Граф заговорил столь тихим голосом, что его не мог услышать никто, кроме мистера Тавернера.

– Позвольте напомнить вам, мистер Тавернер: благополучие ваших родственников зависит отнюдь не от вас, а от меня. Вы были очень настойчивы в своем внимании, но откажитесь от матримониальных планов, если таковые у вас имеются. Вы никогда не женитесь на Джудит Тавернер.

Мистер Тавернер непроизвольно сжал кулаки.

– Я благодарен вам за то, что выложили карты на стол, сэр, – сказал он. – В свою очередь, хотел бы напомнить вам: ваша опека над мисс Тавернер заканчивается через год. А мне и без этого разговора было понятно, что у вас есть планы, кои столь же нечистоплотны, сколь и бесчестны. Если вам будет угодно, можете понимать мои слова так: я не собираюсь уступать вам дорогу.

– Что до этого, мистер Тавернер, то вы вольны поступать так, как сочтете нужным, – сказал граф. – Но имейте в виду: если на моем пути встречается препятствие, я устраняю его. – Слова эти были сказаны безо всякого гнева, скорее, даже мягко и обходительно.

После этого граф, не дожидаясь реакции собеседника, слегка поклонился и направился к двери в общую комнату.

Глава 12

Вскоре после эпизода с неудавшейся дуэлью Перегрин отбыл в Хартфордшир с Фэйрфордами, решившими уехать из Лондона в начале декабря, дабы провести несколько недель в деревне. Они выказали свою любезность до того, что пригласили с собой и мисс Тавернер, но та была вынуждена отказаться, поскольку незадолго до этого получила чрезвычайно лестное предложение провести неделю в замке Бельвуар с герцогом и герцогиней Рутландами.


Герцогиня, недавно побывавшая в городе, свела знакомство с мисс Тавернер у «Олмакса», где девушку представил ей мистер Бруммель, близкий друг Рутландов. Герцогиня, вспомнив отца мисс Тавернер, судя по всему, осталась довольна впечатлением, которое произвела на нее дочь, побеседовала с ней некоторое время и через несколько недель прислала приглашение вместе с другими гостями провести несколько дней в Бельвуаре.

Мисс Тавернер отправилась на север в присланной за ней карете и по прибытии обнаружила себя в избранном обществе. Главным среди гостей был герцог Йорк, приехавший на день раньше нее. Его визит стал для хозяев полной неожиданностью и даже внес некоторую сумятицу, поскольку комнаты, неизменно предназначавшиеся Йорку, уже были предоставлены в распоряжение герцога Дорсета, так что последнему в срочном порядке пришлось переселяться. Впрочем, само собой разумелось, что и Йорк, и Бруммель непременно должны проживать в собственных апартаментах и в Бельвуаре, и в Чевели; против этого его светлость Дорсет ничуть не возражал. Напротив, он был даже рад тому, что столь знаменитый любитель виста присоединится к остальным гостям.

Фредерик, герцог Йорк, приходился королю вторым сыном и последние несколько лет проживал в изгнании, которое навлек на себя после скандала с миссис Кларк[78]. Но совсем недавно он вновь получил пост главнокомандующего, поэтому в тот момент, когда мисс Тавернер имела честь быть ему представленной, пребывал в прекрасном расположении духа, ничем не напоминая человека, которого можно заподозрить в махинациях с чинами в армии, инспирированными его любовницей. Он был рослым и тучным мужчиной лет около пятидесяти, с румяным лицом, орлиным профилем и озорными голубыми глазами, всегда готовым посмеяться удачной шутке. Женат он был на прусской принцессе, с которой жил раздельно, но умудрялся поддерживать прекрасные отношения. Герцогиня же избрала местом своего жительства Аутлендс[79], где вела эксцентричный, но безупречный образ жизни, держа не менее сорока собачек всевозможных мастей и пород. Время от времени герцог привозил к ней на уикенды своих друзей, против чего герцогиня ничуть не возражала и, не изменяя собственному образу жизни, развлекала своих гостей в столь очаровательной и непринужденной манере, что все, кто знал ее, проникались к ней неизменной привязанностью и симпатией. Еще никто и никогда не отказывался от приглашения посетить Аутлендс, хотя самый первый визит в деревушку мог вызвать недоумение и даже раздражение. Парк служил обиталищем многочисленных попугаев, обезьян, страусов и кенгуру; в конюшнях стояли лошади, ни одну из которых гости не могли заполучить в свое распоряжение, как ни старались; дом кишел слугами, никогда и никому не прислуживавшими. Сама же хозяйка завтракала в три часа утра, ночами бродила по территории поместья, имея привычку неожиданно уединяться в гроте из четырех комнат, сооруженном согласно ее приказу в парке. Обед неизменно подавали в восемь часов; граф никогда не вставал из-за стола раньше одиннадцати, да и то лишь для того, чтобы сыграть в вист по пять фунтов за очко и двадцать пять фунтов за роббер; игра продолжалась до четырех часов утра.

Герцог, видевшийся с супругой исключительно в Аутлендсе, вполне естественно, не взял ее с собой в Бельвуар. Его сопровождал один только полковник Уиндхем, прожигатель жизни и жуир, к которому герцогиня питала крайнюю неприязнь.

Остальные же гости, помимо герцога и герцогини Дорсет, составляли, как поначалу показалось мисс Тавернер, огромную, безликую толпу дам и джентльменов, большинство из которых были ей незнакомы. Единственными, кого она знала, стали лорд и леди Джерси, мистер Бруммель и лорд Олванли. Она чувствовала себя не в своей тарелке, поэтому, когда буквально через час после ее прибытия к замку подкатила карета, из которой вышел лорд Уорт, Джудит не испытала ни малейшего неудовольствия, как могло случиться при иных обстоятельствах.

Мисс Тавернер как раз беседовала с крайне высокомерной молодой леди, взиравшей на нее с нескрываемым превосходством, и в этот момент в салон вошел Уорт, сопровождаемый хозяйкой. Джудит подняла голову и, завидев его, не смогла удержаться от улыбки. Он немедленно направился к ней, суровое выражение его лица смягчилось; обменявшись несколькими приветственными словами с ее собеседницей, граф опустился рядом с ней на софу и поинтересовался, как она поживает.

Высокомерная молодая леди незамедлительно принялась расточать ему любезности и вообще делать все, что в ее силах, дабы привлечь и удержать его внимание. Мисс Тавернер была изумлена до глубины души: леди настолько же стремилась понравиться, насколько джентльмен демонстрировал ей свое вежливое равнодушие. Но вскоре к ним подошел мистер Пирпойнт и увел девицу полюбоваться акварельными пастелями мистера Бруммеля, запечатлевшего их хозяйку, а граф остался наедине со своей подопечной.

Пока Уорт был поглощен беседой с мисс Крю, мисс Тавернер успела заметить: он ничуть не удивился, встретив ее здесь. И, когда мисс Крю удалилась, Джудит в своей непринужденной манере поинтересовалась, ожидал ли он увидеть ее в Бельвуаре.

– Да, конечно, – ответил он. – Разумеется, меня поставили в известность об этом.

Лукавые искорки в его глазах заставили девушку заподозрить, что он имел некоторое отношение к ее приглашению. Но она ограничилась тем, что сказала:

– Вот как! Я же, в свою очередь, не имела ни малейшего понятия о том, что застану вас здесь.

– Иначе, осмелюсь предположить, вы не приехали бы.

Она выразительно приподняла брови.

– Надеюсь, я не настолько предубеждена, чтобы отказаться находиться с вами в одном доме.

– Это внушает надежду, – отозвался граф. – Знаете, а ведь я оказался таким самоуверенным, что предположил, будто вы были рады увидеть меня, когда я вошел.

Она заколебалась, но потом ответила с печальной улыбкой:

– Что ж, пожалуй, я и впрямь была немного рада. Я чувствовала себя чужой среди этих людей, которых совсем не знаю. А вот эта леди – кажется, вы назвали ее мисс Крю – последние двадцать минут пыталась дать мне понять, что я деревенское ничтожество. В том есть доля горькой правды, поэтому настроение мое не улучшается.

– Вы сможете поквитаться с ней завтра, если намерены принять участие в охоте, – заметил граф. – Наездница из нее совершенно никудышная, и обычно она вылетает из седла уже после первого же препятствия.

Джудит рассмеялась.

– Да, я собираюсь отправиться на охоту, но, надеюсь, я все-таки не настолько злонравна, чтобы желать мисс Крю падения. А вы поедете с нами?

– Разумеется, чтобы присматривать за своей подопечной.

Джудит, воинственно подняв подбородок, с вызовом взглянула на него.

– Я дам вам фору, – пообещала она.

Граф явно был изумлен и развеселился.

– Видите, мы с вами начинаем понимать друг друга, – сказал он. – Вам нравится ваша нюхательная смесь?

– Честно говоря, я редко ею пользуюсь, – призналась Джудит. – По большей части, всего лишь притворяюсь.

– В таком случае вы оказались в прекрасной компании, поскольку следуете примеру принца-регента. Покажите мне, как вы берете понюшку.

Она, повиновавшись, извлекла из своего ридикюля позолоченную табакерку с эмалированными плашками на крышечке и боках.

Граф взял коробочку у нее из рук, чтобы рассмотреть внимательнее.

– Милая безделушка. Где вы ее приобрели?

– У Рунделла и Бриджа. Я купила сразу несколько.

Он вернул ей табакерку.

– У вас хороший вкус.

– Благодарю вас, – сказала Джудит. – Одобрение такого знатока, как вы, дорогого стоит.

Он улыбнулся:

– Не дерзите мне, мисс Тавернер.

Она щелчком открыла табакерку и предложила ему.

– Вы ошибаетесь, лорд Уорт: я всего лишь проявляю вежливость – на ваш собственный манер.

– Вы еще не до конца овладели ею, – заметил он. – Нет, не предлагайте мне свою табакерку; я предпочитаю другую смесь.

– Неужели! Вот странно! – заметила Джудит, элегантным движением кисти поднося щепотку табаку к носу. – Мне она тоже не нравится.

– Скорее всего, это потому, что она у вас буквально пропиталась vinagrillo[80], – невозмутимо заметил граф. – Я же предупреждал вас: им следует пользоваться с большой осторожностью.

– Я не пропитывала ее vinagrillo, – возразила мисс Тавернер, с негодованием защелкивая табакерку. – Я уронила внутрь всего две капли, дабы увлажнить содержимое!

Какой-то джентльмен, стоявший рядом с полковником Уиндхемом посреди салона, разглядывал мисс Тавернер с мечтательным и задумчивым выражением лица, но, когда он заметил, что девушка достает из ридикюля табакерку, в глазах его вспыхнул интерес и он решительным шагом направился к софе. Подойдя к ним, джентльмен порывисто обратился к Уорту:

– Представьте меня, прошу вас! Такая замечательная табакерка! Я бы назвал ее гостевой шкатулкой – правда, не подходящей для утреннего туалета. Когда мне ее показали, я едва не поддался искушению приобрести ее, но она оказалась не тем, что я искал.

Джудит в изумлении уставилась на него, однако лорд Уорт, на лице которого не дрогнул ни один мускул, ограничился тем, что сказал:

– Лорд Петершем, мисс Тавернер. – И поднялся на ноги.

Лорд Петершем испросил разрешения у мисс Тавернер присесть рядом с ней.

– Скажите мне, – взволнованно начал он, – вы ведь интересуетесь чаем, полагаю?

Чай ее не интересовал, но она знала, что у его светлости была комната, целиком заставленная жестянками с различными его сортами, от «Ганпаудер»[81] до «Лапсанг Сушонг»[82]. Признавшись в своем невежестве, Джудит заметила, что изрядно разочаровала лорда Петершема.

– Жаль, очень жаль, – сказал он. – Иначе вы бы поняли, что это ничуть не менее интересно, чем нюхательная смесь. А ведь она вас занимает, не правда ли? У вас получилась собственная оригинальная смесь; я видел кувшинчик у Фрибурга и Трейера.

Мисс Тавернер вновь продемонстрировала свою табакерку.

– Прошу вас оказать мне честь и попробовать ее, – сказала она.

– Это вы оказываете мне честь, – с поклоном ответил его светлость. Сунув в табакерку сложенные щепотью большой и указательный пальцы, он взял и поднес понюшку табаку к ноздрям, полузакрыв глаза.

– Испанские высевки… намек на Бразилию… едва уловимое присутствие еще чего-то, не исключено, что капелька Мазулипатама[83]. – Лорд Петершем обернулся. – Она напоминает мне смесь, которую вы, помню, предлагали мне у себя дома, Джулиан.

– Это невозможно! – отозвался Уорт.

– Пожалуй, она не совсем такая, – согласился лорд Петершем, вновь поворачиваясь к мисс Тавернер. – Очень нежная и мягкая смесь, сударыня. В ней с легкостью угадывается рука и безошибочный вкус настоящего знатока.

К чести мисс Тавернер следует отметить, что под ироническим взглядом своего опекуна у нее достало такта покраснеть.

Вскоре пришло время подниматься к себе наверх, чтобы переодеться к обеду. Ее посадили за столом между лордом Робертом Маннерсом и мистером Пирпойнтом, довольно далеко от графа. Учитывая, что после обеда тот присоединился к герцогу Йорку вместе с их хозяином и еще одним завзятым любителем виста, которого все называли запросто – Чиг, то в тот вечер она больше с ним не разговаривала.

На следующий день мисс Тавернер оказалась отнюдь не единственной дамой, пожелавшей присоединиться к охоте, хотя таковых набралось всего три, обладавших достаточным количеством энергии либо энтузиазма, да и джентльмены собрались далеко не все. Джудит, спустившись к раннему завтраку, с некоторым удивлением обнаружила среди гостей и мистера Бруммеля, одетого в костюм для верховой езды; она, удивившись, широко открыла глаза и радостно поприветствовала его.