– Он был очень удивлен.

– Я ожидала большего.

– И даже доволен.

Ее лицо осветилось радостью.

– Правда?

– И весьма поражен. Он сказал, что восхищается женщиной, сумевшей больше десяти лет скрывать такую тайну. Так же он сказал, что ждет, не дождется, когда сможет раскрыть эту тайну Кейт.

Она кивнула.

– Я думаю, ты теперь просто должен сделать объявление. Тайны уже нет.

– Энтони сохранит эту тайну, если я попрошу его, - заверил ее Колин. - Но это не имеет никакого отношения к тому, почему я хочу открыть твою тайну всему миру.

Она посмотрела на него с надеждой и немного осторожно.

– Правда, в том, - проговорил Колин, беря ее за руки, и привлекая к себе поближе, - что я горжусь тобой.

Она чувствовала, как радостно улыбается ему, хотя несколькими минутами ранее, даже не могла себе представить, когда она теперь снова сможет улыбнуться.

Он наклонился к ней, и нежно поцеловал ее в нос.

– Я хочу, чтобы все знали, что я горжусь тобой. К тому времени, когда я закончу говорить, никто в Лондоне не будет сомневаться в том, что ты самая умная и прекрасная женщина на свете.

– Они могут возненавидеть меня, - сказала она.

– Они могут, - согласился он, - Но это уже будут их проблемы, а не наши.

– Ох, Колин, - вздохнула она, - Я так люблю тебя. Это так прекрасно.

Он улыбнулся. - Я знаю.

– Нет, я, действительно, тебя очень сильно люблю. Я думала прежде, что люблю тебя, вообще-то так и было, но это просто ничто по сравнению с тем, что я чувствую к тебе сейчас.

– Очень хорошо, - произнес он, в его глазах заплясали изумрудные искорки, - Это мне нравится. А теперь, пошли со мной.

– Куда?

– Сюда, - проговорил он, и толкнул дверь.

К изумлению Пенелопы, они оказались на небольшом балкончике, который возвышался на всем танцевальном зале.

– О, Мой Бог, - сглотнула она, пытаясь вырвать у него свою руку, и шмыгнуть обратно в комнату.

Никто их еще не заметил, они все еще могли скрыться.

– Тс-с, - пробормотал он, - Смелей, моя сладкая.

– Может, ты просто сделаешь объявление на бумаге, - быстро прошептала она, - Или может, лучше скажешь кому-нибудь, а слухи сами распространятся, а?

– Нет ничего лучше такого широкого жеста, как сделать объявление перед всем залом.

Пенелопа судорожно сглотнула. Жест, похоже, собирался стать чересчур широким.

– Я не выношу находиться в центре внимания, - пробормотала она, стараясь дышать спокойно.

Он ободряюще пожал ее руку.

– Не волнуйся, я буду в центре внимания.

Он поискал в толпе, и встретился глазами со своим шурином, герцогом Гастингским. По кивку Колина, Саймон начал пробираться сквозь толпу к возвышению, на котором находился оркестр.

– Саймон знает? - задыхаясь, прошептала Пенелопа.

– Я все рассказал ему, когда приехал, - рассеяно пробормотал Колин, - Как ты думаешь, откуда я узнал, как попасть в комнату рядом с балконом.

И затем случилась необычная вещь. Словно из неоткуда, явилась целая армия слуг, и стала снабжать всех бокалами с шампанским.

– Вот наше шампанское, - одобрительно сказал Колин, беря бокалы с небольшого столика. - Как я и просил.

Пенелопа молча взяла у него свой бокал, все еще не способная постигнуть то действо, которое разворачивалось вокруг нее.

– Представь себе, что это небольшая уютная комнатка, - прошептал Колин конспиративным шепотом для того, чтобы успокоить ее. - Это лучшее, что я мог сделать, учитывая обстоятельства.

Но Пенелопа лишь в ужасе сжимала руку Колина, беспомощно наблюдая, как Саймон заставляет оркестр умолкнуть и привлекает всеобщее внимание к своему брату и сестре, стоявших на балконе.

Брату и сестре, с удивлением подумала Пенелопа. Бриджертоны всегда выполняли свои обязательства перед семьей. Она никогда не думала, что герцог когда-нибудь назовет ее сестрой.

– Леди и Джентльмены, - заговорил Колин, его сильный и уверенный голос, был хорошо слышен по всему залу, - Я хотел бы предложить тост в честь женщины, самой замечательной во всем мире.

Низкий ропот голосов прокатился по комнате, Пенелопа стояла неподвижно, наблюдая за тем, как все наблюдают за ней.

– Я новобрачный, - продолжал Колин, очаровывая завсегдатаев вечеринок своей обаятельной улыбкой, - И поэтому вы все нужны мне, чтобы помочь мне, томящемуся от любви, выразить то, что у меня на сердце.

Дружеский смех зазвучал в зале.

– Я знаю, многие из вас были удивлены и ошарашены, когда я попросил Пенелопу Физеренгтон стать моей женой. Я сам был удивлен не меньше вашего.

Послышались некоторые злые смешки, но Пенелопа продолжала стоять полностью неподвижно, гордо выпрямившись и глядя на толпу. Колин скажет правильно. Она знала это. Он всегда говорит правильно.

– Я был удивлен не тем, что влюбился в нее, - многозначительно сказал он, оглядывая толпу таким взглядом, что все воздержались от комментариев, - А скорее тем, что это заняло такое долгое время. Видите ли, я знал ее в течение многих лет, - продолжал он, смягчаясь, - Но почему-то я никогда не заглядывал внутрь за ее внешнюю оболочку, чтобы увидеть какой, на самом деле, красивой, ослепительной и остроумной женщиной она стала.

Пенелопа почувствовала, как слезы медленно потекли у нее из глаз, но она не осмелилась поднять руку под взглядами толпы. Она едва могла дышать. Она думала, он просто откроет ее тайну, а вместо этого он вручил ей этот невероятный подарок, эту захватывающее признание в любви.

– Поэтому, - произнес Колин, - Вы все будете моими свидетелями. Я хотел бы сказать слова:

– Пенелопа, - он повернулся к ней, беря ее руки в свои, - Я люблю тебя. Я обожаю тебя. Я целую землю, по которой ты ходишь.

Он повернулся к толпе, и, приподнимая бокал, воскликнул: - За мою жену!

– За вашу жену! - эхом откликнулся зал, приподнимая в ответ бокалы.

Они все прониклись волшебством этого момента.

– Поставь свой бокал, дорогая, - проговорил он, забирая бокал с шампанским у Пенелопы.

– Но -

– Ты слишком много говоришь, - проворчал он, а затем он обнял ее и страстно поцеловал в губы, прямо на балконе, на виду у всей толпы.

– Колин! - пробормотала она, задыхаясь, как только он дал ей возможность дышать.

Он дьявольски улыбнулся, поскольку толпа ревела в восторге от такого представления.

– Ох, и последняя вещь, - прокричал он в толпу.

Все замолчали, ловя каждое его слово.

– Я собираюсь покинуть этот бал очень рано. Фактически, прямо сейчас, - он улыбнулся порочной улыбкой Пенелопе, - Я уверен, вы все меня понимаете.

Мужчины в толпе закричали и засвистели, поскольку Пенелопа стала похожа на ярко-красную свеклу.

– Но перед тем как уйти, я должен вам сказать одну последнюю вещь. Всего лишь маленькую и небольшую вещь, в случае, если вы мне до сих пор не верите мне, когда я говорю вам, что моя жена - самая красивая, ослепительная и остроумная женщина во всем Лондоне.

– Не-е-ет! - раздался чей-то крик из задних рядов, и Пенелопа поняла, что это была Крессида.

Но в данный момент, Крессида никому не была нужна, на ее крики не обратили внимание, и даже никто не подумал пропустить ее вперед.

– Вы могли бы сказать, что у моей жены было два девических имени, - глубокомысленно сказал он, - Ох, конечно, все вы ее знали под именем Пенелопы Физеренгтон, так же как и я. Но вот, что вы не знали, и даже я сам не знал, пока она не рассказала мне все сама…

Он остановился, ожидая пока наступит полная тишина в зале.

– Что она прекрасна, остроумна, великолепна, - О, вы, конечно, же поняли, о ком я говорю, - проговорил он, оглядывая весь зал.

– Я представляю вам мою жену! - воскликнул он, в его голосе прозвучала вся любовь и гордость, которую он испытывал к ней. - Леди Уислдаун!

На мгновение весь зал замер. Словно никто даже не посмел дышать в такой момент.

А затем произошло следующее.

Хлоп хлоп хлоп. Медленно и методично, но с такой силой и решительностью, что все повернулись посмотреть, кто же нарушил тишину.

Это была леди Данбери.

Она пихнула свою знаменитую трость в чьи-то руки, а сама, подняв руки, хлопала, сияя от гордости и восхищения. А затем стал хлопать кто-то еще. Пенелопа повернула голову, чтобы посмотреть…

Это был Энтони Бриджертон.

А затем Саймон, герцог Гастингский.

А затем женщины Бриджертон, и женщины Физеренгтон.

А затем кто-то еще, и еще, и еще, пока, наконец, не стал аплодировать весь зал.

Пенелопа не могла в это поверить. Завтра, они наверно рассердятся и обидятся на нее, за то, что она столько лет их дурачила, но сегодня вечером…

Сегодня вечером они аплодировали и восхищались ею.

Для женщины, которая должна была скрывать все свои успехи, это было все, о чем она могла лишь мечтать. Ну, почти все.

Все, о чем она мечтала, стоял рядом с ней, положив руку на ее талию. И когда она посмотрела на его любимое лицо, он улыбнулся ей с такой любовью и гордостью, что она не могла дышать.

– Мои поздравления, леди Уислдаун, - пробормотал он.

– Я, предпочитаю, миссис Бриджертон, - прошептала она в ответ.

Он улыбнулся.

– Превосходный выбор.

– Мы можем сейчас уехать, - прошептала она.

– Прямо сейчас?

Она кивнула.

– О, да, - кивнула она с энтузиазмом.

И после этого, в течение нескольких дней, их никто не видел в обществе.

Эпилог

Бедфорд-сквер
Блюмсбари, Лондон 1825

– Вот она! Вот она!

Пенелопа подняла взгляд от бумаг, лежащих на ее столе.

Колин стоял в дверном проеме, подпрыгивая и переминаясь с ноги на ногу, словно школьник.

– Твоя книга! - воскликнула она, вскакивая на ноги со всей быстротой, которую позволяло ее сейчас довольно округлившееся и неловкое тело. - Ох, Колин! Дай мне посмотреть! Я не могу дождаться!

Он не мог сдержать улыбку, когда вручил ей книгу.

– Ох-х-х, - благоговейно выдохнула она, держа в руках небольшую книгу в кожаном переплете

Она поднесла книгу к лицу и глубоко вздохнула.

– Тебе нравится запах новых книг?

– Посмотри, ты только посмотри на это, - нетерпеливо проговорил он, указывая на свое имя на обложке книги.

Она просияла.

– Да, и еще такая элегантная.

Она провела пальцем по словам, которые читала:

– Англичанин в Италии. Колин Бриджертон.

Он выглядел чрезвычайно довольный и гордый собой.

– Выглядит неплохо, не так ли?

– Она выглядит даже лучше, она выглядит просто превосходно! Когда появится “Англичанин на Кипре”?

– Издатели обещают через шесть месяцев. После него они хотят издать “Англичанин в Шотландии”.

– О, Колин, я так горжусь тобой.

Он притянул ее к себе, и, обняв, положил подбородок на ее макушку.

– Я не смог бы ничего сделать без тебя.

– Колин ты смог бы, - преданно ответила Пенелопа.

– Просто помолчи и прими похвалу.

– Очень хорошо, - проговорила она, улыбаясь, хотя он не мог видеть ее лицо. - Ты конечно бы не смог. Безусловно, тебя бы никогда не издали без такого талантливого редактора, как я.

– Ты не услышишь никаких возражений с моей стороны, - проговорил он мягко, целуя ее в макушку, перед тем как отпустить, - Сядь, - добавил он, - Ты не должна находится на ногах так долго.

– Я в порядке, - заверила она его, но так или иначе, все же уселась в кресло.

Колин стал чрезмерно бережно к ней относиться с самого первого мгновенья, когда она сказала ему, что беременна; теперь же, когда остался всего лишь месяц до рождения ребенка, он стал просто невыносим.

– Что это за бумаги? - спросил он, кидая взгляд на ее наброски.

– Ах, это, так ничего, - быстро проговорила она, и стала складывать их в одну стопку. - Просто малюсенький проект, над которым я сейчас работаю.

– Правда? -он сел напротив нее, - И что это?

– Это… ну…вообще-то…

– Что это, Пенелопа? - потребовал он, выглядя крайне удивленным от ее запинания.

– У меня появилось свободное время, с тех пор, как я закончила редактировать твои мемуары, - объяснил она, - И я поняла, что давно не писала.

Он улыбнулся и наклонился вперед.

– Так что же ты сейчас пишешь?

Она покраснела, сама не понимая почему.

– Роман.

– Роман? Это просто великолепно, Пенелопа!

– Ты так думаешь?

– Ну, конечно, я так думаю. Как он называется?

– Ну, я написала лишь первые десять страниц, - сказала она, - Еще осталось очень много работы, но думаю, если я ничего не захочу изменять, то я назову его “Девушка, не пользующаяся успехом”.

Его глаза потеплели. - Правда?

– Ну, Это немного смахивает на мою автобиографию, - призналась она.

– Совсем немного? - улыбаясь, спросил он.

– Совсем немного.