Я оставалась в постели до самого ужина, и в обед снова удостоилась собственноручной кормежки Романа. Но вечером я всё-таки встала и привела себя в порядок. Назло Вадиму натянула длинное вечернее платье, полностью закрытое спереди, но с открытой спиной, и надела подаренное мне кольцо.

Пройти в столовую можно было двумя путями – через третий этаж либо через первый. С похвальной целью еще раз испытать на прочность оборону этого домика, я пошла по первому. Проходя через огромный холл у парадного входа, я увидела нечто прекрасное и забыла о своем страстном намерении сбежать. По крайней мере временно.

Остановила меня красовавшаяся посередине фойе огромная елка, вся в сине-голубом убранстве. Это был мой любимый цвет. Откуда об этом узнал Роман, если я ему об этом не говорила? Или это просто совпадение? Елка завлекательно мерцала, и, выключив верхний свет, я тихонько устроилась в уголке, желая вдоволь полюбоваться переливающимися гирляндами.

Но не удалось – тут же с проверкой прибежала пара охранников, и мне, дабы не дать им ни малейшего повода для подозрения, пришлось вежливо поздороваться, поздравить их с праздником, и с тайной досадой прошествовать дальше.

Поднявшись в столовую, я как бы ненароком повернулась спиной к любовнику. У бедного Романа при виде этой картинки аж дух перехватило, и он, на мгновенье привстав в знак приветствия, быстро шлепнулся обратно и нервно заерзал, пытаясь погасить возбуждение.

Мой нескромный наряд и выставляемое напоказ кольцо выполнили свою провокаторскую задачу: Вадим, до сего момента беспечно болтающий с Мариной и еще одной едва знакомой мне парой, побагровел от едва сдерживаемого гнева. По его разумению, мне не бриллианты полагалось дарить, а выпороть солеными розгами, чтобы надолго запомнилось.

Положив себе полную тарелку деликатесов, я с нарочитым восторгом призналась:

– Как здорово, Вадим, ты раскидал тех хулиганов! И ты, Роман, был бесподобен!

Вадим проскрежетал, стараясь лишний раз в мою сторону не смотреть, чтобы не подавиться от злости:

– Если бы ты не спровоцировала эту драку, всем было бы гораздо лучше!

Простодушно похлопав ресницами, я постаралась удивиться как можно более искреннее:

– Но без этого я бы и не узнала, что вы с Романом так классно деретесь! Недаром тренируетесь каждый день.

Распознав скрытую подначку, Вадим чуть было не ответил мне вполне по-русски, но Роман предупредил его выпад, увесисто произнеся:

– Я с Ритой поговорю сам. Попозже.

Это прозвучало с достаточной долей уверенности в своих силах, и я мысленно показала ему язык. Какой он дал мне основательный повод захлопнуть двери моей спальни перед его носом! Теперь пусть-ка попробует сунуться! Повеселев от предстоявшего мне развлечения, я с удовольствием съела всё, что было на моей тарелке, и без стеснения положила добавку.

Наблюдавшая за мной вторая дама, названная либо в честь умной девочки из книжки Льюиса Кэрролла, либо хитрой лисы из сказки Алексея Толстого, в этом я еще не разобралась, умильно поинтересовалось:

– Вы так много едите, Рита. Не боитесь поправиться?

Отпив глоток принесенного специально для меня молока, я небрежно ответила вопросом на вопрос:

– И с чего бы это?

Ответ дамочки был таким умильно-шпильным, что наглядно доказал ее близость к плутоватой лисе Алисе:

– Если посчитать по калориям, то вы за раз съели трехдневную норму нормальной женщины.

Я пренебрежительно пожала плечами, готовясь устроить маленькую эффектную провокацию:

– Но я и трачу эти трехдневные калории за одни сутки.

Она не поняла, или сделал вид, что не поняла:

– А когда? Вы так много занимаетесь фитнесом?

Ухмыльнувшись, я ее поправила:

– Я так много занимаюсь сексом. Уверяю вас, он намного действеннее фитнеса.

Не ожидавшая такого искреннего ответа Алиса подавилась и раскашлялась, сделав круглые глаза. Ее спутник принялся стучать ее по спине, и я сделала ему стервозное замечание:

– Вы бы лучше по ночам больше старались, чтобы вашей подруге не приходилось днем калории высчитывать.

Мне казалось, что гадостей я сказала вполне достаточно, и не понимала, почему наш миленький разговорчик Роман до сих пор не прекратил. Но, посмотрев на него, заметила его довольно сверкающие глазки, и догадалась, что он воспринял мои подстрекательские речи как комплименты его мужским способностям. Да уж, опять я промахнулась.

Принесли шампанское, и официант быстро разлил его по фужерам. Что ж, вполне логично – как-никак сегодня Новый год. Мы выпили шампанского, потанцевали, причем меня никто, кроме Романа, приглашать и не думал. Это было совершенно правильно – какой же дурак покушается на собственность хозяина? – и отправились по своим комнатам.

И тут Роман совершил непоправимую ошибку. Вместо того, чтобы сразу пойти со мной, он, как обычно по вечерам, отправился проверять свою электронную почту. Придя ко мне через пятнадцать минут, обнаружил двери закрытыми.

Не особенно обеспокоясь этим фактом, вытащил из кармана ключ и попытался вставить его в скважину. Но не тут-то было! Я ведь всё-таки профессиональный дизайнер, то есть знаю такие штучки, какие обычной женщине знать не положено. Одним словом, я вновь заклинила замок.

Представляю, как он разозлился. При его темпераменте вторую ночь подряд оставаться несолоно хлебавши весьма неприятно. Я, правда, думала, что он примется стучать и вышибать дверь, но он только посильнее ее толкнул, убедился, что таким ничтожным усилием ее не возьмешь, и скромно удалился.

Мне не верилось, что всё так и кончится, и интуиция меня не подвела. Через пару минут раздался телефонный звонок. Я взяла трубку и кокетливо протянула:

– Алле, кто это? – прекрасно зная, кто мне звонит.

Роман был краток:

– Рита, открой дверь, или я ее вышибу!

Его голос не предполагал отказа, и я мило разрешила:

– Попробуй. Думаю, ты еще раз повеселишь всю свою обслугу. Если будешь достаточно громко колотить, то наверняка попадешь в газеты. Так что флаг тебе в руки. – И бросила трубку.

Через некоторое время возле дверей что-то зашуршало. Подкравшись к дверям, я приладила стетоскоп и услышала голоса Романа и Вадима. Они негромко переговаривались, причем Вадим не скрывал своего недовольства:

– И сдалась тебе эта дурында! Если уж так невтерпеж, вызвал бы девочку из элитного клуба, и дело с концом!

Роман сердито прошипел:

– Как ты не понимаешь, что проблема не в этом! Сколько можно спускать Маргарите ее безобразные выходки!

Вадим с энтузиазмом согласился:

– Ага! Это ты прав! Спускать никак нельзя! И как в этот раз ты ее накажешь? Бриллиантовое ожерелье преподнесешь? Изумрудный браслетик? Или у тебя на этот случай припасено кое-что поэффектней?

Пронин недовольно запыхтел, и я почувствовала, что дверь слегка содрогнулась. Я вздрогнула и всем своим телом налегла на ее ручку, стараясь удержать дверь на месте. То ли мои усилия помогли, то ли дверь была установлена на совесть, но, слегка подергавшись, она встала обратно, и я услышала злой голос Романа:

– Вот черт! И зачем я только в особняк двери из сплошного полотна заказывал! Лучше бы фанерные под палисандр!

Вадим ласково его успокоил:

– Вот и поменяешь. Когда в собственную комнату сможешь проникнуть, конечно.

После его слов до меня дошла пренеприятная мысль – а ведь в результате моего демарша я лишусь даже такого условного уединения! Эх, это всё шампанское! Это оно толкает меня на необдуманные поступки! Пока раздумывала, не открыть ли мне дверь и не сдаться на милость победителям, мужчины прекратили шуршание и ушли, о чем-то негромко переговариваясь.

Ну вот, дождалась! Теперь они наверняка вызовут квалифицированного взломщика, заменят дверь, и мне придется жить в проходном дворе. Это мне решительно не понравилось, и я принялась убирать шпильку из замка. Мне это благополучно удалось, и я задумалась, как мне быть дальше.

Вполне можно было оставить дверь открытой и прикинуться, что я тут ни при чем. Но внутри меня зудел неугомонный чертик, и, вместо того, чтобы покориться неизбежному, я выскользнула наружу, предвкушающе хихикая.

Быстренько засунув шпильку обратно в замок, захлопнула дверь. Молясь о спасении всем богам, пронеслась на третий этаж, старательно избегая камеры слежения. В одном месте мне пришлось даже пробираться вдоль стены чуть ли не ползком, чтобы не быть замеченной дежурным охранником.

Заскочив в женскую спальню, прислушалась. В соседней комнате было тихо, и я с облегчением вздохнула. Похоже, пронесло. Но где же мне устроиться на ночь? Причем так, чтобы доставить дружной парочке как можно больше беспокойных минут?

Чтобы прояснить свои возможности, открыла смежную дверь и проверила спальню Романа. Огромная супружеская постель меня не устроила – вдруг он решит прийти сюда переодеться или еще чего-нибудь, а тут я, вся такая тепленькая и располагающая…

Пошла дальше, отмечая про себя, что обстановка комнаты уж больно сухая, просто нежилая.

Потом до меня дошло – конечно, не жилая, – он же здесь никогда и не жил! Наверняка со своими подружками он кантовался в женской спальне, а сейчас живет со мной на втором этаже, приходя сюда только переодеться.

За спальней была гардеробная, по размеру вполне соответствующая нормальной комнате в стандартной квартире, правда, без окон, что меня совершенно не смущало. В ней стоял симпатичный уютный диванчик. Примерившись, я решила – это то, что надо!

Вернувшись в женскую спальню, вытащила из шкафа постельное белье, мохеровый плед и подушку, прикрыла дверь и возвратилась в гардеробную. Мысль заклинить замок и в этих комнатах отбросила как бесперспективную. Хватит диверсий, а то Роман и впрямь учудит что-нибудь крайне для меня неприятное. К примеру, будет водить на цепочке, как пекинеса.

В гардеробной было тепло и уютно, постель удобна, и я расслабилась, не чувствуя за собой никакой особенной вины. А мысль о том, что творится внизу, заставила меня торжествующе рассмеяться. Эх, жаль, что мне нельзя полюбоваться на плоды рук своих!

Какое чудесное зрелище видеть, как вызванный Романом слесарь открывает дверь и мои охранники обнаруживают, что за ней никого нет. Естественно, после этого Вадим кинется к дежурному и проверит все записи видеокамер за последний час, но, надеюсь, ничего не обнаружит. Вот начнется катавасия!

Похихикивая, я заснула и спала совершенно спокойно, не слыша ничего из того, что творилось в доме в эту бурную ночь.

Глава девятая

Разбудил меня холодный собачий нос, ткнувшийся в мою щеку. Спросонья я не сразу поняла, что же это такое, и попыталась рассеять странное виденье, помахав ладонью перед лицом. Но собака не исчезла, а улыбнулась.

Правда-правда, она мне улыбнулась! Или, может быть, своим достижениям, не знаю. Следом за ней в комнате оказался незнакомый парень и тоже желчно мне усмехнулся.

Похоже, ему хотелось что-то мне сказать, но тут за ним с грохотом ворвался Роман, следом Вадим, и оба, не веря своим глазам, застыли, будто я по меньшей мере была восьмым чудом света.

Похоже, от радости лицезреть меня они просто слова вымолвить не могли. Вполне оценив их деликатный восторг, я чрезвычайно вежливо попросила:

– Уйдите, пожалуйста, отсюда, я спать хочу! Мне сегодня всю ночь не давали спать разные дурно воспитанные типы!

В ответ на мою учтивость прозвучал просто потрясший меня своим неприличием оглушительный вопль Романа:

– Какого лешего! Спать она хочет! Да я сейчас тебя! – и он добавил пару идущих прямо из души непечатных выражений.

Испугавшийся за меня парень хотел было заслонить меня от неминуемой гибели, но жаждущий достойного для меня наказания Вадим вытянул его из комнаты, оставив палача наедине с его жертвой.

Роман и в самом деле был взбешен до дрожи в руках, но меня это нисколько не испугало. Я предложила ему прекрасный выход из положения:

– А ты отпусти меня, и проблем не будет! Тебе же самому жить легче станет!

Это подействовало на него эффектнее ледяного душа. Враз сникнув, как проткнутый воздушный шарик, он присел рядом и сдавленно признался:

– Да если б я мог! Давно бы это сделал, чем так мучиться. Но я давно убедился, что лучше беситься с тобой, чем тосковать без тебя.

Это не оставляло мне никаких шансов на добровольное расставание, и я сердито рявкнула, давая ему понять, что я тоже умею сердиться:

– Ну и иди отсюда! А я спать хочу!

Но он не ушел, а принялся шустро раздеваться, приговаривая:

– А уж я-то как хочу! Причем во всех смыслах!

Я попыталась воспротивиться, заметив, что диванчик, как Боливар, двоих не выдержит, но он заявил: плевать! – и шлепнулся на меня.

На этот раз он меня вовсе не ласкал. Может, не было сил, а может, не счел нужным, но, закончив, выгнулся, что-то мрачно простонав, и рухнул на меня, придавив меня своим немаленьким весом. Диванчик и в самом деле для двоих был мал, и Роман, чтобы не оказаться на полу, буквально со мной переплелся, как и положено по Библии.