Этим солнечным утром, война, частью которой Росс был совсем недавно, казалась ему, наполненному запахами, звуками и видом своей земли, далекой и незначительной. Росс размышлял, реален ли тот мир, где люди дрались ради политики и принципов и умирали либо жили со славой (а чаще наоборот, бесславно) ради абстрактного слова вроде патриотизма или независимости, или реальность принадлежит этим скромным людям и простой земле.

Казалось, ничто не остановит болтовню миссис Мартин, она прекратилась, лишь когда со своей смены на шахте вернулась ее дочь Джинни. Похоже, у девушки перехватило дыхание: она уже собралась что-то сказать, распахнув дверь коттеджа, но увидев Росса, прошла вперед, неуклюже присела в реверансе и замолчала.

- Моя старшенькая, - сказала миссис Мартин, складывая руки на огромном животе. - Семнадцать месяц назад стукнуло. Ты чего это, дитя? Позабыла мистера Росса?

- Нет, мама. Нет, сэр. Вовсе нет.

Она подошла к стене, развязала передник и стянула большой льняной чепец.

- Прекрасная девочка, -- заявил Росс, рассеянно глядя на Джинни. - Вы должны ей гордиться.

Джинни вспыхнула.

Миссис Мартин уставилась на дочь.

- Неужто этот Рубен опять с тобой заигрывает?

В двери появилась тень, и Росс увидел высокую фигуру Рубена Клеммоу, вышагивающего в сторону своего коттеджа. Он по-прежнему был в сырых синих шахтерских куртке и штанах, старой жесткой шляпе с прилепленной с помощью глины свечой спереди и нес инструменты рудокопа, одним из которых был тяжелый железный бур.

- Он каждый день за мной ходит, - призналась девушка со слезами раздражения на глазах. - Навязывается, чтоб я с ним пошла, а когда я иду, то молчит, лишь глазеет. Чего он меня не оставит в покое?

- Ладно, не принимай близко к сердцу, - сказала ее мать. - Пойди скажи мелким бесенятам, чтобы вернулись, если хотят поесть.

Росс нашел в этом возможность распрощаться и встал, как только девушка выбежала из дома, подзывая чистым и пронзительным голосом тех детей Мартинов, что трудились на картофельной грядке.

- Он для нас прям головная боль, - заявила миссис Мартин. - Повсюду за ней таскается. Заки его дважды предупреждал.

- Его коттедж в крайне плохом состоянии. Наверное, пованивает от него, когда ветер в эту сторону.

- О, насчет этого-то нам плевать. Мы лишь о девице тревожимся.

Росс видел, как Рубен Клеммоу стоит у двери своего коттеджа, уставившись на Джинни, провожая ее смущающим взглядом своих маленьких бледных глазенок. Клеммоу всегда приносили соседям одни неприятности. Отец и мать семейства уже несколько лет как умерли. Клеммоу-отец был глухонемым и припадочным, детишки вечно над ним потешались из-за перекошенного рта и мычания, которое он издавал. Клеммоу-мамаша на вид была вполне ничего, но была в ней какая-то гнильца, эта женщина никогда не довольствовалась обычными человеческими грешками вроде пьянства и похоти. Росс вспомнил, как ее публично выпороли на рынке в Труро за продажу ядовитых порошков для выкидыша. Эта парочка годами доставляла беспокойство, но Илай всегда казался самым проблемным.

- Он доставлял неприятности, пока я отсутствовал?

- Рубен? Неа. Разве что прошлой зимой треснул Ника Вайгаса по башке, когда тот на него разорался. Но разве ж его в этом можно винить, я и сама так частенько делаю.

Росс решил, что нельзя сбежать от самого себя, вернувшись к простой крестьянской жизни. В собственном случае он обменял заботу о своей роте пехотинцев на эту навязанную ответственность о достатке живущих на его земле людей. Может, он и не был сквайром в полном смысле слова, но не мог избежать этой ответственности.

- Думаете, он может причинить Джинни вред?

- Кто ж знает, - ответила миссис Заки. - Если что и учинит, то в суд его не потащат и к ответу не призовут. Но для матери он - сплошная головная боль, дорогуша, ну вы понимаете.

Рубен Клеммоу заметил, что теперь наблюдают за ним. Он тупо уставился на двоих людей в дверях соседнего коттеджа, повернулся и вошел к себе домой, захлопнув дверь за спиной.

Вернулась Джинни с тремя детьми. Росс посмотрел на девушку с возрастающим интересом. Она была аккуратной и ухоженной, прелестное создание. Замечательные карие глаза, бледная кожа с немногочисленными веснушками на носу, густые каштановые волосы - у нее будет полно обожателей среди молодых людей по всей округе. Неудивительно, что она воротит нос от Рубена, которому почти сорок, и к тому же он слаб на голову.

- Если Рубен будет причинять неприятности, - сказал Росс, - дайте мне знать, я приду и поговорю с ним.

- Спасибочки, сэр. Мы перед вами в долгу. Может, если вы с ним поговорите, он образумится.

***

По дороге домой Росс проехал мимо подъёмника Уил-Грейс, той шахты, что принесла состояние его отцу, и куда оно всё в результате и вернулось. Шахта находилась на холме, на противоположной от Уил-Мейден стороне долины. Примитивная добыча велась уже несколько столетий, а рудник был известен под именем рудник Треворджи. Джошуа воспользовался прежними разработками и назвал предприятие именем жены. Росс подумал, что мог бы этим заняться. Всё лучше, чем слоняться без дела.

На следующий день он надел одежду, в которой ходил на шахту отец, и уже собирался выехать из дома, сопровождаемый бормотанием Пруди относительно гнилых досок и смрадной атмосферы, когда увидел скачущего по долине всадника и понял, что это Фрэнсис.

Он ехал на прекрасной чалой лошади, одетый по последней моде: в темно-желтых бриджах, желтом жилете и зауженном в талии сюртуке из темно-коричневого бархата с высоким воротником.

Фрэнсис осадил коня прямо перед Россом, лошадь встала на дыбы.

- Эй, Руфус, тише, мальчик! Что ж, Росс. - Он спешился, дружелюбно улыбаясь, - тише, мальчик! Ну, и что это? Собираешься отдать дань Грамблеру?

- Нет. Думаю обследовать Грейс.

- Эту старую шлюху? - Фрэнсис удивленно поднял брови. - Уж не надеешься ли ты вновь ее запустить?

- Даже от шлюх есть польза. Я обследую всё, что у меня есть, неважно, имеет оно стоимость или нет.

- Весьма разумно, - Фрэнсис слегка покраснел, - может, обождешь часок?

- Пойдем со мной, - предложил Росс. - Но, возможно, тебе больше не интересно подобное приключение, в этой-то одежде.

- Конечно, пойду, - коротко ответил Фрэнсис, покраснев еще сильнее. - Дай мне старую одежду твоего отца.

- Не нужно. Пойду в другой день.

- Мы сможем поговорить по пути, - Фрэнсис передал коня Джуду, который только что вернулся с поля, - это представляет для меня интерес.

Они вошли в дом, и Росс порылся среди вещей отца, которые Пэйнтеры не успели продать. Когда подходящие вещи нашлись, Фрэнсис снял свою красивую одежду и надел их.

Они вышли из дома, и, чтобы преодолеть напряженность, Росс заставил себя говорить о своих приключениях в Америке, куда его послали зеленым прапорщиком всего лишь через месяц нахождения с полком в Ирландии. О тех беспокойных первых трех месяцах под командованием лорда Корнваллиса, когда и произошли почти все бои, которыми ограничилось его участие в войне; о плавании в Портсмурт и внезапном нападении французов, когда они пересекали реку Джеймс; о преследовании Лафайета; мушкетной пуле в лодыжке и своем переводе в Нью-Йорк, что в результате позволило ему избежать осады Йорктауна; об ударе штыком в лицо во время небольшой перестрелки, когда условия предварительного мирного соглашения уже были подписаны.

Они добрались до шахты и подъемных механизмов. Какое-то время Росс рассматривал высокие заросли дрока, затем вернулся к кузену, который всматривался в шахту.

- Насколько глубоко она залегает? - спросил Фрэнсис.

- Полагаю, не более тридцати саженей, и большая часть затоплена, но я слышал, как отец говорил, что большая часть старого рудника Треворджи сама осушилась в процессе работы.

- На Грамблере мы начали разрабатывать штрек на восьмидесяти саженях, и выглядит многообещающе. Когда в последний раз пользовались этой лестницей?

- Лет десять назад, полагаю. Прикрой меня от ветра.

Сильный ветер задувал свечи. Прикрывая их шляпами, они начали спускаться по лестнице. Фрэнсис хотел было пойти первым, но Росс его остановил.

- Погоди. Я сначала ее опробую.

Первая дюжина ступеней выглядела довольно прочной, и Фрэнсис тоже начал спускаться. Ствол шахты оказался довольно широким, с прибитой к стене лестницей, поддерживаемой через определенные интервалы деревянными площадками. Некоторые насосные шестерни всё еще оставались на местах, но дальше вниз поотваливались. Когда они спустились ниже уровня, куда проникал дневной свет, в нос им ударил запах затхлости и застоявшейся воды.

Первого уровня они достигли без происшествий. В дымном колеблющемся свете прикрепленной к шляпе свечи Росс всмотрелся в узкую дыру туннеля и решил попробовать спуститься на следующий уровень. Он крикнул об этом Фрэнсису, и они стали спускаться дальше. Фрэнсис случайно столкнул камень, тот громыхнул об следующую площадку и с мягким плеском булькнул в невидимой воде внизу.

Теперь ступеньки стали коварными. Несколько отсутствовали разом, а затем одна обрушилась, как только Росс перенес на неё свой вес. Его нога провалилась на следующую ступеньку, которая оказалась прочной.

- Если я когда-нибудь открою шахту, - крикнул он вверх, его голос эхом отразился в замкнутом пространстве, - то в основной шахте поставлю железные лестницы.

- В лучшие времена мы намеревались сделать это на Грамблере. Так погиб отец Бартла.

Ноги Росса погрузились в воду. Он наклонил голову, чтобы вглядеться в темную, маслянистую воду, преграждавшую путь. Уровень воды за последние месяцы упал, поскольку стены вокруг покрывала зеленая тина. Из его рта вырывался пар, сливаясь с дымком от свечи. Рядом с ним, примерно на два фута погруженный в воду, открывался вход на второй уровень. Эта была самая нижняя часть старого рудника Треворджи.

Он сделал еще пару шагов вниз, пока вода не поднялась выше колен, а потом сошел с лестницы, ступив в туннель.

- Фу! Ну и вонь! - донеслось со стороны Фрэнсиса. - Интересно, сколько сюда выкинули нежеланных младенцев.

- Думаю, что этот уровень идет на восток под долиной, в направлении Мингуза, - отозвался Росс.

Он двинулся в туннель. Всплеск за спиной возвестил о том, что Фрэнсис тоже сошел с лестницы и последовал за ним.

По стенам сочилась буро-зеленая вода, а в некоторых местах потолок нависал так низко, что приходилось сгибаться. Воздух был промозглым и вонючим, и пару раз свечи заморгали, как будто вот-вот погаснут. Фрэнсис нагнал кузена, когда туннель расширился до пещеры. Росс всмотрелся в ту стену, где начали добычу.

- Посмотри сюда, - указал Росс. - Смотри, это полоска олова между пиритом. Они неправильно выбрали уровень. Мы знаем, насколько большими разрывы между пластами были на Грамблере.

Фрэнсис намочил палец в воде и потер породу, где показались слабые темные вкрапления олова.

- А что потом? Ты еще не видел наших смет на Грамблере, с тех пор как вернулся? Прибыль - всего лишь жалкая иллюзия, прыгающая не на ту сторону гроссбуха.

- На Грамблере вы слишком сильно углубились. Подъемные механизмы обходились в целое состояние еще когда я уезжал.

- Они не просто жгут уголь. Они пожирают его, как осел пожирает клубнику. Хрум - и они орут "ещёёё".

- А здесь будет достаточно и небольшого подъемника. На этом уровне можно работать даже без откачки.

- Не забывай, сейчас осень.

Росс повернулся и уставился на черную, грязную воду, поднявшуюся выше колен, потом снова посмотрел на потолок. Фрэнсис прав. Они смогли забраться так далеко только благодаря малому количеству осадков летом. Вода сейчас прибывала. Через несколько дней, возможно, даже часов, станет невозможно вернуться назад.

- Росс, - позвал кузен. - Ты слышал ведь, что на следующей неделе я намерен жениться?

Росс прекратил своё исследование стен и выпрямился. Он был примерно на три дюйма выше двоюродного брата.

- Верити мне сказала.

- Хм. Она также сказала, что ты не хочешь присутствовать на свадьбе.

- О... не так многословно. Но то да сё... Мой дом - как разграбленный Карфаген. Кроме того, я никогда не любил церемонии. Давай пройдем еще немного. Интересно, возможно ли осушить все эти старые разработки с помощью штольни в сторону низины за Марасанвосом.

Через пару секунд Фрэнсис последовал за своим кузеном.

Мерцающий, колеблющийся свет двух свечей разрезал тьму то здесь, то там, рисуя смутные, преследующие их тени и странные, гротескные отражения на бутылочного цвета воде.