Джулия Куинн - Романтическая история мистера Бриджертона

По- правде говоря, Пенелопа была очень удивлена тем, что леди Бриджертон, казалось, согласилась с незамужнем положением Элоизы. Она никогда не скрывала тот факт, что хотела бы всех своих восьмерых детей видеть счастливыми в браке. Она пока успешно справилась с четырьмя.

Сначала Дафна вышла замуж за Саймона и стала герцогиней Гастингской. На следующий год Энтони женился на Кэйт. Потом было некоторое затишье. Затем Франческа и Бенедикт сыграли свадьбы в один год друг за другом, Бенедикт женился на Софии, а Франческа вышла замуж за шотландского графа Килмартина.

Франческа, к несчастью, овдовела спустя два года после своей свадьбы. Сейчас она все свое время проводила либо с семьей своего мужа в Шотландии, либо в своем собственном доме в Лондоне. Когда она бывала в городе, она настаивала на проживании в Килмартин-хаус вместо Бриджертонского дома Номер Пять. Пенелопа не осуждала ее. Если бы она была вдовой, ей бы тоже захотелось насладиться своей независимостью.

Гиацинта встречала матримониальные планы матери с юмором потому что, как она сказала Пенелопе, она в самом деле решила выйти замуж, в конечном счете. Можно было позволить матери выполнять всю нудную работу, и потом она вполне могла выбрать себе мужем одного из тех джентльменов, с которыми ее знакомила мать.

И именно с таким юмором, она и встала, поцеловала мать в щеку и покорно пообещала сосредоточить все свои силы на поиске мужа, в тоже время лукаво улыбаясь брату и сестре.

Она еле успела вернуться на свое место и сесть, как тут же громко спросила, обращаясь ко всем:

– Итак, вы думаете, ее все-таки откроют?

– Мы все еще обсуждаем леди Уислдаун? - простонала леди Бриджертон.

– Вы не слышали теорию Элоизы? - спросила Пенелопа.

Все посмотрели сначала на Пенелопу, затем на Элоизу.

– Э-э, какую это мою теорию? - удивилась Элоиза.

– Было это, я точно не помню, кажется, неделю назад, - сказала Пенелопа, - Мы обсуждали леди Уислдаун, и я сказала, что я не вижу, каким образом она сможет продолжать свое дело до бесконечности, в конечном счете, она обязательно где-нибудь допустит ошибку. Тогда Элоиза сказала, что она в этом не уверена, ведь, если она за десять лет не совершила ошибку, то может вообще никогда ее не совершит? Тогда я возразила, нет, она всего лишь человек. В конце концов, она допустит где-нибудь ошибку, потому что так не может продолжаться до бесконечности -

– А, вспомнила! - воскликнула Элоиза. - Мы были в твоем доме, у тебя в комнате. У меня появилась просто блестящая мысль! Я сказала Пенелопе, что я готова держать пари, леди Уислдаун уже сделала ошибки, но мы все настолько глупые, что просто не замечаем их.

– Не очень похвально для нас, должен сказать, - пробормотал Колин.

– Но, я же под словом ‘мы’ подразумевала все светское общество, не только Бриджертонов, - запротестовала Элоиза.

– Так, - размышляла Гиацинта, - Все, что мне надо сделать, чтобы поймать леди Уислдаун, это просто внимательно просмотреть все ее старые колонки.

В глазах леди Бриджертон появилась небольшая паника.

– Гиацинта Бриджертон, мне не нравится твое выражение лица.

Гиацинта улыбнулась и пожала плечами.

– Я могла бы, шутя выиграть тысячу фунтов.

– Боже, спаси нас, - пробормотала ее мать.

– Пенелопа, - внезапно сказал Колин, - Ты так и не рассказали нам про Фелицию. Неужели, на самом деле, у нее скоро помолвка?

Пенелопа от неожиданности сделала большой глоток чая, который она в этот момент потягивала маленькими глоточками. Колина умел смотреть на человека так, что казалось, будто во вселенной лишь два человека: ты и он. К несчастью для Пенелопы, такие взгляды делали из нее запинающуюся дурочку.

Если бы они сейчас что-нибудь обсуждали или разговаривали, тогда возможно Пенелопа сумела бы держать себя в руках. Но когда он удивлял ее подобно этому, внезапно обращая на нее внимание после того, как она убедилась в том, что для него она почти невидима, и ее наряды отлично гармонируют с цветом обоев; она полностью терялась.

– М-м…Да, это вполне возможно, - сказала она, - Мистер Олбэнсдейл недавно намекнул о своих намерениях. Но если он решиться сделать моей сестре предложение, я думаю, ему придется отправиться в Восточную Англию, чтобы просить у моего дяди ее руки.

– У твоего дяди? - спросила Кэйт.

– У моего дяди Джеффри. Он живет недалеко от Норвича. Он наш ближайший родственник, хотя, по правде говоря, мы видимся с ним очень редко. Но мистер Олбэнсдейл очень сильно чтит традиции. Я не думаю, что ему понравится разговаривать с мамой по этому поводу.

– Я надеюсь, он сделает предложение самой Фелиции, - сказала Элоиза, - Я часто думаю, что довольно глупо, когда мужчина просит руки девушки сначала у ее отца, прежде, чем сделает предложение самой девушке. Ведь не отец будет жить с ним всю его жизнь.

– Такое отношение, - сказала Колин, с задумчивой улыбкой, которая была немного скрыта чайной чашкой, - кстати, объясняет, почему ты до сих пор не замужем.

Леди Бриджертон одарила своего сына строгим взглядом, и произнесла его имя с неодобрением.

– Ох, нет, мама, - произнесла Элоиза, - Я не возражаю. Я чувствую себя совершенно комфортно в роли старой девы.

Она посмотрела на Колина с выражением превосходства на лице.

– Я предпочитаю дважды быть старой девой, чем один раз выйти замуж ради скуки. Также, - добавила она с воодушевлением, - Как и Пенелопа!

Побуждаемая к действию взмахом руки Элоизы, направленном в ее сторону, Пенелопа выпрямилась на стуле и пробормотала.

– Ах, да, конечно.

Но Пенелопа не чувствовала себя слишком устойчивой в этих убеждениях, как ее подруга. В отличие от Элоизы, она не отклонила шесть предложений руки и сердца. Она не отклонила вообще ни одного предложения, по правде сказать, она и не получила даже одного предложения руки и сердца.

Она говорила самой себя, что не приняла бы ни одного предложения, с тех самых пор, как ее сердце принадлежит Колину. Но была ли это настоящая правда, или это просто помогает ей чувствовать себя немного лучше после грандиозного провала на ярмарке невест?

Если кто- нибудь, попросит ее выйти за него замуж -кто-нибудь достаточно добрый и приемлемый, кого она может никогда не полюбить, но ей с ним будет, по всей вероятности, хорошо и спокойно - скажет ли она да?

Возможно.

И от этого ей стало печально, ведь если она допускает это в мыслях, значит, она по-настоящему распрощалась со всеми своим надеждами относительно Колина. Это означало, что она не так верна своим принципам, как ей хотелось бы. Это означало, что она желает выйти замуж за более-менее приемлемого мужа, иметь свой собственный дом, и свою собственную семью.

Это было то, что сотни женщин делают каждый год, они выходят замуж, у них есть свой дом и семья. Но это было то, что, как она часто думала, у нее никогда не будет.

– Твое лицо внезапно стало очень серьезным, - сказал ей Колин.

Пенелопа судорожно вздрогнула, и отвлеклась от своих раздумий.

– Я? Ах, нет-нет. Я просто забыла свою последнюю мысль, вот и задумалась.

Колин несильно кивнул в ответ на ее утверждение, и потянулся за другим бисквитом.

– У нас есть что-нибудь более существенное? - спросил Колин, морща нос.

– Если бы я знала, что ты придешь, - сказала мать сухим тоном, - Я бы удвоила количество пищи на нашем столе.

Он встал и подошел к колокольчику.

– Я позвоню, чтобы принесли еще.

Дернув за звонок, он повернулся и спросил:

– Ты слышала про теорию Пенелопы о леди Уислдаун?

– Нет, не слышала, - ответила леди Бриджертон.

– Она довольно умная, вообще-то, - сказал Колин, остановившись, чтобы приказать служанке принести еще бисквитов, после чего закончил: - Она думает, что это леди Данбери.

– Ооох, - Гиацинта была явно впечатлена, - Это очень хитро, Пенелопа.

Пенелопа кивнула в ответ на комплимент.

– Лишь такого рода вещи, могла с охотой делать леди Данбери, - добавила Гиацинта.

– Колонку или вызов? - спросила Кэйт, хватая Шарлоту за пояс прежде, чем девчушка смогла уйти за пределы досягаемости.

– И то, и другое, - проговорила Гиацинта.

– А Пенелопа, - встряла Элоиза, - сказала ей это. Прямо в лицо.

Рот у Гиацинты широко открылся, и она с восторгом посмотрела на Пенелопу, было очевидно, что та по оценке Гиацинты поднялась на недосягаемую высоту.

– Хотела бы я взглянуть на это! - сказала леди Бриджертон, широко улыбаясь. - Откровенно говоря, я удивлена, что не увидела никакого упоминания об этом в сегодняшней Уислдаун.

– Я с трудом верю, что леди Уислдаун могла бы комментировать теории отдельных людей о своей личности, - произнесла Пенелопа.

– Почему нет? - спросила Гиацинта, - Для нее это было бы превосходной возможностью дать несколько ложных следов. Например, - она вытянула руку к сестре в драматическом жесте, - Я думаю, что это Элоиза.

– Это не Элоиза, - запротестовала леди Бриджертон.

– Это не я, - сказала Элоиза с усмешкой.

– Но я сказала, что я думаю, что это она, - проговорила Гиацинта, - И я сказала такое публично.

– Что ты больше никогда не сделаешь, - очень строго сказала леди Бриджертон.

– Что я больше никогда не сделаю, - как попугай, повторила Гиацинта, - Но давайте чисто теоретически представим, что я сделала бы так. Сказала, что Элоиза, по-настоящему, является леди Уислдаун. Конечно же, она не леди Уислдаун, - поспешила добавить она прежде, чем мать смогла прервать ее снова.

Леди Бриджертон выставила руку вперед в молчаливом протесте.

– Что может еще лучше одурачить толпу, - продолжала Гиацинта, - Чем посмеяться надо мной в своей колонке?

– Конечно, если бы Элоиза по-настоящему была бы леди Уислдаун…, - размышляла Пенелопа.

– Она не леди Уислдаун! - взорвалась леди Бриджертон.

Пенелопа не смогла не улыбнуться.

– Но если бы она была…

– Знаешь, - проговорила Элоиза, - Сейчас, мне, действительно жаль, что я не она.

– Ты бы смогла пошутить над всеми нами, - продолжала Пенелопа, - Конечно, в колонке, выходящей в среду, ты не смогла бы посмеяться над Гиацинтой, потому что тогда бы мы все знали, что это должна быть ты.

– Разве только это не была ты сама, - засмеялась Кэйт, глядя на Пенелопу, - Тогда бы это была дьявольская уловка.

– Позвольте мне сказать, как я это вижу, - со смехом, сказала Элоиза, - Пенелопа это леди Уислдаун. И в среду, она собирается в колонке посмеяться над теорией Гиацинты, что Я леди Уислдаун, только для того, чтобы заставить всех верить в то, что я, действительно, леди Уислдаун, потому что Гиацинта предположила, что это могло бы быть довольно хитрой уловкой.

– Я полностью запутался, - сказал Колин, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Не считая того, то Колин вполне мог бы быть леди Уислдаун…, - проговорила Гиацинта с дьявольскими искорками в глазах.

– Остановитесь! - почти закричала леди Бриджертон. - Я прошу вас.

К тому времени, уже все смеялись, и для Гиацинты было довольно трудно продолжать, так или иначе.

– Возможности бесконечны, - сказала Гиацинта, вытирая слезы.

– Возможно, мы все должны взглянуть налево, - предложил Колин, садясь обратно. - Кто знает, может та персона и есть наша бессовестная леди Уислдаун.

Все посмотрели налево, за исключением Элоизы, которая посмотрела направо…прямо на Колина.

– Ты что-то хочешь мне сказать, - проговорила Элоиза с немного удивленной улыбкой, - раз ты сел от меня справа?

– Нет, ничего, - произнес он, протягивая руку к тарелке с бисквитами, и внезапно остановившись тогда, когда вспомнил, что тарелка пуста.

Но он даже не посмотрел в глаза Элоиза, когда она спросила.

Если кто и заметил то, что он избегал смотреть Элоизе в глаза, кроме Пенелопы, они бы не смогли спросить его об этом, потому что как раз в этот момент прибыла тарелка с бисквитами, и он был явно неспособен в данный момент вести беседу.

Два дня спустя, Пенелопа снова срезала путь через Беркли-сквер до дома Номер Пять. На сей раз, однако, это было позднее утро, было солнечно, и она не врезалась в Колина по пути. Пенелопа не была уверена, хорошо это или плохо.