Он посмотрел на нее с недоумением:

— Что вы имеете в виду?

— Это длинная история.

— С удовольствием послушаю! Почему бы нам не прогуляться к озеру?

Тропинка спускалась через небольшую рощу вниз, к берегу. Лошади отлично утолили жажду, а Лексия, встав на колени, умылась. Вода оказалась приятно прохладной.

Покончив с этим, она вернулась к своему спутнику, который устроился на бревне, и присела рядом. Двигалась Лексия осторожно и медленно — давала себя знать ушибленная при падении нога.

— У вас что-то болит? — спросил он. — Вы падали с высоты, могли ушибиться…

Девушка передернула плечами:

— Пустяки. Бывало и похуже.

— Если ничего не болит, тогда что вас беспокоит?

Лексия вздохнула:

— Маркиз.

— Что, простите? — изумился ее собеседник.

— Маркиз! Он владеет этим поместьем. Уорбартон… Нет, Уилбери! Или…

— Уимбортон, — поправил ее мужчина.

— Вы уверены? По-моему, все-таки Уорбартон.

— Маркиз Уимбортон, мне это доподлинно известно.

— Конечно, вы-то должны это знать.

— Уж кому и знать, как не мне, — согласился мужчина с совершенно серьезным видом.

— И долго вы у него служите?

— Служу?

— Хотя это неважно. Скажите, а вы его знаете? Я хочу сказать, можете узнать в толпе?

— Думаю, могу. Но при чем тут маркиз?

— Дело в том, что… Хотя, по правде сказать, его вины в этом нет, — проговорила Лексия рассеянно.

— Святые небеса! В чем провинился этот бедолага?

— Не называйте его бедолагой, — насупилась девушка. — Это ужасный человек. Я ненавижу и презираю его!

Минуту собеседник смотрел на нее ошарашенно, но, тут же взяв себя в руки, заговорил спокойным голосом:

— И давно вы с ним знакомы?

— Мы никогда не встречались.

— Но вы тем не менее уверены, что он ужасен и достоин презрения? Наверное, тяжело жить, зная, что кто-то тебя ненавидит.

— Ему на это плевать.

— Думаю, маркизу было бы крайне неприятно узнать, что он навлек на себя неодобрение юной леди, которая с ним даже не знакома.

— Почему бы это? Я уверена: женщины так и падают к его ногам, мол, делай с нами что хочешь! И все это — ради титула!

Собеседник открыл было рот, чтобы возразить, но потом подумал, что доля правды в этом есть, — и подавил свое возмущение.

— Думаю, находятся и такие, — осторожно сказал он. — Но это не значит, что ему это нравится.

— Он вряд ли вообще об этом задумывается, он просто к этому привык, — продолжала Лексия. — Так было всегда, и он, конечно же, ожидает, что любая девушка поведет себя точно так же. Маркиз привык повелевать и думает, что стоит ему щелкнуть пальцами, как все вокруг начнут суетиться, чтобы ему угодить!

— Но вы так и не объяснили, чем он заслужил ваше неодобрение, — парировал мужчина, сознательно не реагируя на последнюю ремарку собеседницы.

— По его вине я в безвыходном положении. Ну и па, конечно, тоже неправ. Но все бы обошлось, если бы не этот маркиз! Так что все из-за него!

Ее спутник потер лоб:

— Наверное, у меня сегодня с головой непорядок. Никак не могу понять: почему вы оказались в безвыходном положении и при чем тут маркиз?

Девушка сердито посмотрела на него:

— Вы сказали, что знакомы с маркизом, верно?

— Пожалуй, что так… — пробормотал мужчина.

— Он не должен узнать… Пожалуйста, пообещайте, что не скажете ему! Иначе па меня убьет!

— Обещаю, — заверил ее собеседник. — Мы с его светлостью о таких вещах не говорим. Я ему не расскажу о нашем разговоре, чем бы вы сейчас со мной ни поделились. Так о чем я не должен говорить?

— Что видели меня в мужской одежде.

— Договорились! Но почему это так важно?

— Потому что речь идет о нашей с ним свадьбе.

Пауза.

— Что? — только и смог выговорить он.

— Па готов на все, лишь бы выдать меня за маркиза. Дурацкая идея, потому что маркизу я нужна не больше, чем он мне, но как объяснить это отцу?

Собеседник Лексии переменился в лице.

— А кто ваш отец, простите?

— Гарри Дрейтон. Мы снимаем Хайклифф-холл.

— Гарри Дрейтон… Тот самый миллионер?

— Вы о нем слышали?

— Думаю, все в этих краях о нем слышали. Только я слухам не верю. Никогда не видел человека, у которого был бы миллион фунтов!

— О, у папы денег намного больше, — равнодушно заметила девушка. — Он сделал состояние на золотых приисках Калифорнии.

— В Калифорнии… — пробормотал мужчина.

— В Штатах. Мы там жили последние восемнадцать лет.

«Это объясняет ее акцент», — подумал он.

— Я забыла представиться: Лексия Дрейтон!

Девушка протянула руку и дружелюбно улыбнулась. Заметив очевидное смущение собеседника, она подумала, что снова нарушила какие-то нормы приличия. Наверное, в Англии не принято подавать руку слуге.

Мужчина протянул руку в ответ:

— Фрэнсис!

— Фрэнсис… А для друзей, наверное, Фрэнк?

Собеседник задумался, как если бы этот вопрос застал его врасплох.

— Раньше никто меня так не называл, — честно ответил он. — Но вы можете звать меня Фрэнк, если вам нравится.

— Спасибо! — Девушка вздохнула. — Фрэнк, это так ужасно!

— Ужасно быть миллионером? — эхом отозвался он.

— Просто невыносимо! — доверительно сообщила Лексия. — Все хотят на мне жениться ради папиных денег.

— А чего хотите вы? — сочувствующе поинтересовался он.

— Вообще не видеть этого маркиза! Не хочу, чтобы меня тащили к алтарю со связанными за спиной руками, а он стоял, потирая руки и предвкушая, как запустит их в папины денежки!

— Так вы думаете, он решительно настроен на вас жениться?

— Не на мне, на деньгах! По слухам, он на мели и готов на все, лишь бы раздобыть наличные.

— Так о нем говорят?

— Но я не хочу выходить за человека, который чуть ли не королем себя воображает! И порядки у него в доме наверняка феодальные — подстрелить пару-тройку крестьян перед завтраком или что-то в этом духе…

Фрэнк от удивления лишился дара речи.

— Зачем маркизу стрелять крестьян? — спросил он наконец.

— Потому что он — их сеньор и крестьяне работают на него. А если он не доволен их работой — он их убивает.

— Но мы живем в девятнадцатом веке, и ваши понятия устарели столетий на шесть, не меньше. Поверьте, уже много лет маркизы не отстреливают крестьян — и уж точно не перед завтраком!

— Вы уверены?

— Это давно запрещено.

Девушка с сомнением посмотрела на него:

— Вы надо мной смеетесь?

— Ну, может, самую малость, — улыбнулся он.

— Но вы не нарушите своего слова? Не расскажете маркизу, что видели меня в такой одежде и одну, без сопровождения? Не хочу, чтобы он смотрел на меня с презрением!

— Да, это может ему не понравиться. Но разве не этого вы желаете? Он может не захотеть такой жены.

— При моих деньгах и его проблемах? Вот уж не думаю!

— То есть, по-вашему, маркиз так отчаянно нуждается в деньгах, что женится на той, кого презирает?

— Некоторые люди на все готовы ради денег, — с мрачным видом проговорила Лексия. — Но он не должен усомниться в том, что я — настоящая леди, даже если я таковой и не являюсь!

Губы Фрэнка дрогнули в улыбке.

— Значит, вы не против, чтобы он пал к вашим ногам, но только затем, чтобы вы могли его растоптать?

— Это слишком сильно сказано, — возразила девушка.

— Хотя… Я понимаю, почему вы не против получить от маркиза предложение руки и сердца, несмотря на то, что не собираетесь его принимать.

— Вы действительно понимаете?

— Если маркизу так нужны деньги, как вы говорите, но предложения он не сделает, то в обществе скажут, что вы настолько нехороши, что не помогли даже папенькины миллионы!

Лексия впилась в него взглядом, онемев от возмущения, а Фрэнк между тем спокойно продолжал:

— Конечно же, вам бы этого не хотелось, особенно если учесть, что ваш отец ни от кого не скрывает свои амбиции и планы. Для наследницы признаться, что она охотится за титулом маркизы, — само по себе тяжело. Но если ожидания не оправдаются — о, это будет жуткое унижение!

— Эй, поосторожнее со словами! — возмутилась оскорбленная Лексия. — Я ни на кого не охочусь!

— Но люди скажут именно так и осуждать будут именно вас.

— Меня?

— Да. И потом, вы не особенно справедливы к маркизу. Заявляете, что ненавидите и презираете его, но при этом хотите, чтобы он вами восхищался.

— Вы на его стороне, Фрэнк? — спросила Лексия с вызовом.

— Признаюсь, да.

— Ну конечно, вы же у него служите. Этого и следовало ожидать, — кивнула она, пытаясь выглядеть справедливой.

— Но и вас я тоже могу понять. Вы хотите подвести его к женитьбе и ответить отказом, но чтобы при этом маркиз не создал вам никаких проблем. Я правильно понял?

— Совершенно правильно! Но если я получу предложение, па заставит меня согласиться. А если я заупрямлюсь, он впадет в ярость!

— Уверен, вы знаете, как повлиять на отца.

— Хочется верить, что это так.

— Но мы же пока говорим о будущем? Может, вы даже не встретитесь с маркизом.

— Я увижу его завтра. Нас пригласили на чаепитие, чтобы он мог на меня посмотреть.

— Что ж, это ваш шанс поразить его своей красотой, изяществом и остроумием! Наденьте лучшее платье, и пусть он только попробует посмотреть на вас свысока!

— Пусть даже не мечтает!

— Сейчас на кону ваша репутация. Вы поставите его на место позже.

— Дело в том, что… Я не хочу никому делать больно.

— Но это вам и не удастся, — заверил ее Фрэнк. — У маркиза нет сердца, так что ранить его невозможно.

— Неужели?

— Это правда. Он именно такой, как вы говорите, и даже хуже. Самовлюбленный, надменный, считает себя лучше всех на свете…

— Какой ужас!

— И уверен, что все женщины, с которыми его знакомят, охотятся за его титулом. Холодное презрение — вот все, на что вы можете рассчитывать!

— Каков наглец!

— Вы можете преподать ему очень ценный урок. По вине маркиза вы оказались в щекотливом положении, вот пусть он за это и расплачивается!

— Сделать это мне будет приятно, — призналась девушка.

Фрэнк встал, протянул руку и помог ей подняться на ноги.

— Спасибо за добрый совет!

— Всегда рад помочь, мисс!

Лексия с улыбкой пожала ему руку и сказала:

— Если я приеду на это место послезавтра, мы, может быть, увидимся.

Он улыбнулся:

— Думаю, так и будет. А пока — до свидания!

* * *

Никто из слуг не посмел рассказать мистеру Дрейтону о вылазке дочери, и тот так и остался в блаженном неведении.

На следующий день он с удовольствием отметил про себя, что Лексия тщательно готовится к встрече с маркизом. Его опасения, что мятежный нрав дочери не позволит ей продемонстрировать все свои достоинства, не оправдались.

К его величайшему удовлетворению, девушка целое утро «прихорашивалась» — так он сам это называл.

Целый час ушел на купание в ванне с надушенной водой, еще час — на выбор подходящего платья…

Это было ответственное мероприятие, поскольку приходилось учитывать тысячу тончайших нюансов. Предстать перед маркизом в лучшем виде, но так, чтобы ни он сам, ни окружающие не сказали, что она завлекает его, выставляя себя напоказ, — задача, решить которую было под силу разве что библейскому царю Соломону.

В итоге Лексия с горничной выбрали серовато-зеленое шелковое платье, очень элегантное — зауженное в талии и с расширяющимся книзу подолом. Лиф платья украшали крошечные бархатные цветочки зеленого цвета.

Наряд дополняла зеленая соломенная шляпка с серой лентой и несколькими небольшими черными перьями.

Прошел еще час, прежде чем Энни добилась результата, к которому стремилась: роскошные светлые волосы хозяйки она гладко зачесала с боков и собрала в изысканную высокую прическу, на которую эта шляпка и была водружена.

Еще одно ответственное мероприятие — выбор драгоценностей. Одной безупречной жемчужиной было решено украсить жабо на платье. С ней идеально гармонировали серьги Лексии, тоже жемчужные, тон в тон. Стоила эта «простота» фантастически дорого.