— Согласна, — угрюмо сказала Элли.

Сэмми вытащила из кармана ожерелье с подвеской.

— Не думаю, что Александра отнесется к этому так же, как вы.

— Можно? — Миссис Рейнкроу протянула руку к ожерелью.

— Не трогай! — хором вскричали Элли и Джейк. Мать испуганно посмотрела на них, а они — друг на друга. Возникшую было неловкость отчасти объяснил Джейк.

— Все, принадлежавшее Александре, приносит несчастье, — чуть нахмурившись, сказал он и этим спас положение.

— В том числе и мы с Шарлоттой, — неожиданно добавила Сэмми.

Миссис Рейнкроу брезгливо взяла ожерелье.

— Побрякушка, достойная шлюхи, — поморщилась она. Все замолчали. Она бросила ожерелье на пол и вытерла ладони о джинсы. — Мы закопаем его во дворе, Александра, может быть, и знает, что вы его взяли, но доказать ничего не сможет.

Вдруг Элли подошла к Шарлотте и обеими руками взяла ее руку. Взгляд у нее сделался отрешенно-сосредоточенным. Шарлотта, словно загипнотизированная, не отрываясь, смотрела ей в глаза. Элли ладонью провела по правой руке Шарлотты, как бы вслушиваясь во что-то, глаза ее сузились, рот презрительно искривился. У Сэмми мурашки побежали по спине; она вспомнила, что говорил доктор Рейнкроу о необычайной интуиции своей дочери. Она стала вырывать руку Шарлотты из ладоней Элли.

— Ушибы, — сказала Элли. — Руки у тебя — то есть эта рука — до сих пор болит. И плечо тоже.

Шарлотта испуганно всхлипнула и отпрянула от нее.

— Я споткнулась о ковер и упала.

— Боюсь, что кто-то сбил тебя с ног. — Элли проницательно посмотрела на Шарлотту; та задрожала. Сэмми, не дыша, выжидала. Она очень хотела, чтобы сестра все рассказала, но ни за что не стала бы принуждать ее. Шарлотта в отчаянии повернулась к ней.

— Сэмми, что мне делать? — Голос ее дрожал. — Ты хочешь, чтобы я рассказала?

— Я тебе обещала молчать, — ответила Сэмми. — Решай сама.

— Я думаю, — сказала Элли, — ты кого-то боишься. Александры? Возможно, но она обычно добивается своего без драки. Оррина? Нет, он полагается на обаяние. А вот Тим… — Глаза ее блеснули. — Тим однажды чуть не вывихнул мне руку.

Это признание каким-то образом сломало защитную броню Шарлотты. Она робко взглянула на Сэмми.

— Расскажи ты, мне противно даже думать об этом. — Она сжалась и закрыла лицо руками.

С сердцем, колотящимся где-то у горла, Сэмми, ни на кого не глядя, коротко рассказала, что сделал Тим и как отреагировала на это Александра, когда узнала. Закончив, она посмотрела на Джейка, глазами прося у него прощения. Его лицо выражало гнев и печаль, как, впрочем, и остальные лица. Даже доктор Рейнкроу посуровел.

— Здесь есть основание для вмешательства закона, — сказал он. — Жестокое обращение с детьми.

Сара Рейнкроу, казалось, от возмущения потеряла дар речи.

— Мы обратимся к адвокату, — наконец вымолвила она после долгой паузы.

— Мне не нужен адвокат, — мрачно произнес Джейк. — Мне нужен Тим.

Сэмми вскочила с места и подбежала к нему.

— Вот! Именно этого я и боялась. Ну как вы не понимаете! — Вцепившись в рубашку Джейка, она оглянулась и обвела глазами всех остальных. — Я снова и снова перебирала варианты. Обратиться к властям? Так социальные службы вряд ли захотят обижать вице-губернатора и откажутся верить Шарлотте. А то еще чище — поверят и заберут ее в приют, или как там называются такие учреждения для подростков?

— Выходи за меня замуж, — сказал Джейк. — А Шарлотту мы удочерим.

Она с благодарностью нежно погладила пальцами ткань его рубашки, но печально сказала;

— Ничего не получится.

— Значит, мы скроемся и увезем с собой Шарлотту. — Изумленный вздох Сэмми слился с возгласами удивления всех остальных. — Я умею находить людей, сумею сделать и так, чтобы нас не нашли.

Слезы потекли по лицу Сэмми.

— Я не позволю тебе этого. Я не хочу, чтобы тебя обвинили в похищении. Потому что если нас поймают, тетя Александра выдвинет именно это обвинение.

Он взял ее за плечи.

— Нас никогда не поймают. Ты же не хочешь, чтобы Шарлотта возвращалась к Александре, и сейчас нет ничего важнее этого.

— А ты? Разве твоя судьба мне безразлична?

— Тогда выходи за меня замуж. Потому что потерять тебя — это единственное, чего я боюсь.

Саманта оказалась перед трудным выбором: безопасность Шарлотты — или безопасность Джейка. Верность Шарлотте — или верность Джейку. На ее лице отражалась мучительная внутренняя борьба, и Джейк, притянув Сэмми к себе, бережно заключил ее в объятия.

Вдруг к ним подбежапа плачущая Шарлотта. Сэмми потянулась к ней, но Шарлотта отскочила на шаг, безумными глазами глядя на всех.

— Меня тошнит. Где здесь ванная?

— По коридору налево, — сказала миссис Рейнкроу, хватаясь за голову.

— Пойдем, — сказала Саманта, высвобождаясь из объятий Джейка.

Прижимая руку ко рту, Шарлотта отчаянно замотала головой.

— Хоть одну вещь я могу сделать сама? — И она стремглав выбежала из комнаты.

Сэмми посмотрела, как она исчезла в ванной, захлопнув за собой дверь, и на нетвердых ногах вернулась к Джейку. Его присутствие, его объятия, его готовность пожертвовать ради нее всем кружили ей голову, жгли как огнем.

Незаконченный спор заставил помрачнеть лица родителей Джейка; Элли казалась спокойнее, хотя и не радостнее.

— Отговорите его, — сказала Сэмми. — Если бы я не любила его с детства, я сейчас думала бы только о себе и сестре. Но я люблю его, и я не хочу, чтобы сбылось пророчество миссис Большая Ветвь. Я не хочу разрушать вашу семью.

Пальцы Джейка на ее плече чуть сжались, — Клара к тебе приходила?

— Да. И сказала, что я принесу тебе несчастье. Сначала я не хотела верить ей, но потом поняла, что это правда. — Она посмотрела ему в лицо. — Мне достаточно того, что ты хотел поехать с нами. Я никогда этого не забуду.

— Послушай меня. Я никому не позволю вернуть тебя к Александре, и убежать от меня я тоже тебе не позволю. Я всегда тебя находил и всегда найду. Прости, но нас с тобой не разлучить, что бы ни говорила Клара.

Она издала нечленораздельный гортанный звук, в котором были гнев, и любовь, и внутренняя борьба.

Джейк снова притянул ее к себе и крепко обнял. Она закрыла глаза, стараясь что-нибудь придумать.

— Вам понадобятся деньги, — сказал доктор Рейнкроу.

Открыв рот от удивления, Сэмми посмотрела на него. Но он смотрел на миссис Рейнкроу, которая терла глаза тыльной стороной руки и, соглашаясь, кивала. Элли спокойно предложила:

— Давайте я сейчас съезжу в город и сниму деньги со своего счета. Сегодня я привезу пару сотен долларов, а в понедельник закрою счет в банке в Дареме. Если вы с мамой возьмете из городского банка слишком крупную сумму, пойдут разговоры. — Она повернулась к Джейку. — Позвони мне через несколько дней, и я вышлю тебе деньги.

Сэмми онемела. Его семья настолько любит его, что согласна принимать участие во всем этом, рискуя тем, что тетя Александра сотрет их с лица земли, если узнает.

— Нет, — еле слышно сказала она. — Пожалуйста, не надо…

— Я все устроила, — раздался вдруг голос Шарлотты. Никто не заметил, как она вернулась. Ее жалобное заплаканное личико светилось непонятной гордостью. Она обратилась к Джейку: — Я не представляла себе, насколько ты любишь мою сестру, а она тебя. Я не стану мешать вашему счастью. Ведь тетя Александра тебя убьет, и что тогда будет с Сэмми?

— Что ты сделала?! — едва дыша, спросила Саманта.

— Я соврала насчет ванны. В холле на столе стоит телефон, Сэмми. Я позвонила в департамент шерифа и сказала, где мы.

* * *

Джейку стало плохо. Ни разу еще на его памяти Александра не переступала порога дома Рейнкроу. Вмешательство Шарлотты, пусть и с самыми лучшими намерениями, не оставило им другого оружия, кроме слов, а в этой области он был не силен. Он все решил для себя просто — Сэмми и ее сестру выведут из этого дома только через его труп.

Он подошел к Сэмми, которая стояла, обнимая Шарлотту. Другой рукой Саманта обняла его за талию, и он почувствовал ее страх — она боялась, что он сразу сделает именно то, что он намеревался сделать.

Мама сунула золотое ожерелье в ящик столика у дивана, на котором стояла лампа. Джейк внезапно ощутил странное беспокойство Элли. Взгляд ее постоянно возвращался к столику, она положила на него руку. «Она чувствует что-то, — вдруг понял он, — что-то такое, чего я почувствовать не могу». Для всех остальных это был обычный жест, но он узнал этот ее сосредоточенный, углубленный взгляд — она вслушивалась, она искала ответ на какой-то вопрос.

— Разговор буду вести я, — еще раз предупредил отец, когда мама с неохотой пошла открывать дверь шерифу.

Александра и Сара холодно посмотрели друг на друга, и Александра, бледная, в роскошной длинной шубе, запорошенной снегом, вошла в гостиную.

— Воссоединение семейства, как это мило, — с кислой миной сказала она. — Как мило с вашей стороны пригласить и меня.

— Ты не принадлежишь к этому семейству и никогда не принадлежала, — заявила Сара тоном, не допускающим возражений.

— Пусть так. — Внимание Александры тут же переключилось на Сэмми и Шарлотту. — Мне не нужны ваши объяснения, — сказала она. — Я не могу себе простить, что недооценила то, как тяжело вы переживаете потерю матери. Я должна была понять, что мои попытки занять ее место — сколь бы искренни они ни были — невыносимы для вас. — Она повернулась к шерифу. — Видите ли, девочки, наверное, думают, что я велела вам доставить их ко мне. Но это дело семейное, это касается только меня и моих племянниц; мы просто немножко поговорим, а потом я сама отвезу их домой, в своей машине. Вы можете идти.

Шерифу явно полегчало. Покрутив широкополую шляпу в руках, он с благодарностью кивнул.

— Я думаю, миссис Ломакс, это не тот случай, где требуется вмешательство закона, — спокойно сказал он. — Я только лишь…

— Это тот самый случай, когда требуется именно вмешательство закона, — спокойно сказал Хью Рейнкроу. — Потому что здесь присутствует несовершеннолетняя, подвергшаяся в доме миссис Ломакс сексуальным домогательствам.

Шериф вытаращил глаза. Александра застыла и вцепилась в воротник своей шубы, испепеляя взглядом Шарлотту, которая хотя и дрожала крупной дрожью, но глаз не отводила. Александра вновь повернулась к шерифу.

— Уверяю вас, это все пустяки. Я уже слышала эту историю, и я убеждена, что это неправда. Я нашла психиатра, который занимается такого рода эмоциональными проблемами.

— Я кое-что уточню, — перебила ее Сэмми. — Вы угрожали мне упечь Шарлотту в психиатрическую больницу, если она не откажется от своих слов.

Шериф поежился, он явно чувствовал себя не лучшим образом.

— Миссис Ломакс, это уже серьезно, — немного виновато произнес он. — Теперь я никак не могу уйти и сделать вид, что ничего не слышал.

— Да? Вы не способны понять, что это всего лишь фантазии ребенка, который немножко не в себе? Заметьте, я пытаюсь спасти вас от необходимости публичных извинений перед вице-губернатором.

Шериф заколебался, и беспокойно посмотрел на отца.

— Вы ее осматривали? У нее есть синяки или что-то в этом роде?

— Пока не успел, — согласился отец. — Но беседа с ней убедила меня в том, что она говорит правду.

— Это случилось почти три недели назад, — сказала Саманта с горечью. — Синяки уже сошли. Но вся ее грудь была один сплошной синяк.

Джейк заскрипел зубами — ему было жаль Сэмми, которой пришлось говорить о таких вещах, жаль Шарлотту, которую подвергали новому унижению. Сара решительно подошла к Шарлотте и обняла ее.

— Больше эту девочку никто не посмеет обидеть, — сказала она.

— Вы видели синяки? — спросил шериф у Сэмми.

—Да.

— Это ложь, — перебила ее Александра, глядя на Саманту так, словно та страшно ее разочаровала. — До сегодняшнего утра об этом не было никаких разговоров, а сегодня Саманта сказала, что сама только что все узнала. Ведь так?

Джейк задрожал от гнева.

— Сэмми знает, что Шарлотта не лжет. И вы знаете. Но ни за что не согласитесь признать, что Тим избил собственную двоюродную сестру.

Александра на мгновение испугалась, но глаза ее тотчас вспыхнули смертельной угрозой.

— Тим? — недоверчиво переспросил шериф. — Я думал, вы имеете в виду кого-то из прислуги. — Он покачал головой. — Не могу себе представить, что Тим обидел свою двоюродную сестренку. Он взрослый человек и, видит бог, не испытывает недостатка во внимании девушек своего возраста.

Шарлотта прерывисто вздохнула:

— Я это не придумала. Я не делала ничего плохого. Я не…

— У меня нет никаких сомнений в том, что Шарлотта говорит правду, — громко сказала Сара, прозрачными от ярости глазами глядя на Александру. — Ты сделала из Тима чудовище. Ты постоянно унижала его, и теперь он стремится отыграться на любой беспомощной жертве, что попадется под руку. Будь ты проклята!