Роберта Джеллис - Роузлинд (Хмельная мечта)

Имена даны в последовательности появления героев в романе, а не по значимости их титулов и званий.

Леди Элинор Дево – богатая наследница 16-ти лет, которой по возрасту давно полагалось бы выйти замуж; своенравная красавица.

Сэр Андрэ Фортескью – сенешаль леди Элинор.

Элинор Аквитанская – вдовствующая королева Англии, могущественная, властная, умная правительница.

Сэр Джон д'Элберин – вассал леди Элинор.

Сэр Саймон Лемань – преданный вассал королевы до встречи с леди Элинор.

Гертруда – служанка леди Элинор.

Брат Филипп – священник и писарь замка Роузлинд.

Леди Гризель – жена управляющего поместьем Кингслер.

Иэн де Випон – сквайр сэра Саймона.

Изабель де Клер – графиня Пемброкская и Стригулская; богатая невеста под опекой короля.

Изабель Глостерская – герцогиня Глостерская, также подопечная короля: обручена с принцем Джоном, братом короля.

Сэр Вильям Маршал – лорд-маршал Англии, близкий друг сэра Саймона.

Роджер Бигод, Мило де Боуэн – поклонники леди Элинор, которых привлекает ее богатство и немного ее красота. Их цель – любыми средствами добиться богатых поместий леди Элинор.

Бьорн Фишерман – начальник отряда оруженосцев, преданный вассал леди Элинор.

Король РичардI – прозванный Ричард Львиное Сердце, ставший королем Англии; собирается отправиться в крестовый поход, пренебрегая заботами о судьбе трона.

Принц Джон – младший брат Ричарда, надеется воспользоваться отсутствием Ричарда для достижения своих целей.

Лорд Ллевелин – внук Оуэна Гвинедда, принца Уэльского (не сын Ричарда).

Вильям Лонгкемп— архиепископ Илийский, канцлер и верховный судья Англии; фаворит короля Ричарда, властолюбец и развратник, имеющий репутацию гомосексуалиста.

Принцесса Беренгария – леди, на которой женился Ричард. Женитьба принесла обоим несчастье.

Леди Джоанна – вдова короля Сицилии, сестра короля Ричарда, сопровождавшая Беренгарию и Ричарда в крестовом походе.

Роберт Лестерский – граф Лестерский, один из участников крестового похода короля Ричарда в Святую землю.

Гюи де Лузиньян – свергнутый король Иерусалима.

Сэр Джайлс – управляющий поместьем Айфорд, один из людей леди Элинор.

Леди Элинор слегка наклонилась вперед, чтобы потрепать шею лошади, беспокойно гарцевавшей под ней – одной из самых богатых невест Англии, наследницей и хозяйкой Роузлинда, Мерси, Кингслера, Айфорда и других поместий. Лошадь нервно перебирала ногами, пряла ушами, дрожь пробегала по холке. Девушка удерживалась от окрика, ласково поглаживала грациозную шею животного, нашептывала ласковые слова. Юная леди понимала: благородное животное чутко реагирует на беспокойство и затаенный страх хозяйки.

Вдобавок юная леди Роузлинда услышала тихое посвистывание – ее сенешаль, сэр Андрэ, всегда свистел сквозь зубы, когда волновался или чувствовал смертельную опасность.

Сэр Андрэ умел почти мгновенно собирать других вассалов, чтобы защитить владения своей госпожи от жадных соседей-баронов. Ведь находилось немало охотников насильно привести Элинор под венец, чтобы вместе с красавицей-женой отхватить такой лакомый кусок, как ее приданое…

За прошедший год сэр Андрэ не раз побеждал в пограничных стычках, даже выиграл две небольшие войны, защищая честь и имущество своей госпожи. Но сегодня он не позволил Элинор закрыть ворота замка, поднять на башнях родовые штандарты и сражаться. Хозяйка Роузлинда понимала, почему. Лорд Ричард, будущий король Англии, все еще воевал в Нормандии. А до его коронации страной правила могущественная и коварная Элинор Аквитанская.

Шестнадцать лет провела в темнице нынешняя регентша. Это была расплата за ее бунт против мужа – короля Генриха. Но после смерти мужа королева покинула место своего заключения и приняла бразды правления.

Она была в курсе всех важнейших событий, которые происходили в стране и в соседней Франции. Не прошла мимо ее внимания и весть о смерти лорда Рэннальфа, дедушки Элинор из Роузлинда. Эта смерть внезапно сделала незамужнюю шестнадцатилетнюю девушку главой воинственных вассалов и полноправной хозяйкой процветающих поместий.

Одним из первых указов, которые подписала Элинор Аквитанская, был указ, определяющий судьбу Элинор из Роузлинда. Королева-мать снизошла до того, чтобы лично объявить ей о своей воле. Для этого, она по пути из Лондона в Винчестер соизволила отклониться от маршрута, чтобы посетить Роузлинд.

Юная хозяйка Роузлинда прекрасно понимала, что это посещение вовсе не было знаком королевской милости. Понимала она и то, что ей следует всячески изъявлять покорность – возможно, только так удастся спасти и преданных ей вассалов, и собственные владения.

Положение Элинор из Роузлинда было бы лучше, если бы лорд Рэннальф вовремя выдал ее замуж. Предложений хватало: к ней сватались безденежные светские шалопаи, у которых, кроме хорошо подвешенного языка, ничего не было за душой; добивались руки наследницы Роузлинда чахлые отпрыски семей самых родовитых лордов и баронов; искали ее благосклонности и сами перезревшие сеньоры.

Элинор беспристрастно рассматривала каждое предложение. Увы! Ни один из претендентов не затронул ее сердца, ни один не смог бы завоевать уважение ее вассалов, подчинить их, да и… ее тоже! Утешало одно. Ее выводы и оценки совпадали с мнением сэра Андрэ и сэра Джона д'Элберина, управляющего вторым по значению крупным поместьем – Мерси.

И вот сейчас Элинор из Роузлинда окажется под опекой королевы. Королева-мать или сам король выберут ей жениха. Если же она не будет действовать с умом, то станет вдовой, не успев стать женой.

Лошадь, наконец, перестала гарцевать. Успокоилась и Элинор. Глупо было так волноваться. Сэр Андрэ и сэр Джон любят ее и так преданы семье Дево, что никому не позволят помыкать внучкой лорда Рэннальфа – даже самой королеве.

Но в ближайшие часы Элинор из Роузлинда должна быть предельно осторожной. Что ж! Сегодня она на каждом шагу будет демонстрировать верноподданнические чувства, чтобы, в конце концов, поступить по-своему и сохранить родовые владения и жизни своих вассалов.

С вершины холма, на котором неподвижно замер отряд закованных в броню всадников, Элинор увидела, как вдали заклубилась пыль на дороге. Отряд, значительно больший, чем ее собственный, приближался быстрым аллюром. Сквозь пыль уже были видны трепетные солнечные блики на доспехах и оружии рыцарей.

Сэр Андрэ перестал свистеть. Резкая команда – и Элинор услышала за своей спиной знакомые звуки: лязг мечей, выхватываемых из ножен, звон щитов, перебрасываемых от плеча к груди.

Вероятнее всего, отряд на дороге и был кортежем королевы. Но сэр Андрэ предпочитал быть готовым ко всему. Ведь не исключалась возможность, что какой-нибудь авантюрист-барон предпримет последнюю попытку захватить столь богатую добычу, как наследницу Роузлинда, прежде чем она попадет в королевские руки. Еще команда – и всадник отделился от отряда на холме и во весь опор поскакал навстречу кортежу королевы. Люди сэра Андрэ увидели, как от кортежа королевы также отделился всадник и помчался навстречу их посланцу. Поравнявшись, всадники приостановились, видимо, переговорили, и посланец сэра Андрэ направился к кортежу. Он слишком хорошо знал своего хозяина, чтобы поверить чужаку на слово. Он обязан был лично увидеть королеву-мать!

И пока люди сэра Андрэ держали оружие наготове, опытный воин хотел избежать любой случайности.

Наконец все разглядели белоснежную лошадь под первым всадником приближающегося отряда. Боевой кольчуги на всаднике не было.

Снова раздалась команда сэра Андрэ, и Элинор услышала лязг и звон оружия, возвращаемого на место, шорох плащей и ропот спешивающихся воинов.

Сэр Андрэ снял свою госпожу с лошади. Элинор разгладила юбки, поправила головной убор и, покорно склонив голову, присела в дорожной пыли в глубоком реверансе. Сзади раздалось поскрипывание амуниции и бряцание оружия – шеренга за шеренгой преклоняли колени ее вассалы.

Подъехав, вдовствующая королева опытной рукой вздыбила коня и бросила резкий, как удар бича, взгляд на свою тезку.

– Поднимись, дитя мое! – Голос не был молодым, но в нем не было и намека на старческое дребезжание. Это не был голос 68-летней женщины. Нет! Это был голос, привыкший повелевать и требующий мгновенного повиновения.

Элинор из Роузлинда робко подняла глаза на Элинор Аквитанскую. Да, королева-мать была действительно стара. Глубокие морщины пролегли вдоль губ и вокруг глаз, а прядь волос, выбившаяся из-под мягкого голубого платка, была белой, как снег. Но в седле королева держалась прямо, ее фигура не утратила девичьей стройности и гибкости. Привлекали глаза – темные, но яркие, светившиеся живым умом и интересом ко всему окружающему.

– Да ты прелестна, дитя мое, – голос старой королевы смягчился, губы тронула улыбка.

На лице Элинор, белизна которого резко контрастировала с черными, как вороново крыло, волосами и темно-карими глазами, мгновенно заиграл румянец. Девушка, конечно, понимала, что слова королевы были, скорее всего, данью приличиям. Но прозвучали они с неподдельной теплотой, и Элинор не смогла удержать ответной улыбки.

– О, благодарю Вас, Ваше Величество, – чуть слышно прошептала она.

– Саймон, – королева обернулась к одетому в боевые доспехи рыцарю, ехавшему за ней, – подними леди Элинор в седло!

В своей серебристо-серой кольчуге рыцарь выглядел огромной гранитной глыбой. Да и сдвинулся он с места не больше, чем каменная статуя в церкви, – левая рука покоилась на бедре, а правая с такой силой натягивала поводья, что жеребец, не в состоянии даже шевельнуть шеей, оставался таким же неподвижным, как и сам всадник.

У Элинор перехватило дыхание от смешанного чувства обиды и удивления. Кто этот рыцарь, который даже по приказу королевы не торопится спешиться, чтобы помочь леди?

Когда же Элинор внимательно взглянула на всадника, ее обида почти прошла. Лицо рыцаря слегка закрывал наносник старомодного шлема, но было ясно видно, что это не лицо гордеца, а лицо человека, застывшего от величайшего изумления.

Королева не могла видеть лица Саймона, так как ей было неудобно оборачиваться, сидя в седле, но и она поняла, что он не сдвинулся с места.

– Саймон, – в голосе королевы появились властные нотки.

– В чем дело?

Луч солнца, скользнув по кольчуге, казалось, вернул неподвижную статую к жизни! Поводья судорожно натянулись, лошадь дернулась назад и взбрыкнула. Элинор закусила губу, чтобы не рассмеяться.

– Простите, мадам. Вы что-то сказали?

При этих словах королева, обернувшись, внимательно посмотрела на Саймона. Однако теперь на лице рыцаря было лишь хмурое выражение досады.

– В чем дело? Тебя что-то беспокоит? – повторила королева. В ее голосе было больше участия, чем гнева.

– Нет, ничего, – пророкотал густой бас. На лице великана вновь появилась маска безразличия.– Извините, мадам. Я… я позволил себе немного помечтать…

Элинор была поражена. Позволил себе помечтать! О чем? Да разве этот рыцарь с квадратным и тяжелым лицом норманнского завоевателя, твердым, упрямым ртом и резко очерченным подбородком способен о чем-то мечтать?!

Удивление девушки возросло, когда сэр Саймон спрыгнул с лошади и поднял Элинор сначала с колен, а затем в седло, и она посмотрела ему в лицо. Взгляд серо-голубых, подернутых дымкой, глаз выдавал чистую, невинную и мечтательную душу. «Возможно, более невинную, чем мою», – подумала Элинор и обворожительно улыбнулась.

Ее улыбка не нашла ответа. Лицо Саймона оставалось непроницаемым, хотя хмурый взгляд задержался на Элинор несколько дольше, чем надлежало. Однако объяснение этому оказалось достаточно прозаичным.

– Ваши люди, – напомнил ей Саймон.

– Ах, да, – с еле заметным вздохом раздражения Элинор вспомнила о своих обязанностях. Сэр Андрэ, сэр Джон и весь отряд все еще стояли в дорожной пыли, преклонив колени.

– Ваше Величество, – начала Элинор, одновременно благодарная и раздосадованная подсказкой, – позвольте мне представить Вам моих вассалов: сэр Андрэ Фортескью и сэр Джон д'Элберин.

Королева милостиво наклонила голову:

– Можете подняться и сесть на лошадей, джентльмены!

И она улыбнулась не менее обворожительно, чем Элинор, несмотря на разницу между ними в 50 лет.