— Сэр рыцарь, нет никакой необходимости приставлять ко мне своих людей, — заявила Роза. Гуннар взглянул на нее с удивлением:

— А вас это раздражает? Но я всего лишь пытался обеспечить вашу безопасность, госпожа.

— Но это выглядело как слежка. — Ее голос звучал холодно, в то время как щеки пылали. Близость Гуннара Олафсона волновала и беспокоила ее. Стоя рядом с ним, она не могла не думать о том, что происходило на лестнице прошлой ночью.

И Гуннар прекрасно это понимал. Более того, он тоже вспоминал об их ночной встрече — о том свидетельствовали его глаза, смотревшие на нее сейчас вопросительно. И тут Роза с отчаянием поняла, что прошлой ночи недостаточно. Ее неудержимо влекло к этому мужчине, вот только…

В этот момент Гуннар расплылся в ослепительной улыбке. Роза тотчас же почувствовала, что ей хочется броситься ему на шею, — она лишь с огромным трудом себя сдержала. А он, указав на стоявший на возвышении «трон», проговорил:

— Расскажите мне об этом кресле, госпожа. Перемена темы немного смутила Розу, но она нисколько не возражала. Говорить о кресле — куда как безопаснее. К тому же этот разговор отвлечет ее от непристойных мыслей.

— Ну, если это вам так интересно… Видите ли, это очень древнее кресло. Какой-то предок моего мужа привез его сюда, и с тех пор оно считается… как бы символом власти. Существует даже легенда об этом кресле.

— Расскажите.

Слово «расскажите» прозвучало скорее как приказ, а не просьба, но Роза решила не обращать на это внимания. Она была рада, что можно поговорить о кресле. Ведь это отвлекало ее от страхов за будущее и позволяло хоть какое-то время не думать об объятиях и поцелуях на лестнице.

— Легенда гласит, что кресло само приплыло в Сомерфорд. Оно миновало топи, а потом было выброшено на берег. А вот что с ним происходило до этого, не знает никто. Прежняя жизнь кресла считается величайшей тайной.

Гуннар кивнул, и в его глазах вспыхнули огоньки — словно он знал эту «величайшую тайну». Роза нахмурилась и, подбоченившись, взглянула на него вопросительно. А он снова улыбнулся и, подавая ей руку, сказал:

— Позвольте показать вам кое-что. Пойдемте же.

Роза долго медлила, но потом все же протянула ему руку. Гуннар подвел ее к креслу, стоявшему на возвышении, и, присев на корточки, принялся изучать боковые панели. Роза с любопытством наблюдала за ним. Внезапно взгляд ее упал на могучие плечи викинга, и почти тут же она услышала внутренний голос, вкрадчиво нашептывавший: «Дотронься до него. Проверь, так ли он восхитителен на ощупь, как кажется. Так ли восхитителен, как и прошлой ночью».

На сей раз внутренний голос очень походил на голос старухи Констанс, и Роза решила, что не стоит обращать на него внимания.

— Вот взгляните, — сказал Гуннар, указывая куда-то пальцем.

Роза наклонилась и проследила за движением его пальца, скользившего по вырезанным на дереве фигуркам и завиткам. Наконец палец прикоснулся к одной из фигурок.

— Видите это лицо? Роза кивнула:

— Да, конечно. И что же в нем особенного?

— Это герой Сигурд, — пояснил Гуннар. — Он научился говорить на языке птиц. Видите, сколько их вокруг него?

— Да, вижу. — Роза снова кивнула. И как же она прежде не замечала этих крошечных птичек в листве? А может, и замечала, только не придавала этому значения, пока Гуннар не объяснил причину их появления здесь.

А он снова принялся водить пальцем по креслу. Все его пальцы были покрыты шрамами, и, глядя на них, Роза вдруг подумала: «Интересно, а есть ли шрамы у него на теле?» И тотчас же ей представилась яркая картина, лишившая ее остатков самообладания. Она увидела перед собой полностью обнаженного Гуннара с ослепительной улыбкой на устах. Роза видела обнаженным лишь Эдрика, но, конечно же, он выглядел совсем не так, как молодой викинг. Да, Гуннар был гораздо моложе и красивее. И другого такого мужчины не было во всей Англии.

Тут Гуннар взглянул на нее с веселой улыбкой и вновь заговорил:

— А вот Идун с яблоневым деревом. — Он указал на фигурку женщины. — Древняя скандинавская легенда гласит: «Если съешь яблоко с этого дерева, старость никогда не настигнет тебя».

Длинные локоны Идун обвивали ствол яблони и переплетались с ветвями, словно она была частью дерева. И было что-то распутное в улыбке этой женщины, державшей в руке яблоко и предлагавшей кому-то вечную жизнь.

«Дотронься до него. Ну же! Возьми его за руку и отведи наверх, в свою спальню. В свою постель. Сделай его своим, пока кто-нибудь не опередил тебя. Пока тебе не пришлось покинуть Сомерфорд и выйти замуж за другого. Еще одного шанса может и не быть. Почему ты медлишь? Неужели ты хочешь, чтобы Гуннар Олафсон стал еще одним призрачным рыцарем, еще одним бестелесным облачком тумана в твоих руках? Нет, он теплый и настоящий — настоящий, а не призрачный рыцарь. Так воспользуйся же шансом!»

Теперь голос в голове Розы звучал ужасно громко, и ей казалось, что Гуннар тоже его слышит. Но нет, он указывал теперь на спинку кресла.

— Посмотрите, а это Иггдрасиль, самое большое из существующих деревьев. Его ветви достигают небес и свешиваются под тяжестью мертвых тел.

Мертвые тела? Роза заморгала и, наклонившись еще ниже, посмотрела на спинку кресла. И действительно, среди искусно вырезанных листьев и ветвей четко вырисовывались тела повешенных.

Роза вздрогнула и пробормотала:

— Но почему я ничего не замечала раньше? Не понимаю… И вообще, все это очень странно… Ведь кресло — из Уэльса, не так ли? Но разве уэльские легенды ничем не отличаются от скандинавских?

Гуннар с улыбкой покачал головой:

— Это кресло вовсе не из Уэльса, госпожа. На нем изображены северные боги. Я их узнал.

Глаза викинга излучали тепло и чувственность, словно они с Розой были не просто госпожой и наемным воином. Сейчас он находился так близко от него, что Роза ощущала его дыхание на своей щеке, чувствовала исходивший от него жар. Дрожащей рукой она ухватилась за спинку кресла, потому что ноги вдруг стали подгибаться и совсем ее не слушались.

— Не из Уэльса?.. — прошептала Роза и тут же умолкла; ей казалось, что она не может вымолвить больше ни слова.

Гуннар придвинулся к ней еще ближе, и теперь его плечо прикасалось к ее плечу. Но почему он к ней придвинулся? Неужели он сделал это намеренно? Может, он пытается ее соблазнить? Роза постаралась не думать об этом и снова стала рассматривать кресло.

— А тут изображена Фрейя — богиня любви. Богиня вожделения и желания. — Гуннар вдруг посмотрел ей прямо в глаза, и Роза почувствовала, что краснеет. — Смотрите, она с одним из своих любовников. Вот, видите?

Теперь Гуннар говорил очень тихо, почти шепотом, и Розе казалось, что от одного лишь его голоса соски ее набухают и твердеют. Ах, как же ей сейчас хотелось, чтобы Гуннар опять прикоснулся к ним губами — и да поможет ей Господь! И еще ей хотелось, чтобы его руки сжали ее в объятиях и вознесли к небесам — выше Иггдрасиль и облаков. Подальше от всего, что тяжким бременем ложилось на ее плечи здесь, в Сомерфорде.

Роза не хотела смотреть на фигурку, к которой прикасался палец Гуннара, но она ничего не могла с собой поделать. Богиня лежала в объятиях любовника, а ее длинные волосы обвивали, точно змеи, обнаженные тела. Сюжет был незатейливый и вместе с тем необыкновенно чувственный.

Щеки Розы горели огнем, а дыхание прерывисто вырывалось из груди. Ей даже пришлось крепко обхватить плечи руками, чтобы избежать соблазна и не прикасаться к Фрейе и ее возлюбленному.

— А вот здесь, миледи, — продолжал викинг голосом искусителя, — изображен еще один возлюбленный Фрейи — Оттар, которого она впоследствии превратила в быка.

На этот раз Роза смотрела не мигая, лишившись дара речи. Ей казалось, что она впервые видит вырезанные на кресле фигурки, и в каком-то смысле так оно и было. Резные узоры всегда казались ей диковинными и немного странными, но только теперь она поняла, насколько они чувственны. Неудивительно, что прежний священник посматривал на трон с неодобрением.

Сосредоточив внимание на Оттаре, Роза отчетливо поняла, почему Фрейя предпочла его остальным мужчинам. Он был изображен в профиль — высокий и мускулистый. Его длинные волосы ниспадали на спину, а между ног… Роза догадалась, что в руках он держал отнюдь не копье.

— Святые небеса! — выдохнула она и крепко зажмурилась.

Гуннар рассмеялся, словно реакция Розы искренне позабавила и порадовала его. Выпрямившись, он встал за ее спиной, лишая ее возможности убежать. Роза почувствовала себя словно в ловушке. Она отчаянно желала уйти от Гуннара, но не могла пошевелиться, не задев его. Она ужасно боялась, что если сейчас коснется Гуннара, то бросится в его объятия и начнет умолять о…

«Воспользуйся этой возможностью. Другой может не представиться!»

Сердце отчаянно колотилось у нее в груди. Прошлой ночью Гуннар сжимал ее в объятиях, и она искренне наслаждалась тем, что он с ней делал. И она не могла отрицать: в ее жизни не было более ярких и памятных мгновений, чем те, что она пережила с Гуннаром. Но и их было недостаточно — теперь Роза могла с уверенностью это сказать. Она хотела, чтобы Гуннар взял ее, как мужчина берет женщину, чтобы любил ее так же, как Оттар — свою Фрейю. Внутренний голос прав. Возможно, это ее последний шанс обладать мужчиной, которого она считает привлекательным.

Кто знает, что уготовило ей будущее?

Тут Гуннар наклонился к ней, и теперь его дыхание обжигало ее шею. Роза содрогнулась всем телом и обеими руками ухватилась за спинку кресла.

— Кажется, вы вот-вот лишитесь чувств, госпожа. — Голос Гуннара был подобен ласке. — Неужели я так сильно вас напугал? Или же вы боитесь… себя?

Роза никогда не была малодушной. И напрасно Гуннар Олафсон считает, что путь к власти лежит через ее постель. До тех пор пока лорд Радульф не отобрал у нее Сомерфорд, она здесь хозяйка. И этот наемник должен подчиняться каждому ее приказу.

Роза вскинула подбородок и посмотрела викингу прямо в глаза.

— Вы ошибаетесь, — сказала она. Увы, голос ее дрожал. — Я не боюсь вас, сэр рыцарь.

Он смотрел на нее сверху вниз, и в его голубых глазах пылала страсть.

— Да, я не боюсь вас, — повторила Роза, отчаянно пытаясь убедить себя в этом. — Я хозяйка Сомерфорда, а вы наемный воин. И я здесь отдаю приказы, не забывайте об этом.

Но слова ее, казалось, не произвели на викинга ни малейшего впечатления. Он широко улыбнулся и проговорил:

— Тогда прикажите показать вам, что может сделать для своей госпожи наемный воин.

Смысл его слов был очевиден. Он читался в блеске его глаз, в его улыбке. Гуннар желал ее. И он хотел доставить ей такое же удовольствие, что и прошлой ночью. Нет, не такое же — гораздо больше. Значит, сейчас стоило лишь попросить… И разве не этого она хотела?

— Многим ли женщинам вы показывали, на что способны? — неожиданно спросила Роза.

В голубых глазах викинга что-то промелькнуло. Но что именно? Удивление? Смущение? Или может быть, вопрос его раздосадовал? Во всяком случае, ответ прозвучал холодно:

— Что интересует вас больше, госпожа, — моя преданность или моя мужская сила? Я могу отдать вам свое тело, могу подарить наслаждение, которого вы так жаждете, но имейте в виду… свое сердце я не отдам никому.

— Меня не интересует ваше сердце, — заявила Роза; она была уверена, что говорит чистейшую правду. А вот любовник ей, наверное, нужен… Неожиданно для самой себя Роза проговорила: — Но в нашем договоре не было… наслаждения, сэр рыцарь. Сколько марок я должна заплатить вам за дополнительные услуги?

— Нисколько, госпожа. Я сделаю это ради собственного удовольствия.

«Наверное, я сошла с ума», — подумала Роза. Но сейчас ей было все равно. Сейчас она хотела получить то, что могла получить. Ведь она не знала, что ждет ее в будущем…

— Хорошо, сэр рыцарь, договорились. Приходите ко мне… позже, когда все уснут.

Гуннар поклонился, словно послушный слуга, хотя таковым и не являлся. «Я ничего ему не обещала, — думала Роза, уже поднимаясь по лестнице. — Я ведь могу передумать и не впустить его». Но в глубине души она знала, что отступать поздно.

Да она и не хотела отступать.

Ночь была тихая, совершенно безветренная, и воздух наполняли сладкие ароматы лета. Роза уже довольно долго стояла у окна и смотрела во тьму. Где-то посреди болот возвышался под звездным небом холм Берроу-Мамп, но сейчас он казался очень далеким, потому что в эту ночь в спальне Розы не будет места снам и призракам. Возможно, вскоре они снова явятся, чтобы утешить ее, но пока она будет наслаждаться мужчиной из плоти и крови.

«Вы желаете его, — звучал в ушах Розы голос Констанс. — Но все же вы его боитесь».