Оливия Гейтс - Роковое наваждение

У них еще полно времени, чтобы завести детей. Их невероятно бурная сексуальная жизнь сможет отвлечь ее на пару лет от мысли о ребенке, пока желание не станет невыносимым. И потом, если взрывная страсть заставляла ее чувствовать себя хуже, почему она так долго с ним оставалась?

Ее можно заставить. Легко. Но нет смысла. Наоми сама должна оказаться в его объятиях и по собственной воле согласиться снова выйти за него. И как этого добиться?

Андреас вернулся потому, что был уверен: желание Наоми иметь ребенка исполнено и теперь они могут быть вместе. Похоже, она хотела чего-то такого, что он явно не в состоянии дать.

Что, если он на это не способен и Аристидес прав: надо оставить в покое Наоми и Дору? Сможет ли уйти? На этот раз навсегда.

Наоми уставилась на документ, ничего не понимая. Из мозга, должно быть, выкачали весь кислород. Наоми сгорала от любопытства, получилось ли у Аристидеса справиться со своей миссией. Он только сообщил, что поговорил с Андреасом и держит ситуацию под контролем. И что это значит?

Вздохнуть с облегчением получится, если Андреас забудет о завещании Петроса или согласится уладить это дело на приемлемых условиях. Возможно, когда она официально удочерит Дору, он станет крестным малышки. И да, ей не придется выходить за него замуж. В последнее время ей с трудом удавалось сдерживать свое желание.

Прошло три дня с тех пор, как Аристидес поговорил с братом, и со стороны Андреаса установилась тишина. Ничего хорошего. Неизвестность сводила Наоми с ума. Кроме того, Андреас безжалостно пробудил чувственные желания тела, теперь не дававшие ей покоя ни днем ни ночью.

Недовольно фыркнув, Наоми выключила ноутбук. Какой смысл работать, если невозможно усидеть на месте, а мысли разбегаются.

Дома она услышала привычное лепетание Доры из гостиной. Эти милые звуки всегда вызывали улыбку. На полпути в гостиную Наоми почувствовала, словно врезалась в невидимую стену, и услышала низкий мужественный голос.

На трясущихся ногах она заставила себя идти дальше. Может, это Аристидес. Скорее всего. Он говорил, что хочет встретиться с Дорой, и Наоми пригласила его заехать к ним. К тому же у них с Андреасом очень похожие голоса. Издалека легко можно спутать.

Кого она пытается обмануть? Этот чарующий низкий баритон возбуждает каждую клеточку ее тела. Андреас. Без приглашения. И сейчас он с Дорой.

Наоми попыталась подавить неожиданный приступ паники. По крайней мере, он в квартире, а не исчез с Дорой. Нужно было предупредить Ханну, чтобы он больше не появлялся в доме, дать указания консьержу не пропускать его.

Наоми остановилась перед дверью, обдумывая ситуацию. В голову не пришло ничего путного. То, что она увидела, заставило сердце бешено забиться. Андреас сидел на диване и выглядел еще более прекрасным в деловом костюме, цвет которого только подчеркивал сияние волос и золотистый оттенок кожи. Кошки устроились по обе стороны от него, Ханна напротив в кресле, а Дора играла между ними на ковре. Если бы кто-нибудь другой увидел подобную картину, явно бы подумал, что мужчина – частый гость в этом доме. Ханна, радостная и довольная, что-то ему оживленно рассказывала, кошки Локи и Тор спокойно намывали шерстки, Дора что-то лепетала, передавала ему игрушки, чтобы он их оценил. Все домашние вели себя так, словно привыкли проводить с ним время.

Наоми застыла, сгорая от желания схватить Дору и Ханну и бежать сломя голову, дальше от Андреаса. Они не должны знать правду о том, в какой ситуации она оказалась. Нужно взять себя в руки, собраться с силами и войти.

Андреас знал о ее присутствии, всегда обладал неестественной способностью ощущать ее. Наоми была уверена, что он специально не выдавал, что она пришла, дразня ее, вызывая бурную реакцию. Не дождется! Даже несмотря на желание, разгоревшееся в ней с новой силой.

Тихо выругавшись, Наоми появилась в гостиной. Андреас подался вперед, держа в руках игрушку. Его взгляд потемнел. Наоми уже изнемогала от желания оказаться в его объятиях. Его близость в переделах досягаемости сводила ее с ума. Сжав зубы, пытаясь подавить влечение, она перевела взгляд на Ханну, та радостно улыбалась.

– Дорогая, ты рано пришла! Все ли в порядке?

Не в состоянии улыбнуться, Наоми приближалась к Андреасу, сердце билось все сильнее.

– Просто раньше закончила дела на работе.

– Отлично. Теперь мистеру Сарантосу больше не придется занимать нас беседой.

– Не уверен, что вам было приятно в моей компании, миссис Маккарти. И снова прошу, зовите меня просто Андреас. Всякий раз, когда вы называете меня мистер Сарантос, хочется осмотреться по сторонам в поисках старшего брата.

– Но ведь вы привыкли к этому!

– Два мистера Сарантоса на Нью-Йорк – это уже слишком, тем более главный Сарантос здесь мой брат.

Ханна тихо рассмеялась.

– Хорошо, тогда называйте меня просто Ханной.

– С удовольствием, Ханна.

И стало понятно, что Ханна в плену у чар Андреаса. Он посмотрел на Наоми, внезапно одежда показалась ей шершавой и некомфортной словно наждачка, а воздух слишком горячим. Явное удовлетворение в его холодном взгляде выводило ее из себя.

– На случай, если снова собираешься отчитать меня за то, что явился без приглашения, хочу сказать: я думал, ты будешь дома.

Будто не знает, что по субботам она несколько часов днем работает.

– Мог бы позвонить и предупредить. Не пришлось бы ждать.

– Но и не удалось попробовать бы восхитительный пирог с каштанами и специями, который приготовила Ханна, и я не познакомился бы со всеми твоими домочадцами.

Локи и Тор ласково терлись об ноги Наоми, Дора хлопала себя по коленкам, таким образом выражая желание, чтобы ее взяли на руки.

Наоми наклонилась, погладила кошек, взяла Дору на руки и отошла на расстояние от Андреаса, не сводя с него глаз, поэтому заметила, как он напряженно наблюдает за ними. Она никогда раньше не видела такого выражения его лица. И это только сильнее тревожило.

– Ты, должно быть, голодная. Ханна говорит, ты обычно возвращаешься с работы дико голодной, не перекусываешь на работе.

От этих слов она вскипела. Он должен знать, как изголодалось по нему ее тело, хотя сейчас он не делал никаких неприличных намеков, несмотря на предельную откровенность.

– Сегодня я не голодна.

«Потому что изнутри меня пожирает желание оказаться в твоих сильных объятиях, ощутить на себе твои страстные прикосновения до тех пор, пока не сойду с ума от наслаждения».

– Это хорошо, – отозвалась Ханна, – в приятной компании Андреаса я совсем забыла приготовить ужин.

Наоми заморгала в замешательстве. В приятной компании Андреаса?

– Не важно. Ужин будет готов уже через полчаса. – Ханна взглянула на Андреаса полными надежды глазами. – А вы останетесь?

– Только при одном условии. Не собираюсь ждать, когда для меня накроют стол. Мне не нравится, когда прислуживают.

Ну, конечно! Без условий никуда. Наоми знала, что он не лукавит и привык все делать сам. Даже когда им доставляли еду в номер, он не позволял ей сделать что-то большее, чем просто расставить блюда, даже не просил приготовить ему кофе.

– Что вы собирались приготовить на ужин, Ханна?

– Ох, запеченный лосось и картофельное пюре. Крем-брюле на десерт уже готов. Но могу приготовить что-нибудь другое, если такие блюда вам не по вкусу.

– Вы перечислили мои любимые блюда.

И это тоже не лукавство.

Андреас последовал за Ханной на кухню. Она явно от него в восторге, дотрагивается до него, как до Дэвида, единственного сына из четырех ее детей.

Остальные домочадцы поспешили за Андреасом, кошки снова по обе стороны от него, Дора упорно ползла по ковру. Наоми ничего не оставалось, как присоединиться к ним. На кухне Дора потянула Андреаса за штанину, намекая, чтобы он посадил ее в специальное детское кресло. Андреас посмотрел на малышку так, словно она говорящая кошка. Вполне довольная его обхождением с ней, Дора указала маленьким пальчиком на игрушки, лежавшие на мраморной столешнице, которые ей давали во время кормления. На этот раз Андреас не сразу подчинился, направив на нее один из своих знаменитых серьезных взглядов. Уже через мгновение на лице малышки появилось чудное милое выражение.

Наоми была в шоке. С таким выражением лица Дора обычно просила что-то вежливо! И только тогда Андреас дал ей игрушки и, наклонившись ближе, посмотрел ей в глаза.

– А теперь я пойду, помогу твоей маме и няне, а ты пока тихо поиграй.

Дора, похоже, отлично поняла, что он отказывается выполнять все ее желания, и это не обсуждается. Широко улыбнувшись, девочка занялась игрушками.

Андреас подошел к Ханне:

– Я займусь лососем. Полагаю, вы останетесь довольны моим особенным рецептом его приготовления.

На лице Ханны расцвела лучезарная улыбка, и она поспешила передать ему рыбу и необходимые ингредиенты.

Встрепенувшись, словно после долгого оцепенения от одного вида Андреаса, орудующего на кухне, Наоми присоединилась к нему.

– Я займусь картофелем.

Он бросил на нее многозначительный взгляд и снова обратился к готовке.

– Лосось отличного качества. Мое почтение тому, кто его выбирал. И вы, должно быть, чувствовали, что я приду сегодня, Ханна, потому что еды достаточно для нас всех. И для Доротеи тоже, если, конечно, она может есть такую пищу.

– Дора ест все то же самое, что и мы. В этом плане она самый не капризный ребенок из всех, кого мне довелось вырастить, а вырастила я шестерых детей.

– И в их числе Наоми, как мне известно. А какой она была?

Ханна робко посмотрела на Наоми извиняющимся взглядом.

– Если оценивать капризность по десятибалльной шкале, принимая за единицу Дору, Наоми – одиннадцать. Ей было очень трудно угодить с едой, только когда ей исполнилось два годика, мы смогли уговорить ее кушать что-то еще кроме детской еды.

– Теперь я ем все, что бы ты ни приготовила.

Услышав недовольное бормотание, Ханна с любовью ей улыбнулась.

– Ох, ты давно уже отплатила мне за старания и дала больше, чем возможно, за все неприятности, которые мне доставила.

Андреас внимательно смотрел на Наоми, очевидно удивляясь, что она может быть капризной и избирательной. Наоми была уверена, что он считал ее самым податливым и компромиссным человеком.

– Я вырос на острове Крит, поэтому большую часть пищевого рациона нашей семьи составляла рыба, но не лосось, который просто не водится в Средиземном море. После переезда сюда я попробовал эту рыбу и стал ее обожать. Теперь это единственный животный белок, который я ем.

– Из-за моральных соображений или потому что вы ведете здоровый образ жизни?

– Не совсем так. Наша семья не могла позволить себе мясо. И когда я впервые его попробовал, мне было тогда шестнадцать, его вкус не особенно понравился.

Руки Наоми дрожали. Она раньше замечала, что какие-то блюда он не ел, но никогда не спрашивала почему. Он все равно бы не ответил, а о прошлом вообще не говорил. Она знала, почему они переехали в Штаты, и поняла, что его семья была бедной. Должно быть, поэтому в раннем возрасте он ощущал себя неуверенно и незащищенно. Она просто не могла представить маленького маль чика Андреаса голодным и беспомощным. Возможно, именно по этой причине он превратился в холодного, властного, эгоистичного мужчину.

Наоми попыталась подавить в себе волну симпатии к нему, держалась от него на расстоянии во время приготовления ужина. Андреас и не пытался слишком сильно к ней приближаться. Не воспользовался шансом прикоснуться к ней, хотя возможностей было достаточно. Как только такое происходило, Наоми задерживала дыхание, каждая клеточка застывала в возбужденном предвкушении.

Когда все было готово, Андреас накрыл на стол, в то время как Наоми кормила маленькую Дору, а Ханна прибиралась на кухне. Они сели ужинать на кухне, потому что он хотел увидеть, как они живут. Наоми попробовала лосося и поразилась. Ничего более вкусного она в своей жизни не ела. Специальный маринад подчеркивал естественный нежный вкус рыбы, после каждого аппетитного кусочка хотелось немедленно съесть новый, чтобы насладиться восхитительным вкусом. Они с Ханной похвалили его за чудесное блюдо, он принял их добрые слова без очевидной радости или смущения, зная, что хорош во всем.

По-настоящему ее удивило то, что он умел вести интересную беседу. Ситуация казалась странной, Наоми не могла полностью расслабиться и насладиться разговором, показать, насколько ей нравятся его открытость и чувство юмора. Позже он рассказал смешную историю из детства.

– Я почти никогда не видел отца, а Аристидеса считал величественным существом, которое не рассматривал как образец для подражания. Мой брат Леонидас был тогда совсем маленьким. Однажды я потребовал, чтобы меня одевали как девочку, чувствовал дискриминацию по поводу того, что мог носить только шорты и брюки. Маме пришлось открыть тайну: оказалось, я не могу носить платья, потому что мальчик. Можете представить, какой шок вызвала эта новость.