— Ага. Правильно понимаешь. Да еще с одним, вторым, третьим. Хотел завязать, да не получается. Посиделки со стопкой — основа любого бизнеса.

— Вон, Жук, например, не пьет.

— С ним и не дружит никто. Кто проблему с "Технадзором" знает как решить? Он?

— Но разве это так важно?

— А то нет! С кем, как говорится, водки не пил…

— Спасибо Вам, Вы, прям, вовремя появились.

— Да не за что. Всегда готов такой очаровательной барышне помочь. Ладно, иди, вижу, что больше не можешь.

Поблагодарив, Колесникова вышла из- за стола и скрылась в своей комнате. Ее тошнило. Отдохнула! Ничего не скажешь! Как душно! Жаркий вечер добавлял ее нетрезвому состоянию еще и головную боль. "В баню захотела сходить! Какая тут баня! Хотя нет, польза может быть". Она спустилась вниз, включила теплый душ и, сунув два пальца в рот, нагнулась. Через десять минут, обессилено повернула вентиль крана в сторону холодной воды, встала под воду. Прохладный душ отрезвил ее, на коже появились мелкие мурашки. Подрагивая, прополоскала горло и отправилась обратно, туда, где все еще сидели мужчины. Пройдя мимо, пожелала всем спокойной ночи и исчезла в своей комнате.



Глава 71



Вика почувствовала отвратительный привкус во рту, дыхнула на ладонь и скривилась. В жизни больше эту водку пить не будет! Накинув халат, тихонько, стараясь не шуметь и никого не разбудить, спустилась вниз, в баню, кожей ощущая присутствие в гостинице чужих мужских запахов. Уют из холла исчез, гости вчера разошлись поздно, оставив впечатление чего холодного, пустого, мусорного, жесткого. Вика неприятно вздрогнула: казарма, проходной двор какой-то! Что значит, отсутствие женской руки! Открыв дверь во все еще теплую баню, беспокойно огляделась: не оставила ли вчера по неосмотрительности чего лишнего? Тщательно проверив все лавочки и все, что под ними, облегченно вздохнула. Нет, все в порядке. Ее вещей нигде нет. Вода, помня о том, что на дворе — лето, не давала того желаемого эффекта, который она так хотела. Ледяная в зимнее время превратилась в прохладную, чуть теплую. Но сонливость исчезла, вслед за ней и горечь. По жилам кровь побежала живее, наполняя ее здоровое молодое тело бодростью и новыми силами. Надо пораньше пойти на завод, — пронеслось в голове, — посидеть, подумать, пока никого нет. Может, потом с начальником производства поговорить? Она давно уже хочет с ним встретиться. Пусть ей еще раз про производство расскажет, какие документы у него хранятся, как они сорта определяют. Тогда и ей легче будет. А то всю фанеру продают, просто как фанеру. Без всяких обозначений и указания различий, несмотря на то, что цены разные. А отдельно себе, в тетрадочке сорта записывают. Кому это надо? Лишняя морока. Надо будет бухгалтерам сказать и Диме тоже, чтобы растащили всю эту кучу малу по наименованиям. Пускай на старых предприятиях все обкатают, тогда в новой фирме работать проще будет.

В дверь постучали. Вика оделась и открыла, — сонный программист проскользнул мимо нее вглубь бани, и, усевшись на лавочку, почесываясь и зевая, спросил:

— Вода горячая не кончилась?

— А что, должна была?

— А ты не в курсе? Тут минут десять идет горячая, потом начинает течь чуть теплая. На первых двух человек хватает, а если не успел — можно здесь и не появляться.

— Значит, я вовремя зашла?

— Ага, успела, — скрыл зевок он за ладонью. — Надеюсь, я тоже.

— Кто не успел, тот опоздал, — пошутила Вика и закрыла за собой дверь, оставив программиста одного.

Со второго этажа доносились запахи жарящейся яичницы и гренок. Администратор уже встала и готовила на всю честную компанию завтрак. Почувствовав приступ голода, девушка поспешила наверх и заглянула на кухню. Да-а, уборки после вчерашнего много! Интересно, сколько они здесь зарабатывают?


— Анна Сергеевна, Вы ведь у нас учет по поставщикам и покупателям ведете?

— Я!

— Нужно будет всех обзвонить, со всеми свериться и долги закрыть. Работа это большая, трудоемкая, но делать все равно надо. Мы старые фирмы закроем, поэтому лучше заранее подготовиться.

— Да у меня, Вика Лексевна, все сверки есть.

— Покажите.

— Вам по какой организации?

— По всем, все несите.

— Ой, а если в программе долг есть, а я знаю, что его нет?

— Это как?

— Ну, документы потеряли или еще что.

— Давайте, договоримся. Вы распечатываете из программы все задолженности и прям к этому перечню по порядку прикладываете акты сверок для подтверждения, с печатями той организации. Если сумма не сходится, то все равно, запрашивайте акт сверки и пишите сверху, почему не сходится. Если фактически долга нет, то обязательно с организаций спрашивайте акты с их печатью, что задолженность — ноль. Хорошо? А то потом замучаемся доказывать, что не верблюды. И поторопите всех с возвратом долга. Все проверю.

— Ой, а я даже телефоны не всех покупателей знаю! Это ведь у нас коммерческий директор занимается, а он телефоны не дает.

"А Петька сообразительнее, чем я думала!"

— Тогда пусть сам звонит и акты сверок заказывает. Вам же легче. Ну и деньги тоже пусть спросит. Вы ему только списки дайте. Хорошо?

— Ладно. А это срочно?

— Не срочно, но и не затягивайте. Раньше начнете — раньше закончите.

"Еще неизвестно, сколько геморроя вылезет по ходу пьесы!"

На столе зажужжал сотовый. Она взглянула: Мухин! Что- то случилось?

— Михаил Федотович! Это откуда к нам такого красивого деньку замело?

— Знаешь что, красавица! Это что за "замело"? Хоть бы поздоровалась сначала!

— Доброе утро!

— Ну, вот, уже лучше. Совсем от рук отбилась там без меня! Никакого уважения к любимому директору! Мухин о ней заботится, соком поит, женихов ищет, а она…

— А если короче?

— Грубиянка! Короче, собирайся!

— Куда это?

— На кудыкину гору — обратно в офис.

— Так я только приехала! У меня планов — громадье!

— Ну, знаешь, бросай свои планы! "Император" сказал, чтобы к вечеру была на месте.

"Мило!"

— Мне, вообще-то, ехать часов шесть. Потом буду как через каток пропущенная. Да еще машину найти надо. Собраться. И пробки вечером!

— Ты что бузишь? Ноги в руки и вперед. Я тебя жду.

"Хочешь — плачь, хочешь — смейся", — усмехнулась Колесникова и отправились в кабинет директора. Объяснив, что Вадим ее срочно вызывает и что нужна машина, финансовый директор услышала в ответ:

— По машине сейчас решим, только не факт, что ты едешь не зря. Я сколько раз так приезжал, а потом курил под дверью до глубокой ночи и возвращался ни с чем.

— А у меня есть выбор? Ну, ничего, зато с оценщиками встречусь. Надеюсь, обратно вместе приедем. Я тут всем заданий надавала. Ты помоги, если что попросят. Ладно?

— Без проблем. Расходы еще не собирала?

— Нет. Только собираюсь. Ни кассу не смотрела, ни банк.

— А что — надо? Я, обычно, сам деньги распределяю.

— Надо. А как по другому? Там тоже расходы числятся. И потом, я — финансовый директор, все-таки…

Жук опустил глаза и, достав из кармана телефон, стал набирать номер. Колесникова вышла.

Через несколько минут директор сообщил — машина есть, но водителей нет, она поедет с Дмитрием. "Ну и отлично, поговорим по дороге". Девушка вернулась в гостиницу, покидала в сумку свои вещи и через десять минут уже сидела в машине, нетерпеливо постукивая ножкой в ожидании главного бухгалтера.

— Ты чего переживаешь? — заметил ее беспокойство мужчина и уселся рядом, заводя двигатель. — Нам еще пилить и пилить. Можем, кстати, еще в пробках застрять.

— Сплюнь.

— Тьфу- тьфу. Поможет?

— Поглядим, — весело хмыкнул та, чувствуя, как на душе от его присутствия становится спокойнее и теплее. И, правда, чего это она? Вспомнилась статья, прочитанная недавно про энергетику человека. Интересно, а какая энергетика у Дмитрия? Она сможет сама определить? Подумав, решила — что это должно быть что-то чистое, прозрачное, светлое, спокойное, не сильное, но и не слабое. Вроде человек незаметный, лишь иногда обозначающий себя в виде шутки. Но попробуй свернуть его с той дороги, по которой он идет! Упрешься в тонкую металлическую непробиваемую стенку. Какие все люди разные! Тот же Вадим! Рядом с ним ей трудно дышать, словно каменная плита падает на нее сверху, при этом как кошка проводит по ее внутренностям острыми когтями. Или Мухин! Он, конечно, и надавить может, но присмотришься — оказывается, что это просто надувается шарик. Ткни в него и он тут же сдулся. Ей с "любимым директором" легко, как и с Димой, только Мухина, в отличие от программиста, можно крутить в разные стороны. Куда хочешь. Как флюгер. Ее измышления прервались:

— Оценщики еще сумму не назвали? Даже примерную?

— Не-а. Попросила позвонить, перед тем, как они акт начнут готовить. Сообщить, сколько получилось.

— Думаешь, этого имущества хватит, чтобы погасить долги?

— Не знаю. Сложно сказать. Сам знаешь, что в учете ничего практически не числилось.

— А схему, по которой будет проходить реорганизация, москвичи утвердили?

— Ты про аудиторов?

— Да.

— Я им неделю назад выслала очередной план — обещали ответить.

— А что? Проблемы?

— Да, нет. Просто начинаешь предлагать — они проверяют, крутят со всех сторон, говорят, что здесь могут увидеть злой умысел, тут — попытку подвести предприятие к банкротству. Как говорится, методом проб и ошибок. В любом случае, то имущество, которое сейчас оценивается, будет не продаваться "Стройсистемам", а вкладываться в уставный капитал новой организации, а потом уже доли, наверное, продадим и по акту взаимозачета долги закроем.

— Понятно. Мне девчонки сказали, что ты собираешься фанеру в программе по сортам разбить?

— Да, а что бухгалтера вручную все дописывают? И в программе бардак и работа лишняя.

— Ты имеешь ввиду в накладных?

— Да.

— Но ведь они только в экземпляре покупателя дописывают. У нас — то все без изменений.

— Еще лучше! А зачем вообще так сделали?

— Тогда Света еще была. Она посидела, подумала и решила так оставить.

— Почему?

— Деревообработка — вещь непростая. Берешь одно бревно, из него получаешь шпон разных сортов, от дорогого до бесплатного, обрезки для той же щепы. Из разных сортов шпона получается фанера. И как посчитать, что сколько стоит? Вроде бы одно бревно, все должно стоить одинаково. Но если посмотреть дальше — ты будешь продавать первого сорта фанеру по пять рублей, второго — по три, а третьего — по пятьдесят копеек. Получается, если куб материала стоит рубль, то третью категорию, которая всех больше пользуется спросом, ты будешь продавать в убыток. А это не правильно. Не говоря уже о щепе. Она тут ходила, ныла-ныла, помогите, не понимаю. Потом плюнула и велела и выпуск и продажу фанеры делать общей кучей, без всякого деления.

— И чего?

— В куче не видно ничего, общая сумма в конце месяца формируется и все. Налоговая приходила — ничего не сказала.

— Понятно. А ты сам не смотрел? Должно же быть какое-то объяснение, как?

— Не знаю. Давно уж дело было.

— Я тут в библиотеке книжек по деревообработке книжек набрала, но там только про лущильные станки, да пилорамы. Надо будет еще в "Консультант" залезть, почитать. Вдруг с Советских времен что-то осталось?


В офисе они оказались к четырем часам вечера, удачно миновав пробки. Вика сразу же отправилась в кабинет Мухина, там бросила свою сумку в угол комнаты и присела на стул, вытянув ноги.

— Как добрались? — спросила хмурая и непривычно бледная Ирина.

— Нормально. Ты чего какая?

— Да, ну, жара замучила. У меня давление пониженное, чуть что — сразу голова кружится, такое ощущение…

— Как жаба Пипа?

— Чего?

— Это такая жаба, плоская, как блин, у нее на коже сверху кармашки и в этих кармашках — детки.

— О-па, ты откуда это взяла?

— Да, маленькая была, книжки читала, как ненормальная. Про зверей тоже. "Под пологом пьяного леса" знаешь? А где Мухин прячется?

— Где-где? Этажом ниже, в спортзале.

— Бегает?

— Ага. Выгонял меня тут из кабинета. Соски брил. Говорит, опять соски в кровь стер. Теперь ходит, пластырь на них клеит.

— А зачем брил?

— Так пластырь потом отдирать придется вместе с волосами. Парень он мохнатый, как оказалось. Когда первый раз отдирать стал — стонал тут.

— А что ж ты не помогла?

— Ага, конечно! Я за дверью слушала.

— Слушала под дверью, как он стонал? Мило! А ты уверена, что он именно пластырь в тот момент отдирал, когда ты за дверью стояла?