— Ну, что? — раздался голос жующего Васька.

— Все нормально — все сухое, прям, не верится! Только помялось немного.

— Ну, вот видишь! Не забудь теперь про блины!

Девушка снова вернулась к сковородке с банкой сметаны в руках. Банка гулко звякнула по столу. Вика разглагольствовала дальше:

— Я эти документы сто раз перечитывала — на ум ничего не приходило, а она начала только говорить и сразу все на свои места встало.

— И что ты решила?

— Я знаешь, что хочу, — сестра с воодушевлением размахивала лопаткой, — написать в дополнении к мировому, что это не компенсация, а возврат денег просто по договору. Получается почти та же сумма! А разницу записать, как штраф. Согласились с налоговой? Согласились, факт. И спорить не нужно. Так, лишь на разницу. Думаю, нам ее легко зачтут, — пойду, если что, сразу к начальнице.

— Все равно тогда деньги платить придется.

— Нет! — если деньги мы вернули обратно, значит, никакой выручки в прошлом году быть не могло. Подадим уточненную. Скажем, что неправильно поняли друг друга. Тем более, что суды шли. То на то и выйдет. Правда, наша Инна Александровна недовольно пыхтела — доказывала, что все равно участки у них.

— А они правда у них?

— Да, но не сами участки, а лишь разрешение. Они прекрасно могли документы и сами получить. Я ей говорю — какой смысл упираться? Важнее, что нам миллион платить не придется и все будут довольны.

— А она что?

— Не знаю, ворчит, бормочет что-то себе под нос, но если дело выгорит и наши «друзья» согласятся, то ей нужно будет своей рукой все переделать и подписать. Я нужные суммы карандашом на полях поставила. Только бы палки в колеса не вставляла! А то как начнет себе цену набивать от нечего делать! Завтра, если все получится, в налоговую пойду. Хотя, может, на два дня придется разбить. Если Пирожков появится — не вырвешься.

— Понятно.

— Что тебе понятно?

— Все! — залихватски отрапортовал Василий.

— На ус наматываешь?

— Ага, — прогудел он в ответ, пихнув новую порцию пышных блинов в рот.


Виктория сидела в своем кабинете одна. Галя задерживалась, что казалось необычным. Пользуясь тишиной и одиночеством, положила голову на стол, слушая щебетанье птиц за окном и перенеслась мысленно в иной мир: с зелеными лугами, журчанием ручьев, утренней летней свежестью, вяжущим ароматом леса, запахами сена и цветов, нежным птичьим воркованием. Приятные полумечты — полувоспоминания неторопливо текли, прогуливались в сознании словно влюбленные в зеленом лесу. И как она любит крики чаек! Каждый из этих звуков откликается в душе непонятным томлением и радостью, как будто птицы зовут полететь ее вместе с ними, подталкивают, заставляют помнить, что жизнь продолжается и они живут, летают, а что же она? «И я пробую что-то изменить в своей жизни», — отвечала она на свой собственный вопрос, потом, очнувшись от грез, лениво потянулась, перебирая в голове список дел на сегодня. Но делать ничего не хотелось. «В лучшем случае буду монотонно перебирать бумажки!» На кукольном лице застыла маска смирения. Опыт убеждал, что если вчерашний день был удачен и наполнен событиями, то следующий — вряд ли будет на него похож. Наоборот, все начнет странным образом тормозиться. Появятся неожиданные проблемы. Лучше выждать спокойно какое-то время, затем двигаться дальше.

В кабинет влетела запыхавшаяся Галя и с размаху плюхнулась на стул:

— Потеряла меня?

— Ага.

— Соскучилась?

— Конечно! Хотя… Одна тоже люблю побыть, сама знаешь. Успокаивает, дает возможность помедитировать.

— Медитировала, значит?

Галя достала зеркальце, чтобы убедиться в том, что придраться к ее макияжу невозможно.

— А ты чего пропала?

— Знаешь, не могли с мужем никак друг от друга отклеиться, — только из постели вылезем, как снова туда падаем! Такое удовольствие! С ним рядом чувствую себя живой, на своем месте, словно там и родилась. Понимаешь, насколько это важно — просто быть рядом, быть женщиной. Все остальное — такая ерунда! Сюда не хотелось! Никак!

Вика понимающе кивнула.

— Любишь его?

— Знаешь, вышла замуж, потому что семья его понравилась, воспитание, отношение к женщинам. Полюбила, можно сказать, уже после свадьбы. Как у тебя дела с той работой, кстати?

— Нормально. Жду звонка одного.

— Тоже, не могли подождать! Тебе за то, что ты тут дергаешься, не платят!

— Рассуждать хорошо. А что делать?

— Отказаться. Сказать, что когда начнешь работать, тогда и проблемы решать будешь.

— Не получилось так.

Подруга Вики лишь недоумевающе пожала плечом и стала суетиться возле компьютера. Главный бухгалтер внимательно на нее посмотрела и задумалась, чувствуя где-то глубоко внутри, что доля правды в этом есть.

Галя всегда умела вовремя остановиться, задерживалась на работе лишь изредка, ставила на первое место только себя и свою семью, свои интересы, умудряясь на небольшую по сравнению с ее собственной зарплатой посещать спортзалы, солярии, парикмахерские и магазины, — выглядела подруга всегда отлично. Однажды Вика предложила ей взять еще небольшое ЧП, чтобы зарабатывать больше, но к своему немалому удивлению получила отказ. У Гали не останется времени на себя и на отдых в таком случае. Почему у нее, у Вики так не получается?

Телефон резко выдернул из раздумий, — тот самый звонок, которого она в таком нетерпении ждет! С замиранием приложив трубку к уху, услышала спокойный мелодичный голос, произносящий, что директор согласился подписать дополнительное соглашение к мировому в той редакции, которая Колесниковой была предложена. Можно подъехать в любое время, чтобы забрать документ уже подписанный и с печатью. Убедительная просьба — вернуть второй экземпляр обратно. Они надеются на дальнейшее сотрудничество и партнерские взаимоотношения. Повесив трубку, Вика повыла от удовольствия и через полчаса уже держала в руках новое соглашение.


На этот раз инспектор встретила ее благожелательно. С интересом скользнула по белым хлопковым брючкам, бежевым мокасинам, пестрым рукавам — фонарикам летней блузки, подняла глаза и задержалась на молодом лице с рядом ровных белых зубов, приоткрытых в смущенной улыбке. Лишь затем спросила:

— Ну, что? Что-то везете?

Взяв из рук документ, внимательно прочитала его и, потрепав девушку за рукав, с удовлетворением заметила:

— Ну, вот! Совсем другое дело! Тут сумма штрафа совсем небольшая получается. Думаю, вам и так все подпишут.

— Отлично! Мы Вам так благодарны!

Инспектор скрылась за дверью. Вика напряженно ждала. Прошло около пятнадцати минут, прежде чем ее усилия были вознаграждены, — проверяющая появилась с документом, на котором стояла подпись начальника налоговой. Девушка, не скрывая радости, подпрыгнула на стуле и обратилась с новой просьбой. В ее нежном голосе послышалась мольба.

— Мне хотелось с Вами еще посоветоваться. У меня еще декларация за прошлый период на руках переделанная, ну в связи с этим новым соглашением. А нельзя ли нам как-то одновременно эти две операции провести? Чтобы деньги туда — сюда не гонять?

Нахмурившись, инспектор немного поразмыслила, затем, поняв, что вносить изменения в любом случае придется, по-рабочему выдохнула:

— Этажом выше. Зайдите в семнадцатый кабинет. Спросите Машу — она при Вас все сделает.

— Ой, спасибо Вам огромное! — расплылась в улыбке Колесникова и протянула небольшой сверток. — Это Вам! Вы нам так помогли!

— Ну, что Вы! Это же наша работа, — улыбнулась женщина в ответ и быстро убрала сверток в ящик стола. — Пойдемте, я Вас проведу.

— Хорошо, еще раз спасибо, — попрощавшись со всеми, Виктория, ведомая за руку инспектором, вышла.

Два часа дня. Живот требовательно урчал, напоминая, что внутри лишь чашка утреннего чая. К этому добавлялось непонятное чувство тревоги, которое она так не любила, чувство, выводящее из состояния равновесия. «Что-то случилось», — ныло в груди и неприятным холодком спускалось в низ живота. «Надо срочно в офис! Четыре часа отсутствую. Считай, полдня по этим кабинетам бегаю, хоть и удачно, конечно!» Задача, которую поставил Мухин, выполнена. Оставалось лишь проверить новые данные по выписке из лицевого счета. Довольная собой, девушка остановилась на пороге инспекции возле старенькой бабушки, сидящей за прилавком. Несколько маслянистых пирогов с капустой тут же оказались в сумочке. Затем бегом побежала к остановке, надкусывая на ходу поджаренный трофей.

Пятнадцать потерянных минут на остановке, пятнадцать минут в битком набитой маршрутке. Словно от предчувствия беды под ложечкой сосало все сильнее. Беда ее встретила на пороге офиса язвительными словами:

— Вот и Вы! Не может быть! Как съездили?

— Удачно, — пытаясь скрыть виноватый взгляд, прошептала она, ошарашенная, и чуть увереннее добавила, — ездила по Вашему поручению.

— По моему поручению Вы давно уже съездили, разве нет?

«Позвонил юристу!»

— Я в пробке задержалась, потом на обед зашла сразу, — сочиняла на ходу Вика, стараясь не смотреть в лицо Пирожкова. Она двигалась по стенке от него, пытаясь проникнуть в свою комнатку. Но директор, поставив руки в боки, стеной загораживал проход.

— Я в курсе, что Вы отсутствовали на рабочем месте сегодня пять часов! И вчера Вас тоже не было!

«Все доложили! Почему он так рано? Или специально — проверить? Надо как-то выкручиваться! Лучший способ защиты — нападение», — сверкнув потемневшими зрачками, девушка решительно приподняла подбородок.

— А то, что я все выходные здесь работала, Вы в курсе? По десять часов и в субботу и в воскресенье. Отчеты за прошлый месяц, которые Вы просили, готовы. И потом, я ездила по делам фирмы!

— А кто видел, что Вы здесь были?

— На охране есть журнал!

У него зазвонил телефон. Сорвавшись с места, мужчина большими шагами направился к себе, освободив территорию. Вика с шумом выдохнула: «Слава Богу!» и пулей влетела в бухгалтерию, больше всего мечтая увидеть так необходимое ей сейчас лицо подруги.

— Живая? — Галя смотрела, округлив большие светло-серые глаза.

— Давно он здесь?

— Почти сразу, как ты уехала!

— Вот черт! А ты что не позвонила?

— Господи, да я тебе обзвонилась! Думала уже, не случилось ли чего! Хоть как съездила то?

— Удачно!

— Ну, хоть одна радостная новость! У тебя что с телефоном? Ты, случайно, звук не выключила?

— Точно! Пошла к инспектору и выключила! Забыла совсем!

— Понятно! На, глотни валерьянки. Таблетки — не пахнут. А Пирожков тебе что сказал?

— Как котенка возле порога тряс. Еще не закончил.

Галя махнула рукой:

— Пройдет! Побесится — и перестанет. Главное, что дело сделала!

Через час главный бухгалтер, словно школьница, стояла на ковре перед своим работодателем. Пирожков, развалившись в кресле, чистил ногти, не обращая внимания ее на присутствие. Сесть ей не предложил. «Ну и наплевать!», — Колесникова невозмутимо придвинула к себе стул и сместила туда центр тяжести.

— Как продвигаются поиски человека на Ваше место? — сухо спросил он, мерея ее взглядом.

— Никак. Вы с зарплатой не определились, а без этого сюда даже ехать не хотят.

— И скольким Вы звонили?

— Не знаю, человек десять нашла. А Вы никого не искали?

— Искал — за производство просят зарплату вдвое больше, чем у тебя.

«Двоих на мое место!»

— Да, когда слышат про калькуляции, обычно отказываются, — согласилась она. — Так кому мне дела передавать?

— Я завтра уезжаю, меня не будет до конца недели — видимо, больше не увидимся!

Колесникова возликовала и пропела «Аллилуйя!»

— Я могу дела пока передать заму.

— Передавайте. Кстати, нам ведь еще есть, что обсудить. Вы не находите?

— Что?

— Не догадываетесь? — грязные ногти со стола полетели в сторону Вики. — Вы мне денег должны!

От омерзения ее затошнило. Несколько секунд потребовалось, чтобы взять себя в руки.

Спокойно, словно ничего не заметив, она сцепила пальцы в кулак и положила их на стол

— Нет.

— Нет?!!

— Я все погасила, еще недели две назад. Расчет к кассе приложен, по квартире и по отпускным.

— Так Вы себе уже и отпускные посчитали?!!

Голос был такой, что ее пальцы затрепетали. Внутри все больно сжалось от страха. Нет, она не собирается сдаваться. Только бы не заметил ее дрожи!

— Да. В кассу внесла разницу — остаток долга.

— Я от Вашей, Виктория Алексеевна, наглости, не могу прийти в себя, честное слово! А Вы не считаете, что я должен был выдать отпускные сам?