Сара Монк - Романтическое приключение

— Правда? — Алекс грыз шоколад и задумчиво жевал. — Но я правильно понял, что это то же, что и… попа?

Сестры переглянулись. Ни та, ни другая не знали, что ответить. Алекс же тем временем разломил шоколадку пополам и одну половинку протянул Годрйчу.

— Обещаю впредь следить за своими словами, — заверила Лизель сестру. — Теперь мы можем войти или так и будем стоять здесь и смотреть в щель?

— Думаешь, мы можем войти? — засомневалась Мэ-ридин…

— А тебе все еще кажется, что нет?

Мэрилин робко улыбнулась.

— Может, стоит спросить Годрича, — мягко пошутила Лизель. — Кроме всего прочего, не забывайте: он второй в очереди на «трон». — Годрич, — сказала она, повернувшись к собаке, — ты как думаешь, мы можем войти?

Вместо ответа пес пробежал мимо них и скрылся в доме.

— Он сказал «да»! — с улыбкой объявил Алекс и пошел за собакой.

Слушая восклицания сына и сестры, Мэрил осторожно шла следом за ними, словно опасалась, что призрак старой тетушки Нэнси может внезапно появиться и попросить их немедленно покинуть дом.

То, что она увидела, заставило ее резко остановиться. Просторный холл, похожий на огромную пещеру, резная деревянная лестница, вдвое шире, чем обычная, и сверкающая полировкой… Пол, выложенный плиткой в старинном викторианском стиле, ее зеленые, бургундские и кремовые тона дополнял ковер такого же оттенка, устилавший лестницу. На каждой ступени ковер удерживали сверкающие полировкой медные рейки.

Стены были отделаны темными деревянными панелями в высоту человеческого роста, выше следовали обои с зелеными и красными листьями на бежевом, фоне.

— О, Боже мой! Клянусь, обои — настоящий Уильям Моррис, — проговорила Мэрилин, осторожно проводя ладонью по стене.

— Или Джонни Моррис. Короче, джунглимания, — пошутила Лизель.

— Тебе не нравится?

— Нет, почему. Но уж слишком старомодно. Какой-то девятнадцатый век.

— А что ты ожидала увидеть в подобном доме?

С правой стороны просторного холла тянулась стойка ресепшен, длинная и представительная, сделанная из того же сорта дерева, что и тяжелая балюстрада лестницы. На стойке стояла единственная вещь — медный, колокольчик, Алекс и Лизель не удержались и позвонили несколько раз — мелодичный звук эхом отозвался в доме.

За ресепшен был виден коридор, ведущий в еще один просторный холл, где была дверь с табличкой «Менеджер».

— Давай посмотрим, что там! — воскликнула Лизель, хватая племянника за руку.

Кроме холла и офисов, на нижнем этаже размещались официальная гостиная и просторная столовая — обе с несколькими французскими окнами, выходившими на красивую, слегка разрушенную каменную террасу, — и большая, отлично обустроенная кухня с маленькой комнаткой для персонала и узким коридором, ведущим вподсобные помещения.

Внутренний арочный коридор справа от лестницы вел в туалетные комнаты и к дальней двери, за которой находились номера для гостей, все с большими французскими окнами, выходившими в сад.

Наверху были еще два этажа, на одном из которых располагались четыре спальни для гостей, а на другом, почти под потолком, еще три комнаты.

Одна из комнат первого этажа называлась «Медовый месяц». В центре стояла кровать гигантских размеров с балдахином на четырех витых столбиках и матрасом, таким толстым, что забраться на него можно было, только приставив маленькую лесенку, если, конечно, вы не Лизель и Алекс. Они сделали проще, воспользовавшись стульчиком с красной бархатной обивкой.

— Это просто потрясающий дом! — повторяла Мэрилин в каждой комнате.

— Это не дом, а настоящий музей, — вторила ей Лизель.

— Даже если бы здесь не было отеля, нам следовало бы открыть его.

И, наконец, слева от главного холла за тяжелой гобеленовой шторой, на которой были изображены сцены охоты, они обнаружили дверь, ведущую в башню с табличкой «Частные апартаменты».

— Это, наверное, для нас, — нервно улыбаясь, сказала Лизель.

— Добро пожаловать в наш новый дом. Кто кого перенесет через порог? — пошутила Мэрилин.

— Ты возьми Годрича, а я Алекса, — предложила Лизель и подхватила смеющегося Алекса на руки.

— Хитрюга, ты получила маленького мальчишку, а мне достался этот здоровенный пес, который выглядит так, будто только что выполз из болота и пахнет… хоть нос зажимай, — проворчала Мэрилин, неохотно приглашая собаку последовать за собой.

За тяжелой дверью скрывался маленький холл с винтовой лестницей, которая вела вверх, туда, где на каждом из этажей размещалось по комнате.

Нижний этаж представлял собой очаровательную маленькую гостиную, от которой веяло подлинной стариной. Со стульями в стиле королевы Анны, кружевными салфетками и красивым камином, при виде которого Мэрилин от восторга захлопала в ладоши. Перед камином лежал ковер, очень похожий на шкуру Годрича. На стене над каминной полкой висел портрет пожилой седовласой леди с таким хмурым выражением лица, от которого уголь в камине мог загореться сам собой.

— Твоя бабушка Нэнси, — объявила Мэрилин, поворачиваясь к Алексу. — И твоя благодетельница.

— Моя благо… что? — не понимая, нахмурился мальчик.

— Благодетельница. Это человек, который помог тебе деньгами или чем-то еще, что поможет тебе в будущем.

— Что ж, картина скорее подходит для ванной комнаты, — глубокомысленно изрекла Лизель.

Оба — и Алекс, и Мэрилин — выглядел сконфуженными.

— Отличная идея повесить ее над туалетом, — с улыбкой добавила Лизель.

— Ты слишком нетерпима… то есть груба, — громко проговорила Мэрилин, чтобы Алекс мог получить еще один урок английского.

— Да, пожалуй, я неточно выразилась. — Лизель искала более подходящее слово, которое могло бы описать то, что она имела в виду, не обидев никого. — Я хотела сказать, выглядит как-то старомодно.

К ее удивлению, Мэрилин кивнула, и выглядела она при этом виновато.

— Правда, то же самое можно сказать о всей комнате. Эти громоздкие стулья, салфетки, обои… вам не кажется?

Мысленно убирая старинную мебель, Мэрилин подумала, позволит ли бюджет купить сюда несколько новых диванов и заменить выцветшие обои с рисунком в цветочек на более нейтральные?

— Ты думаешь, здесь везде так? — хмурясь, спросила Лизель.

— Посмотрим и увидим.

На первом этаже размещалась большая ванная комната. И тут, слава Богу, все было абсолютно современное, кроме старинной: ванны на ножках, в виде звериных лап, которая стояла посредине.

— О, здесь есть даже шампунь и пена для ванны, кто-то позаботился о нас, — пошутила Лизель.

Осталось осмотреть еще три комнаты. Как расшалившиеся дети, они решили начать сверху и пройти вниз.

— Давай, племянник, посмотрим наши спальни, — предложила Лизель и, взяв Алекса за руку, потащила его к лестнице. — Я так понимаю, что здесь три уровня, по одному для каждого из нас.

Мэрилин наблюдала за ними со снисходительной улыбкой, иногда ей казалось, что у нее двое детей, однако, несмотря на то, что она обязана следить за одним, она была рада, что у Алекса есть Лизель, с которой он мог разделить свою радость.

— Мы наверху, — крикнула ее сестра. — Давай поднимайся, старая калоша. Это потрясающе! Отсюда видно море!

— Да, давай, старая калоша! — вторил Алекс. Комната наверху была больше, чем другие, так как лестница здесь кончалась огромной площадкой, и был еще маленький закуток с душевой кабиной. Под окном была встроена широкая скамья, которую Алекс тут же занял, встав на колени и прижавшись носом к стеклу. Мебель и декор не отличались оригинальностью, все как во всем доме: кровать королевского размера, встроенный гардероб, цветастые обои, сухие букеты и множество маленьких картинок на стене с цветами и листьями, и еще стояла корзина для собаки и миска с водой у радиатора.

— Это, должно быть, владения Годрича, — пошутила Лизель, когда пес улегся в корзине, положив морду на край.

— Скорее всего, это была комната тетушки Нэнси, — предположила Мэрилин, сняв со стены фотографию в рамке. На ней был запечатлен Алекс в костюме пастуха на прошлогоднем Рождестве.

— Откуда она у нее? — нахмурилась Лизель, оглядываясь через плечо на Мэрилин.

— Я послала ей вместе с поздравлением. Думала, ей будет интересно — Мэрилин взяла фотографию и провела пальцем по запыленному стеклу. — Это так печально.

— Правда… она… я думаю, со стороны Ника у нее был единственный родственник.

— Алекс. Алекс — вся ее семья. Мы могли бы навещать ее.

— Разве она нас приглашала?

— Нет… никогда.

— Вот именно. Ты же знаешь, Мэрл, ты никуда не поедешь без приглашения.

— Я понимаю, но все-таки…

— Мама, можно, это будет моя комната? — сказал Алекс, прерывая их.

— Тебе здесь нравится? — Мэрилин удивленно посмотрела на сына. Это была комната пожилой леди, с цветастыми обоями, имитирующими, ситец, и Мэрилин была озадачена выбором сына.

— Пожалуйста, мам.

— Ты, действительно, хочешь жить здесь, в этой комнате? — Мэрилин подошла к окну и непроизвольно ахнула, увидев потрясающий вид на разлившуюся реку, холмы, дюны и в отдалении — море.

Она отвела глаза и повернулась к Алексу. Он кивнул.

— Лизель? — спросила Мэрилин. Лизель пожала плечами.

— Каждый супергерой должен иметь свое логово. У Бэтмена была пещера с летучими мышами, у Кларка Кента — телефонная будка.

— Яне хочу спать в телефонной будке.

— Ты будешь жить в самой лучшей комнате отеля, — заверила Мэрилин, с улыбкой обнимая сына и целуя в золотистую макушку.

— Ты забыла «Медовый месяц», — напомнила ей Лизель.

— Что значит кровать королевского размера по сравнению с этим видом? — вздохнула Мэрилин. — Ты выбрал ее из-за этого, да?

Алекс кивнул, хотя и был уклончив.

— Просто к этой комнате привык Годрич, и Алекс будет делить ее с ним, — объяснила Лизель, которая уже все поняла. — И Годрича не посадят в конуру.

— Что ж, если ты так хочешь… Но ты уверен, что не хочешь занять среднюю комнату, между мной и Лизель?

— Как сандвич, — рассмеялась Лизель. Но Алекс покачал головой:

— Я хочу эту, если можно.

— Конечно, можно.

— Вау-у! — радостно завопил Алекс, рухнул на постель и тут же заснул с такой скоростью, на которую способны только дети.

— Ты действительно думаешь, что это хорошо, если Алекс будет жить здесь? — спросила Мэрилин, когда они пошли посмотреть первую комнату — к счастью, в ней имелась большая ванная, и она была оборудована современной сантехникой.

— Послушай, это его отель, и у него право первого выбора. Кроме того, неужели ты бы хотела жить в одной комнате с Годричем? — Лизель указала на пса, который притворился спящим.

Мэрилин энергично покачала головой:

— Нет. Знаешь, Алекс, кажется, уже успел привязаться к собаке.

— Будем надеяться, она тоже привяжется к нему.

— Ммм… Ты не знаешь, она не кусается?

— Собака или Лоррейн?

Мэрилин взглянула на часы:

— Она должна вот-вот прийти.

— Ты волнуешься?

— Ну да… немножко. Она проработала здесь десять лет. И вдруг заявляемся мы, и все меняем.

— Доброе утро!..

Словно в ответ на ее слова, с лестницы раздался довольно нервный голос, и Мэрилин сжала руку Лизель.

— Легка на помине. Она пришла раньше.

— Хороший знак.

— Здесь кто-то есть? — На этот раз вопрос прозвучал более резко.

— Она меня пугает.

— Может, она думает, что мы воры?

Мэрилин попыталась рассмеяться, но не смогла. Она хотела испариться, а вместо себя на встречу послать Лизель.

— Что ж, я полагаю, мне лучше пойти к ней и поздороваться, — сказала она. — А ты останься с Алексом на тот случай, если он проснется и испугается.

— Он крепко спит. Лучше я пойду с тобой.

Мэрилин с благодарностью кивнула. Она всегда делала то, что нужно было сделать, но на практике не отличалась общительностью. Лизель, напротив, была общительным человеком и легко знакомилась с новыми людьми.

— Мы еще не определились, какую комнату кто из нас займет, — уклончиво проговорила Мэрилин.

— Ты должна быть ближе к Алексу… а я под тобой.

— Согласна.

— Тогда решено… Пойдем знакомиться cо служащими Алекса, и помни: пока ему нет восемнадцати, главная здесь — ты.

Лоррейн Визи с лицом не менее мрачным, чем окружающая обстановка, стояла посредине огромного холла и нервно ломала руки.

Это была брюнетка ниже среднего роста, с длинными прямыми волосами, разделенными пробором посредине, круглое лицо ее было мягкое, как пудинг, а большие серебристо-голубые глаза смотрели столь же настороженно, сколь и испуганно, — как глаза дикого животного, загнанного в угол. На Лоррейн были черная, юбка, белая блузка, плотные чулки и туфли на низком каблуке. На первый взгляд Мэрилин показалось, что Лоррейн примерно одного возраста с ней, возможно, чуть моложе, но она явно ошибалась, и виной тому была или мягкость бледной кожи, или то, что Лоррейн стояла, как испуганный потерявшийся ребенок, посреди огромного холла Центрального вокзала.