Пока Лера мучалась в догадках и сомнениях, появилась Лялька. Она опоздала, зная, что Сережкиной сегодня не будет и контролировать ее прогулы некому. Известию она не удивилась, но расстроилась из-за подруги. Той сегодня предстояло загадочно интересоваться, где бы Кудрин хотел оказаться после смерти. Но спрашивать было некого. Кудрин так и не явился на работу. Домашний телефон Сережкиной писклявым голосом автоответчика обещал сообщить той все, что хотел сказать звонивший. Девушки ничего говорить не стали, решили дождаться вечера и позвонить Нине Альбертовне. Должна же она вернуться домой ночевать.

В текучке проблем про Сережкину забыли. Кудрина изредка вспоминали, но чаще нехорошими словами. Лера чувствовала, что снова наступила на те же грабли, и радовалась, что успела вовремя с них соскочить, пока они не треснули ей по лбу. Кудрин сбежал от нее в очередной раз. В то, что его сразил недуг, Лера больше не верила. Он заметил в ее глазах интерес, струхнул и сбежал. Но почему с Сережкиной и лопатой? Вчера все искали клады, возможно, они тоже решили поучаствовать в массовом раскопе. И снова возникал вопрос «Почему Кудрин пошел с Сережкиной?». Лера была уязвлена. Конечно, она бы ни за что не согласилась идти на ночь глядя с Кудриным, но тут дело принципа. Он ей этого даже не предлагал. Лялька, как всегда, предложила «плюнуть и растереть» и стала названивать Нику, с которым у нее складывались такие идеальные отношения, что Лера боялась их сглазить. Она завидовала подруге по-хорошему. Глядя на то, как влюбленная подруга чирикает со своим кавалером по телефону, Лера подумала, что ей это совершенно не грозит, и с головой погрузилась в баланс.

– Он нашел! – От бумаг Леру отвлек визг Ляльки, после часового разговора положившей трубку на место. – Ник точно что-то нашел, только ему нужно посоветоваться с Молоховым.

– Он опоздал, – процедила Лера, – все уже найдено до нас.

– Ник нашел вход в подземелье, и, могу тебе сказать, это не там, где мы искали! – с жаром сообщила Лялька.

Снова начинать поиски Лере не хотелось. Ей ничего не хотелось. Кудрин сбежал, Молохов ходит весь зацелованный, маме рассказать не о чем. Придется придерживаться версии, что для нее действительно смысл жизни заключается в сидении на работе. Может, заняться благотворительностью? Это более радужная перспектива, мама одобрит. Лера представила, как она приедет в детский дом и раздаст детям игрушки, посетит пансионат для престарелых и одарит всех книжками. Но на игрушки и книжки должны быть деньги. Лера достала кошелек и покопалась в нем. Результат был плачевным. Так что оставалось только искать сокровища.

– У меня странное ощущение дежавю, – сказала Лера подруге. – Но если ты продолжишь сидеть на диете, то я согласна. Как только, так сразу, – повторила она сказанное матери утром и задумалась.

– Не хмурься, – заметила довольная Лялька, – от этого бывают морщины, а они нам не нужны. В нашем возрасте уже нужно начинать бояться морщин. А еще нужно радоваться жизни и получать от нее только положительные эмоции.

– К чему ты клонишь? – Лера знала, что Лялька радуется не зря.

– Сейчас сюда придет Молохов, – сообщила она, – вместе с Ником, и они расскажут про клад.

– Мне нужно будет интересоваться у Молохова, что он выберет: ад или рай?

– Он уже выбрал, – отмахнулась Лялька, доставая из сумочки губную помаду, – деваться ему, бедному, некуда. Крепкие сети наброшены ловкими женскими руками.

– Ты думаешь?! – недосказанность подруги рассмешила Леру. – А если ты заблуждаешься и он любит свою жену?

– Никаких если, – отрезала Лялька, – как только придет Молохов, дерзай! Спрашивай про ад, про рай, про что хочешь. Выбора у нас нет. Кудрин снова исчез, так что придется заняться Молоховым вплотную.

– У меня такое ощущение, что сегодня все договорились сплавить меня замуж, – заявила Лера.

– Ну, насчет замужества ты загнула, – усмехнулась ее боевая подруга. – Пусть хотя бы числится твоим кавалером. Кстати, заметь, так долго им еще никто не числился.

– Да и он не в их числе, между прочим, – обиделась Лера.

– Сейчас мы исправим эту ошибку, – пообещала Лялька и провела яркой помадой две жирные полосы на губах.


Молохов никуда идти не собирался. Сведения о том, что среди поисковиков мелькал Симбирцев, пока не подтвердились. Зато пошли многочисленные запросы о без вести пропавших. Милиция отклоняла эти сообщения, сославшись на то, что без вести люди пропадают только через несколько дней, а пока они вполне могут ночевать у своих знакомых, подруг и любовниц.

– Ты представляешь, милок, – жаловалась Молохову старушка-одуванчик, – деду восьмой десяток на исходе, какая у него любовница! У него только радикулит, мигрень, воспаление простаты и правнуки-оглоеды… Он вот сюда полез, милок, вот сюда. А меня на шухере оставил…

Молохов попытался успокоить старушку, взяв поиски деда под личный контроль, и пошел к спасателям. Их из области вызвал муниципалитет, когда старая часть города была основательно перекопана любителями. Оставшиеся исторические ценности было необходимо срочно спасать от народа, расползшегося по подземелью, как прожорливые тараканы. А Молохову нужно было найти бедолагу деда, отправившегося на поиски клада. Как раз тогда, когда он объяснял спасателям, что в первую очередь следует заняться дедом, позвонил Ник и сообщил ему о странной догадке. Молохов догадывался, что умный и по-своему талантливый Тарас-Ник обязательно до чего-нибудь докопается, хотя бы виртуально. Но звонок был так не вовремя.

– Нужно пойти к девчонкам и все им показать. – Ник произнес слова, которые подействовали на Молохова как ушат холодной воды.

Нужно пойти к девчонкам, ох, как нужно. Сначала найти деда и пойти к девчонкам. Черт с ним, с этим дедом, быстрее идти к ней! Однако старушка-одуванчик вцепилась в Молохова, как в свою последнюю надежду. Он не может ее бросить и уйти. Григорий надел спецовку и нырнул в подземелье. Молохов точно знал, что клада здесь нет. Жители вырыли все, что смогли, чуть не испортив фундамент здания Торговых рядов, ценного исторического памятника. Некоторые показывали ксерокопию старой карты, где были отмечены места предполагаемых сокровищниц. Все они странным образом совпадали с городскими коммуникационными узлами. Воспользовавшиеся моментом коммунальщики тут же занялись прокладкой труб в разрытые канавы, как будто специально этого дожидались. Было очевидно, что массовые раскопы устроены властями специально, чтобы облегчить им работу. Но от этой догадки легче не становилось, люди бы рыли и без карты. Никакие уговоры не помогли. Находка монет стимулировала кладоискательство. Они, эти монеты, были предположительно деньгами семнадцатого века и принадлежали местным купцам. Составляли определенную ценность, но не настолько, чтобы перекопать из-за этого весь город. Сокровищница-то находилась в другом месте. Молохов усмехнулся и вспомнил, как он об этом догадался – поглядел на потолок в музее. Там все было нарисовано: церквушка, сундук, боярская шапка. Ник тоже сообразил, если эти две догадки соединить, то завтра можно отправляться за кладом. Послезавтра, когда народ успокоится. Все планы перечеркнули строители со своим фонтаном. Молохов в потутьме на что-то наткнулся.

– Дед, ты?! – Он потормошил тело.

– Ой, я! – простонал дед. – Ой, я! Аккуратней поднимай, меня радикулит скрючил. Думал, крючком лучше будет по подземельям лазить, да, куда там, боль страшная. А клад-то кто нашел или тоже, как и я, страдают?

Ничего не ответив, Молохов подхватил деда и осторожно поволок его наверх.

– Вот он, герой нашего времени! – К ним с дедом сразу же подскочили корреспондент с оператором местного телевидения. – Спасает пожилого человека от верной гибели! – И в глаза Молохову ударила вспышка яркого света. – И люди говорят ему спасибо…

– Ты чего его приволок пустого?! – взбеленилась старушка-одуванчик, прыгая на Молохова. – Где клад, старый хрыч?! На что правнукам подарки покупать будем?!

– Да, – изрек удрученный Молохов в камеру, – с годами шансы супругов на любовь до гробовой доски значительно возрастают.


– Ты бы это видела! – в кабинет ворвалась Лялька с недоеденным бутербродом – диета снова потеряла актуальность. – Сижу в комнате отдыха, расслабляюсь, смотрю телевизор, а тут – прямой эфир! Показывают твоего Молохова, который стоит и рассуждает о супружеской любви до гробовой доски.

– Все ясно, он же женат, – тоскливо ответила Лера.

– И ты говоришь это так спокойно?! – возмутилась Лялька. – Я тебя не понимаю. Я бы на твоем месте взяла и разобралась с его женой по полной программе. Поставила ему условие: или я, или она… Сейчас они с Ником придут, и ты обязательно поставь вопрос ребром.

– А если он выберет ее?

– Если бы да кабы. – Лялька села напротив подруги и принялась жевать. – Об этом потом подумаем. Они придут, я Ника уведу, а ты у Молохова прямо спроси, насколько серьезные отношения у него с женой.

– Зачем я стану ему набиваться, – не согласилась Лера, – если у них любовь до гробовой доски, сама же говоришь.

– Да, он так и сказал: «до гробовой доски», – подтвердила Ляля. – Вот это любовь.


К вечеру горожане поутихли. Некоторые (большая часть) вылезли из подземелья и отправились по домам, некоторые продолжали искать клад, но уже с меньшим энтузиазмом. Они все чаще появляясь на поверхности матушки-земли, где их ожидали разочарованные родственники. Григорий Молохов посмотрел на все это, подумал о своем и пришел к окончательному выводу: идти нужно не на работу, а домой к Валерии. Пружинящей походкой с гордо поднятой головой Григорий подошел к ее дому и расправил плечи. Ни одного лишнего слова, ни одного фривольного жеста он себе не позволит. Пусть эта Лера ни на что не надеется – он не станет в очередь, чтобы добиваться ее благосклонности. Он собрался на деловую встречу, на которую и идет. Остальное – чувства, привязанности, увлечения – Молохов оставил за «бортом», во всяком случае он на это надеялся.

Но, как это обычно бывает, его надежды не оправдались.

Только Григорий увидел Валерию, как сразу, помимо своей воли, расцвел и заалел. Она открыла ему дверь и пригласила в комнату, где уже сидели Ник и Лялька. Молохов деловито и жестко поздоровался, разделся, отдал пальто Валерии. Та опустила глаза и отправилась к вешалке. «Ишь, глаза опускает, – подумал Григорий, – не хочет видеть. Говорит этим, что я ей так надоел, что глаза б ее на меня не глядели. Позвольте, но я сюда не сам пришел. Меня, в конце концов, пригласили. Я все-таки специалист высокого класса. Такого, о котором они даже не подозревают. Спокойно, Григорий, спокойно…» Настроение у него было прекрасное, веселенький мотивчик, льющийся из его уст, напоминал песенку про прекрасную маркизу, у которой сдохла лошадь, сгорел дом, застрелился муж, но в целом же все по-прежнему было хорошо.

– Додумался, – Молохов обратился к Нику и пожал ему руку, – поздравляю!

– Понимаешь, – ответил ему на рукопожатие Ник, привстав со стула, – тут есть одна загвоздка. – И он указал на экран. – Все ходы-выходы действительно ведут в городскую канализацию, которой в принципе не могло быть в семнадцатом веке. Она была построена позже, гораздо позже. Значит, там искать бесполезно.

– Согласен, – кивнул Молохов и сел на стул рядом с Ником, совершенно не обращая внимания на дам. – Судя по монетам, клад был спрятан в семнадцатом веке. Здесь, в этом небольшом городишке, произошло нечто неординарное, заставившее некоторых лиц определенного сословия прятать накопленное добро. Монахи в этом случае ни при чем. Вряд ли они прятали свои бумаги. Но они жили в это время. Возникает вопрос – где?! Правильно, в монашеских кельях неподалеку от собора. Но собора-то не было в семнадцатом веке!

– Вместо него и стояли монашеские кельи? – выразила предположение заинтригованная Лялька.

– Вместо него стояла обыкновенная деревянная церквушка, которая сгорела. На ее месте позднее построили собор, – сказал Молохов и добавил, обратившись к девушкам: – Нужно почаще ходить в краеведческий музей и знать историю своей Родины.

Лера фыркнула, Лялька усмехнулась. Тоже, нашелся заезжий научный сотрудник, который будет учить их жить.

– В этой церкви и было спрятано чье-то добро, – завершил мысль Молохова Ник.

– Точно, – кивнул тот, – сокровища, а они были и есть, спрятаны там.

– Когда отправимся копать?! – Лялька поднялась и приготовилась к работе.

– Я думаю, – тихо сказал Молохов, – вполне вероятно, что копать больше не придется. Нужно будет сдвигать тяжелые плиты могильных надгробий. Вряд ли мы сами справимся. Хотя, все возможно, и я ошибаюсь.

– Мы справимся, – обнадежила его Лялька, – Ник вон какой здоровый, я тоже не слабосильная. Лерка у нас дохлятина еще та, но за пару дней ее можно откормить. Раньше, в старину, мне бабушка рассказывала, тощих девиц никто замуж не брал… Сейчас тоже, правда, не особо разбирают, но это к слову. Так вот, их, этих тощих девиц, сажали в тесную темную комнату и откармливали. На улицу не выпускали, делать ничего не давали, ходить не разрешали, а скармливали все самое калорийное и вкусное.