Джорджетт Хейер - Роковой поцелуй

– Если бы вы дали согласие на то, чтобы их брак состоялся раньше! – принялась она уговаривать его. – Я действительно верю, что чувство Перри глубоко и взаимно. Он не передумает.

Но граф лишь покачал головой.

– Нет, мисс Тавернер. Этого я не сделаю. Не представляю, что на меня нашло, когда я давал согласие даже на обручение.

Она, явно опешив, повернулась, чтобы взглянуть на него в упор.

– А почему вы не должны были этого делать? И почему вдруг передумали?

Граф ответил ей задумчивым взглядом, но ограничился тем, что после короткой паузы сказал:

– Он еще слишком юн.

Джудит поняла, что настоящей причины он ей не назвал; она обиделась, но постаралась не показать виду.

– Быть может, он и впрямь слишком молод; не стану отрицать, я и сама поначалу так думала. Но теперь полагаю: брак – это то, что ему нужно. Мисс Фэйрфорд не любит Лондон, и, как мне кажется, она предпочтет проводить большую часть года в Йоркшире. В конце концов, это же пойдет на пользу и Перри. В городе он постоянно попадает в какие-то неприятные, опасные истории. Да вот только вчера… – Тут она спохватилась и оборвала себя на полуслове, после чего путано добавила: – Нет, ничего. Все уже закончилось, и мне не следовало вспоминать прошлое. Но я не могу не тревожиться о нем.

– Вы имеете в виду несостоявшуюся дуэль, – сказал граф. Это был не вопрос, а утверждение.

Она быстро подняла на него глаза:

– Так вы знали об этом?

– Моя дорогая мисс Тавернер, когда вызов принимается в таком месте, как арена для петушиных боев «Кок-Пит», не стоит удивляться тому, что последующая встреча лишается покрова секретности.

– «Кок-Пит»! А вот об этом я не подозревала! Если бы вы только знали, как я ненавижу петушиные бои и все, что с ними связано! По усадьбе отца расхаживало не менее сотни петухов, поэтому сознавать, что и он, и Перри… но это к делу не относится. Теперь я начинаю понимать, как все произошло. И, если бы не вмешательство того, кто проявил себя нашим настоящим другом, Перри мог и не дожить до сегодняшнего дня.

Граф уставился на нее пронзительным взглядом.

– Прошу вас, продолжайте, мисс Тавернер. И кто же был этим благосклонным и заботливым персонажем?

– Мой кузен, мистер Тавернер, – ответила она.

Граф поднес к глазам лорнет.

– Ваш кузен? Вы уверены, что именно он вмешался в происходящее?

– Да, конечно, – с удивлением ответила Джудит. – Он, в некотором смысле, пользуется доверием Перри. После того как дуэль не состоялась, мой брат обвинил его в этом, и он не стал ничего отрицать. Это очередное свидетельство того, что он беспокоится и заботится о нас.

Граф по-прежнему держал лорнет у глаз.

– Сей джентльмен, насколько я могу судить, завоевал ваше полное расположение.

– Не вижу, что могло бы этому помешать, – сухо возразила Джудит. – Я считаю его вполне достойным нашего доверия. Он не только наш кузен, но и верный друг.

Граф опустил лорнет.

– Ему повезло, что он так легко заручился вашим добрым мнением, – сказал граф. – Не он ли посоветовал вам поскорее женить Перегрина, хотел бы я знать?

– Он ничего не говорил мне об этом, – заявила Джудит.

– В таком случае, непременно заговорит, – обронил его светлость. – И, когда он это сделает, вы можете передать ему, что у меня нет ни малейшего желания позволить Перегрину сочетаться браком в ближайшее время.

Граф встал, но Джудит удержала его.

– Не знаю, почему вы прибегли к подобному тону, лорд Уорт, как не понимаю и того, почему вы, пообещав дать согласие на женитьбу Перри в следующем году, вдруг внезапно передумали.

– О, – с язвительной усмешкой ответил граф, – можете считать, что у меня слишком развито чувство долга, чтобы позволить своему подопечному в столь юном возрасте связать себя по рукам и ногам узами брака.

– Вы не хотите сказать мне правду, – возразила девушка. – По какой-то причине вас не устраивает женитьба Перри. И я очень хотела бы знать, в чем она заключается.

– Боюсь, – отозвался его светлость, – в данный момент она не приходит мне на ум.

Он оставил Джудит в полном смятении. Она уже готова была признаться себе в том, что заблуждалась на его счет, но не успела смягчиться, как он вновь разозлил ее. Девушка с негодованием смотрела ему вслед, пока ее не вернул к действительности голос мистера Пирпойнта, который подошел к ней, чтобы поинтересоваться, не желает ли она сыграть в лотерею в соседней комнате.

Джудит немедленно согласилась и вновь увидела графа только вечером, когда вместе с остальными дамами поднималась в свою комнату. Он стоял в холле в окружении нескольких мужчин и вручил ей свечу. Она приняла ее, не поднимая глаз, с печальным выражением лица, и тогда граф, бережно взяв ее за тонкое запястье, тихо сказал:

– Вы по-прежнему недолюбливаете меня? Очень жаль. Постарайтесь не дать своему предубеждению заставить вас не доверять мне. В этом нет ни малейшей необходимости. – Он помолчал. – Посмотрите на меня!

Она подняла на него глаза. Он слабо улыбнулся.

– Вот послушная девочка! Если бы вы поверили в мою честность столь же безоглядно, как и вашему кузену, это было бы весьма кстати.

– У меня нет причин не доверять вам, – еле слышно пролепетала она. – На нас обратят внимание. Прошу вас, отпустите меня, лорд Уорт!

Он отпустил ее руку.

– Одна из привилегий опекуна заключается в том, что он может разговаривать со своей подопечной без того, чтобы об этом начали шептаться, – сказал он. – Уверяю вас, у него их и так немного.

Джудит положила руку на перила, готовясь последовать за леди Джерси. В глазах у девушки заплясали лукавые искорки.

– Неужели ваше положение в качестве моего опекуна доставляет вам такие неудобства, сэр?

– Чертовски болезненные неудобства, – без обиняков ответил он, развернулся и ушел, а она замерла с открытым ртом, глядя ему вслед.

Мисс Тавернер уже не удивлялась тому, что неделя, которую Перегрин первоначально собирался провести в Хартфордшире, затянулась до двух, а потом и до трех. Она четырежды получала почтовые уведомления о его скором приезде, уже на следующий день сменявшиеся торопливо написанными письмами, где он сообщал, что его возвращение откладывается еще ненадолго. Джудит с юмором заметила кузену, что появление на Брук-стрит почтальона в ярко-алом плаще и шляпе с кокардой означает лишь очередную задержку.

– В конце концов, сэр Джеффри устанет франкировать[85] письма Перри ко мне, и только тогда можно ожидать его появления в городе.

Впрочем, сама мисс Тавернер была настолько занята, что у нее практически не оставалось времени, чтобы скучать по отсутствующему брату. Она получила еще два предложения руки и сердца, оба из которых отклонила с предельной вежливостью; после долгих уговоров кузена согласилась позировать Хоппнеру[86] для своего портрета и дважды побывала в театре в сопровождении опекуна. Оба раза он не сказал ничего, что могло бы разозлить девушку, а, напротив, разговаривал и вел себя с ней как вполне разумный и воспитанный человек, ухаживая за Джудит с такой галантностью и тактом, что она, проникшись к нему расположением, от всего сердца поблагодарила за два приятных вечера.

– Вам не за что меня благодарить, – заявил он в ответ. – Или вы думаете, что я не получил удовольствия от вашего общества?

Джудит улыбнулась.

– Я не привыкла к тому, что вы умеете говорить комплименты, лорд Уорт.

– Да, но и я не привык к тому, что моя подопечная ведет себя столь дружелюбно, – парировал он.

Она выставила перед собой ладошку.

– Прошу вас, не будем вспоминать прошлые разногласия! Я не намерена ссориться с вами; так что провоцировать меня бесполезно.

На его лице отразилось веселое изумление.

– Никогда, мисс Тавернер?

– О, что до этого, то на сей счет есть забавная поговорка, так что ни в чем нельзя быть уверенным! Но сегодня вечером я ваша гостья, и потому выказываю вам чрезвычайную вежливость и покладистость, однако уже завтра смогу бранить вас с чистой совестью.

– Вот как! И вы впрямь способны на это? Или вы получили очередное предложение руки и сердца, в котором я должен отказать, даже не посоветовавшись с вами для приличия?

Она отрицательно покачала головой.

– Полагаю, женщина не должна рассказывать о тех предложениях, которые она могла получить, – только и ответила Джудит.

– Подобное поведение делает вам честь, но мне вы можете довериться с полным соблюдением всех приличий. Отчего я вижу печаль на вашем челе?

Подняв на него глаза, Джудит обнаружила, что лицо графа смягчилось и он смотрит на нее с выражением, которое она уже почти готова была принять за сочувствие, но при этом не была уверена, что ему известно столь нежное чувство. Она угрюмо сообщила ему:

– Это правда. Я получаю многочисленные предложения руки и сердца, но здесь нечем хвастаться, поскольку мне представляется, что ни одно из них не было бы сделано, не будь я обладательницей большого состояния.

Он прохладным тоном подтвердил:

– Пожалуй, вы правы.

В тоне графа не слышалось и тени сочувствия. Если бы ей понадобилась поддержка и участие, то как раз этот прозаичный тон и был тем, что требовалось. Девушка помимо воли улыбнулась, хотя и добавила с легким вздохом:

– Осознание этого факта меня не радует.

– Не могу с вами согласиться. Родившись счастливой обладательницей независимого положения, вы уже стали самой популярной в Лондоне молодой женщиной и завидной невестой.

– Да, – печально согласилась она, – однако вряд ли можно считать комплиментом то, что моей руки домогаются исключительно из-за моего состояния. Вы смеетесь надо мной, но я считаю себя жертвой несчастливых обстоятельств.

– Можете быть спокойны, ваше состояние не отпугнет честного человека, – ответил он.

– Да, этим предстоит заниматься как раз вам, – игриво заметила она.

Граф улыбнулся.

– Я не позволю такому случиться. Я отпугнул всего лишь охотников за приданым, и за это вы должны быть благодарны мне.

– А почему вы решили, что я не испытываю к вам благодарности? Но я до сих пор не понимаю, почему вы, отказавшись дать согласие на мое замужество до тех пор, пока я остаюсь вашей подопечной, не возражаете против обручения Перри?

– Мисс Фэйрфорд представляется мне едва ли не совершенством молодой девушки. И я надеюсь, если позволю Перегрину жениться на ней, она освободит меня, по крайней мере, от части моей ответственности.

– Вам не следует забывать о том, что мой супруг полностью освободит вас от нее.

К этому времени экипаж остановился на Брук-стрит; когда отворилась дверца, граф сказал:

– Вы ошибаетесь: я не имею желания быть от нее освобожденным полностью.

К счастью, выходя из экипажа и опираясь на его руку, Джудит была избавлена от необходимости отвечать. Да и, откровенно говоря, девушка просто не знала, что ответить. Слова ее опекуна можно было счесть попыткой проявления знаков внимания и даже ухаживания, но его манеры никак не напоминали влюбленного джентльмена, посему она вновь пребывала в растерянности, не зная, как следует его понимать. Поэтому она просто вышла из кареты, заметив:

– Теперь я совершенно уверена в том, что уже завтра Перегрин окажется в Лондоне.

Граф, судя по всему, не возражал против того, чтобы сменить тему.

– Неужели? Может, вы опасаетесь очередной отсрочки?

– Нет, на сей раз он должен прибыть непременно. У одного из детей леди Фэйрфорд, младшего сына, заболело горло, и они боятся, что болезнь может оказаться заразной. Так что Перри придется вернуться домой.

– В котором часу вы ожидаете его?

– Не знаю, но полагаю, он появится еще засветло.

Ливрейный лакей распахнул перед ней дверь дома. Граф сказал:

– Что ж, очень рад за вас. Доброй ночи, моя подопечная.

– Доброй ночи, мой опекун, – эхом откликнулась мисс Тавернер, протягивая ему руку.

Перегрин прибыл в Лондон вскоре после полудня, пышущий здоровьем и брызжущий жизнерадостностью. Он прекрасно провел время и очень жалел о том, что пришлось уехать; в конце концов, лучшего места, чем деревня, не найти. Вместе с Томом Фэйрфордом он добрался до Лондона в рекордные сроки, хотя без приключений не обошлось. Джудит наверняка помнит, что в Хартфордшир брат отправился на своей коляске, предпочтя ее почтовому дилижансу. Что ж, как она вполне может догадаться, и вернулся он аналогичным способом, да еще сподобился опередить Тома Фэйрфорда, который тоже управлял каретой, запряженной четверкой лошадей.

– У меня в упряжке шли мои гнедые, а у Тома – серые в яблоках, знаешь, такие выставочные лошадки, но тяжеловатые на ходу. Их хорошо использовать для перевозки грузов по пересеченной местности, но моим гнедым они в подметки не годились. Я очень быстро вырвался вперед и поехал по дороге на Хатфилд, поскольку поместье Фэйрфордов, как я тебе уже говорил, если мне не изменяет память, расположено далеко к востоку от Сент-Олбанса. Когда я ехал туда, то направился через Эджуэр и Элстри, но тамошние тракты оказались очень плохими.