— Завидую Александре? Нет.
— Да, да. Я вижу здесь ее имя, имя на букву А. Она… — мадам быстро взглянула на Франни, — старше.
— Да. На четыре года.
— Вас губит гордыня. Поезжайте к сестре. Возьмите с собой дочь. Наладьте отношения. Попросите сестру оплатить врачей для Саманты.
— Нет, никогда. Мне не нужны деньги моей сестры. Много лет назад мы с мужем решили, что не примем от моей семьи никакой помощи. Я…
— Гордыня, — значительно повторила мадам, подняв тоненький пальчик. — Она не дает заговорить вашей дочери.
— Что? — Франни нахмурилась, обдумывая ее слова.
— Гордыня. Как у вас. Езжайте домой, подайте ей добрый пример. — Мадам осторожно положила руку Франни на столик и откинулась на спинку кресла. — С вас пять долларов, пожалуйста.
Франни находилась в смятении. Она еще не успела как следует подумать о том, что сказала ей мадам Мария, но этой женщине хотелось верить. В конце концов, мадам угадала имена Александры и Саманты, цвет волос Александры и то обстоятельство, что Александра старше. И никто не смог бы убедить Франни в том, что она сама рассказала все это ловкой женщине. Так хотелось, чтобы кто-нибудь твердо и определенно сказал ей, как помочь дочери, которую она родила после стольких разочарований, как вернуть уважение мужа! Протягивая деньги мадам Марии, она решительно сказала:
— Вы удивительная. Спасибо вам. Я сделаю все, что вы посоветовали.
С того дня Франни засобиралась домой навестить Александру. Дабы смирить гордыню.
Александра быстро вышла из дома. На газоне, где уже начинала пробиваться первая зеленая травка, Уильям играл с Тимоти в мяч. Она на секунду отвлеклась от своих мыслей, в который раз с горечью отметив, что Тим в свои шесть лет толст, неуклюж и совершенно неспособен к спорту. Она в его возрасте уже вовсю скакала на пони галопом. Да и теперь, слава богу, великолепно играет в теннис и в гольф. Ах, какая досада, что у нее родился этот неуклюжий увалень, который начинает плакать, как только мяч, тихо, вполсилы брошенный Уильямом, отскакивает от его неловко растопыренных пальцев.
— Ничего, — быстро сказал Уильям, наклоняясь к нему и беря сына на руки. Тим громко хныкал, а Уильям гладил его по спинке и утешал, отчего Александра едва не заскрипела зубами.
— Звонила Франни, — громко сказала Александра. — Она возвращается. Я предложила ей остановиться у нас.
Уильям обернулся и пристально посмотрел на нее. Прошло уже семь лет с тех пор, как Франни сбежала с Карлом Райдером, и не похоже было, что она собиралась когда-либо вернуться.
— Что-то случилось?
— Саманта так и не заговорила, Франни попросила меня одолжить ей денег на обследование. Я хочу устроить их в медицинский центр при университете — там лучшие специалисты, которых только можно найти. А эти армейские врачи — просто дешевые коновалы. В моей семье никогда не было недоразвитых детей, и Саманта не станет первой. — Александра, помолчав, нахмурилась. — Впрочем, кто знает, может быть, она пошла в папашу?
— Дорогая, не говори о ней так, словно ты заносишь ее в племенную книгу. Она ведь не лошадь.
— Люди мало чем отличаются от лошадей. Если заводить детей от кого попало, порода слабеет. — Александра посмотрела на сына и быстро отвела глаза. — Поставь его, Уильям. Он уже не младенец. Ему шесть лет, а ты только поощряешь его к тому, чтобы он сел нам на голову.
Уильям медленно опустил сына на землю, погладил его по светло-рыжим волосам и послал умыться перед обедом. Когда Тим отошел достаточно далеко, чтобы не слышать, Уильям, посмотрев на нее с той собачьей покорностью, за которую она так его презирала, сказал:
— Ему нужны братья и сестры, тогда он быстро повзрослеет, заботясь о них.
— Если ты хотел целый выводок, нужно было перед женитьбой заставить меня сделать соответствующие анализы. — Она закусила губу. — Лучше поговорим о Франни. Она приедет через две недели. Мы устроим обед, чтобы представить ее Джинджер и всей компании, и еще я хочу кое-что переделать в двух верхних спальнях с общей ванной. Из маленькой надо убрать двуспальную кровать и заменить ее детской кроваткой, какой-нибудь пороскошнее, с балдахином. Еще я куплю игрушечный сундучок и положу в него кукол и книжек.
Сжав кулаки, он шагнул к ней.
— Ты в который раз уходишь от разговора. Вместо того чтобы обсудить, почему у нас только один ребенок, ты строишь планы насчет дочери своей сестры.
— Господи, что здесь обсуждать? Мы ведь все уже друг другу сказали. Ты хочешь, чтобы в доме было много детей? Отлично! У нас будет дочурка Франни.
— Ты говоришь так, словно хочешь оставить ее здесь навсегда.
— Хочу. — Александра чуть отступила, уловив исходящий от него запах виски — от него теперь постоянно пахло виски. — Ее вместе с Франни. Я намерена сделать все, что в моих силах, чтобы она осталась здесь и не возвращалась к Карлу. Подозреваю, что она жалеет о том, что вышла за него замуж, но не признается в этом из гордости. И если я тактично ей помогу, она, возможно, не упустит шанса разорвать этот брак.
Уильям схватил ее за руку.
— Я не позволю тебе разрушать брак Франни и вмешиваться в воспитание ее дочери. Займись лучше собственной семьей и, если ты хочешь иметь дочь, роди ее!
— Я больше не могу иметь детей! И не смей оскорблять меня!
Он больно стиснул ее руку.
— Не можешь или не хочешь?
— Перестань сейчас же! Тим может увидеть из окна!
— Тогда пойдем туда, где он не сможет нас увидеть! — Александра испугалась его внезапной вспышки; с неожиданной силой он почти поволок ее через весь газон в укромный уголок меж кустами живой изгороди и повернул лицом к себе. — Перестань лгать! — крикнул он и так тряхнул, что голова ее откинулась назад. — Видит бог, я не говорил тебе ни слова, щадя твои чувства. Но недавно я узнал все. Я говорил с твоим врачом. Ты совершенно здорова.
— Ты шпионил за мной! — перешла в наступление Александра.
— Ты — моя жена, и я должен знать правду!
— У нас больше не может быть детей, и можешь сколько угодно мешать меня за это с грязью и сколько угодно изучать мою историю болезни! Вот тебе правда!
Он снова встряхнул ее.
— Почему же у нас не может быть детей? Скажи мне. Я обследовался и точно знаю, что с моей стороны все в порядке. — Он кричал все громче. — Я, конечно, пьяница средних лет, но меня еще хватит на то, чтобы обрюхатить собственную жену, если она даст мне хоть полшанса!
— Ну-ну! — она сорвалась на визг. — Докажи, что ты хоть на что-то годишься, кроме того, чтобы нагонять скуку на моих гостей и каждую ночь напиваться до бесчувствия!
Кровь бросилась ему в лицо. Он толкнул ее на кучу сосновых веток под оградой и упал рядом, путаясь в брючных пуговицах. У нее перехватило дыхание от страха — впервые в жизни она его по-настоящему испугалась.
На ней был голубой пуловер и длинная легкая юбка — она собиралась идти в клуб играть в бридж. Уильям задрал ей юбку и, быстро справившись с колготками и трусиками, овладел ею, не обращая внимания на крики ярости и заламывание рук. Но все кончилось почти так же внезапно, как и началось. Его затопила волна стыда. Он тяжело, неподвижно лежал на ней, спрятав лицо у нее на груди. Ослабев от облегчения, она смотрела вверх, на стриженые кусты, и старалась справиться с дыханием.
— Прости меня, о, прости, — прерывисто зашептал он. — Я на минуту потерял рассудок. Пожалуйста, прости.
Александра пожала плечами. В этой минуте спрессовались годы беспомощности и гнева. Но она уже справилась с собой, заставила себя вспомнить, кто она и кто он, и с присущей ей хладнокровной конструктивностью двинулась к своей цели.
— Давай забудем об этом, — сказала она. — У нас больше, не будет детей. Примирись. Я ничего не могу здесь поделать.
Он сел, тяжело опустив плечи. Александра поднялась на ноги, поправила одежду и со смешанным чувством посмотрела на его ссутулившуюся спину. Она не любила его и не ненавидела; иногда она испытывала к нему жалость; порой даже хотела сделать его счастливым. Но сама она так редко бывала счастлива или довольна собой, что не могла себе позволить дать ему счастье за свой собственный счет.
Он был слабак. И сын его был слабак. Александра не терпела, когда ее лошади или дети показывали низкие результаты. Она достойна только самого лучшего. Она видела фотографии дочери Франни, и несмотря на то, что она говорила о крови Райдеров, Саманта казалась ей самым совершенным ребенком в мире. Точная копия ее самой. Самантой она могла бы гордиться.
— Действительно, в этом доме должно быть больше детей, — с ноткой трагизма в голосе сказала она. — Пожалуйста, помоги мне уговорить Франни с Самантой остаться здесь.
Уильям поднял голову и потухшим взглядом посмотрел на нее.
— Ты простишь меня?
— Да. Да, конечно.
— Что ж, если ты заботишься о благе своей сестры и племянницы, я не против.
— Спасибо. — Она погладила его мокрые от пота редеющие волосы. Он тяжело вздохнул — то ли с облегчением, то ли, наоборот, подавленно. Это не имело значения. Это не важно. Она получила, что хотела! Впрочем, как и всегда.
Глава 4
Франни смотрела на грифельную доску над мраморным прилавком магазина, где были перечислены все сорта мороженого, что были в продаже. Шоколадно-кофейно-мятное. Чушь какая! Но надо же, Пандора, которую Франни помнила городком без особых претензий, превратилась в место, где люди приобрели вкус к шоколадно-кофейно-мятному. Нарочно не придумаешь.
Александра писала ей, что в городе появились новые люди с большими деньгами. Пандора быстро меняется, стремясь соответствовать их потребностям. Франни почувствовала священный трепет. Сестра смогла изменить целый город! Александра оказалась сильнее, чем она предполагала. Немалая доля страха и неловкости поселилась в душе Франни.
«Ты здесь для того, чтобы установить мир», — напомнила она себе. А еще точнее — если отвлечься от проблем Саманты, — она здесь для того, чтобы купить пинту ванильного мороженого. Сэмми осталась на Хайвью с Александрой, которая пленила ее целым грузовиком подарков — так что Франни решила взять реванш, купив дочери ванильное мороженое, если уж не может купить ей ничего другого.
Из открывшейся двери повеяло прохладным ветерком, и Франни обернулась.
— Сара? — обрадовалась она. — Какая удивительная встреча!
— Франни? — Сара Рейнкроу чуть нахмурилась — голова высоко поднята, в зеленых глазах тревога. За эти семь лет она пополнела, отчего весь ее облик стал мягче. Строго уложенную прическу, которую помнила Франни, сменила свободная копна длинных рыжих локонов, перехваченных голубой лентой. На ней были теннисные туфли, длинная цветастая крестьянская юбка и простая белая футболка — и в этом наряде она была очаровательна.
Франни вспомнила всегда исходившее от нее ощущение добра и страстно пожелала, чтобы они с Сарой могли остаться друзьями. Набрав в грудь побольше воздуха, она шагнула навстречу Саре, протягивая ей обе руки.
— Как я рада вас? видеть!
Мгновение Сара не двигалась. Франни почувствовала как горячая краска заливает ей лицо от корней прямых светлых волос до самой шеи. Александра в письмах ни словом не упоминала о Саре, но Франни сомневалась, что Сара простила ей то, что она завладела фамильным рубином Вандервееров. Сара помедлила словно ее что-то мучило, но все же пожала протянутые ей руки.
— Я тоже рада. Я, признаться, думала, что вы никогда больше не вернетесь. И очень жалела, что ваша семья не оставила вам выбора. — Сара чуть улыбнулась. — Когда вы сбежали из дому, здесь поднялся такой скандал.
— С тех самых пор родители со мной и не разговаривают. За все эти годы — ни слова, ни письма.
Сара сочувственно вздохнула.
— Но Александра, но всей видимости, рада принять вас у себя?
— Да, она совсем не так холодна и жестока, как вам кажется. Я приехала повидать ее.
— Ну, то, что она помнит и любит свою единственную сестру, конечно, хорошо, но это лишь одна слабая нотка в сложной партитуре ее характера. — Сара была очень сдержанна. Франни тоскливо посмотрела на нее.
— Вы всегда так хорошо ко мне относились, несмотря на то, как складывались ваши отношения с Александрой. Я рада, что все осталось по-прежнему.
— Нельзя же обвинять вас в грехах вашей сестры. — Франни испуганно взглянула на нее, и Сара тут же извинилась: — Простите. Лучше не будем говорить о ней.
— Ничего, ничего, — быстро ответила Франни. — Она моя сестра, и я люблю ее, но я знаю, какой она порой бывает.
Сара потянула ее за руку в сторону маленького изящного столика у окна, и они сели друг напротив друга в потоках яркого солнечного света.
— С того дня, как Уильям женился на ней и отдал ей наш фамильный рубин, я ни разу не была на Хайвью. Мы с братом больше не разговариваем. У меня близнецы — мальчик и девочка, им семь лет. Мы с Хью разрешаем им навещать Тима, потому что не хотим растить их в ненависти к двоюродному брату, но это единственное, на что я пошла.
"Роковой рубин" отзывы
Отзывы читателей о книге "Роковой рубин". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Роковой рубин" друзьям в соцсетях.