Леси.