Глава 7

Удивительно, но дядя Митя был не в банке. Дожидаясь возвращения жены, дочери и племянницы, он маячил в окнах первого этажа, как заядлая сплетница. Наконец, узрев знакомый Bentley, Дмитрий Анатольевич, опередив горничную, едва собственноручно не открыл входную дверь. Лишь многозначительное покашливание Фаины заставило его одернуть руку и предоставить прислуге, исполнить ее законную профессиональную обязанность.

Дмитрий Анатольевич пристально всматривался в лица вернувшихся членов семьи. Но дамы, ввалившись в холл шумной группой, с ходу начали снимать перчатки, копошиться в сумочках и щебетать о чудесном уикенде в роскошном загородном поместье вдовствующей Лалики Сеид-Шах. Ольга Кузьминична, не сдержавшись, тут же известила мужа о многочисленных знаках внимания, оказанных дорогуше Лике Нузгаром Абар-Рахманом. И непрозрачно так намекнула, что он является единственным наследником богатой и бездетной сестры.

– Нузгар? Этот шалопай в неприличных штанах? Пусть сначала переоденется, прежде чем ступить на порог моего дома! – невпопад ответил Дмитрий Анатольевич, впившись взглядом в лицо племянницы.

Мила, слегка оглушенная уже который час продолжавшимися обсуждениями достоинств Абар-Рахмана, включая его движимое и недвижимое имущество, а также вдумчивый сравнительный анализ брата Лалики Сеид-Шах и заместителя банкира Козолупа, все же была благодарна тете и кузине. Занятые своими делами, они не обращали внимания на ее задумчивый вид и односложные ответы (всего-то и требовалось, что говорить «О, да!» и «Он просто потрясающий!»). Но чем ближе Bentley приближался к Москве, тем стремительнее задумчивость Милочки перерастала в обеспокоенность. И, действительно, дядя Митя явно имел в рукаве куда более сенсационные новости, чем у его супруги.

Выразительной мимикой изобразив, что немедленно ждет племянницу в кабинете, – и пусть только попробует сослаться на усталость, голод или желание переодеться, – Дмитрий Анатольевич отмахнулся от упреков жены, до глубины души оскорбленной невниманием к потенциальному счастью любимой дочери.

Мила все же сначала поднялась к себе, сопровождая бурно выражавших неудовольствие тетю и кузину. Она совершенно справедливо рассудила, что последуй она немедленно за дядей, то потом от расспросов не отвертишься!

Присев у туалетного столика, Милочка рассеянно трогала щетки для волос, прикидывая: сможет ли незаметно добраться до кухни и налить себе успокоительный бокал Hennessy? Но в красках представив, что будет, если ее там застукают, вздохнула и пошла навстречу судьбе.

Дмитрий Анатольевич Козолупа нервно вышагивал по кабинету, аки лев в неволе зоопарка. Увидев племянницу, он остановился на пол шаге, и резко развернулся к ней, словно в кабинете сурового Кузьмы Прокопьевича.

– Людмила, дорогая, вчера вечером случилось невероятное происшествие, – с ходу взял быка за рога Дмитрий Анатольевич, – не успел я вернуться из банка, как ко мне врывается Влад Путятин и просит твоей руки!

Дядя выразительно замолчал, логично ожидая объяснений от племянницы.

– Н-да, для меня это тоже стало сюрпризом, – пробормотала Милочка.

– Но все же, видимо, не таким как для меня, – не купился на это Дмитрий Анатольевич. – Путятин никак не объяснил своего страстного желания, но по его недвусмысленным намекам, я понял, что он просто обязан на тебе жениться, иначе позор падет на меня, тебя и всех, кто живет в этом доме… Что произошло, Мила?! – дядя явно начал паниковать.

«Черт бы побрал, этого ужасного Путятина!» – в сердцах подумала Милочка. Она, разумеется, ожидала неприятного разговора с дядей, но надеялась, что новоиспеченный жених объяснится с ним сам, как мужчина с мужчиной.

Глядя, как племянница начала заливаться краской, Дмитрий Анатольевич схватился за сердце.

– Что он сделал, Людмила?! – вскричал почтенный банкир.

– Абсолютно ничего! – попыталась успокоить паникующего дядю Милочка.

Дмитрий Анатольевич чуть выдохнул, но он был не такой дурак, дабы без разъяснений принять на веру, что Влад Путятин за просто так, возьмет и расстанется с холостяцкой вольницей.

– Мила, дорогая, – взял племянницу за локоток Дмитрий Анатольевич, – но ведь что-то все-таки случилось?

Милочка тяжело вздохнула, набираясь сил, озвучить неизбежное.

– Он… ну… не подумайте ничего такого, дядя Митя… он меня скомпрометировал.

Дмитрий Анатольевич, как стоял, так и сел на удачно подвернувшийся стул.

– Как?! – вырвалось у него.

Мила выразительно посмотрела на дядю.

– А, ну да, – сообразил Дмитрий Анатольевич, что это не тот вопрос, который можно задавать выпускнице католической школы, – но… э-э-э… насколько серьезным был ущерб? – наконец нашел он подходящий эвфемизм.

– Лично я ничего не заметила, – пожала плечами Мила.

Дмитрий Анатольевич так и уставился на племянницу.

– В том смысле, что я не подумала бы о компрометации, если бы господин Путятин потом не указал мне на это.

Дмитрий Анатольевич задумчиво пожевал губы, явно подыскивая новый эвфемизм.

– Где это случилось? – задал он наводящий вопрос.

– В дальней беседке парка Лалики Сеид-Шах, – с готовностью ответила Мила.

– Хорошо… в смысле… э-э-э… в том смысле, что… вас кто-нибудь видел? – продолжал двигаться на ощупь Дмитрий Анатольевич.

– Нет, все уехали на прогулку и вернулись лишь вечером.

– Ага! Значит, вы остались вдвоем с Путятиным? – начал хоть что-то понимать дядя.

– Да, я вообще не знала, что он приедет! Свалился утром, как снег на голову…

– Да-да, так он обычно и делает… э-э-э… и… и что же было потом? – Дмитрий Анатольевич, наконец, решился перейти к сути дела.

– А потом я ушла гулять в парк, разразилась гроза и застала меня в беседке вместе с господином Путятиным.

– Значит, вы гуляли вместе? – уточнил дядя.

– Разумеется, нет! – возмутилась Мила. – Мы гуляли каждый сам по себе. Но когда начался дождь – вы не представляете, что это был за ливень, дядя Митя! – господин Путятин выбрал именно мою беседку, чтобы пережить разгул стихии.

– И? – подтолкнул Дмитрий Анатольевич племянницу.

– И – там мы и провели весь остаток дня, дожидаясь, пока не распогодится.

– И все? – на всякий случай уточнил дядя.

– Конечно, нет! Если бы это было все, то господин Путятин не счел бы себя обязанным делать мне предложение.

– И что же вы делали?! – вырвалось у Дмитрия Анатольевича. Спохватившись, он прикрыл рот рукой, но Милочка уже сама разговорилась.

– Когда гроза прошла, уже стемнело. И господин Путятин объяснил, что своей невольной компанией нанес непоправимый ущерб моей репутации, поэтому, как джентльмен, обязан жениться. И немедленно сделал предложение.

– И все? – с подозрением уточнил Дмитрий Анатольевич.

– И все, – твердо ответила Милочка.

– Хм-м-м, – задумчиво потянул Дмитрий Анатольевич.

– Нас никто не видел вдвоем! – посчитала нужным успокоить она дядю, что не публично скомпрометировала семью. – Господин Путятин, как только получил мое согласие, сразу удалился, чтобы поспешить к вам. А когда я возвращалась, то встретила лишь Лалику Сеид-Шах с Нузгаром Абар-Рахман. Но они посочувствовали тому, что я промокла в грозу, и посоветовали немедленно лечь в постель, не то простужусь.

– Хм-м-м, – еще более задумчиво потянул Дмитрий Анатольевич, и уточнил, – а твоя тетя?

– После многочисленных знаков внимания Нузгара Абар-Рахмана? – скептически приподняла брови Мила.

– Ах, ну да… Так значит Ольга Кузьминична не знает о брачном предложении Влада Путятина? – оживился банкир Козолупа.

– Я ей ничего не говорила. И даже не знаю, как скажу, – вздохнула Мила.

– А бабушке Аде?

– Дядя Митя, может быть, вы напишите бабуле? – взмолилась Милочка. – Я просто не представляю, что она скажет… Точнее, очень даже представляю! Как же я попала, в такую глупую ситуацию?..

– Ты считаешь эту ситуацию глупой? – лукаво спросил Дмитрий Анатольевич, откинувшись на спинку стула. Он все понял и теперь наслаждался происходящим.

– Ах, дядя, все это ужасно! – начала заламывать руки Мила. – Бабуля с дедулей должна будет отказать Максиму Черскому, а я – выйти замуж за Владислава Путятина!

– Ты же знаешь, что он входит в первую десятку «золотой сотни» журнала Forbes? – непрозрачно намекнул на ее блестящее будущее дядя Митя.

– Ну и что? – в недоумении уставилась на него Милочка. – Можно подумать, я об этом мечтала длинными зимними вечерами….

– Хм-м-м… Он тебе не нравится? – участливо спросил Дмитрий Анатольевич.

– Я не знаю… Я совсем его не знаю, – бессильно опускаясь на соседний стул, вздохнула Мила.

– Зато ты ему нравишься, – задушевно сказал дядя. – Даже очень!

– Н-да? – Милочка была полна скептицизма.

Почтенный банкир Козолупа добродушно засмеялся и лукаво взглянул на племянницу.

– Видишь ли, Людмила, отнюдь не все московские мужчины рвутся компенсировать нанесенный репутации девицы ущерб. И такое невинное происшествие, как пара-тройка часов наедине в беседке, многими было бы расценено, как ничего не значащий тет-а-тет. Ведь это были невинные пара-тройка часов? – невзначай так уточнил Дмитрий Анатольевич у племянницы. Та возмущенно вскинула голову. – Верю-верю! И поэтому просто удивительно, что такой… э-э-э… в общем, известный определенным поведением мужчина, как Влад Путятин, сделал предложение в той ситуации, в которой раньше бы и бровью не повел! Я тебе даже больше скажу, дорогая, Путятин известен, как молодой человек, который сам скомпрометирует девицу, чтобы потом с удовольствием посмотреть, как она будет выкручиваться, и спасать репутацию.

– Вы хотите сказать?.. – посетило Милу ужасное предположение.

– Даже, если и так, то Влад поступил вопреки самому себе, – веско сказал Дмитрий Анатольевич. – Представляю, как поразятся в свете! – самодовольно добавил он. – Впрочем, к этому все определенно шло… Вспомни, Мила, бал у Келдышей, его приглашение на танец, флирт, а неожиданный визит? Нет-нет, ты определенно с первого взгляда приглянулась Путятину.

– Но почему же, он не поступил, как полагается? – все еще не до конца уверилась Мила. – Почему не ухаживал, не объяснился?

Дмитрий Анатольевич снова засмеялся и нежно погладил руку племянницы.

– Ты еще так наивна, Людмила! Ведь все в курсе твоей помолвки с Максимом Черским. Она неофициальная, я знаю, но твои дедушка с бабушкой сообщили об этом всем, кому смогли! Поэтому попроси Влад Путятин твоей руки, я отказал бы, сославшись на сговор с Черским. А то бы еще в процессе ухаживаний намекнул, что ты уже просватана, и ловить здесь нечего. Неудивительно, что он воспользовался первой попавшейся сомнительной для твоей репутации ситуацией, чтобы сделать предложение.

– Как бы там ни было, но расхлебывать эту кашу придется мне! – отмела все его доводы племянница.

– Н-да, Аделаида Константиновна будет не слишком довольна, ведь ей придется объясняться с Маргаритой Моисеевной, и чем скорее, тем лучше! Путятин настаивает на немедленном оглашении помолвки.

– Ой! – испугалась Мила.

Дядя успокаивающе потрепал ее по руке.

– Я уговорил его чуток повременить, пока мы не известим твоих официальных опекунов – дедушку с бабушкой. Но он жаждет объявить всему миру тебя своей! – Дмитрий Анатольевич с нежностью посмотрел на несчастное личико племянницы. – Ну-ну, Мила, браки совершаются на небесах, а Влад Путятин явно решил им в этом помочь. Хотя на меня его энтузиазм производит самое положительное впечатление.

Милочка обескуражено взглянула на дядю. Тот объяснил свою позицию так:

– Он завидный жених, пожалуй, самый завидный в России. Он молод, красив, у него огромный выбор среди потенциальных невест, но он остановил его на тебе, и не стал тянуть с объяснением! Только отчаянно влюбленный мужчина будет так себя вести, поверь мне.

– Но он даже не спросил, нравится ли мне! – в сердцах воскликнула Мила.

– Так вот в чем дело! Ты обижена, что Путятин не потрудился завоевать твое расположение? Все сам решил за себя и за тебя?

Мила не ответила, но по ее лицу и так все было понятно.

– А Макс Черский, он тебе нравится? – вкрадчиво спросил Дмитрий Анатольевич.

Мила порозовела, потупилась, но кивнула.

– Хм-м-м, – задумался Дмитрий Анатольевич.

Это было неожиданное осложнение. Собственно, Максим Черский еще не перестал быть женихом Милочки Обольяниновой. Это Влад Путятин влез со своим настойчивым предложением, намекая на все кары небесные, точнее общественные, если банкир Козолупа не согласится все переиграть, и уступить племянницу новому претенденту. В принципе, Путятину можно и отказать, чтобы сдержать слово, данное Черскому, к тому же симпатичного племяннице. Но с другой стороны: идти наперекор воле могущественного Владислава Путятина – это все равно, что добровольно вызывать налоговую полицию! Он играючи разрушит репутацию не только Милы Обольяниновой, но и его, банкира Козолупа (а заодно жены, дочери, сына и тестя с тещей). Не то, чтобы почтенный банкир знал за собой какие-то грешки, но обычно Путятину не требуется причин, чтобы вонзить ядовитые зубы. Он, Дмитрий Анатольевич, так и напишет Аделаиде Константиновне и пусть сама разбирается с семейством Черских.