В конце концов, священник отложил молитвенник и вступил в спор, елейным голосом предложив:

- Братья мои, пора нам сию недостойную распрю прекратить. Вы, сэр, как я вижу, очень устали, - склонил он голову в сторону разряженного купца. - Если вы соблаговолите разделить матрас со мной, я, в интересах согласия и братской любви, с радостью откажусь от своего права спать в одиночестве.

Богатый купец согласился разделить матрас со сладкоречивым священником, оставив лавочника и второго купца выяснять отношения дальше.

Моргана не собиралась тратить время на подобные глупости и немедленно предъявила права на кладовку. Там сквозило, но она завернулась в теплый плащ, уже высохший у кухонного очага, и была благодарна за некоторое подобие уединения. Без долгих раздумий она свернулась на дощатом полу, прислушиваясь к барабанной дроби дождя по крыше. Вскоре тишину нарушали лишь похрапывание лавочника и бормотание коленопреклоненного священника.

Убаюканные элем и сытной едой, усталые путники погрузились в крепкий сон. Только Моргана бодрствовала. Она думала о том, что творится сейчас во дворце. Король наверняка вне себя от гнева, ну и ладно. Лучше ссылка в собственных землях, чем праздная жизнь среди придворных и их любовных интриг. Интересно, что делает Марго де Морэ, - поговаривали, что она пыталась поймать сэра Ранульфа в свои сети. Попался ли он в них, для нее оставалось неизвестным.

Еще одна мысль тревожила Моргану. Вероятно, Ранульф отречется от строптивой жены и потребует расторжения брака. Ее бегство - вполне достаточная причина. Возможно, он вовсе за ней не гонится, а, оставшись в Лондоне, волочится за пышногрудой полуфранцуженкой Марго. Тогда можно успокоиться. Однако, поразмышляв, Моргана отвергла эту мысль.

Она бы отдала все содержимое своего кошелька за крепкий ночной сон, но, хотя тело ее было измучено, мозг не желал сдаваться. Она оставила дюжину фальшивых следов, меняла лошадей и одежду, вымазала лицо, все время щурилась и говорила с деревенским акцентом. Бесполезно. Хоть она и старалась, подобно шахматному игроку, рассчитать каждый ход, все напрасно. Она чувствовала это всеми фибрами души, всем телом. Все ближе и ближе возмездие - с каждым биением сердца, с каждым вдохом, отмечающим секунды. Она не знала, откуда такая уверенность, но чувствовала приближение развязки.

Время текло медленно. Где-то в ночи она услышала крадущиеся шаги за перегородкой и скрип двери… Наконец ей удалось заснуть. Было далеко за полночь, когда прибытие новых гостей нарушило тишину. Сквозь упорную дробь дождя послышался стук копыт по грязному двору, хриплое дыхание и фырканье лошадей, звяканье металла о металл, голоса, тихие, но властные. Душа ее ушла в пятки. Внизу отодвинули засов, заскрипела на кожаных петлях дверь. Затем раздался топот сапог на деревянных ступеньках. Дверь комнаты распахнулась.

- Наконец-то попались!

Первым вошел Десмонд. Ранульфа не было видно. Колеблющийся свет факела залил комнату, наполнив ее качающимися тенями. Спящие в испуге проснулись. Один из слуг схватился за кинжал, готовый защитить и себя и хозяина, если понадобится, но заметил меч в руке Десмонда. Лавочник сбросил одеяло и стал приводить в порядок помятую одежду.

- До чего дошел мир, если честный человек не может провести ночь без оскорблений и насилия!

- Да, - согласился его сосед по тюфяку, садясь и потирая глаза. - Поскорее заканчивайте свое дело, скоро уже рассвет.

Моргана следила за происходящим сквозь щелку между досками, пытаясь остановить дрожь в теле. Десмонд, не обращая внимания на жалобы, быстро взглянул на трех трясущихся слуг, затем подошел ко второму матрасу и ткнул завернутое тело кончиком меча.

- Думаю, вот она, наша добыча.

Он сделал знак солдату, тот подошел к постели и сорвал одеяла. Высокий купец лежал неподвижно, как соломенное чучело на ристалище. Но зияющая на горле рана блестела настоящей кровью, а не соломой. Кровь была повсюду - пропитала одеяла, разлилась липкими лужами по полу.

- Что за темные дела здесь творятся?

Моргане стало дурно. Купец мертв, его зарезали, пока она спала в нескольких шагах от него.

- Гнусное убийство! - крикнул кто-то. - А где же наш добрый священник? Он тоже наверняка убит!

И тут обнаружилось, что священник исчез. Вместе со своим слугой. Вместе с тяжелым кошельком купца и кольцами, украшавшими его пальцы. Постояльцы поняли это одновременно, и на Десмонда обрушился поток несвязных слов.

- Значит, это был не священник, - сказал он, - а переодетый вор и убийца. Вам повезло, что и вас не нашли с перерезанными глотками!

Снова разразились крики, подкрепленные воплями слуги убитого купца. Моргана вспомнила тихие шаги, услышанные посреди ночи, скрип двери. На мгновение ее парализовал страх. Затем она попыталась сосредоточиться на собственной судьбе. Пока не прекратился шум, надо улучить момент, найти Бронуин и бежать. Если бы только Десмонд отвернулся, она бы открыла узкое окошко и выбралась бы на крышу. Это ее последняя надежда.

Моргана пробормотала короткую, но страстную молитву, и Десмонд, в ответ на ее мольбу, отвернулся, приказал солдату опросить всех и вышел из комнаты. Моргана открыла окно и, извиваясь, стала выбираться на крышу, но застряла в оконной прорези. И окаменела от отчаяния. Убежать так далеко только для того, чтобы быть обнаруженной - да еще в таком смешном положении!…

Отчаянным рывком она все-таки освободилась, вывалившись на соломенную крышу. Дождь вцепился в нее холодными иголками. Крыша оказалась более скользкой, чем она ожидала, и ей пришлось схватиться за веревки, натягивающие пучки соломы. Она ползла вперед как змея, почти ничего не различая в темноте. Волосы намокли и облепили голову. Она сильно разодрала суставы о камень, очевидно заброшенный на крышу каким-то озорником, и на мгновение сунула пальцы в рот, раскачиваясь взад и вперед от боли.

Но времени на то, чтобы жалеть себя, не было. В конце пути маячил высокий дуб, оставшийся от древней дубравы. Если бы только удалось уцепиться за ветку, она бы бесшумно спустилась на землю, пробралась в кухню и нашла Бронуин.

Нижний толстый сук дерева заканчивался футах в двух от крыши. Моргана в детстве облазила сотни деревьев и надеялась, что былая сноровка не подведет. Наспех помолившись и глубоко вздохнув, она согнула колени и бросилась на дерево. Нога соскользнула, ветка хрустнула, и Моргана камнем полетела вниз.

Широкая грудь и железное кольцо рук остановили ее падение. Она задохнулась, широко открыла рот и стала бороться и лягаться, пока что-то холодное и металлическое не прижалось к ее горлу. Тошнотворная мысль отрезвила ее: она избежала людей Ранульфа только для того, чтобы попасть в руки убийцы - мнимого священника, перерезавшего горло купцу.

Беглянка замерла, опасаясь, что малейшее движение приведет ее к смерти, но мысли ее беспорядочно метались. Бронуин. Бедняжку ждет та же участь. Никто никогда не узнает, что произошло с ними. Их тела похоронят в лесу или в поле неоплаканными, без заупокойной молитвы. Они умрут, не покаявшись, не получив отпущения грехов. А что будет с ее поместьями, с преданными слугами и вассалами? Попадут ли они в загребущие руки лорда Линдси?

Металл глубже вжался в ее шею, не давая дышать. Она закрыла глаза, ожидая, когда лезвие рассечет ей горло. О, зачем она оставила Лондон? Если бы только сэр Ранульф оказался здесь! Она едва ли осознавала эту свою печальную и безнадежную мольбу. Захватчик поставил ее на ноги, не выпуская из рук.

- Приятная встреча, дорогая жена, - раздался у ее уха знакомый низкий голос. - Я вижу, что мое позднее прибытие не отбило у вас охоты ускользать незаметно.

Хватка слегка ослабла, и Моргана перевернулась в кругу его рук, прижалась к нему неожиданно обмякшим телом. С облегчением обнаружив, что ее не убьют на месте, она благодарно вцепилась в Ранульфа.

- О, хвала Господу и всем святым! Это вы! Тщательно отрепетированная речь Ранульфа тут же забылась. Он с удивлением обнаружил, что нежно укачивает свою дрожащую жену. Ее испуг был настоящим, она так тряслась, что у нее даже зубы стучали.

- Неужели один день мог принести такие перемены? - тихо засмеялся он. - Я и не мечтал найти вас столь покорной!

- Это ужасно, ужасно!

Он едва разбирал ее слова, так как она прижимала лицо к его груди. Он разжал руки, и она подняла к нему побелевшее от страха лицо. Его гнев тут же испарился.

- Что случилось, дорогая? Что так напугало вас?

- Кровь. Кровь повсюду.

Крики и вопли из гостиницы окончательно подтвердили, что он неправильно оценил ситуацию. Ранульф покраснел от досады. К счастью, темнота скрывала его лицо. Он наклонился, чтобы получить объяснения, но появление одного из его людей сделало это ненужным.

- Злодей, переодевшийся священником, убил купца. Мы обыскали все вокруг, но негодяй давно сбежал.

Ранульф отстранил Моргану.

- Я пойду загляну внутрь, а ты как следует стереги миледи.

Солдат кивнул, не уверенный, должен ли он защищать Моргану или следить, чтобы она не убежала, но отнесся к своей задаче весьма серьезно, встав на караул и возвышаясь над госпожой, как загнавшая оленя гончая. Его мрачный вид нервировал Моргану, ей было холодно и одиноко без защиты Ранульфа. Ее зубы стучали, словно град по крыше, и она обхватила себя руками, чтобы согреться, но - тщетно.

Ранульф, не сделав и трех шагов, вернулся, сбросил свой теплый плащ и накинул ей на плечи.

- Закутайтесь. И без фокусов. - Его брови сошлись в прямую линию. - Я устал и не стерплю новых глупостей.

Моргана кивнула. У нее не было ни желания, ни сил говорить, что она не собирается бежать от него - слишком страшно. Она и вправду испытала огромное облегчение, когда он вернулся. Расставили дозоры, хотя наверняка мнимый священник уже был далеко, воспользовавшись прекрасным конем мертвого купца и оставив взамен своего ослика. Ранульф взял Моргану под руку.

- Пойдемте.

Она остановилась как вкопанная. Он вел ее не к гостинице, а к конюшне.

- Куда вы ведете меня?

- Если вы не хотите спать на пропитанном кровью тюфяке или на полу с моими людьми, вам лучше пойти со мной. Мы уляжемся на свежем сене, и это не самое худшее.

Настал час возмездия, подумала Моргана. Он имеет полное право избить ее, наказать, расправиться, как пожелает. Она сглотнула сухой комок в горле. А Бронуин? Где ее маленькая робкая подопечная?

- Где Бронуин?

- Спит, как мышка, у очага, - успокоил ее Ранульф. - И мой оруженосец охраняет дверь кухни. С ней там ничего не случится.

- А со мной, сэр?

Он резко повернулся к ней.

- Вы боитесь меня, моя маленькая жена? И правильно делаете. - Его широкая улыбка засверкала в свете факела. - Сейчас я вам покажу, почем фунт лиха.

Он вел ее по скользкой от дождя земле в конюшню. Запах душистого сена и овса, лошадей и кожи окружил их, уютный и успокаивающий. Однако Моргана не могла унять дрожь в коленях. Она стояла в золотистом свете факела, пока Ранульф внимательно разглядывал ее. Грязное лицо, ободранные пальцы. Какое превращение, думал он. Ничего не осталось от надменной дамы, унижавшей его перед королем и придворными, и совсем мало от соблазнительной красавицы, которую он нашел в своей супружеской постели. Чумазый мальчишка в рваной одежде, с облепившими голову и шею мокрыми волосами.

Только одно осталось от женщины, которую он видел раньше: бесспорная дерзкая отвага в любых обстоятельствах.

Он видел эту отвагу на королевском пиру и на Тауэрском холме и был тронут до глубины души. Как и сейчас. Воин в нем мог оценить ее мужество, а поэт - та часть его существа, которую он похоронил под доспехами и шрамами, - ее душу, горевшую перед ним чистым белым пламенем. Но не мужество Морганы, а ее женственность заставляла его руки болеть от желания обнять ее.

Он отбросил эту мысль. Если он сейчас полезет к ней с ласками, она, скорее всего, воткнет ему кинжал под ребра. Супруга достаточно ясно дала понять, что презирает его. Ранульф отвернулся и расстелил свой плащ на свежей соломе ближайшего пустого стойла.

- Вы почти теряете сознание от усталости, миледи. Ложитесь и отдыхайте.

Моргана недоверчиво смотрела на мужа. Факел мерцал на ветру, и в его колеблющемся свете отчетливо выступали черты викингов и кельтов - дикие, яростные, неукрощенные. Он заметил ее сомнения.

- Миледи, я долго и тяжело искал вас. Будьте уверены, что мое единственное желание в данный момент - хорошо выспаться.

Ранульф улыбнулся, и страхи Морганы исчезли. Избавившись наконец от страха, она почувствовала, что смертельно устала. Самодельная постель манила лучше любой перины.

- Как прикажете, милорд.

Он загасил факел. Дождь перестал, и серебряная луна выплыла из-за облаков. Она не до конца доверяла супругу, но опустилась на расстеленный плащ и вытянулась с краю, положив руки под щеку. Легкая шерстяная ткань была нежной и теплой и хранила его запах. Как странно, сонно подумала Моргана, - она уже узнает его запах. Ведь она была рядом с ним так мало, однако узнала бы его с закрытыми глазами среди сотни мужчин. Сон затуманил ее мысли, но суровая реальность внезапно разбудила. Моргана попыталась сесть и обнаружила, что Ранульф обвил ее запястья мягким кожаным ремешком, затянул петлю и она оказалась привязанной к столбу стойла. Ее попытки освободиться только затягивали узел, и она свирепо уставилась на мужа.