— Фрэнк, ну как ты не понимаешь? Если сейчас мы сдадимся и позволим навязать себе супругов, ни ты, ни я никогда не будем счастливы! Мы всегда будем думать, что упустили в жизни что-то чудесное, что никогда не вернется. А если сейчас уедем, то оба получим шанс встретить человека, которого полюбим и с которым будем счастливы!

Он кивнул:

— Ты права. Говори, что нам делать.

— Думаю, ты со всем справишься лучше меня, — ответила Лексия. — Ты — мужчина и сможешь купить для нас билеты на какое-нибудь судно. Но только уезжать придется рано утром, чтобы нас не увидели и не остановили.

Маркиз смирился с судьбой, но все-таки счел нужным уточнить:

— Но если план не удастся и мы, разочарованные и отчаявшиеся, вернемся домой, клянусь, я найду способ вернуть тебе деньги.

— У нас все обязательно получится, — уверила его Лексия. — Я точно знаю: если старательно искать то, во что веришь и чего очень хочешь, ты это найдешь. Я убеждена, получится именно так, как мы хотим! Ты и я!

Девушка грустно улыбнулась.

— Но нужно действовать очень осторожно, — добавила она. — Потому что все будут стараться нас остановить.

— В этом я не сомневаюсь, — с чувством подтвердил маркиз.

— Фрэнк, делай все, что нужно, а я обещаю, что к назначенному времени буду готова, и мы просто исчезнем!

— И будь что будет, — вздохнул маркиз. — Но, по крайней мере, приятно осознавать, что я сделал все, что мог. И, кроме себя, мне винить теперь некого.

* * *

Остаток дня Лексия ни минуты не сидела спокойно.

Первым делом ей предстояло организовать свой отъезд.

— Я не могу уехать без тебя, Энни, — сказала она горничной.

— Конечно, не можете, мисс! — воскликнула Энни.

Она стояла, скрестив руки на груди, всем своим видом выражая недоумение. Энни было тридцать с небольшим, и лучшей горничной мистеру Дрейтону, который мечтал сделать свою дочь настоящей английской леди, было не найти.

Энни жила у Дрейтонов уже три месяца, но за этот короткий промежуток времени она успела привязаться к госпоже — отчасти потому, что красота Лексии, ее высокая стройная фигурка и сияющие белокурые волосы представляли никогда ранее не встречавшийся Энни многообещающий исходный материал для того, чтобы та могла продемонстрировать все свои таланты.

— Но отец ничего не должен заподозрить, пока мы не уедем, — пояснила Лексия.

Глаза Энни широко распахнулись.

— То есть вы хотите сбежать, мисс?

— Да. И это будет очень трудно.

— И забавно! — Энни была в полнейшем восторге. В ее жизни было так мало захватывающих событий…

— Тогда за дело! Сначала нужно решить вопрос с деньгами.

Лексия сказала маркизу, что хранит деньги на банковском счете, но это была неправда. Никакого счета на ее имя мистер Дрейтон не открывал. Вся сумма хранилась у нее в спальне.

Вместе с Энни они вынули коробку из-под кровати и стали перебирать вещи, пока не добрались до спрятанного на дне большого конверта.

— Возьми вот это, — сказала Лексия горничной, отсчитав две тысячи фунтов и возвратив остаток в конверт, — и ступай к большому дубу, который растет у поворота к Хайклифф-холлу. Прошу, будь осторожна!

Энни ахнула:

— Конечно, мисс! Я буду перебегать от дерева к дереву, посматривая по сторонам…

— Это уже слишком. Постарайся, чтобы никто ничего не заподозрил.

— Вы что-нибудь знаете об этом Дженкинсе?

— Это лакей маркиза.

— О, мисс, вам не следует этого делать! Он расскажет своему господину!

— Маркиз все знает. Он едет с нами.

— Но как же…

Не дав Энни опомниться, Лексия выставила ее в коридор и начала перебирать свои платья.

Через час Энни вернулась. Дженкинс ей совершенно не понравился, однако она, как ей было велено, отдала ему деньги и получила записку для своей госпожи.

Лексия схватила записку, в ней сообщалось:


«Ваш отец завтра утром встречается с главным егерем. Экипаж будет подан в полдень, и с вашей стороны будет разумнее не заставлять его ждать».


У послания не было ни обращения, ни концовки. Вероятнее всего, маркиз поступил так из соображений безопасности.

Когда они начали укладывать вещи, Энни спросила:

— Но что вы скажете мистеру Дрейтону, мисс?

Лексия вздохнула:

— Придется соврать, что еду в гости. Мне не хочется обманывать папу, но он так замучил меня разговорами о замужестве, что ничего другого не остается.

— Но поверит ли он, если вы вот так, без предупреждения, уедете?

— Как бы это странно ни звучало, думаю, поверит. Ему и в голову не придет, что я могу сбежать из дома.

Но она знала: чтобы написать отцу прощальное письмо, нужно тщательно подобрать слова. В конце концов Лексия взялась за перо.

Оставалось надеяться, что отец поймет, как это для нее важно — еще раз осмотреться перед тем, как сделать свой выбор… или поступить так, как хочет он. И где еще искать женихов, как не в Лондоне?


«В столице у нас много друзей, — писала она, — и я уверена, они будут рады меня принять.

Если я ни у кого не буду задерживаться надолго, то и не успею надоесть. Это даст мне возможность расширить свой круг знакомств и пообщаться с джентльменами, которых я не имела чести узнать в первый наш приезд. Думаю, среди них найдется тот, кого ты, папочка, одобришь…»


Про себя она добавила, что для этого у джентльмена должен быть титул.

Она сочла за лучшее не распространяться о своих планах, ограничившись минимумом, — на случай, если отец вдруг заподозрит, что она уехала присматривать себе мужа вовсе не в Лондон.

На сборы ушло много времени и усилий. Когда они закончили, Энни окинула взглядом чемоданы и кофры.

— А мы сможем все это увезти? — спросила она.

— Не думаю. Многое придется оставить. Но я всегда смогу купить себе новую одежду.

— О мисс, вы уверены, что это благоразумно — путешествовать с мужчиной без сопровождения?

— Я буду не одна. Ты едешь со мной.

Но Лексия знала, что проблему это не решает. Горничную никто не примет в расчет, потому что она — наемная прислуга, которую в любой момент можно рассчитать. В качестве компаньонки может выступать только уважаемая всеми леди.

«А у меня такой компаньонки не будет, — подумала она. — Значит, па не должен узнать, где я».

Она вернулась к столу и добавила еще несколько строк:


«Я всегда думала, что вы с мамой были очень счастливы вместе. Того же я желаю и для себя, поэтому мне нужно еще немного времени, чтобы обдумать ситуацию.

Папа, я люблю тебя и хочу, чтобы ты всегда любил меня. Знаю, ты думаешь только о моем счастье и очень бы огорчился, если бы до конца своих дней я прожила несчастливой.

Я уезжаю, чтобы все как следует взвесить, и тебе совершенно не о чем беспокоиться».


Свое письмо Лексия закончила фразой:


«Твоя дочь Лексия, которая тебя любит и безмерно тобой восхищается».


Она надписала конверт, втайне надеясь, что отец обнаружит его, когда они с маркизом будут уже очень далеко.

Лексии вдруг стало страшно. Неужели она и вправду в шаге от поступка, который общество осудит? Ведь речь идет не только о непослушании. Она собирается сбежать из дома с мужчиной, о котором в действительности так мало знает…

Затем она сказала себе, что бояться нечего. Маркиз — настоящий джентльмен, и, что столь же важно, для нее он — Фрэнк, и они — настоящие друзья.

Лексия так разволновалась, что решила под предлогом головной боли провести остаток дня в спальне — чтобы отец, не дай бог, не заподозрил неладное.

Ей повезло: вечером вокруг картежного стола собралась мужская компания, и игроки прекрасно обошлись без нее.

К тому времени, когда приятели отца стали разъезжаться, Лексия уже лежала в постели. Ей не спалось. Она все время обдумывала план бегства. Будущее беспокоило девушку больше, чем она сама соглашалась это признавать. И все-таки сдаваться она не собиралась.

Лексия спрыгнула с кровати, подошла к окну и стала смотреть на небо.

У нее появилось ощущение, что мама смотрит на нее с Небес. Конечно же, она поняла бы Лексию лучше, чем любой другой человек на свете.

«Ты любила папу, и вместе вы жили так счастливо, как и я мечтаю жить. Но таких мужчин, как папа, мало. И мне, милая моя мамочка, остается только молиться, чтобы я нашла того, кто полюбит меня и кого я полюблю, и мы будем так же счастливы, как вы с папой!»

На глаза навернулись слезы, и Лексия быстрым движением их смахнула.

«Я должна быть сильной и здравомыслящей, — сказала она себе. — Я намереваюсь сделать то, что в обществе сочтут предосудительным, но отступить не могу. Это единственный шанс для меня прожить жизнь так, как я хочу. Я доверюсь Фрэнку, и будь что будет!»

Лексия встала рано и села завтракать с отцом, в душе страшась, что вдруг что-то произойдет и отец передумает ехать на охотничьи сборы. Но скоро стало ясно, что ее опасения беспочвенны.

— Очень жаль, дорогая, что ты целый день будешь одна, — сказал он. — Но мне не терпится познакомиться с местными охотниками. Надеюсь, они не сочтут меня слишком неумелым!

Лексия была уверена, что для членов охотничьего клуба важны деньги ее отца, а не его навыки, но вслух она сказала другое:

— Конечно же нет, папочка! Уверена, ты сможешь дать им немало ценных советов!

«Если б только в своем стремлении занять высокое положение в обществе отец не был так наивен!» — подумала Лексия. Ее преследовало неприятное чувство, что люди насмехаются над мистером Дрейтоном, разворовывая его деньги, но сказать это ему напрямую не решалась.

Когда пришло время отъезда, она проводила отца до дверей. Он поцеловал ее на прощанье.

— Завтра нам предстоит серьезный разговор, — сказал он.

— О чем, па?

— Ты сама знаешь, о чем, Лексия. Как подвести его светлость к женитьбе. Я подумал, что на том приеме у Овертонов у тебя это получилось, но… Словом, вот это мы и обсудим. Сегодня я вернусь поздно. Охотничьи сборы часто заканчиваются…

— …обильными возлияниями? — Лексия улыбнулась.

— Что ты можешь знать об охотничьих сборах, мисс? — удивился отец.

— Совсем немного. К примеру, что мой отец после такого мероприятия обычно возвращается очень поздно, — ответила она.

— Довольно! Чтобы я этого больше не слышал… Хорошо воспитанная девушка не должна знать о таких вещах!

Лексия крепко обняла его на прощанье.

— Па, милый, до свидания! Желаю тебе повеселиться от души.

— Я постараюсь. И не называй меня па!

Мистер Дрейтон направился к экипажу. Лексия смотрела ему вслед. В горле у нее комком встали слезы. Она очень любила отца, но слепо подчиняться ему не желала.

Она даже не представляла себе, как скоро теперь им доведется встретиться и при каких обстоятельствах. Возможно, он вообще больше не захочет ее видеть или даже назвать своей дочкой.

На мгновение ее глаза затуманились слезами, но решимость нисколько не ослабла. Лексия просто не могла себе этого позволить.

Пока самым трудным представлялось перенести багаж вниз так, чтобы не привлечь ничьего внимания, но с этим удалось справиться. Вместе с горничной они тихонько снесли кофры по задней лестнице и спрятали в комнатушке, где хранились ненужные коврики и подушки для экипажей.

Теперь Лексия вздрагивала от любого шороха — лишь бы не случилось ничего неожиданного, что могло бы ей помешать быть в полной готовности к нужному моменту.

Казалось, полдень так никогда и не наступит. Лексия то и дело поглядывала на часы, и каждая минута казалась ей не то что годом, а столетием!

Наконец часы пробили два пополудни и дворецкий сообщил, что у черного входа ее ожидает карета.

Заметив его удивление, Лексия поспешила объяснить:

— Я продаю старые платья, а вырученные средства пойдут в местную больницу. Я сложила чемоданы в маленькой кладовой. Пожалуйста, распорядитесь, чтобы их перенесли в карету.

Лакею было поручено погрузить багаж в экипаж у черного входа, а Лексия тем временем зашла в отцовский кабинет и оставила письмо у него на столе.