Вика Варлей - Роман с вампиром (Новая редакция)

— Решала, не жаловались, — быстро откликнулась Вика.

— Внимания на этот офис не обращайте. Ремонт здесь делать не будем, смысла нет. Возможно, скоро переедем. То, что учите английский, хорошо — внешнеторговых связей у нас предостаточно. Сам я здесь недавно. Главный бухгалтер, который сейчас работает, информацию мне дать не может или не хочет — не знаю. О чем ни спроси — ответа ждешь по целому дню. Меня такой подход не устраивает.

— Вы хотите поменять главного бухгалтера?

— Нет. Просто хочу взять еще одного человека.

Перспектива вдвоем с кем-то сидеть на одном стуле Вике совсем не понравилась. Немного подумав, она предложила:

— А может быть, вы примете меня на должность финансового директора, а ее оставите главным бухгалтером?

Мухин озадаченно посмотрел на Вику, затем взглянул на пыльное окно и через несколько секунд задумчиво протянул, поправив пухлым указательным пальцем очки:

— Почему бы и нет? Отдам все тебе, а там сами разбирайтесь, как хотите!

Колесникова послушно молчала, пряча довольную улыбку.

— Только мне нужно посоветоваться с хозяином, — чуть громче произнес мужчина. — Финансовый директор — фигура ключевая. Вы сможете подъехать еще раз?

— Да, конечно.

— Договорились. Буду знать время — позвоню.

Покинув здание, Колесникова подумала, что Мухин — человек не только новый, но и неопытный. Интуиция подсказывала, что директор пытался выглядеть эдаким жестким руководителем, на самом деле таковым не являясь. Да и с терминами у него туговато. Скорее всего, он раньше директором не работал и теперь пытается на всех давить с первого же дня. Да какого дня! Они еще не договорились ни о чем, а он уже давит! Вике было очень интересно посмотреть на хозяина. Хотелось, чтобы он отличался. Нет, ну какой отвратительный офис! Если ее не возьмут, пожалуй, она нисколько не расстроится…

Через два дня после встречи с Мухиным Вика вновь очутилась у железной двери. У входа стоял длинный серый «Мерседес» Мухина с давно немытыми стеклами и огромный сверкающий черный джип, каких она раньше не видела. Взгляд девушки непроизвольно задержался на хромированных деталях этого чудо-авто. Подавив желание подойти и потрогать, она нажала кнопку звонка.

На этот раз кроме директора в кабинете находился широкоплечий жгучий брюнет лет тридцати пяти, плотного телосложения, с крупными чертами лица. Его густой загар был приобретен явно не в солярии. Немного выпирающее брюшко говорило о характерном образе жизни «машина — кресло — разовый прием пищи с обильной выпивкой — постель». Когда Вика появилась на пороге, он продолжал отсутствующим взглядом изучать какой-то глянцевый журнал.

«На турка похож. На меня даже не посмотрел! Ну и самомнение!» — с досадой подумала Вика. Она инстинктивно поправила на груди блузку, изящно присела, сунув обтянутые черными брюками ноги под стол, и приступила к краткому рассказу о себе.

— Почему хотите уволиться? — не поднимая головы, буркнул себе под нос «турок».

— Купила квартиру, взяла кредит, нужны деньги.

— Понятно. Вас ведь Зингерман порекомендовал?

— Да.

— Он Сонечку нам тоже порекомендовал, — скривился «турок», обращаясь к Мухину.

— Да, согласен, но Нина Константиновна тоже через него пришла. Вопросов к ней вроде нет? — парировал тот.

— Замужем?

— Нет. Но молодой человек есть. Он сейчас на Кипре живет и работает, — зачем-то добавила Вика.

Хозяин бросил на нее короткий взгляд и пояснил:

— Нам нужен человек в строительную организацию. Не знаю, пускай обзывается финансовый директор. Вообще есть несколько различных направлений. Есть несколько финансовых директоров. Света командует подрядчиками. Со Светой тебе нужно подружиться…

Последняя фраза прозвучала с нажимом. Хозяин продолжал:

— Есть еще Нина Константиновна, которая отвечает за производство. Это все ответственные, проверенные люди с другим уровнем зарплаты. Я понимаю, что происходит на производстве, что происходит у подрядчика. В этой же конторе я ни черта не понимаю! Меня это бесит! Купили фирму еще зимой, а до сих пор разобраться не можем! Их главного бухгалтера мы оставили. Я не знаю, как ее зовут, и знать не хочу. Но мне нужно четко понимать, что у меня здесь творится. А этого пока нет.

Вика решила «показать товар лицом».

— Конечно, за неделю я вам ничего не сделаю, — бодро ответила она, — но через какое-то время, уверена, все получится. Разные ситуации разруливать приходилось. Все были довольны. Работы не боюсь.

«Турок» одобрительно кивнул.

— Единственное, о чем прошу, — продолжала девушка уже с улыбкой, — если сэкономлю приличные суммы — поделитесь, не жадничайте!

«Турок» снова кивнул.

— А какая у вас сейчас зарплата? — поинтересовался Мухин.

— Двадцать.

— Давайте на испытательный срок оставим такую же, а дальше посмотрим!

— Ага! — перебил его хозяин. — Зачем ей бросать одну работу, чтобы уйти на те же деньги на другую? Прибавь пару тысяч. А там посмотрим. Устроит?

— Вполне! — снова улыбнулась Колесникова.

«Турок» продолжил:

— Я планирую, что мы все в ближайшее время переедем в другое здание. Будешь сидеть со Светой. Кроме того, с завода приглашу к вам еще и Нину Константиновну. Она человек опытный. Пока не знаю, как вы там технически распределитесь: ты и Света под Ниной Константиновной или ты под Светой и Ниной Константиновной, — видно будет. Пока будешь здесь. По всем вопросам обращайся к Мухину — он твой рулевой. Две недели отрабатывать нужно?

— Да, конечно.

— Отрабатывай. Какие-то еще вопросы есть?

— Нет.

— Мухин, а у тебя?

Мухин жестом дал понять, что у него тоже нет вопросов.

— Ну, все тогда! Ждем на новой работе.

«Турок» улыбнулся. Вика отметила, что его улыбка была приятной, теплой. А глаза — озорные…

Она попрощалась и, воодушевленная, выскочила на улицу. Так хотелось работать и зарабатывать! Только бы с этими директорами повезло!

Дверь в кабинет Пирожкова была чуть приоткрыта.

— Здравствуйте, можно?

При виде расслабленной, самодовольной физиономии старого шефа все «домашние заготовки» Колесниковой мигом вылетели из головы. Язык странно онемел: при мысли, что сейчас может быть все, что угодно, стало страшно.

— Мне предложили другую работу! — выпалила она.

Растерянное выражение с приоткрытым ртом вмиг сменило широкую улыбку директора. Несколько мгновений эта гримаса, словно экранная заставка, висела на лице Пирожкова.

— Зингерман? — наконец, выдавил он из себя.

— Нет…

— А кто?

Вика опустила глаза, рассматривая царапины на малиновом столе. Ей хотелось дать Пирожкову время прийти в себя — разговор обещал быть долгим. Что-то похожее на желание отомстить поднималось в ее душе. Чувство справедливости просило расставить все на свои места. А главное, поставить на место человека, уверенного в том, что за его деньги вокруг него все должны прыгать на задних лапках и проглатывать все, что бы он ни делал. Она взяла ручку и стала рисовать крестики на бумаге.

— Ты хорошо подумала? — через минуту спросил Пирожков. — Сколько тебе предложили?

— Больше.

— Это не проблема: я готов платить тебе такие же деньги.

«Когда-то я это уже слышала, — выводя очередной крестик, думала про себя Вика, — Только получила меньше наполовину, и то через полгода. К тому же выпрашивала месяца три…»

— У меня там должность будет другая. Финансовый директор.

— Ну и что? Мы тебе в трудовике можем сделать такую же запись — сама себе ее и сделаешь.

— Мне не нужна просто запись.

— Ну, ты здесь частично тоже выполняешь обязанности финансового директора. А чем хоть фирма занимается?

— Строительством. Вы не волнуйтесь, я, как положено, новому человеку все дела передам. Всё объясню. За кредит — отдельное спасибо. Кстати, вчера вернула все в кассу, так что наличка есть.

Пирожков тяжело выдохнул.

— Я прошу вас, Виктория Алексеевна, не делать поспешных выводов. Оставайтесь! У нас все-таки фирма и, благодаря вам в том числе, хорошо развивается. Мы тоже строимся, новое производство открываем.

— Я подумаю над вашим предложением.

Воспользовавшись растерянностью шефа, Колесникова встала и быстро вышла из кабинета, несмотря на то что разговор был явно не окончен. Пока она еще здесь работала и на сегодня у нее было запланировано очень много дел…

Через час сотовый стал выводить хриплое: «Baby, if you give it to me — I‘ll give it to you».

— Алло, — буркнула Вика в трубку.

— Это Мухин Михаил Федотович. Нужно встретиться. Сегодня.

— Вечером? — не поняла девушка.

— Нет, пораньше!

— Хорошо, к трем подъеду.

Она нервно рассмеялась и повернулась к Гале.

— Если хочешь насмешить Всевышнего, расскажи ему о своих планах… Прикроешь?

Галя охотно кивнула.

— Что наврать-то?

— Скажи — в Пенсионный.

— Ладно, если что — скажешь, что мне позвонили из фонда, просили срочно приехать. Придется поработать на два фронта одновременно. У меня калькуляции за этот месяц не все разнесены, сама знаешь. И еще раз все проверить хочу.

— Да какая разница?! Все равно уходишь! Ты и так тут все вылизала!

— Не хочу, чтобы мне в спину потом говорили, что я на кого-то свою работу бросила. Да и пока новый бухгалтер вникнет…

Вику с сестрой почему-то никогда не отправляли на лето к родителям матери. Из скудных рассказов мамы девочки знали лишь, что ее родители — образованные люди, преподавали в школе. Бабушка Александра Андреевна вела младшие классы, а дед Борис Николаевич занимал должность директора школы и по совместительству преподавал математику.

В молодости Александра считалась первой красавицей. Она уже была сосватана за другого, когда в их поселении появился высокий, статный, сорящий деньгами красавец-москвич в офицерской форме Борис Полянский. Он сразу внес смуту в местное общество и стал предметом мечтаний для многих молодых и незамужних девиц. Александра решила обойти всех. Бросив своего жениха, она скоропалительно вышла замуж за приезжего на зависть всем своим подругам. На уговоры матери «подумать» махнула рукой, как и на проклятья отвергнутого любимого. Собрав небогатый чемодан, Александра отправилась за новоиспеченным мужем в столицу. Вскоре у Полянских родилась дочь Мария (Викина мама), а через какое-то время сын Вадим. Дети были умные, спортивные, музыкальные. Брали призы на конкурсах, считались лучшими студентами в университете и не раз поражали своими способностями преподавателей.

Но вряд ли жизнь семьи Полянских можно было назвать счастливой: Борис регулярно уходил в запой, спуская все, вплоть до одежды на себе. Вино словно будило в нем черта: напившись, он с остервенением резал в сарае кроликов и жестоко избивал жену, нецензурно бранясь и обвиняя ее во всех смертных грехах. А наутро бросался перед Александрой на колени, в слезах просил прощения и умолял не бросать, поскольку «без нее он точно пропадет». Словно в нем жили два абсолютно разных человека: талантливый, добрый, мягкий, заботливый и жестокий, со странным удовольствием разрушающий себя и всё вокруг.

Александра тщательно скрывала пороки мужа. Во время драк оберегала лицо от ударов, чтобы никто ни о чем не догадался (гордость не позволяла). И детям строго-настрого запрещала рассказывать об изнаночной стороне их жизни. Ночами выла, как раненое животное, когда боль унижения становилась сильнее боли одиночества. Вспоминала свою первую любовь: люди говорили, что тот так и не женился, пристрастившись к бутылке. А на следующее утро бежала в ближайший магазин и снова покупала мужу пальто, рубашки, брюки. Когда все же слухи превращались в очевидный факт, семье приходилось переезжать куда подальше. Денег по обыкновению не хватало…

В спешке Вика зацепилась каблуком за край линолеума и чуть не упала. Стараясь не раздражаться, она нырнула в кабинет нового начальства.

Мухин с трубкой во рту (она очень дополняла его солидный облик) протянул Вике бумагу:

— Читайте!

Вика начала изучать документ.

— Я тут заехал в налоговую за справкой, — неторопливо начал пояснять Мухин, — что у нас задолженности нет, а мне вручают это! Задолженность по налогу на прибыль — семьсот тысяч как с куста, а с пенями и штрафами — миллион! Говорят мне: сначала заплатите, потом уж справки просите. А мне на земельный комитет ее срочно надо… Я же вас предупреждал, что придется решать вопросы?