Джейн Арчер - Родники любви

Джимми чувствовал себя на ранчо так, словно прожил здесь всю жизнь. Селена была счастлива. Джимми повсюду ходил за Джорджем или вертелся вокруг Дрэйка, предлагая свою помощь, расспрашивая и учась всему, чему только можно. Он настаивал, что уже взрослый и у него достаточно опыта, чтобы следующей весной гнать скот.

Она вздохнула. Хотя она и радовалась за Джимми, было все-таки немного больно от того, что она его теряет. Он рос, всему учился у мужчин, и она была ему нужна разве затем, чтобы рассказывать о своих подвигах. От калорийной пищи и физической работы он стал выше и сильнее.

Она уедет в Новый Орлеан и, скорее всего, больше никогда его не увидит. Не просить же его вернуться к прежней жизни? Конечно, нет. Все равно она не может предложить ему даже часть из того, что он имел на Дэлтон-ранчо.

Перемены. Она почувствовала их еще в Новом Орлеане, а понимать что-то стала на Мартинике. И теперь, в Техасе, все эти перемены ей надоели. У нее вдруг пропал аппетит. Собрав пищу, она положила ее обратно в сумку и поднялась. Лучше ехать дальше. В одиночестве ее начинали одолевать разные мысли, к которым она пока не была готова.

Вскочив на Фэнси, она снова поехала по дорожке вдоль Гваделупы, но пейзажи уже не казались ей такими прекрасными. Она снова стала чувствовать себя неуютно. Джой Мари была дома, ей становилось лучше. Джимми счастлив, ее друзья из Нового Орлеана обрели свой дом и новых друзей на Мартинике. Роза с легкостью справлялась с «Любовными снадобьями». Неужели для нее больше нет места?

К горлу подступили слезы. Глупо. Она чувствует себя одинокой, потому что находится вдали от дома, с людьми, которые совсем недавно были ей чужими. Хотя на Мартинике ей казалось, что она нужна Дрэйку, теперь же он держал дистанцию. А в последнее время они совсем не встречались с ним наедине. Но почему это должно ее так расстраивать? Ведь она хотела именно этого, разве нет? Видимо, наконец закончилось действие любовных снадобий. Если это так, то теперь она освободится от Дрэйка Дэлтона и сможет вернуться к своей прежней жизни. Но хочет ли она этого?

Вытерев слезы, она заставила себя сосредоточиться на окружающей природе. Она должна наслаждаться этими пейзажами и увидеть как можно больше до возвращения в Новый Орлеан. Не стоит себя жалеть, этому учила ее бабушка Морган. Выпрямившись в седле, она вдруг заметила, что Фэнси повела ушами. Так лошади реагируют на опасность, и она пожалела, что отправилась в путь одна. Ей вспомнились предостережения Шарлотты. Змеи, разбойники, дикие животные. Она огляделась вокруг, ища, где бы спрятаться, и увидела, что дорога поворачивает. Может быть, за поворотом есть где укрыться?

Вдруг она услышала позади топот копыт. Испугавшись, она пришпорила Фэнси и оглянулась. К ней на вороном скакуне в облаке пыли галопом мчался ковбой в надвинутой на самые глаза шляпе.

Оказавшись за поворотом, она спрыгнула с Фэнси и встала под растущим у дороги деревом, надеясь, что здесь ковбой ее не заметит. Как жаль, что Дрэйк не научил ее стрелять.

Вскоре из-за поворота появился всадник. Теперь он ехал медленно, изучая тропинку и оглядываясь. Наконец он посмотрел в ее сторону и остановился. Спрыгнув с коня, взял его под уздцы и пошел к ней.

– Дрэйк! – Она остолбенела. Подойдя к ней, он швырнул шляпу на землю и взял ее за плечи.

– Черт возьми, что ты творишь?

Какое-то время она не могла говорить, а лишь смотрела на него, на покрывавшую его лицо щетину. Весь в пыли, карие глаза гневно сверкают. Он и сейчас был красив, а она по-прежнему на него злилась.

– Я просто направляюсь к Семистам Родникам, и если ты будешь так любезен и отойдешь в сторону, я поеду дальше.

– Что? – Он стиснул зубы.

– По-моему ты меня слышал. Так ты отойдешь с дороги? – Она вздернула подбородок, показывая, что запугать ее не удастся.

– Как бы не так! Я вернулся домой, а Шарлотта мне говорит, что ты уехала туда, где тебя съедят волки, покусают змеи, поймают разбойники или…

– Все это я тоже слышала. Но ведь ты знаешь Шарлотту…

– Шарлотта права, но ты слишком упряма, чтобы это признать.

– Права? Неужто? По-моему, я сейчас стою перед тобой, и со мной все в полном порядке. Пока ты не появился, все было хорошо.

– Селена! – Он ее встряхнул. – Ты что, не могла подождать?

– Я ждала. Как это уже много раз было. Если уж я здесь, то хочу посмотреть Техас. Но у тебя нет времени, и поэтому я поехала одна. – Она понимала, что все это – ребячество, но ничего не могла с собой поделать.

Он сбросил ее шляпу, и она повисла на спине. Потом прижал ее к себе.

От него пахло пылью, скотом и кожей. У нее на глазах появились слезы. Все равно, чем от него пахнет, какой он. На всем свете не было ничего ценного, чем его объятия. И она прокляла свои любовные снадобья.

Немного ослабив объятия, он заглянул в ее зеленые глаза.

– Прости. Я очень хотел, чтобы ты приехала ко мне, и сейчас хочу, чтобы ты была здесь. Но постоянно что-то случается. Теперь вот объявился кто-то. Он крадет чужой скот или убивает его, чтобы продать мясо. Такого в наших краях не было уже давно.

– Ты тоже меня прости. Я знаю, что у тебя много работы. Но знаешь, Дрэйк, я не могу сидеть сложа руки и ждать тебя. Я так не привыкла.

– Ты по-прежнему нужна Джой Мари.

– Да, но не все время.

Он провел рукой по ее волосам.

– Поедем к родникам. Сейчас я могу оставить свои дела. – Ее сердце учащенно забилось. Они уже очень давно не оставались наедине. Ей даже стало казаться, что он больше ее не хочет. Может быть, так оно и есть. А может, он просто очень устал и решил немного отдохнуть.

– А на ранчо не станут волноваться?

– Шарлотта скажет, куда мы поехали.

– А Джой Мари?

– Она поймет.

– Не знаю, можно ли ее оставлять одну на всю ночь.

Дрэйк нахмурился.

. – Ты хочешь сказать, что возвращаешься? – Он отошел от нее. – Ты больше не хочешь, чтобы я к тебе прикасался?

Подойдя к нему, она дотронулась до его спины.

– Сейчас я думаю не о нас. Я беспокоюсь за Джой Мари.

Дрэйк повернулся, обнял и прижал к себе.

– Ей уже лучше. И ночь, проведенная в одиночестве, пойдет ей на пользу. К тому же. Селена, это нужно нам. Черт возьми, если кто-нибудь будет этим недоволен, я быстро его успокою.

Она подняла бровь.

– Если хочешь знать, я просто бешусь от того, что не могу к тебе прикоснуться. Я должен думать о твоей репутации и дома стараюсь держаться от тебя подальше. Я постоянно нахожу какую-нибудь работу на ранчо, когда на самом деле мне хочется все это бросить и сбежать с тобой куда глаза глядят.

– Правда? – У нее перехватило дыхание. – И сегодня тоже?

– Прости, что я так заботился о твоей репутации. – Он поднял ей голову, прикоснувшись пальцами к подбородку, и нежно поцеловал ее в губы. Их обоих бросило в жар. Он покачал головой. – Поехали. А то мы никогда не сдвинемся с этого места.

Когда они добрались до реки Южная Лана, солнце уже клонилось к западу. Она подумала, что сама вряд ли нашла бы Семьсот Родников. А если бы и нашла, то не успела бы засветло вернуться на ранчо.

Они ехали очень долго, и путешествие ей надоело. Она не привыкла проводить в седле столько времени. Тело с непривычки ныло. Но все равно ей нравилось, что здесь они с Дрэйком одни, и ее восхищала природа. Она чувствовала, что чем дольше она находится в Техасе, тем больше ей здесь нравится, хотя ее домом по-прежнему оставался Новый Орлеан.

Переправляясь на Фэнси через реку, она заметила, как грациозно сидит в седле Дрэйк и как умело обращается с животным. Да, здесь его дом. Земля и люди, ставшие частью его жизни. Она чувствовала, что больше нигде ему не будет так хорошо. Как же он волновался за Джой Мари, если даже оставил из-за нее свое ранчо и отправился за ней в Новый Орлеан, а потом и на Мартинику.

Она взглянула на него. На нем была белая шляпа, от пыли ставшая бежевой, брюки из грубой бумажной ткани, голубая рубашка, коричневая кожаная куртка, поношенные кожаные ботинки и перчатки с бахромой. На бедре висела кобура, и рукоятка «45» блестела на солнце. На седле лассо и винчестер, а сзади были приторочены свернутое одеяло и седельные сумки. Всего этого вполне достаточно, чтобы жить вдали от дома многие дни. Вокруг было сколько угодно дичи, а среди холмов повсюду родники.

Она же была совершенно в ином положении. Воду она еще, быть может, и нашла бы, а пищу? Сейчас в ее сумке полно приготовленной Шарлоттой еды. И в Новом Орлеане она знала много мест, где можно заказать все что угодно. Но смогла бы она жить там, где нужно полагаться только на себя? Это страшно, но очень интересно.

– Скоро приедем, – указал вперед Дрэйк. – Семьсот Родников впадают в Южную Лану.

– Это хорошо, – она рассмеялась. – Но, по-моему, я теперь всю неделю не смогу сесть. Он тоже рассмеялся.

– А завтра еще ехать назад. Мне что, придется везти тебя у себя на коленях?

– Это было бы не так уж плохо, – она взглянула на него. Он вздохнул.

– Можешь мне поверить, это не слишком удобно. Хотя в этом есть и свои преимущества. – Он поехал рядом с ней и взял ее за руку. – Семьсот Родников – это не Новый Орлеан и не Мартиника.

– Надеюсь, ты не будешь разочарована. Хотя путь туда, конечно, не близкий. Она сжала его руку.

– Это хорошо, что туда не близкий путь. Я дольше смогу побыть с тобой наедине. Наклонившись, он ее поцеловал.

– Мне тоже очень хорошо с тобой. – Он кашлянул и отпустил ее руку. – Я понимаю, жизнь на ранчо очень отличается от той, к которой ты привыкла в Новом Орлеане. Но дай мне шанс. Обещаю, тебе понравится здесь.

– Здесь очень красиво. Но так одиноко.

– Одиноко?! – Он посмотрел вокруг. – Да со всех сторон тебя окружает жизнь. – Он сделал широкий жест. – Помимо рек, деревьев и травы, здесь есть еще койоты, лани, зайцы, еноты и гремучие змеи. На самом деле, я могу рассказывать о том, какая здесь жизнь, целый день, но боюсь, тебе это надоест.

– А как с людьми?

– По-моему, люди – это не самое главное. Она нахмурилась.

– Ты хочешь сказать, что людей надо сторониться?

– Да. Особенно таких, как Доминик. «

– Иногда встречаются и злые люди, но большинство все-таки хороших.

Дрэйк кивнул.

– Но один предатель может погубить целую армию.

Спорить с этим она не могла и вновь подумала о Густаве Доминике.

– Сколько существует эта страна, столько времени люди отправляются в прерии. Совершенно по разным причинам: за деньгами, за удачей, из-за неприятностей с законом. И большинство из них становятся охотниками, которые встречаются с людьми не чаще одного-двух раз в год. И такая жизнь им нравится.

– Этого я даже не могу себе представить.

– Я тоже. Но некоторые до сих пор так здесь живут. Они приезжают только раз или два в году в какой-нибудь город, чтобы продать шкуры и купить себе все необходимое. И притом вполне счастливы.

– Ладно, ты меня убедил.

Он рассмеялся.

– Я и не пытался тебя убедить. Просто хотел сказать, что ты считаешь Дэлтон-ранчо слишком уединенным, а другим показалось бы, что на нем яблоку некуда упасть.

Она снова засмеялась.

– Похоже, должно пройти какое-то время, чтобы я поняла Техас.

– Могу тебя заверить, что времени для этого потребуется очень много. Я сам до сих пор не все о нем знаю. – Он дернул коня за уздечку. – Поехали. Давай посмотрим на родники.

Селена двинулась за ним, они переправились через реку и стали подниматься наверх между деревьями, скалами, кустами и, наконец, свернули за громадный поросший мхом валун. Остановившись рядом с Дрэйком, она, затаив дыхание, смотрела на открывшуюся картину. Из сотен отверстий на крутом склоне холма текла вода, превращаясь внизу в белый пенящийся поток, устремляющийся в Южную Лану.

Поразительное зрелище. Возможно, Дрэйк был прав, говоря, что в Техасе все больше и лучше. Она взяла его за руку.

– Это восхитительно. И здесь так всегда?

– Да. Здесь подземный источник. Из этой воды готовят самые лучшие сорта пива.

– Хотелось бы попробовать.

– Хорошо. На днях съездим в Систердэйл.

– Это город?

– Да, недалеко от нас. На Гваделупе. А пока ты можешь попробовать лучшую в Стране Холмов воду.

Подъехав к потоку, он спрыгнул с коня и помог слезть Селене. Она сняла с Фэнси седельные сумки и протянула ему.

– Здесь наш ленч.

Улыбнувшись, он взял у нее сумки.

– Умираю с голоду. Дома я забыл поесть.

Оставив лошадей пастись, он нашел два прогревшихся на солнце камня у подножия гор, и они сели у воды. Дрэйк достал из сумки мясо, взял немного себе, а остальное протянул ей.

Она улыбнулась, глядя, как он ест, и тоже принялась за еду. Пища показалась ей восхитительной, раньше она ее почти не распробовала. Съев, она зачерпнула в пригоршни воды и запила. Сполоснув лицо, она взглянула на Дрэйка.