Сьюзен Виггз - Роковое кольцо

Снова воцарилась напряженная тишина.

– Есть ли у вас шанс восстановить свое доброе имя, лорд Гарет?

Хок пожал плечами.

– Не знаю. Епископ Талворк – близкий друг короля. Нет смысла мне искать при дворе справедливости.

– Разве вы ищите справедливости?

Гарет подавил вскипавший гнев.

– Епископ Талворк и его приспешники погрязли в продажности и пороках. Они точат зубы и на мое поместье. Если бы не наглость епископа, я бы никогда не напал на церковные земли.

– Есть ли у вас влиятельные друзья, которые могли бы при дворе замолвить за вас слово?

– Когда-то были, сейчас нет. Но я не виню их. Однако… это важно для вас, милорд?

– Конечно! Видите ли, Гарет, мне бы очень хотелось, чтобы вы взяли замуж мою дочь.

Хок в недоумении остановился.

– Лорд Джон, в моем положении…

Не обращая внимания на его возражения, Пэдвик продолжал:

– Она хорошая девушка, правда, немного упрямая и вспыльчивая, но с ней можно ладить. Я только об одном прошу вас…

– Милорд!

Пэдвик протестующе остановил его:

– Вы должны держать ваш брак в тайне, чтобы Браервуд не постигла судьба Мастерсона и он не попал под церковное проклятие.

Возмущение Гарета росло.

– Это безумие! Что вы говорите, милорд!

– Но это единственный выход! Вы совершенно правы насчет Акасии. Ее мы не сможем остановить, раз уж она задумала погубить падчерицу. Я хочу, чтобы вы защитили мою дочь, женившись на ней. Охраняйте ее, пока не восстановите свои права. А тогда я буду счастлив и горд иметь такого зятя!

Гарет сжал кулаки. Лорд Джон, однако, был также упрям, как и его дочь.

– Милорд, я поеду к Розе и стану охранять ее. Не беспокойтесь, со мной она будет в полной безопасности. Но я на ней не женюсь.

– Некоторые детали вашего брака мы обсудим позже.

– Как поступить с кольцом? – спросил Гарет, пытаясь отвлечь Пэдвика от сумасшедшей идеи насчет брака.

– Лучше всего – заберите его у нее. Кольцо для Розы – источник беды. Пока оно у нее на пальце, ей всегда будет грозить опасность. Возьмите его, Гарет, и отошлите мне. Акасия никогда не узнает, что оно у меня.

– Сомневаюсь, отдаст ли мне девушка кольцо.

Лорд Джон улыбнулся.

– Вы покорили ее раз и навсегда. Вы заберете кольцо ради ее же блага. Только об одном прошу вас: не говорите ей, Гарет, что это я вас просил забрать у нее кольцо. Она не поймет. Еще подумает, я отбираю кольцо, чтобы передать его Акасии, и возненавидит меня за это! Я не переживу ничего подобного!

– А что она обо мне подумает?

– Вот это меня беспокоит меньше всего, потому как она вас просто обожает.

Гарет покачал головой. События закручивались с немыслимой быстротой, вовлекая его в удивительное положение. Все решалось без его участия и согласия, но тем не менее он чувствовал, что ему необходимо поддержать Пэдвика и защитить Розу, ничего не подозревавшую о кознях мачехи.

Наконец он сказал:

– Мне пора. Нужно ехать. Мой оруженосец вернет деньги, которые заплатила мне ваша жена.

Лорд Джон покачал головой.

– Оставьте их у себя. Считайте, это приданое.

– Но я не собираюсь жениться на вашей дочери, милорд!

– Тогда пусть это будет наградой за кольцо, которое вы перешлете мне.

– А вдруг я не смогу его заполучить? Лучше уж, милорд, подождите, пока не получите кольцо.

Пэдвик снова улыбнулся.

– Для человека, находящегося на грани разорения, вы чертовски неохотно принимаете деньги.

– Я беру только то, что зарабатываю делом.

– Отлично. В таком случае так и поступим. У меня есть друг. Его зовут Вьятт. Он живет в Стилгарте. Кстати, это совсем недалеко от Мастерсона. Я попрошу его заплатить вам, когда вы привезете кольцо ему. Но запомните: дочь ничего не должна знать о моем участии в этом деле!

Гарет согласно кивнул, хотя предложение лорда Джона совсем ему не понравилось.

– Милорд, а как быть о Акасией? Она ждет кольцо к Рождеству.

Лорд Джон сгорбился, лицо потемнело, печаль состарила его на глазах.

– С ней я все улажу сам, не беспокойтесь, – ответил он и добавил уже тверже: – А теперь в путь. Надо торопиться. Я напишу письмо Вьятту.

– Отлично, милорд!

– Гарет, – голос Пэдвика задрожал.

– Я слушаю вас.

– Будьте добры к моей дочери.

Хок кивнул и направился в сторону конюшни.

* * *

Гарет ехал один. Полуса он отправил в Мастерсон. Стало заметно прохладнее. С севера потянуло осенним сырым ветром. Гарет миновал широкую пустошь, покрытую кустами сухого вереска. Минуя болотные топи, он торопливо проезжал лес. По его расчетам через день он уже будет в монастыре святой Агаты.

На ночлег Хок остановился на постоялом дворе «Желтый Олень». Опасаясь воров и нередких в этих краях разбойников, спал он чутко и тревожно, на всякий случай рука лежала на мече.

Сквозь зыбкий сон он услышал довольно громкий шепот. В общей комнате сопели и храпели еще с десяток постояльцев.

– Его преосвященству хочется увеличить владения епархии, – приглушенно звучал мужской голос. – Мы можем присоединить к церковным землям Гилшир.

– Не получится! – хрипло ответил другой голос. – Гилшир покрепче Мастерсона!

Собеседник хмыкнул.

– Не скажи, Грифит! Мастерсон сейчас – совсем не то, что прежде.

– Что ты имеешь в виду?

– Хок подвергся церковному проклятию. Вот и соображай! Его рыцари разбегаются, как крысы с тонущего корабля. Люди устали. Бедные-несчастные ждут – не дождутся, когда же зазвонят церковные колокола, а они все молчат.

– Его преосвященство будет доволен, если все это правда.

– Мы принесем ему новость получше! К следующей Пасхе Мастерсон отойдет к землям епархии!

Двое долго еще шептались, но Гарет уже не слышал их. Внутри у него все кипело от гнева. Люди Талворка! Нет предела бесчинствам епископа! Мало того, что он убил его сестру, довел поместье до разорения, ему надо окончательно присвоить Мастерсон, чтобы у епархии было еще больше земель!

Нет! Он не отдаст Мастерсон! Гарет поклялся себе, что будет биться за него до последнего дыхания.

* * *

К полудню Хок добрался до монастыря. К воротам вышла монахиня, существо сердитое и раздраженное. Она погнала его прочь, сказав, что нет у них девушки по имени Роза, и объявив письмо лорда Джона подделкой.

Хок не расстроился ничуть и сразу же покорился. В небольшой рощице, невдалеке от монастыря, которую он заприметил еще по дороге, Гарет оставил коня. Пешком он вернулся к монастырю, на этот раз не остановившись у ворот. Высокие кроны старых яблонь были видны из-за глухой стены. Ему вдруг показалось, что именно в саду сейчас Роза.

Старые хрупкие кирпичи монастырской стены крошились и ломались под его пальцами. Он обломал ногти, перепачкался в пыли и извести и наконец с большим трудом взобрался на стену. Сверху ему открылся вид на ухоженный сад. Яблони ломились от ароматных плодов. За деревьями виднелся огород. На грядках еще оставались неубранными лук, горчица, свекла.

Прямо под собой он обнаружил сложенную из грубых камней скамью. Она была пуста. Над всем царил покой, лишь изредка он нарушался густым басовитым жужжанием пчел.

Гарет сел поудобнее, расположившись надолго. Если бы не тревога и боль, поселившаяся в сердце после подслушанного ночного разговора, то можно было бы беззаботно отдохнуть, сидя на стене под нежарким ласковым солнцем. Тонкий, чуть терпкий запах зрелых яблок, убаюкивающая тишина – все располагало ко сну. Он растянулся на широкой кладке. Солнце катилось к закату, в монастырской церкви зазвонили к вечерне.

Довольно долго Гарет пролежал в приятном бездействии и собирался уже было уйти, чтобы вернуться под покровом ночи, как вдруг его ухо уловило странные звуки, совершенно необычные для здешней затворной тишины – топот бегущих ног. Он попробовал вообразить одну из строгих суровых сестер бегущей в своей монашеской одежде – и не смог.

Шум приближался. Гарет приподнялся. Бежала юная девушка. Он узнал – Роза! Спутать ее с кем-либо было невозможно. Тоненькая, словно прутик, сверху она казалась еще меньше. Она бежала быстро, очень быстро. Чтобы не мешались, она приподняла свои многочисленные нижние юбки, и его взору открылись прелестные изящные ножки. Иссиня-черные волосы, блестя на солнце, развевались на ветру.

– Ах ты, пакостница! Как ты посмела! – грубый громкий голос летел ей: вдогонку.

Девушка на мгновение остановилась. С высокой стены Гарету было видно, что она разгорячена не только быстрым бегом, ее лицо горело еще и от гнева. Роза застыла вдруг: вызывающе непокорная, голова высоко поднята, темные глаза сверкают. Она ждала, когда монахиня подойдет к ней.

– А сейчас, – запыхавшись, говорила сестра, ее лицо от быстрой ходьбы и раздражения покрылось малиновыми пятнами, – может быть, ты скажешь мне, куда направлялась?

– В сад! – коротко, ровным голосом ответила девушка.

Гарет был немало удивлен тоном и выдержкой юной леди, а также самообладанием, с каким она держалась перед разъяренной монахиней.

– О, Господи! Что же ты собиралась здесь делать?

– Дышать свежим воздухом! Все утро я переписывала старинные рукописи, занималась с сестрами в классе, не говоря уже о том, что носила на кухню дрова. А сейчас мне захотелось просто подышать свежим воздухом.

Монахиня с размаха ударила ее по щеке.

– Нечестивая паршивка! Ты знаешь, как я накажу тебя за своеволие? Будешь заниматься шитьем всю ночь!

Не шелохнувшись, Роза стояла под сыпавшимися ударами. Ничто не выдавало клокотавшие в ней чувства.

– Вы знаете, что я нахожу занятие рукоделием бессмысленным, но принуждаете меня ночь за ночью сидеть с иглой в руках. Сестра Маргарет никогда не заставляла меня шить.

– А! – восклицание прозвучало воплем. – Маргарет была так глупа, что забивала тебе голову всякими глупостями. Может, это и к лучшему, что она умерла.

Гарет заметил, как негодование, охватившее девушку, сменилось совсем другим чувством. Она взяла себя в руки.

– Сестра, вы называете меня нечестивой, а я говорю, это вы грешны. Вы радуетесь смерти милой Маргарет, потому что она была любимицей настоятельницы монастыря. Вы всегда всем завидуете. И что же? Маргарет почила, а матушка Софалия любит вас не больше, чем прежде? Вы ужасный человек, и монахиня вы плохая!

Лицо сестры Микоэлы стало бордовым, от гнева ее глаза сначала сузились, а затем, по мере того как говорила Роза, чуть не повылезали из орбит. Гарет вздрогнул, когда монахиня в ярости схватила Розу за волосы.

– Мерзкая девчонка! – грубый крик Микоэлы нарушил благословенную тишину летнего вечера. – За свою грязную ложь ты будешь работать, не разгибаясь, в темноте просидишь на воде и овсянке до скончания своих дней!

Монахиня за шелковые волосы потащила девушку из сада.

– А прежде всего, моя прекрасная леди, я укорочу тебе гриву! Уж слишком ты ею гордишься! Зачем тебе длинные волосы? Теперь за ними некому ухаживать! Услужливая Маргарет почила. А потом…

– Нет! – закричала Роза.

Она испугалась, что злость может свести монахиню с ума, и Микоэла на самом доле обрежет ей волосы. Девушка вырвалась и побежала вглубь сада. В руках у взбесившейся от злобы сестры, осталась прядь волос.

С быстротой, поразившей Гарета, девушка взобралась по приставной деревянной лестнице на дерево, ветви которого тянулись к стене. Проворно, как белка, Роза добралась по толстым ветвям до стены, и не успел Гарет восхититься ее смекалкой, как девушка уже оказалась на кирпичной кладке. Гарет спрыгнул на землю. Роза мягко приземлилась рядом с ним. Когда она увидела его, на ее лице отразилось одно лишь удивление. И как озарение, как будто солнце вновь вернулось из-за горизонта, Роза вдруг улыбнулась ему. Ее улыбка была столь ослепительна, что он едва не упал перед ней на колени.

– Я знала, что вы приедете, – едва слышно проговорила Роза, прижимаясь к могучей груди Гарета, ее фиалковые глаза лучились благодарностью.

Хок был покорен восхитительной красотой юной девушки. Он напомнил себе, что она доверчиво и радостно бросилась в его объятия как к жениху, но не как к человеку, который за хорошую плату взял на себе обязательство охранять ее. С горечью Хок думал об этом. За стеной снова раздался крик сестры Микоэлы.

Глаза Розы расширились от ужаса и наполнились страхом.

– Нам надо бежать! Прошлый раз, когда они меня поймали за стенами монастыря, то в наказание продержали в темной келье два дня.

Мысль о том, что это прекрасное вольнолюбивое создание кто-то может заключить в темницу, привела Гарета в ярость.

– Быстрее! – приказал он, крепко взяв девушку за руку.

Они бежали изо всех сил, но высокая трава мешала им. Не замедляя бега и ни на мгновение не останавливаясь, они достигли рощицы, где была спрятана лошадь Гарета.